***
Во время антракта Чонгук остался сидеть на своём месте, пока Тэхен вышел поздороваться со знакомыми. Альфа безумно хотел познакомиться с танцором лично. Пожать ему руку. Обнять. Сжать в своих объятиях эту маленькую фарфоровую статуэтку и никому не отдавать. Никому. Даже если за ним волочится сам Ким Намджун. — Жалеешь, что не прикупил цветочков? — низкий бархатный голос Кима вывел альфу из задумчивого состояния. Тому, казалось, безумно понравилась реакция его парня на другого омегу. — Теперь будешь чаще ходить на балет? — А после представления будет ну…вечеринка, или вроде того? — Чон намеренно проигнорировал издевку Тэхена. — Конференция и вечер в честь премьеры. Но он только для своих, — Тэ откинулся в кресле и кокетливо закинул ногу на ногу, не сводя глаз с альфы. — И у нас есть пригласительные. — Спасибо твоему ёбырю? — Что? — омега немного растерялся, от чего его и без того большие глаза, сделались ещё больше. — Не понимаю о чем ты. — Мин Юнги, он тебя периодически трахает, от тебя и сейчас им несёт. По большому счёту, мне насрать, — Тэхен даже открыл рот, пораженный таким количеством ругательств, вылетевших изо рта альфы. — Я хочу этого Чимина. — Хах, силёнок не хватит, — Ким победно улыбнулся. — Во-первых, Намджун. Он добивается его уже год или вроде того. — Я моложе, а значит сильнее и настойчивее. — А во-вторых, — Тэхён наклонился немного в сторону Чона, обхватив длинными пальцами коленку. — Чимин та ещё сука, не ведись на его ангельскую внешность. Он Намджуну все нервы вымотал, тот даже успокоительные стал пить. Не просто он прима и звезда балета, но не брат ему помог, а характер. — Трудности закаляют. Так получать приз намного интереснее, чем когда тебе его на блюдечке приносят, — Чонгук упрямо уставился на своего парня, намекая на него. — Что же, — Тэхен закусил нижнюю губу, слизывая с неё остатки вишневого блеска. — Давай поспорим? Если в течении месяца ты добьёшься его, отлично, пожелаю Вам жить долго и счастливо и уйду в закат. А если нет, то… — То? — Чон в нетерпении заёрзал на стуле, не заметив, что свет в зале погасили. — Ты женишься на мне и перепишешь на меня часть своего бизнеса. При этом нам не обязательно будет жить вместе, я разрешу тебе трахать всё, что тебе захочется. — Интересно… ты выиграешь в обоих случаях. — Не совсем. Если я уйду от тебя ни с чем, брат убьёт меня, — Тэхён пожал плечами, переводя взгляд на сцену. — Азартная сучка, — Чонгук хмыкнул, разглядывая прекрасный профиль омеги. — Готов рискнуть своей жизнью ради спора? — Я уверен в твоём провале. Ты же совершенно не умеешь ухаживать, хотя в сексе потрясающий. Но до этого, боюсь, у Вас не дойдёт. — Я принимаю спор. Но у меня есть условие. — Какое же? — Тэхен вновь повернул голову к Чону. — Играем по-честному. Ты спишь с братом этой балеринки, твой собственный брат мечтает засунуть свой престарелый член в его молодую задницу. Пусть этот спор будет только между нами двумя, иначе я разорву с тобой все отношения без объяснения причин. — Ах, Гуки, — Тэхён откинулся в кресле, проводя изящной рукой по черным волосам. — Почему ты обо мне так плохо думаешь? Поверь, с его характером, — омега указал пальцем в сторону сцены. — Мне не придётся делать ровным счётом ничего, чтобы ты проиграл. Юнги жалуется на него постоянно. Он родного брата изводит, думаешь, тебя пожалеет? — В детстве я принёс домой котёнка. Маленького, напуганного и ужасно, — Чон говорил тихо, не отрывая взгляда от сцены. — Просто чертовски злого! Если бы он был немного крупнее, клянусь, откусил бы мне руку по самую шею. Я назвал его Тигром. Не потому, что он был рыжим, а потому, что характером больше походил на дикого обезумевшего хищника. Я долго ходил с исцарапанными и искусанными руками. И шрам на лице у меня тоже оставленный Тигром. Но в итоге я смог его укротить. Я приручил его и сделал своим. Тоже произойдёт и с этим танцором. Тэхёна было сложно чем-то напугать, но от горящего взгляда, от хриплого голоса и холодного тона Чонгука, даже у него по спине пробежал табун мурашек. Казалось, альфа теперь одержим идеей завладеть Чимином. Только тот совсем не прост, поэтому переживать не о чем.Действие первое. Картина первая.
29 марта 2021 г. в 17:13
Чонгук терпеть не может балет. Ненавидит всех этих танцоров в обтягивающем трико, с макияжем, в стразах и перьях. Их движения, изгибы тела. Ненавидит атмосферу театра, скучные спектакли и классическую музыку. С большим удовольствием он бы прыгнул с парашютом, сиганул со скалы с привязанной к ногам резинкой, или на бешеной скорости погонял бы по ночным сеульским улицам.
Полная противоположность своему парню. Тэхен утонченный, эстетичный, обожающий театры, музеи и классическую музыку по пятницам.
Как они сошлись? До банального просто. Чонгук любит всё красивое, а Тэхён красив настолько, что коленки начинают дрожать.
Чон опасный и любит поиграть. А Тэ ужасно азартный. Возможно потому, что он владеет сетью казино по всей Корее. А возможно, потому, что он, как и Чонгук, любит адреналин в крови, чувство опасности, и ледяное дыхание смерти в макушку. Но тщательно это скрывает, покупая с аукциона очередное произведение искусства конца чёрт-знает-какого-века, попивая дорогое вино из той же эпохи и наслаждаясь мальчиками в трико.
Вот и сейчас Тэхён с интересом изучает программу представления, довольно хмыкает и покручивает в длинных изящных пальцах белый театральный бинокль с золотистой длинной ручкой, пока Чонгук уставшим взглядом обводит помещение.
Оперный театр Jayu Sokukjang поражал своей роскошью. Стены в тёмных тонах, сидения, обшитые тёмным красным бархатом с деревянными подлокотниками, покрытые позолотой. Повсюду бордовые дорожки с золотистой каймой. Большая сцена, закрытая сейчас тяжёлым алым занавесом, собранным красивыми волнами. Вдоль стен по всему периметру золотые канделябры, выполненные исключительно искусным мастером. В каждом горит по две тусклых лампы, света от них немного, зато выглядит впечатляюще. Каждый такой канделябр висит на стене с помощью небольшой золотой рамки, обрамленной витиеватыми узорами.
Чон поднял голову, с интересом рассматривая белый потолок в лепнине, расписанный прекрасными пейзажами в неподходяще светлых тонах. Тут тебе и горы с заснеженными макушками, и тропический лес с водопадами, райскими птицами и яркими цветами, и морской берег с розовой полоской закатного солнца.
По центру висит огромная, трёхъярусная хрустальная люстра. Такая большая и тяжёлая, что Гук невольно прикрыл глаза, представляя с каким грохотом она рухнет на пол, и скольких людей под собой придавит. Хорошо, что Тэхен взял билеты не в партер. Они, словно императорская семья, восседали в бельэтаже. Никаких шумных и густо надушенных соседей, отдельный вход и личный официант, готовый в любой момент зажарить для них хоть мамонта, лишь бы высокие гости были довольны.
Чонгук вновь перевёл взгляд на своего спутника, который отложил программку и теперь читал о предстоящем спектакле в телефоне.
В тусклом свете он выглядел необычайно красивым. Тёмные кудри были тщательно уложены, открывая высокий лоб. Большие черные глаза подчеркнуты тушью и еле заметной подводкой. Лёгкий тон, придающий медовой коже бархатности. А на губах алый блеск с ароматом вишни, от которого у Чонгука крышу сносило.
Тэхен высокий. Почти такой же высокий, как и его спутник. В белой рубашке с высоким воротником и бриллиантовой брошкой в виде какого-то ордена на горловине. Рукава рубашки длиннее, чем нужно, с кружевными завязками на манжетах, которые то и дело прикрывают тонкие кисти и пальцы, со множеством ярких колец.
Любитель пиджаков, сегодня Тэ надел черный кардиган крупной вязки без рукавов, и длиной почти до колен. На поясе кожаный ремень, подчеркивающий тонкую талию. Чёрные прямые брюки и лакированные туфли с длинными носами. Эстетика — как она есть.
Чонгук с удовольствием бы вылез из дорогого черного костюма, сковывающей движения бардовой рубашки, а главное — сжёг бы этот чертов тонкий черный галстук, который Тэ ему лично завязал, причитая о том, что в театр без галстука ходить mauvais ton*. Мужчине больше по душе свитера, футболки, джинсы с рваными коленками и кроссовки, нежели дорогие костюмы и кожаные туфли, которые ещё и жмут.
Он самый обычный тридцатилетний мужчина из Пусана, совершенно не привыкший наряжаться и ходить по театрам. В своё время, благодаря отцу и выгодному положению портового города, ему удалось хорошо заработать на незаконном обороте наркотиков и оружия, а также поставке проституток в пуританские страны. Чон (умный и общительный) обзавёлся полезными связями и верными друзьями, что только поспособствовало развитию его незаконного бизнеса. Одним из таких знакомых стал Ким Намджун — член правительства, большая шишка в Сеуле, да и вообще в стране, который, за небольшой процент помог Чону оформить дело, как производство метало-конструкций для военных нужд страны. Чонгук, как честный предприниматель, открывший по стране несколько фабрик, и вправду поставлял технику для корейской армии, приторговывал некоторыми разработками за границу, но основной доход всё же приносили другие сферы деятельности.
Через Намджуна он познакомился с двадцатипятилетним Тэхеном, его младшим братом, для которого Ким-старший и легализовал игорные заведения в нескольких районах страны. Уж больно азартным был младшенький, да и дополнительный доход лишним не был. Вместе они были всего два месяца, но опытный Чон успел догадаться, что омегу под него скорее подложили, воспользовавшись тем, что альфа был падок на красивых мужчин.
Чонгук снова заёрзал на кресле, жестом подзывая к себе официанта — мальчишку, лет двадцати, явного бету без аромата.
— Двойной виски со льдом, — прохрипел альфа, немного ослабив галстук на шее.
— Не увлекайся, — хмыкнул Тэхен, убирая в сторону телефон. — Сегодня солирует восходящая звезда балета. Ему всего лишь восемнадцать, представляешь? А он уже прима.
— И что? Ты же сам говорил, что он младший брат директора театра и ему покровительствует твой брат. Сомневаюсь, что его успех — это его заслуга.
— Ты предвзято относишься к нему. Ведь ты не видел, как он танцует.
— А ты видел? — альфа хмыкнул в стакан с виски, затем делая жадный глоток.
— Довелось однажды.
— И часто ты тут ошиваешься? Трёшься с Юнги?
— Это ревность? Мин такой же ценитель прекрасного и коллекционер, как и я. У нас много общего. Так случилось, что он директор этого театра и брат Чимина.
— Чимина? — повторил Чонгук.
— Ага, это он солирует сегодня.
— А что мы смотрим? — Чонгук поставил пустой стакан на невысокий столик рядом и откинулся в кресле, когда в зале погас свет, а музыканты в оркестровой яме затихли, приготовившись к работе.
— «Лебединое озеро», — Тэхен разочаровано вздохнул и поджал губы. Чонгук ему нравился. Он был красивый, сексуальный и до чёртиков опасный. Он сочетал в себе всё, что так безумно манило омегу, но недоставало лишь одного — тяги к прекрасному. Впрочем, Тэхён считал, что раз брюнет запал на него, то считай сделал первый шаг к тому, чтобы стать более утончённым и возвышенным.
Первые полчаса Чон откровенно скучал. Даже делал попытки сыграть в какую-нибудь игрушку на телефоне или полистать ленту в какой-нибудь социальной сети, но омега тут же вырывал аппарат из рук альфы и убирал к себе в кожаный черный клатч, висевший на плече на тонкой цепочке.
Попытку напиться и отрубиться Тэхен также пресек, обрекая Чона на два часа диких мук, в то время, как сам, казалось, не моргал, глядя на сцену. Ким получал настоящее наслаждение от музыки, от атмосферы, от всего происходящего на сцене. Он то и дело вздыхал, приговаривая слова восторга.
Муки Чонгука закончились с появлением лебедей и Чимина. Он и сам не понял, как приподнялся в кресле и внимательно уставился на сцену, где в легком белом одеянии порхал маленький рыжеволосый парень. Всё перестало существовать вокруг, музыка доносилась словно издалека, будто Чона поместили в вакуум.
Движения Чимина завораживали. От него невозможно было отвести взгляд. Стройные подкаченные ножки омеги с небывалой лёгкостью парили над сценой, заключенные в плотные белые пуанты с невысокими завязками на тонких щиколотках. Красивая округлая попка то и дело выглядывала из-под легкой, полупрозрачной ткани белой рубашки, перевязанной плотной лентой на совсем крохотной талии.
Чтобы лучше разглядеть танцора, альфа вырвал из рук удивленного Тэхена бинокль, с жадностью разглядывая лебедя. Он не был похож на ребенка с ярким сценическим макияжем. Глаза ярко выделялись на красивом лице, накрашенные темными, почти чёрными тенями, плавными линиями заходящими на виски. Маленький аккуратный нос, на удивление пухлые щеки и большие соблазнительные губы, от вида которых у Чона пересохло во рту.
— А я говорил, что на него стоит взглянуть, — с хитрой ухмылкой произнёс Тэхен, возвращая свой бинокль.
Примечания:
* Дурной тон.