Палач по закону

Наверное, ни одного триумфатора не встречали так, как встретили герцога Лагота! Столица, украшенная и прилизанная, изгнавшая с улиц своих самых подозрительных лиц, или, как высказался Мэтт: -Тех подозрительных, что были глупы, а потому и замечены, — блистала всем своим великолепием, наводя тоску на казначеев, которые лучше других знали, что в нынешнем обстоятельстве эта расточительность казны была неразумной в высшей степени. Конечно, Его Величество был уверен в успехе того, что его дом соединится с герцогом Лаготом, а тот подправит дела королевства за счет земель и своих ресурсов. Но всегда все могло пойти не так. Вот всегда! Однако Вильгельм не допускал и этой мысли. Вандея — прекрасная и тонкая набожная дочь короля, знавшая уже участь свою, робела, но держалась с истинно королевским достоинством: брак так брак! Ей все равно была уготована роль чьей-то партии, так почему не сейчас и не здесь? Все дни до прибытия герцога Лагота она молилась в храме с Высшим Жрецом Кенотом, а тот твердил: -Воля твоего супруга должна стать твоей волей. Его слова должны звучать как твои. Вы пойдете вместе по жизни, рука об руку и в час самых великих невзгод ты не оставишь своего супруга. -Но если он не согласится взять меня? — Вандея краснела и смущалась об одной мысли о герцоге. Она его никогда не видела и не знала: молод ли он? Стар? Красив? Уродлив? В ее окружении мужчинами были лишь Кенот, ее отец и старый слуга, служивший еще покойной ее матери, и все… -Молись, принцесса, — отвечал Кенот, — и если молитвы твои будут горячи и искренне, то Луал и Девять рыцарей его проведут тебя к алтарю! И она молилась! Молилась со всей своей юной душой. Шептала и днем, и ночью: -Великий Луал и Девять рыцарей его, не за себя молю, за отца, и за королевство! Ему мой брак нужен, а я — покоряюсь за народ и за отца. Проведи сердце почтенного гостя, позволь соединить руки наши и спаси тем королевство наше… Она молилась, готовая принести себя в жертву и надеялась только, что жених окажется все-таки не уродлив, или, будет, хотя бы, добр к ней, ведь она будет и добра и верна — так велит Луал! Дознавателей было много. Они были мрачны, торжественны и пепельны в серых своих плащах, выделяясь среди белых одеяний жрецов Кенота. Король облачился в красные мантии и сверкал роскошной короной. Его дочь была бледна, ее шатало от порыва ветра, но она не позволяла себе ослабеть. Облаченная в нежно-розовое платье, подчеркивающее невинность ее души, птичью робость — она сама походила на птицу, запертую в клетке. Среди дознавателей неожиданно выделялась молодая женщина. Кажется, ей тоже было неловко от всех этих взглядов толпы, и платье жгло ее, наверное, не меньше, чем Вандею ее наряд. Женщина поводила плечами, словно бы надеялась стряхнуть с плеч неприятную ткань, пыталась казаться незаметной, но куда спрячешься, когда ты стоишь, облаченная в темно-красное платье среди дознавателей в серых плащах? Да любому человеку бросалась фигура Эды (а это была она). И вот…первая из роковых, отведенных минут. Подъезжает благородная колесница, запряженная шестеркой белоснежных лошадей, ревет толпа, привыкшая реветь, музыканты… Хуже всего было то, что герцог Лагот оказался красив. Мужественные черты, фигура воина и взгляд властителя подчеркивались богатыми одеяниями. Вандею бросило в жар, больший, чем прежде. Он двинулся — спокойный и насмешливый по ступеням, к замку, и дознаватели принялись перестраиваться. Те, кому нужно было идти в свите, присоединиться к нему тенью или войти открыто, выступили ближе. Увидев герцога вблизи, Эда, еще пару часов назад смутившаяся от комплимента Мэтта ее виду, вдруг подумала, что на Мэтте свет клином не сошелся… И мысль эта укрепилась еще сильнее, когда герцог вдруг остановился подле нее, склонил голову в почтении: -Я счастлив видеть вас, принцесса Вандея. Вы очаровательны. -А…- Эда, которая сроду не была принцессой Вандеей и какой-либо еще, оторопела и с трудом смогла ответить, забыв напрочь про поклон, — простите, ваша милость, но я не принцесса Вандея. Этот диалог приметил весь двор. Эту остановку герцога — будто бы все королевство. Эда уже предвидела колючие разговоры и насмешки в свою сторону. Король напрягся. Вандея закраснелась еще сильнее. Кенот, обряженный в белое и золотое по случаю торжества, мрачно и тяжело вздохнул. Ситуацию спас Гилот, выскользнувший перед Эдой. Склонившись, как должно, Гилот ответил: -Простите, ваша милость. Принцесса Вандея стоит подле короля. Эта девушка не имеет знатной крови. Она — дознаватель из свиты, что будет вам предложена. Герцог расхохотался: -Я — идиот! — сообщил он громко, поднимаясь к напряженному королю. — Я идиот, ваше величество. Решил, что принцессу вы окружили стражей… нет бы подумать, что никакого портретного сходства нет с прекрасной вашей дочерью. Во-первых, ваша дочь — блондинка… -Добро пожаловать, мой друг, — Вильгельм выдавил улыбку, делая вид, что ему также весело с этой ошибки герцога. — Моя дочь, принцесса Вандея. Принцесса Вандея, дрожащая и юная, поклонилась герцогу, стараясь не смотреть на него, боялась, бедная, что он прочтет в взоре восторг от своей персоны и сочтет ее легкомысленной. -О! — Герцог восхитился. — Прекрасная принцесса, не думайте обо мне дурно. Умоляю вас, я не хотел бы начинать с этого наш с вами долгий путь… Сердце Вандеи бешено застучало. Она дрогнула от одной мысли — неужели герцог уже не сомневается? Ох, значит, не разочарован? Внезапно стало легче. И то, что ее перепутали с какой-то там дознавательницей показалось принцессе страшно веселым происшествием! Герцога торжественно повели в замок. Дознаватели тоже стали подтягиваться. Эда не знала, куда смотреть и к кому обратиться. Герцог…этот герцог сбил ее с толку! И надо было надеть ей это проклятое платье? Оно слишком красиво для той, что живет подземельями и служит закону. Луал, и девять рыцарей его! Люди могут решить, что она пытается набиться к герцогу в любовницы! Какой ужас! Кто-то легонько хлопнул ее по руке, поднимаясь рядом. Эда, смущенная и растерянная, взглянула, ожидая уже худшего и увидела Фалько: -Не бойся, прорвемся! — подбодрил он ее. — Он тут на несколько дней и все вернется в норму. С делом Двэйна разберемся, не переживай, все пройдет. Эда покачала головой — беспокойство не оставляло ее, хоть и объективной причины к нему не было. Гостей важных встречать ей приходилось, в свите быть — тоже, так почему сейчас что-то неймется сердцу? -Ну, — Фалько хмыкнул, — зато могу сказать, что Мэтт тебя ревнует, взгляни. Да не косись ты так открыто, кокетливо взгляни…ой, Луал, нет, смотри, как смотрела — в кокетство ты не умеешь! Мэтт в самом деле смотрел напряженно в спину герцога Лагота. Он знал, что через несколько часов начнется самое главное действие. -Да брось, — отмахнулась, бросившая на дознавателя взгляд, Эда. — Он просто…нервничает. -На кой черт ему нервничать? — удивился Фалько. — Что мы, знатных гостей не видали? Да и это же Мэтт! Ему плевать на такие вещи. Он просто напрягся, что этот герцог приметил тебя! -Эда, Фалько, — одернул их Гилот, подкравшийся сзади, — прекратите болтать о глупостях. Эда, ни на шаг от герцога! Фалько, свою задачу знаешь? -Да, Дознаватель, — отвечал верный Фалько и поторопился вперед. Эда поторопиться не могла — платье немного стесняло ее движение. А жаль — побежать по лестница было бы неплохой идеей. -Герцог примет тебя в свиту, — продолжил Гилот. — Эда, я прошу тебя удержаться от глупостей. От всяких женских глупостей. -Чего? — Эда даже остановилась. Паэн, шедший за нею, успел, конечно, свернуть, но некоторая свалка едва-едва не образовалась. -То, — строго продолжил Гилот. — Сегодня веселится вся столица. Для горожан — угощения и уличные певцы, представления. Для крестьян даже накрыты столы, а уж в замке, в ущерб казне, и вина и наслаждения… не вздумай пить. Не вздумай вешаться на шею герцогу. Ты — слуга. А вот это было уже обидно. -Знаешь-ка, Гилот! — обозлилась Эда. — Я понимаю, что нужно делать, а что нет. я отвечаю за свои поступки и свои действия. Не переживай, что я брошусь отбивать жениха у принцессы, я так не поступлю. Эда, хоть и было ей неудобно, героически зашагала быстрее по ступеням за процессией в пиршественную залу.