Палач по закону

-Как это, они отказываются мне подчиняться? — взревел герцог Лагот, яростно буравя взглядом своего советника. Вернее, не своего, а королевства, но, учитывая, что Сковер предал Лагота и не повел к нему людей и совет с предложением принять корону, а начал творить что-то невообразимое, что привело оставшихся министров к единственному решению — назначить пока Лагота преемником короля Вильгельма, советники были его. Но в то же время — он был их. -Я — законный супруг принцессы Вандеи! — бушевал герцог, который не мог отойти от предательства Сковера и части своих людей, на которых так рассчитывал. Подлец Альбер…продажная крыса! Что ему сдались эти люди? Какого черта происходит в его! теперь уже его землях? Какой «конец королей» они там себе придумали? Подлецы! Мерзавцы! Сжечь, всех сжечь! Смеяться…как они смеют так издеваться над ним, над его… -Принцесса Вандея, к слову, ваша милость, — чувствует себя также? — осторожно заметил еще один министр — Леа, замещавший прежнего, преданного королю Вильгельму, и убитого там же. Принцесса Вандея рыдала над телом отца уже второй день. Короля еще не успели захоронить, а принцесса, под строгой охраной, не могла оторваться от своей скорби. Она отказывалась от еды, и скорбь заполняла все ее существо. Вандея не следила за тем, что происходит в ее королевстве, и не знала, что за два дня от Божественной клятвы, где она стала женой герцога Лагота и от смерти отца тем же вечером, мир, каким она его знала — изменился. Вернее, изменяться он начал давно, просто закачался так быстро и так скоро, что она не успела просто, утопая в своих слезах, заметить это. Всё существо ее стало единым сосудом для боли — большей утраты она не знала прежде. И помолиться ей было не с кем — Кенота взяли, но принцесса не знала этого, как и не знал, на самом деле, герцог Лагот — ее супруг, куда Сковер, предавший его, увел жреца. Храм Луала и Девяти Рыцарей его, опустел. Был назначен новый Высший жрец, но он заседал в Совете и Вандея еще не видела его. Перед Божественной клятвой она написала письмо своей сестре Катерине, жившей со своим супругом — принцем, за морями, где рассказывала о том, что судьба ее скоро сделает женою герцога Лагота. А прошлым вечером Вандея едва-едва нашла в себе силы написать новое письмо сестре, в котором сообщила о том, что их общий отец мертв. Письмо второе было более туманным и чернила то тут, то там расплывались от слез, но Вандея просила отправить это письмо, а сама молилась, молилась перед алтарем, подле тела отца… Письмо не было отослано. Сейчас министр Леа извлек это письмо перед Советом, и показал его из своих рук соратникам. -Ваша милость…- заговорил он, но Лагот разъярился: -Я — король! -Еще нет, — возразил уже другой советник — Моро. — Есть старшая дочь. Она и ее супруг по праву наследуют трон. Просто, в их отсутствие… Черная злоба бросилась в голову Лаготу. Он знал, что есть старшая сестра и ее супруг, но это было за морем. Расчет был на то, что после смерти Вильгельма народ выкрикнет имя своего спасителя — Лагота и тогда притязания Катерины и ее мужа на трон не будут иметь силы. Но Сковер и его мерзкая шайка… -Да, да…- Лагот овладел собою, смущенно улыбнулся, — но в их отсутствие я ведь король? Советники переглянулись. Решаться никто не хотел. -Ваша супруга, почтенная принцесса, — продолжал Леа, — написала письмо сестре. Как видите, я не отослал его, в чем честно признаюсь. -Это почему же вы так поступили? — возмутился новый Высший Жрец — Кровер. -Я хотел спросить у Совета, — не стал таиться Леа и поднялся с мечта. — Дозвольте мне сказать? Спасибо. Наш король — любимый всеми король Вильгельм умер на пиру. Смешок. Неопределенный, но настороженный. -Да! — воскликнул с горячностью Леа. — Я думаю, что сердце короля не выдержало той радости, свидетелем которой он стал — его младшая дочь дала Божественную Клятву герцогу Лаготу — человеку достойному во всех смыслах этого слова. Господа, почтенный Совет! Может быть, король Вильгельм и был на высоте в начале своего правления, но, мы не можем отрицать, что на нашу долю выпали дурные времена. Леа обвел всех взглядом, призывая не согласиться. Совет молчал. Правду знали все. -Да, это скорбно, но Совет не может спорить с тем, что мы познали голод и непомерный налог, неповиновение на юге, и даже утрату наших торговых соглашений с некоторыми землями только в правление нашего короля. И всё это время с нами был герцог Лагот! Леа торжественно указал на герцога, который даже вздрогнул от неожиданности. -Этот человек содержал все больше и больше наши земли, привозил к нам хлеба и поставлял своих людей, он сам шел в бой за наше королевство, хоть и имел возможность отречься от этого. Итак…герцог Лагот, в конце концов, и король решили заключить союз, союз политический и символично — брачный. Герцог, пришедший спасителем, по замыслу короля, должен был стать продолжателем его дел… Леа перевел дух, давая возможность советникам осознать сказанное. -А Катерина? — продолжал он после недолгой паузы. — Старшая дочь короля? Что до нее? что мы знаем о ней? Что мы знаем о ее супруге? Они живут за морями и неизвестно еще — кому служат! Неизвестно, предана ли принцесса Катерина делу своего отца, неизвестно! А герцог Лагот был на виду у нас много лет… -Вы что предлагаете? — грозно спросил Моро. — Отдать престол в обход старшей дочери — младшей? -Ни в коем случае, — улыбнулся Леа. — Мы — Совет. Мы можем только поддержать… я предлагаю не отправлять письмо с известием о смерти отца к принцессе Катерине. -Она все равно узнает! — возразил Моро. -Это же ее отец! — это уже влез еще один советник — Арон. -У трона нет сестер, братьев, мужей, отцов и дочерей! — жестко возразил Жрец — Кровер. — Есть Луал и Девять рыцарей его, стерегущие королевство и есть правитель. -Да, — перехватил инициативу Леа, — принцесса Катерина узнает все. и она захочет престол. Но нам нужно время. Сейчас неспокойно. Часть горожан ушла в странную оппозицию, и выкрикивает бред, что время королей прошло. Гильдия торговцев отказывается подчиняться трону, говоря, что власть идет от народа, а трон пора уже и свалить. Да, неспокойно снова на юге — и нам сейчас разборки с принцессой не нужны. Нам нужно время. -Что вы предлагаете? — жестко спросил Лагот. Ему начинал нравиться этот министр, действовавший явно с симпатией к герцогу. -Я предлагаю не сообщать принцессе о смерти ее отца, — ответил Леа. — Также я предлагаю действовать с народом…жестко. -Что вы имеете в виду? — в тихом ужасе спросил Моро. -Предателей надлежит наказывать! — наставительно промолвил Леа. — Тех, кто отошел от присяги королю и трону, можно назвать предателями. Всякий, кто отказывается подчиниться, должен быть убит. -Безумец! — Моро вскочил со своего места так резво, что его собственное кресло упало на пол с грохотом. — Вы говорите о своем же народе! -Не безумец, а спаситель! — возразил Леа. — Народ не сможет нести власть самому себе. Народу нужен пастырь! Потому они и создали трон. Потому народ и нуждается в лидерах! Отдай народу власть и он начнет резать глотки сам себе. Я действую из милосердия к нему, к народу. -Вы предлагаете лить кровь? — уточнил Лагот. -Сегодня ночью, — взглянув ему в глаза, ответил Леа, — толпа горожан, возглавляемая неким…поэтом Ронаном, растерзала юного стражника вашей милости. Знаете, в чем была его вина? Он пытался не пустить их в хлебный амбар. В ваш хлебный амбар! Да, господа, я предлагаю лить кровь. Они льют ее, не думая. Они пьяны от крови и от власти и нам нужно привести их в чувство. Не забывайте — вокруг нас вражеские земли. Даже прикидываясь нашими союзниками, они остаются нашими врагами! Стоит им почуять, что у нас волнения, прознать о наших бедах — они накинутся на нас, и мы будем под гнетом оков. Совет молчал, обдумывая, и даже Моро застыл в немой скорби. -Я понимаю вас, — Леа взглянул прямо на Моро, понимая, что тот — главный оплот сопротивления его словам, — эта идея тошнотворна и мне! Но мы должны жертвовать десятком жизней, чтобы спасти сотни и сотней, чтобы спасти тысячи. Поймите, мне тоже противна эта мысль. Я предлагаю лить кровь с умом, хотя и понимаю, что все равно пострадают невинные, но я пытаюсь сократить их число до минимума. -Как? — одними губами спросил Моро. В словах Леа был смысл. И от этого было еще хуже. -В каждом движении есть лидер. Устранить их — движение расколется, начнется борьба за власть, и мы их сомнем. Всех! к примеру — торговая Гильдия плевала на политику. Они дельцы. Их задача — деньги. Борьба им не нужна, они не могут торговать, когда народ бесится. Но возглавляет эту Гильдию Альбер, а он, Луал его раздери, кхм…простите, Кровер, но он пошел против всех. или Ронан — тот поэт, жалкий и ничтожный, что вещает толпе. -Или Сковер, — с чернотой ярости добавил Лагот и Советники, те, что были в курсе проваленного заговора, вернее — наполовину исполненного, а наполовину измененного, понимающе хмыкнули. -Кровь, — повторил Леа, — наш выход — их кровь. Их головы, их сердца, их смерти. нам надлежит навести порядок железной рукой, ради спасения нашей земли и нашего народа, что заблудился. Герцог, ваше слово? -Я…- Лагот прочистил горло прежде, чем решиться. — Я ставлю вопрос на голосование моих почтенных друзей-советников. нас пятнадцать человек. Решаем большинством. Поднимите руки, кто за предложение Леа? Руки…бледные лица, напряженные взгляды, вытянутые шеи — забавно со стороны, страшно и жутко внутри. Ты должен решать, кому умирать, кому жить. Ты должен защищать свою страну, свои земли от безумства. Цена — смерть. -Раз, два…семь, девять, одиннадцать. Моро поднял руку тринадцатым. Сам Леа –седьмым. Последним поднял руку жрец — Кровер. -Единогласно! — объявил он же и поднялся, — благословляю вас на благое свершение именами Луала и Девяти Рыцарей Его. Пусть кровь и скорбь не коснется вас. Пусть грехи ваши будут прощены. Моро едва заметно поморщился от этих слов, но ничего не сказал. Из зала Совета он вышел первым и бросился к себе, в кабинет, писать срочное письмо принцессе Катерине.