***
Юнги сидит в саду, заваривает себе чай и наблюдает, как садится солнце и все вокруг погружается в объятия мрачной ночи. Он аккуратно поднимает крышку чайника и кидает в кипящую воду цветки жасмина, перемешивает и оставляет на огне. Омега вдыхает аромат цветов в саду, прикрывает веки и вслушивается в звуки уходящего дня. Неподалёку проезжает конница ночного патруля, со стороны дворов соседей слышится детский смех и топот маленьких ножек, торговцы сворачивают лавки и уносят остатки продуктов домой или раздают беднякам. Такая жизнь, тихая и размеренно текущая, Юнги по вкусу. Нет суеты и шума города, в воздухе витает симфония ароматов свежей выпечки, приготовленного ужина, цветочного чая и искреннего счастья. Омега вспоминает про чай, открывает глаза и берет чайник поменьше, переливает туда, а потом и в чашку. Он собирается отпить, когда слышит, что кто-то заходит во двор, с силой дергая калитку, и бежит в дом. Омега идёт идет внутрь, взглядом встречаясь с высоким альфой, который сразу же идет в сторону Юнги. — Вот ты где, — альфа хватает за руку и переводит дыхание. — Ох, в чем дело? Я помню тебя… Вангом, кажется? — Юнги убирает его руку со своей и ждет ответа. Невежливо было вот так хватать чужого омегу, к тому же незамужнего, за руку, но так и быть, Мин пропустит это. — Мой муж… Он упал в обморок, я не знаю что делать. Ты же лекарь, сможешь привести его в чувство? — Что ж, пойдем посмотрим, — Юнги надеется, что это не какая-то серьезная болезнь, с которой он может не справиться, а отказать нуждающимся в помощи не позволяет гордость. Его приводят в старый домик, состоящий из двух комнат, которые скромно обставлены небольшим количеством мебели и украшены полевыми цветами. Внутри на кровати без сознания лежит молодой красивый омега, и по синякам под глазами Юнги понимает, что тот сильно истощен. Он вспоминает, что эта пара работает на поле, пытаясь накопить на свою свадьбу и новый дом, часто отказываясь от отдыха. Он подходит к кровати и присаживается с краю, беря руку омеги в свою. Юнги захватил с собой некоторые травы и снадобья, так что выбирает среди них что-то вонючее и подносит к носу омеги. Тот сразу жмурится и открывает глаза, а Вангом облегчённо выдыхает. — Юджу, что с тобой? Ты так напугал меня. — Альфа приносит воды, которую омега выпивает, и вопросительно смотрит на Юнги. Мин нащупывает пульс на запястье, потом на шее, перепроверяет и улыбается. — Юджу, как ты себя чувствуешь в последнее время? Тошнота, головная боль, усталость, сонливость? — Да, по утрам тошнит и болит голова. Юнги встает, выбирает несколько мешочков и склянок и кладет их на стол. — Могу вас поздравить. Юджу в положении, — улыбается и следит за тем, как шок на лице будущих родителей сменяется осознанием. Вангом подбегает и крепко обнимает омегу, шепчет благодарности и целует в лоб. Мин немного кашляет, привлекая к себе внимание, и указывает пальцем на стол. — Теперь тебе нужно заботиться не только о себе, так что запомни всё, что я скажу. Во-первых, следует полностью исключить настои из вербены, розмарина, петрушки, календулы, душицы и шалфея, они могут навредить ребенку, а так же не вдыхать аромат мускуса, он провоцирует выкидыши. Вместо этого пей чай и отвары из ромашки. На поздних сроках полезно пить настои из листьев ежевики и малины. Постарайся не нервничать и хорошо есть. Если что, вы знаете, где я живу. — Спасибо, лекарь Мин! Нам стоит заплатить за все это… Сколько с нас? — Вангом останавливает омегу у выхода. Юнги знает, как эти работяги трудятся ежедневно, чтобы сыграть свадьбу, так что оказывается от денег. — Лучше сделайте так, чтобы ребёнок родился в браке. Юджу может в любой момент прийти ко мне, когда закончатся травы, я буду давать еще. Следи за его состоянием и не давай переживать, часто гуляйте на свежем воздухе. Что ж, я пойду. Мин идет по пустой улице, на которую уже спустилась ночь, и улыбается, радуясь чужому счастью. Чай уже давно остыл, так что омега убирает посуду и ложится спать.***
Хосок проводит весь день в размышлениях о волнениях на восточной границе. Вечером они с генералом сидят в императорских покоях и думают о пути с наименьшими потерями солдат и провизии. Министры встревожены тем, что если бунт на границе не подавить, он может дойти и до других провинций, а потом и вовсе — до столицы. — Ваше Величество, если подавлять бунт напрямую, мы потеряем много солдат, да и могут погибнуть невинные люди. Все это — чей-то хорошо продуманный план, и если мы найдем зачинщика, то лишим толпу головы. А без кукловода люди потеряют стимул бунтовать, — Чонгук кивает слугам, чтобы принесли вино и садится за стол. — Если толпу не запугать, ей нужно во что-то верить, — задумчиво смотрит на отражение своей короны в чашке с вином. — Полагаю, тот, кто это все устроил, заставил народ во что-то поверить. Значит, мы должны толпу запугать. Чонгук иногда страшится мыслям брата, что с каждым днём все мрачнее. Если бы отец услышал, что нынешний император собирается в качестве решения проблемы просто начать войну, вероятно вернулся бы с небес. — Ваше Величество, мне кажется… это слишком радикальные меры. Напуганные люди подобны обезглавленной курице: она может просто умереть, а может начать бегать или даже прожить какое-то время, но будет ли она счастлива без головы? — Генерал… — Хосок хочет что-то ответить, но его перебивает вошедший евнух. — Ваше Величество, пришел господин Виен. Изволите принять его? — Генерал, на сегодня хватит, продолжим завтра, — Хосок становится более расслабленным и спешит избавиться от брата поскорее. Чонгук покидает покои, на входе встречаясь с красивым омегой, который всегда выглядит, будто собрался на праздник. — Приветствую великого генерала Империи, — Виен кланяется, улыбается и проходит в покои, закрывая за собой дверь. Хосок заряжается улыбкой омеги, который смотрит влюблëнно и грациозно идет в его сторону. Виен садится на чужие бедра и обвивает шею альфы руками. — Как прошёл Ваш день? Я очень скучал, — обнимает, жмется ближе и подставляет лицо под поцелуи. — Когда ты пришёл, стало лучше. Давай выпьем вина, я устал сегодня. — Ваше Величество, я взволнован состоянием Его Величества короля, — уже сидя за столом, разливает вино и передает чашку Хосоку. — Я считаю своим долгом помочь ему, но не знаю, чем, к тому же… Его Величество не подпускает меня к себе. — Почему же он не любит тебя? Он не тот, кто стал бы предвзято относиться к людям, — взгляд императора меняется, холодеет, теперь в нем читается угроза. — Возможно… Потому что Вы любите меня и уделяете больше внимания, а Его Величеству это не по нраву. — Думаешь, он ревнует меня к тебе? — Хосоку смешно, когда речь идет о ревности такого спокойного человека, как Тэбон. Виен явно упускает из виду, что это именно благодаря королю, который когда-то отобрал омегу среди кандидатов, он сейчас сидит напротив императора и имеет возможность жить в роскоши. — Вы продолжаете смеяться надо мной, Ваше Величество. Я всего-лишь хочу проявить заботу о здоровье нашего господина. — Ну так придумай, как можешь получить расположение моего мужа. Я не стану приказывать ему полюбить тебя, это не справедливо к его чувствам. Хосок встаёт с места и идет в соседнюю комнату, где расположена купальня. Настроение испорчено неосторожными словами Виена, поэтому желания наблюдать его лицо всю ночь нет. — Ты можешь идти. И скажи евнуху, чтобы позвал сюда Лина, — император снимает одежду и ложится в горячую воду, вдыхая аромат масел. — Слушаюсь, Ваше Величество… — Омега злится на свою глупость и покидает покои. Он видит, как навстречу идет его единственный соперник — Чжоу Лин и наигранно улыбается. — Чем же ты так разгневал Его Величество, что он отослал тебя, стоило тебе придти? — Лин ухмыляется и ликует, видя злость в глазах напротив. — Сегодня разгневал я, завтра — ты. В этой жизни нет ничего постоянного, а сейчас наслаждайся своей редкой возможностью побыть с Его Величеством. Но не забывай, что все остальные ночи принадлежат мне, — хлопает его по плечу и уходит, гордо вздернув подбородок. Лин стоит пару минут, жует губы и пытается усмирить злость, чтобы император ничего не заметил. Сегодня он постарается забеременеть, потому что как только кто-то подарит империи наследника, тотчас же возвысится и будет иметь власть, равную королевской. Омегу поторапливают, и он, натянув очаровательную улыбку, идет в покои императора, где его уже заждались......