Moonlight Rhapsody

После смерти принца императорская семья скрылась за каменными стенами дворца, сократилось количество прислуги, в гареме утихла музыка, все погрузилось в отчаяние. Тэбон, сломленный болезнью, утратил способность самостоятельно передвигаться, вскоре потеряв интерес к управлению дворцом и даже к жизни. Единственной отдушиной был вечно суетящийся рядом Хванун, который стал внимательным младшим братом, пытающимся отвлечь Тэбона от тяготеющих душу мыслей и воспоминаний. В то нелегкое время, когда император и король предавались горю и тоске, государство нуждалось в сильной опоре. Министры были встревожены состоянием императора и выдвинули прошение назначить регента. Несомненно, выбор пал на второго по старшинству альфу в правящей семье — Чонгука. Тот вырос прекрасным воином, стратегом и главной опорой брата. Альфа часто пропадал на поле боя, в лагерях, наблюдая за тренировками солдат, обучая новобранцев. У него с детства и мыслей не было о троне, о борьбе со старшим братом, который после смерти родителей стал путеводной звездой и примером для подражания. Посему решение министров Чонгуку не понравилось столь сильно, что на следующий же день он приказал собрать всех чиновников и в присутствии императора пожелал отказаться от своего титула принца. Хосок его волю исполнил, а также, к удивлению всех присутствующих, поставил его во главе своей армии. Император вручил брату всех своих солдат, вложил в его руку меч, которым при желании Чонгук мог бы воспользоваться и, подняв восстание, свергнуть правителя. Но взамен Хосок получил подтверждение бесконечной преданности брата, которая стоила гораздо больше, нежели трон и все государство. С тех пор младший Чон часто пропадал в лагерях, тренируя армию под стать себе, а из битв всегда возвращался победителем. Так же милостью императора у Чонгука остался его дворец, слуги и гарем, в который он часто забирал красивейших омег из захваченных государств. Несомненно, самые прекрасные юноши попадали в гарем правителя, но и Чонгук вниманием не был обделен. Хосок часто отсылал подаренных омег обратно брату в качестве награды за успехи в войнах. Но в отличие от старшего генерал был однолюбом и часто не обращал на многих внимание, что вызывало сплошное недовольство у наложников. Несколько фаворитов Чонгука во время беременности были или отравлены, или убиты, поэтому сыновей он так и не дождался и вскоре перестал навещать кого-либо из гарема, кроме двух своих любимцев. Позже он и вовсе посвятил себя служению стране, появлялся дома крайне редко, предпочитая казармы или, в редких случаях, императорский дворец, когда Хванун особенно сильно капризничал, упрашивая брата остаться на ночь. К слову о Хвануне. К двадцати двум годам его красота раскрылась подобно бутонам пионов, ароматом которых он и владел. Прекрасный принц, чье очарование не знало себе подобных, всегда привлекал внимание. Красота и благородное происхождение делали его завидной партией для правителей соседних стран и знатных людей. Когда омеге исполнилось двадцать, Хосок издал указ, благодаря которому избавил себя от нужды вечно отказывать на просьбы о браке с его младшим братом. Согласно указу, тот, кто решится жениться на Чон Хвануне, должен в честном бою одолеть лучшего воина Империи Чосон — Чон Чонгука. Генерал такую новость принял не так радостно, ведь с тех самых пор не нашлось ни одного смельчака, бросившего ему вызов. Хванун только поблагодарил братьев за избавление от надоедливых кавалеров и продолжил заниматься своим образованием. Омега горел страстью к изучению языков и в своем возрасте уже знал несколько в совершенстве. Так же младший сын императорской семьи часто вел дела гарема, заменяя больного короля, но устраивал с тем посиделки по вечерам, пробуя новые сорта чая и не давая Тэбону заскучать в своих покоях. Окружённый любовью Хванун вырос немного избалованным, но оттого не менее добрым и внимательным к родным. Четверо юношей, чью судьбу нельзя назвать легкой, смогли стать друг для друга опорой, семьёй и убежищем от жестокого мира, смогли, пусть и временно, но исцелить душевные раны.

***

Юнги поднимается еще до рассвета, распахивает окно, впуская в покои свежий утренний ветерок. Он смотрит на сундуки со своими вещами, которые собрал ещё вечером. Осталось положить некоторые травы из сада, упаковать склянки, и сборы закончены. Пока «родственники» в своих покоях и не ведают, что Юнги вот-вот покинет резиденцию, а по дому снуют только редкие слуги, готовя завтрак, омега тихо пробирается к комнате Менсу. Юнги не позволит этому выскочке из низов отлучать его от единственного живого родителя, даже не дав попрощаться. У покоев стоят слуги Менсу, что с ужасом смотрят на Юнги. — С дороги, — Мин подходит ближе и сурово смотрит на слуг, которые стоят на одном месте, бегая взглядом по полу. — Г…господин все еще спит, Вам лучше прийти позже. — Ты смеешь перечить старшему сыну семьи, в которой служишь? — Юн хмыкает и кивает своим помощникам, чтобы те оттащили слуг Менсу с его пути. Омега тихо заходит в богато украшенную комнату, на носочках, почти неслышно, подходит к кровати Менсу и смотрит на спящего с отвращением. Было бы неплохо задушить его во сне, но отец такой жест не одобрит. Можно было бы сказать, что Менсу сам удушился, осознав, какой у него уродливый сын, но Юнги не настолько жесток. Он бы с удовольствием избавил себя от муки видеть эти отвратные рожи каждый день, но в этом государстве за убийство могут сурово наказать, даже если ты потомок королевского рода. Но как же красиво смотрелись бы головы Менсу и Ханджуна на воротах их поместья… Улыбнувшись своим мыслям, Юнги наклоняется и рукой роется под кроватью в поисках коробки с ключом. Найдя то, за чем пришёл, омега так же бесшумно покидает комнату и приказывает увести слуг Менсу, чтобы не разбудили своего господина. Сам же быстро направляется в покои, открывает злополучную дверь и наконец-то видит спящего отца. Впервые за несколько месяцев ощущает родной аромат терпкого муската, видит любимые черты лица, слышит ровное дыхание. По виду мужчины и не скажешь, что его сразила непонятная болезнь, отчего он даже родного сына не всегда узнает. Ведь именно из-за состояния отца Юнги увлекся травами и медициной. Омега сделал своей главной целью поставить его на ноги и избавиться от двух вещей: болезни и новых родственников. Не ходить по этому дому, где когда-то был счастлив папа Юнги, всякому сброду вроде Менсу и его сына. Юн подходит ближе, садится на край кровати и берёт тёплую руку в свою. Отец безмятежно спит, не ведая, что творится за дверями этой комнаты. Не знает, как относятся к его единственному сыну, что собираются отослать из дома, отлучить от последнего родного человека. Как же хочется разбудить, рассказать обо всем, выплакаться, остаться рядом и никогда не покидать. Но судьба жестока к Юнги. Его отец даже не узнает сына, не поймет ни слова, но только станет сильно волноваться, а этого Юн допустить не может. После смерти папы ответственность за заботу о семье Мин легла на хрупкие плечи омеги. Резиденция так же попала в его руки, он управлял ею, пока отец не привел в дом нового мужа. Возможно, он хотел позаботиться о сыне, думая, что тому нужен папа, но самого Юнги спросить забыл. А теперь лежит тут, отрезанный от мира, в плену тяжёлой болезни. И Юнги даже не может быть уверен, что завтра ему не придется вернуться на похороны своего отца. Он оставляет его на попечение жестоких людей, но так у мужчины хотя бы будет возможность выжить. Омега молит дух папы присмотреть за мужем, пока сам Юнги вынужден покинуть город. Молит небеса, чтобы жестоко покарали наглецов, рискнувших разлучить, пусть и маленькую, но семью Мин. — Отец, мне придётся оставить Вас и уехать. Я не знаю, когда смогу, но я вернусь и избавлю нас от всего ужасного, мы заживем счастливо вдвоём. Вы только поправляйтесь, прошу, я так скучаю по своему отцу… — Держит теплую ладонь, вытирает слезы и на последок целует спящего отца в лоб. За дверью слышится топот и крики. Пришло время уходить. Юнги выходит из покоев и натыкается на суровый взгляд Менсу. У того пар из ушей от злости, а лицо, кажется, краснее роз в вазе, которую он кидает в стену рядом с Юнги. Осколки падают рядом с босыми ногами Юна и оставляют пару царапин, но омега слишком сильно доволен тем, что смог вывести из себя того, для кого у него целый океан ненависти в сердце. — Ты! Как ты посмел шастать в моих покоях, красть мои вещи и ходить туда, куда тебе запрещено?! — В этом доме никто не смеет запрещать мне ходить куда-либо. Как ты ведешь себя перед слугами? — Юнги специально обращается неуважительно, чтобы напомнить выскочке об его истинном месте. — Ах да, рабы верно не ведают, что такое этикет и нормы поведения аристократов. Пока меня не будет, найди себе учителя и, бога ради, научись себя вести. Юнги кивает слугам, чтобы убрали осколки и проходит мимо пылающего злостью Менсу, на последок кидая через плечо его ключ. — Подбери свой мусор, — Мин хмыкает и оставляет Менсу на прибежавшего Ханджуна. В своих покоях омега собирает оставшиеся лекарства, в саду набирает нужные травы, не забывая забрать семена, и просит слуг перенести сундуки в карету. Юнги не прощается ни с кем, потому что знает, что вернётся. Он лишь просит своих слуг присылать ему письма о состоянии отца и следить за каждым шагом Менсу и его сыночка. Юнги совсем скоро вернется, и все встанет на круги своя. А пока он едет в такое место, о котором знают лишь он, его отец и пара приближенных помощников. Едет в небольшой домик на окраине уезда, главой которого когда-то был его папа. Юнги часто проводил там время, потому что совсем рядом река, где они любили поплавать, и лес, в котором охотился отец. Это место пропитано светлыми воспоминаниями, оно помнит счастливые лица семьи Мин, хранит в себе детский смех и улыбки взрослых. Карета останавливается у поместья, окружённого кустами жасмина, которые когда-то Юнги сажал вместе с папой. Теплые воспоминания из детства окутывают омегу подобно аромату самих цветов. Мин улыбается и помогает перенести багаж внутрь дома, отправляет слуг обратно, оставляя с собой лишь одного помощника, Аруна. Первым делом омега бежит в сад, снимает обувь и босыми ногами ступает по слегка мокрой от росы траве. Так любил делать папа. Он говорил, что от земли и растений можно черпать энергию, поэтому часто гулял босиком и выращивал множество цветов и лечебных трав. Юнги вобрал в себя любовь к природе от папы и острое чувство справедливости отца. Мин отмечает, что пусть многие растения в порядке, большинство все же требуется пересадить. Так же он думает о засохшем прудике, в котором раньше плавали лилии. Юнги все это восстановит, и сад станет прекраснее прежнего. Днем Юнги с Аруном распаковывают багаж и занимаются уборкой. Несмотря на постоянные возмущения слуги, Мин отвоевывает свое право помочь с наведением порядка и метелку в придачу. После обеда омеги идут в сад, где до позднего вечера убирают сухие листья, вырывают сорняки и засаживают все семенами. Мин решает, что для первого дня достаточно, а прудом можно заняться и завтра. Они пьют жасминовый чай и отправляются спать.

***

Тем временем во дворце император дослушивает донесение генерала об устранении мятежей на границах и со спокойной душой отправляет Чонгука домой. С тех пор, как на восточных границах каждые несколько дней вспыхивают мятежи, устраиваемые племенем Эмиси, Хосоку приходится отправлять туда брата для устранения волнений. И каждый раз он боится за жизнь Чонгука. Пусть тот и опытный и умелый полководец, хитрость врагов не знает границ, а значит, жизнь генерала под угрозой каждый раз. Чон ежедневно молит духи родителей присматривать за братьями и государством. Сегодня император решает устроить себе небольшой праздник, чтобы отдохнуть, послушав любимые мелодии и наконец встретиться с фаворитами из гарема. Он зовет главного евнуха Пирю, дает тому указания, а сам остаётся дочитывать последние за сегодня прошения чиновников.

***

Хосок лежит в горячей воде, слушает игру цитры, вдыхает благовония и масла и наконец расслабляется. Он впадает в легкую дрему, когда чувствует тоненькие пальчики, нежно разминающие кожу головы. Хочется провести так вечность, только бы слушать нежную мелодию, млеть в горячей воде и чувствовать любимые руки, что уже мягко массируют плечи. У Хосока появился источник энергии, так что он решает немного пошутить и хватает юношу за руку, тянет на себя и роняет его в воду. За бриллиантовыми капельками альфа четко видит возмущенное лицо и смеется, усаживая омегу на колени. — Ваше Величество, теперь я весь мокрый! — Омега дует губы, но стоит Хосоку поцеловать его в щеку, от обиды ни следа. — Тебе к лицу насквозь мокрая одежда,— поцелуй в носик. — Ну же, Виен, не дуйся на меня. Я позвал тебя, чтобы отдохнуть, ты же поможешь мне? — Ваше счастье — моя забота, мой император, — усаживается на коленях поудобнее и находит чужие губы своими.

.....