Палач по закону

Всё время, пока заговорщики совещались, Альбер тревожился за Ронана: тот оставался бледным и вообще, кажется, выпал совсем из реальности, ушел куда-то далеко, куда нет доступа тому, кто имеет более материальную жизнь. -Ронан! — позвал, не выдержав, барон Сантос, когда тот не ответил на его вопрос. Барон вообще отличался поразительной внимательностью и мгновенно улавливал любые перемены в характере своих соратников и в характере своих врагов. Уже было отпущено им целых две шутки, на которые, в былое время, Ронан бы отреагировал, но сейчас — он молчит. А почему он молчит? Непорядок! И на вопросы не отвечает. Ронан вздрогнул и с изумлением взглянул на барона, словно впервые увидел его. На помощь неожиданно пришел Марк: -Да оставьте вы нашего романтика! В очередной раз влюбился, и дел всех! Ох уж этот… Ронан! -К делу! — рыкнул Альбер, мельком взглянув на своего друга, который не стал возражать или спорить. Совещание закончилось быстро. Скоординировали действия, провели последнюю разметку по действиям, распределили участок деяний и понемногу разошлись. Альбер дождался этого расхождения с огромным удовольствием. Едва закрылась за бароном Сантосом дверь, он обернулся: -Ну?! Ронан тяжело встретил его взгляд и повторил: -Я всё придумал. -Поделишься? — Альбер с трудом держал себя в руках. Ронан взглянул как-то насмешливо, а затем посерьезнел, встал и прошел, разминая ноги, к окну. -Страшно не то, что я придумал. Страшно то, что я начинаю видеть смысл. Понимаешь? Он обернулся — порывисто, резко, так как вообще обычно не делал, соблюдая в движениях осторожность. И что-то было в его взоре такое, что напугало Альбера. Прежде ему не доводилось видеть такой разительной перемене в своем друге. -Я вижу смысл. Я вижу смысл в том, что казалось мне абсурдным. Мой разум кипит и требует действия, которого я прежде не знал. Это утопия! Это гибель! Для тебя и меня это верная смерть, но по нашему следу, по нашей дороге, может быть, пройдут другие и они уже смогут устоять. Я чувствую, что в моем уме рождается сила, которая переживет всех. Если ты хочешь знать, как и что я придумал — я расскажу тебе, но прежде знай, что ты, вступивший на этот путь, уже мертвец! Слова Ронана гремели. Он сам будто бы воспылал — такое безумство плясало в его взгляде. Альбера передернуло. Такой Ронан пугал его гораздо больше, но он был скептиком, а потому, списав все страшные предупреждения на поэтическую и нежную романтическую душу, купец спросил: -Так как ты все придумал? И Ронан словно обмяк. Он виновато улыбнулся и сел, покорный и усталый на стул, с которого еще так недавно поднялся воителем. -Прежде всего, — заговорил Ронан тихо, — нужен закон, согласно которому будет действовать Управление…мне нравится слово Совет, и я, если ты позволишь, буду называть это управление Советом. -Да называй ты…- чуть не сорвался нетерпеливый Альбер, но овладел собой и заговорил мягче, — Ронан, называй так, как тебе хочется. -Подай мне пергамент и чернила. Альбер выполнил просьбу и придвинулся ближе к Ронану, чтобы видеть яснее, чего он там будет записывать. Ронан же примерно в центре листа нарисовал прямоугольник…не самый ровный — рука дрожала и он не мог сосредоточиться на твердости линий. В центре прямоугольника он написал: «общий закон». -Будет общий закон для всей…земли. Ему подчиняться будет и Совет, и Жрец, и люди — все люди от торговца и отребья с Пепельных рядов, до судов. Но, чтобы охватить все сферы, понимаешь, какая штука — торговцу плевать, что там, в суде… закон должен быть общим, но помимо общего закона должны быть системы других законов. Системы, а не отдельные указы! Под изумленным взором Альбера Ронан вывел от «общего закона» в одну сторону стрелочку, нарисовал новый прямоугольник и написал «системы законов». –Поясни, — попросил Альбер. -Легко, — кривая усмешка легла в отблесках свечей на мрачно-торжественное лицо Ронана и он отвел от второго прямоугольника «системы» вверх линию, и рядом с нею написал следующее: Торговый Закон, Морской Закон, Земельный Закон, Судебный Закон… Подумав немного, дописал: -Закон Жрецов, Выборный Закон… Альбер, нам придется продумать еще многое, я хочу, чтобы ты понял, что каждый человек, в соответствии со своим занятием будет подчиняться своему закону. То есть, как торговец, будешь подчиняться Торговому Закону, который в свою очередь будет подчиняться Общему Закону. А также — все люди будут подчиняться Общему Закону. -Сложно, — пожаловался Альбер. Ронан снова криво усмехнулся: -А ведь я явно не предусмотрел еще многие Законы! Суть в том, что законы обретут…свои категории. Мне ни к чему знать Морской Закон, если я на море не занят. Но я занят в Торговой Гильдии и должен знать все о торговле, но даже если я не занят ничем, или же, занят всем — надо мной есть Общий закон. -И что в нем будет? -Ну…например то, что за преступление каждого — наказание, что каждый должен заниматься своим делом, но без принуждения, и может выбрать любую сторону занятий. Что все обязаны соблюдать свой закон, не посягать на чужую законность, также будет прописаны, например, сроки выборных должностей… -Сроки? — в ужасе переспросил Альбер, только сейчас, глядя на рисунок Ронана, он вдруг начал подозревать, что будет гораздо сложнее, чем рисовалось то ему. -А то, — хмыкнул Ронан, — то, за что мы можем избрать и переизбрать или снять кого-то из Совета. Ах да! Он повел от «Общего Закона» в другую сторону стрелочку и написал «Совет». -Совет — это те, кто будет избран на основании чего-то, чтобы охранять Закон. То есть, защиту над Торговым Законом будет обеспечивать один — все вопросы по Торговле к нему… В общем же, весь Совет будет обеспечивать соблюдение Общего Закона. -А…- Альбер глотнул воздуха, застыв на полуслове, — но… -Но если они будут заниматься чем-то, то будут заниматься полностью, — продолжал жестоко Ронан. — То есть, выбранный не сможет заниматься заработком себе на жизнь, а это значит, что содержать Совет будет народ. -Но как, во имя Луала и девяти рыцарей его?! -А как мы содержим дома Луала и девяти рыцарей его? — в тон ответил Ронан. — так и тут! Мы будем платить за их содержание налог. К слову! Ронан медленно перечел законы: -Ну вот, — с удовольствием сказал он, — а еще я забыл о Финансовом Законе и думаю, что надо разделить его на… -Прекрати! — попросил Альбер. — Это не должно быть так сложно! Давай ты составишь подробную схему, но без меня. А потом покажешь мне. Нам всем? -Альбер, — Ронан отложил в сторону перо и вздохнул, — я буду говорить с тобою честно, как говорил прежде. Есть вещи, которые опаснее своих создателей. Я не знаю точно, что направляет мою руку, но я вижу, что я пишу то, чего не было еще на нашей земле. И это отзовется мне. Я не боюсь за себя. Я боюсь за то, что ты не представляешь, чего желаешь. -Представляю! — обозлился Альбер. — Я хочу освободить народ от того, что… -Ты хочешь, — горько кивнул Ронан, — а хочет ли того народ? Поймет ли он, голодный и необразованный вот это? Для убедительности Ронан ткнул пальцем в пергамент, разложенный перед ним. -Я начал только свою схему, а ты уже сдался и попросил продумать ее без тебя. А ведь ты не глупец, нет., но даже ты не хочешь продумывать то, что должно работать. А ведь после идеи это нужно воплотить. Нужно найти людей, составить каждый из этих законов, объяснить всей нашей земле, как и что… переделывать на ходу, учиться… Альбер, это работа на годы. Ты же желаешь мгновенного! Альбер поднялся, направился к дверям — он был смущен, а от того, он был еще более раздосадован. У самых дверей он остановился и взглянул на Ронана, который сидел, обхватив голову руками, и смотрел на лист, гипнотизируя его взглядом. Жалость к этому человеку и собственная неловкость кольнула торговое сердце Альбера, он сказал: -ты…продумай, нарисуй, как это видишь. Есть еще пара дней. Еще есть. Другой шанс может не представиться быстро, да и Лагот вряд ли забудет о том, что мы легко предали короля. На его месте ему бы убрать нас. И вообще — час поздний, ты бы собирался? Ронан отнял руки от головы: -Думаешь, я боюсь ночи? Я приветствую ее. Мне нужно, нет, Альбер, лгу. Мне ничего не нужно. Ты только знай, что ты заразил меня идеей, которой я не должен был знать, а теперь я весь проваливаюсь в нее и мне ничего не нужно! -И все же, если я… -Ступай, Альбер, я скоро пойду домой. Мне просто надо немного посидеть, подумать. Завтра я покажу тебе всю схему, а там поступай так, как знаешь. Альбер вышел из лавки, чувствуя себя опустошенным и воодушевленным одновременно. Он устал уже от тяжелого труда, и хотел, полагал, что после того, как народ избавиться от всякой власти короля, будет жить счастливо, уйти на покой, но… Картина внезапно открылась с другой стороны, а он не был готов к тому, что все придется перестраивать и менять. Настолько менять! Будущее казалось туманным. Впервые Альбер чувствовал, что не видит дороги перед собою и не знает, куда и как идти.