Палач по закону

-Высшею властью Луала и девяти рыцарей его, благословением отца и короля Вильгельма, сердце принцессы Вандеи принадлежит герцогу Лаготу… Слова просты, а вот напряжение в воздухе давит. Еще бы! Нет, народ, конечно, догадывается, что визит герцога изначально был связан с принцессой и брачным союзом, но пока это объявлено только на совете, среди членов которого сам король, жрец Кенот, герцог, министры, принцесса и несколько дознавателей. На принцессу страшно и жутко смотреть. Она бледна, ее трясет от страха и от смущения она готова провалиться, кажется, под землю. Но вот только даже ее отец — король Вильгельм, в этот час больше король, и он не может пощадить ее чувств, даже если ее хочет. Чего же говорить о женихе, герцоге Лаготе, которого больше занимает то, что произойдет после вечерней Божественной клятвы? Ему плевать на принцессу, как на живое существо, это только его инструмент удержания и захвата власти, не более. Жрец Кенот вытирает притворные приторные слезы. Ему не страшно. На все — воля Луала и девяти рыцарей его. если смерть, то смерть. Он сделал то, что должен. Он объявил принцессу Вандею официально невестой герцога Лагота, а дальше — от него-то что зависит? Соединить их Божественной клятвой, как соединял он многие руки многих придворных. Дело привычное, а дальше — пусть разбираются сами, он сориентируется по ходу обстоятельств. Королевский Дознаватель Гилот непроницаем. Он старается не смотреть в сторону своей воспитанницы Эды, а та, сидящая в дальнем углу, пытается поймать его взгляд. Эа попыталась поймать Гилота перед Советом, чтобы объяснить ему, что Мэтт зашел просто поговорить и она вообще была удивлена его визиту не меньше, чем сам Гилот! В конце концов, Эде было интересно и то, зачем дознаватель пришел к ней в этот час, вряд ли — прочесть сказку и пожелать спокойной ночи! Руководствуясь этими мыслями, Эда предприняла все, чтобы найти Гилота, но вот только найти-то еще можно было. А толку? -Доброе утро, — робко позвала она, выскальзывая из-за поворота, когда Гилот вел скорую беседу со Сковером. -Доброе утро, Эда, — поздоровался приветливо Сковер, и даже улыбнулся. Он уже знал, как не допустить ее смерти в грядущем перевороте, а потому настроение его было значительно веселее, чем у всех. -Доброе, — Гилот даже не взглянул на нее. -Ты заходил вчера…- смущаясь присутствия Сковера, заговорила она. -Да, — не стал отрицать Гилот, все еще не глядя на Эду, — но это неважно. -Но ты что-то хотел! — упорствовала Эда. -Уже неважно, — отрезал Гилот и бросил Сковеру, — сделай так, как я приказал! Не дав Эде опомниться, Гилот круто повернулся на каблуках и скрылся в плетении коридоров. Расстроенная дознаватель прислонилась к стене, с обидой и досадой провожая его взглядом. Сковер, тоже проследивший взглядом за исчезнувшим Гилотом и с особенным удовольствием представляя, как через несколько часов отвесит ему пару хороших тумаков, повернулся к ней. -Что случилось? Чем он тебя обидел? -Да всё из-за Мэтта! — Эда была даже рада его обществу. Сковер проявлял к ней много терпения и уважения, всегда был понимающим и отзывчивым. — Мэтт пришел ко мне поздним вечером, даже ночью. -О…- Сковер сопоставил опоздание Мэтта с ее фразой и понимающе кивнул, — ясно! -Да пошел ты! — обозлилась Эда. — Знаешь, я сама не поняла, на кой его притащило! Ничего не сказал, только выспаться не дал. «Совесть, все-таки ему не плевать на нее», — с удовольствием отметил Сковер. — «Ну и стоило строить из себя железного рыцаря?» -А потом Гилот вдруг пришел. Увидел Мэтта и убрался прочь. А я Мэтта выгнала…- Эда грустно вздохнула, сама не зная, о чем жалеет. Наверное, больше всего о том, что все эти визиты, не имевшие, как ей казалось, ценности, не дали ей поспать. -И он ничего не сказал? То есть — Мэтт ничего не сказал тебе? — уточнил Сковер, которого интересовало только это из ее рассказа. -Ничего, — подтвердила она. — Сказал, что никто не знает, что будет завтра или через даже через час. Вспомнил, что мы росли вместе, друг друга давно знаем… -И все? -И всё! «Понятно: решил предпринять попытку для очистки совести, не нашел слов и поддержки, но зато теперь будет уверен, что сделал все, что мог — трус!» — подумал про себя Сковер и сказал вслух: -Ты не переживай за это, Эда. Мэтт не стоит переживаний. А Гилот, ну, ничего не произошло. Ты можешь быть в чьей угодно компании, скорее всего, он просто хотел поделиться очередными бредовыми размышлениями. -Они не бредовые! — вспыхнула Эда. -Или так, — не стал спорить Сковер, — в конце концов, Эда, сегодня, уже через несколько часов, герцог даст Божественную клятву принцессе Вандее и все кончится. «Или, вернее сказать, только начнется». -Этим и держусь, — признала Эда. — Ладно, ты на Совет уже? время… -Ты завтракала? -Да какой там, Гилота искала, а ты видел, что он не захотел со мной говорить. -Так перекуси. Столы разбирают уже, но ты иди на кухню. Попроси себе хоть бутерброд. -Да ладно, — отмахнулась Эда, — Совет уже скоро… -Ешь при каждой возможности, — наставительно промолвил Сковер. — Не знаешь ведь, что будет завтра…или через час. Эда не сдержала улыбки и направилась к кухне. Настроение у нее улучшилось. В самом деле, чего ей переживать? Герцог сегодня вечером даст клятву, станет мужем принцессы и все — все кончится! А Гилот…а что она сделала, чтобы заслужить его холодность? Ни-че-го! На Мэтта плевать, а день прекрасный! Но только вот когда начался Совет, Эда вновь вернулась в состояние беспокойства. Может быть, передалось от принцессы Вандеи, а может быть, она увидела Гилота и попыталась привлечь к себе его внимание и не преуспела, а от того беспокойство стало почти безумным. Но беспокоились все. Вильгельм сквозь мрачность не мог усидеть, герцог, принцесса, дознаватели, министры — все было в страшном смятении напряжении. -Ваше величество, — герцог Лагот поднялся из-за стола, обвел взором всех присутствующих, почему-то взгляд его попал на Эду, сидевшую вдалеке, но видимую ему. Что-то острое, похожее на жалость, кольнуло его сердце, но он взял себя в руки, — господа, дамы… я благодарю вас всех за эту возможность, за этот прекрасный союз. Принцесса Вандея стала еще краснее. Она закрыла стыдливо лицо рукавом. Каждый взгляд прожигал будто бы огнем, ей казалось, что она стоит перед всеми этими людьми обнаженная, и каждый разглядывает ее так, как хочет. -Я надеюсь стать другом королевству, — продолжал изливаться медом Лагот, зная, что уже к ночи ему «придется» принимать корону, и принимать всех этих министров, наводить порядок…- Я надеюсь, что я стану хорошим мужем и вам, моя принцесса. Вандея отняла от лица рукав платья и взглянула, не веря, на герцога. Он не издевался. Он мягко улыбался ей, и смотрел на нее так, как никто прежде не смотрел. Трепет, уважение… Вандея не была искушенной, не знала общество мужчин, а герцог Лагот умел очаровывать. -Уже сегодня, моя дорогая, уже сегодня, мой король, свершится наш союз, за которым будущее! — Лагот вскинул ладонь, призывая всех радоваться этому союзу. «Хвала Луалу и девяти рыцарям его!» — пронеслось в мыслях Эды. «Сегодня, сегодня, сегодня…» — тупо отбивались слова молоточками в мыслях самого герцога, но он улыбался и продолжал вещать о том, как долго ждал достойной партии и любящего сердца подле себя. Принцесса чувствовала себя одновременно оплеванной таким вниманием и очарованной. Это было сладкое унижение, как будто бы он разбивал на виду у всех ее мраморную стать, обнажая нежную душу, высвобождая бабочку, томившуюся в коконе. Она не сдержала улыбки. И тут же устыдилась ее, опустила глаза. «Когда же он уедет!» — подумал с восторгом король и ужас обуял его! он осознал, что когда Лагот уедет, он заберет его дочь с собою. Осознал сердцем. И что-то оборвалось внутри него дрожащей струной, и задрожали губы от готовых сорваться рыданий. «Герцог, не подведи! Спаси нас, на то воля Луала, которую я вещаю» — Кенот хранил божественное спокойствие, идущее его мрачной торжественности. «Вильгельм поплыл…пора кончать!» — Сковер был реалистом, лишенным в минуты рассудительности всякого налета романтики. Он пошарил взглядом по залу и увидел бледную Эду, ободряюще подмигнул ей, дескать, все-все. она заметила, едва заметно кивнула. «Скоро ты заживешь по-настоящему. Нам нужны люди, готовые сплести новый закон. А герцог…да, герцогу не удержать народ, Альбер прав. Переворот против короля обернется настоящим бунтом народа и Лагот будет повержен в этом бунте и скроет его пена…ха!» — Сковер, по примеру других министров и членов совета, поднялся с места и прокричал «Слава Луалу и Девяти рыцарям Его!» Гилот кричал со всеми. Так велел долг. Но его сердце надрывалось от чего-то, что было совсем близко. Ему почудилось дыхание на собственной шеи, но позади никого не было. Сковер отметил тревогу королевского дознавателя и сунул руку в карман, проверяя, на месте ли записка, которая должна была быть у Эды через четверть часа? Записка была на месте. -Слава Луалу и девяти рыцарям его! -Слава Луалу! Наступали решающие минуты.