***
Чимин возвращается в дом кисэн в окружении других омег-танцоров, что с самого отбытия от дворцовых ворот не умолкают, обсуждая красивых императора и его брата. Пак отмечает для себя, что правитель не в его вкусе, что нельзя сказать о Великом генерале. Озвучь омега эти мысли вслух, уже был бы на пути к виселице. Надоедливый гулдеж, стоящий в карете уже полчаса, до того достает Чимина, что он не сдерживается и рявкает на шумных омег. — А что, заревновал? Я видел, какие взгляды ты кидал Его Величеству и Его Превосходительству. Надеешься попасть в чей-то гарем? Глупец. Пусть ты и строишь из себя святую невинность, у тебя такой же удел продажной девки, как у всех нас. — Один из омег не сдерживается и под одобрительные смешки других поливает Пака всем, о чем давно хотел сказать. Карета уже подъезжает к борделю, так что Чимин решает не терпеть и даёт пощечину, вкладывая в неё всю обиду. Он обижен не на этого зазнайку, а на жизнь, которая сочла весьма забавным сделать такого невинного омегу заложником дома кисэн. Пак смеряет всех взглядом и первым покидает карету, сразу же проскальзывая в покои Хэсу, по дороге забегая на кухню и стаскивая пару чашек с едой. — Нуна, как ты себя чувствуешь? Я принес тебе поесть. — Кладет на пол фарфоровую миску с рисом, кусочком говядины и бобами, присаживаясь рядом с женщиной, что лежит под одеялом и тепло смотрит на Пака. — Так быстро вернулся? — Хэсу берёт маленькую ладошку в свою и улыбается. — Мне лучше с каждым днём, не волнуйся. — Ты наверняка не ужинала, в главном зале такая суета, так что о тебе все забыли, верно? Я стащил ужин, пока все суетятся для гостей. — Чимин помогает женщине присесть и протягивает миску и палочки. — Тебе нужно больше есть, нуна, иначе так и будешь лежать. — Я здорова, как бык, не недооценивай старушку. — Хэсу протягивает единственный кусочек мяса Чимину. — Вот, съешь. — Я поел на банкете, нас любезно покормил сам император. — Омега качает головой и прижимает коленки к груди, внимательно следя за тем, чтобы женщина съела все до последней рисинки. — Ты танцевал для самой императорской семьи? Наверняка ты всех очаровал, мой дорогой. — Хэсу откладывает посуду и смотрит на омегу, на чьём прекрасном лице в столь юном возрасте уже остался отпечаток усталости и несправедливости судьбы. — Конечно, разве бывает иначе? — Пак смущенно улыбается и спешит убрать чашки. — Я принесу нам вкусный чай, а потом тебе лучше поспать, ладно? Омега суетится и выходит из комнаты, неся в руках миску и другую грязную посуду, которую никто из других обитателей дома кисэн не потрудился унести. Всем не до Хэсу-нуны сегодня. С утра все, от прислуги до кисэн, суетятся для тех, кого на императорский банкет не пригласили. Мелкие чиновники устроили свой праздник, не гнушась окружить себя вином и красивыми омегами. А до больной женщины всем нет дела, поэтому Чимин не хотел идти на праздник сегодня. Конечно, услышав, что это банкет самого императора, он поспешил туда одним из первых, но весь вечер тревога за Хэсу-нуну не отпускала его. Чимин заворачивает в сторону кухни и отвлекается на шум справа, не заметив, что идёт прямо на какого-то мужчину. Посуда с громким грохотом падает и разбивается, падает и Пак. На удивление омеги, мужчина спешит помочь ему встать и даже извиняется, принимаясь собирать осколки. — Прошу Вас, господин, я сам все уберу. Простите мне мою неосторожность. — Чимин подскакивает и кланяется, боясь, что гость нажалуется начальству и Пака лишат жалования. — Ничего страшного, это моя вина, я должен быть более внимательным. — Мужчина приветливо улыбается и Чимин видит милые ямочки на щеках, что идут в разрез с образом этого альфы. Высокий, просто огромный во всех смыслах мужчина мог бы закрыть Чимина полностью, словно стена, настолько он был громаден на фоне хрупкого омеги. Он красиво и богато одет, по подвеске на поясе Пак определяет, что это какой-то состоятельный купец. На лице ярко выделяются, словно драконьи, глаза и большие губы, но сильнее всего в глаза бросается шрам на левой скуле. Чимин немного зависает, но его отвлекает лепет управляющего, который принимается причитать на омегу и извиняться перед гостем. — Не нужно его ругать, я тоже виноват. Давайте просто забудем об этом. — Альфа еще раз вежливо улыбается и возвращается в зал. — Тебе повезло, что господин Ким столь великодушен! Убери тут все. — Бета тычет пальцем в плечо Паку и уходит в сторону главного входа, где уже толпятся гости. Чимин вздыхает, аккуратно собирает осколки фарфора в ладошки и выбрасывает на улицу. Потом вспоминает о нуне и обещанном ей вкусном чае и бежит на кухню, где в суете подачи блюд и вина никто не обращает на него внимание, так что Пак без зазрения совести таскает несколько пирожных, так же быстро выскальзывая в главный зал. Он практически доходит до комнатки Хэсу, когда его дергают за плечо, из-за чего он чуть не роняет посуду. Разбей он сегодня еще хоть чашку, может попрощаться с месячным жалованием, так что он прижимает горячий чайник к себе, но обжигается. Перед омегой оказывается не совсем трезвый гость, который неприлично осматривает Чимина с головы до ног и облизывается. — Вот ты со мной и пойдешь. — Хватает за запястье и тащит на себя, Пак охает и пытается сопротивляться, но даже в нетрезвом состоянии этот мужчина на голову выше омеги, так что тащить того к лестнице на второй этаж ему не составляет труда. — Отпустите! Я танцор, а не кисэн! — Чимин пытается вырваться, просит остальных помочь, но, как назло, по близости оказываются только те омеги, с которыми он сегодня поссорился в карете. Слишком много приключений за один вечер, а сейчас этот вечер грозится закончиться очень плохо. Пак смотрит по сторонам, пока они проходят главный зал и начинают подниматься по лестнице, отчаянно ищет, за что зацепиться и уже думает вылить этот несчастный чай на мужчину, но за это скорее всего лишится головы. Лучше уж головы, чем невинности, да еще и таким образом, — думает Чимин, но внезапно возбужденый мозг подкидывает хорошую идею. — Меня ждет господин Ким! Немедленно отпустите! — Омега вспоминает упомянутую управляющим фамилию, чем решает воспользоваться. Если этот мужчина какой-то важный человек, его имя может быть авторитетным и спасти несчастного Пака. — Какой ещё господин Ким? В Чосоне так много Кимов, не морочь мне голову! — Альфа на мгновение останавливается, но решает продолжать подниматься по лестнице. — Это я господин Ким, а Вы задерживаете моего танцора. — Судьба впервые за жизнь так жалеет Чимина, что именно в эту секунду со второго этажа спускается тот самый мужчина. Омега благодарит всех богов и улыбается, не слушая разговор дальше. — Да кто Вы вообще такой? — Мужчина, шатаясь, подходит к альфе, что смотрит на него сверху вниз, возмущенно толкая его в грудь, но тот даже не двигается с места. — Этот омега сегодня в моем услужении, я послал его за чаем, а Вы решили утащить его невесть куда? Я заплатил за вечер, если дадите больше — он Ваш. — Чимин только сейчас вслушивается и дергается от того, что за него торгуются, как за какую-то безделушку. — Я дам тебе десять серебряных, так что уходи немедленно. — Пьяно бубнит под нос и лезет в кошелёк на поясе. — Пять. Золотыми. — Господин Ким протягивает ладонь и выжидающе смотрит. — Сколько? Я на эти деньги куплю этого омегу, как раба, а ты требуешь столько за вечер? — Мужчина возмущенно глядит то на альфу перед ним, то на танцора за спиной. — Нет так нет, пойдём. — Ким хватает Чимина за запястье и проходит мимо мужчины, который только фыркает. Омега заворажëнно смотрит в спину спасителя и не сразу понимает, что они проходят комнаты наверху и спускаются обратно на первый этаж, но по лестнице с другого конца здания. Только тут альфа отспускает руку Пака и смотрит тому за спину, проверяя обстановку. — Если не собираешься работать, лучше сиди где-нибудь в комнате и не высовывайся до конца банкета. — Немного грубо, но Чимин благодарен и за это. — Вы спасли меня, спасибо, господин Ким. — Пак почтительно кланяется и улыбается. — Второй раз за вечер я помогаю тебе, в третий точно не стану. Иди куда шёл, а то чай остынет. — Мужчина возвращается в главный зал, Чимин недолго провожает его взглядом и идёт в комнату Нуны, которая уже успела заснуть. Омега тихо пьёт чай, стараясь не греметь посудой, ложится рядом, убеждаясь, что Хэсу укрыта теплым одеялом, и сам, утомленный событиями дня, погружается в сон.***
После того поцелуя Тэхён всячески избегает генерала. Проходит день, два, неделя, и вот почти месяц омега обходит Чонгука всеми возможными путями, чтобы альфа даже запах его не чувствовал. На вторую неделю Ким замечает, что не так уж и нужен он Великому генералу, который несколько раз видел прячущегося в кустах омегу, но не обращал на него внимание больше двух секунд. Чонгук решает вырезать этот момент из своей памяти, избавиться от образа омеги в голове и переключиться на свои обязанности военачальника. У него получается, потому что после победы над Нагу проблем предостаточно: на территорию Кэсона перекочевали крестьяне Империи, однако, несмотря на хорошее отношение со стороны страны-завоевателя, подданных Великой Империи не приняли. Все это выросло в народные волнения, которые потребовали вмешательства солдат для решения ситуации без материальных и человеческих жертв. В такое неспокойное время в отсутствие местной власти другие государства пытаются присвоить себе часть территории Нагу. Император обеспокоен ситуацией в тех землях, поэтому задумывается о назначении главы уезда, который самостоятельно мог бы решить все конфликты и обеспечить безопасность земель Чосона с той стороны. Однако после переназначения в Министерстве и избрания новых чиновников, Хосок не уверен в том, кому может доверять. Он сидит в своих покоях второй день и разрабатывает план касательно земель Нагу, не пускает к себе никого, всë пересматривает карты местности и думает, думает, думает. Тэбон все также ломится к супругу, но Хосок не пускает даже братьев, что уж говорить о гареме. Ему нужно время не только на решение этой проблемы, но и для своих, личных беспокойств. Почти месяц назад Чон отправил главного евнуха гарема в дом Юнги, но там оказалось пусто. Евнух Пирю наведывался еще несколько раз, однако, и тогда ждало разочарование. В итоге бета вернулся во дворец ни с чем, а Хосок послал личных помощников найти омегу в любой точке страны, но даже всемогущий император не может достать одного единственного лекаря, который сейчас мог бы принести душевное успокоение. Поиски продолжаются, а с ними волнение в душе альфы только нарастает и комком тянет внутри, застревая в горле. Неужели с ним что-то случилось? Хосок винит себя за то, что не узнал фамилию лекаря, ибо одним именем ничего не добьешься. Конечно, можно и по аромату определить, но почему-то никто не слышал запах жасмина, не видел невысокого худого блондина, Юнги словно под землю провалился. Чтобы император Востока не смог найти на своей территории всего-то одного омегу? Хосок перестанет себя уважать, если не найдет Юнги до конца недели. Стоит пригрозить главному евнуху лишением должности, как лекаря в тот же день находят в одном из домов столицы. Император ликует и требует пригласить омегу во дворец, посылая в тот дом помощника. — Ваше Величество, мне жаль, но этот лекарь отказался приезжать во дворец. — Альфа заходит в покои, кланяется и с небольшим волнением рассказывает о том, какой омега самодовольный и невоспитанный. — Ты ведь не говорил, что приглашение от императора? — Хосок трет переносицу и смотрит на свое отражение в чаше с вином. — По вашему приказу сделал все тайно и не выдал, от кого приглашение. Наверное, поэтому лекарь и осмелился отказать. — Что ж, не тащить же его насильно. — Чон недолго молчит, велит альфе уйти и решает выйти в город. Хосок часто так делает. Чаще в окружении генерала и капитана Ли, но иногда хочется погулять в одиночестве, однако, охрана ходит рядом всегда, просто не так явно, как если бы император вышел в город официально. Гуляя по рыночным улочкам, можно услышать многое: от сплетен о дворце и императорской семье до волнующих народ вещей. Альфа наряжается подобно простым купцам и в сопровождении нескольких телохранителей пешком идёт на рынок в центре города. Хосок сразу же попадает на главную улицу Хансона, где ещё не спала суета празднования победы Империи: фонарики все ещё украшают дома, в лавках подают бесплатное вино, а с дорожки до сих пор не смели лепестки цветов. Чон подходит к одной из лавок, где продаются красивые украшения из нефрита, и рассматривает необычные кулоны разных расцветок, подвески, шпильки и браслеты. Внимание привлекает вещица уникального цвета, Хосок берёт ее в руки и рассматривает, пытаясь понять природу такого оттенка. — Господин, Вам приглянулась эта уникальная вещица? — Продавец добродушно улыбается, совсем не лицемерно, как многие торговцы, желающие втюхать свой товар. — Это единственный в Империи Кровавый нефрит. — Кровавый? Это из-за цвета или ради него убили многих людей? — Хосок шутит, но видит серьезность в глазах продавца. — Этот цвет имеет большой смысл: красный — цвет сильной и страстной любви, однако, это и предвестник опасности, которую не каждая любовь выдержит. Подарив вещицу из такого нефрита, можно как признаться в глубоких чувствах, так и предостеречь кого-либо. — Мужчина увлекается рассказом, не замечая, что альфа уже не слушает, погруженный в свои мысли. Или признание в любви, или предупреждение об опасности? Занятно, потому что тот, кому ты подаришь этот нефрит, не поймет твоих намерений без объяснений. И тут ты либо делаешь предложение всей жизни, либо вонзаешь нож в сердце. Хосок не знает, что бы предпочел. — И сколько стоит столь символичная вещица? — Чон наконец возвращает внимание на мужчину, которому на вид лет 50, но от него исходит такое жизнелюбие, будто в душе он все еще подросток. — Это уникальная вещь, поэтому стоит немало. Пятьдесят золотых. — Старичок улыбается, но Хосок чует подвох. — Слишком дорого за нефрит. Даю тридцать. — Не меньше сорока, господин, такой нефрит Вы нигде больше не найдете. — Тридцать пять. — Чон знает толк в торгах, так что твердо стоит на своем и уже собирается уходить. — Он Ваш. — Мужчина одобрительно кивает и принимает золотые монеты, возвращается к другим покупателям, улыбаясь теперь им. Хосок рассматривает покупку в ладони, все еще удивляется глубокому алому цвету, что для привычно зелёного или голубого нефрита уже является необычным. Он бы и дальше так стоял по середине улицы, но внезапно начавшийся дождь вынуждает всех разбежаться по чайным домикам, лавкам и тавернам. Чон натягивает капюшон посильнее, закрывая лицо, и идёт на красивую вывеску «Солнце в объятиях Луны». Внутри оказывается богатый чайный дом, где его уже встречают и провожают к столику под навесом. Посетителей много не только из-за непогоды: этот чайным дом один из самых популярных в столице. Редчайшие сорта чая и виды трав привлекают любителей необычных вкусов. Хозяин заведения наведывается сюда крайне редко, все свое время проводя заграницей в поиска новых сортов, поэтому в его отсутствие чайный дом на попечении управляющего. Бета сразу же узнает императора, но по просьбе Хосока не выдает его личность, поэтому провожает в простому столику у небольшого фонтанчика. Альфы просят ароматного чая и выпечку и в ожидании слушают звуки капель, стекающих с крыши. Чон рассматривает богатое убранство главного зала, где практически нет стен — это позволяет проникать большому количеству света и свежего воздуха. Колонны украшены цветами и растениями так красиво, что создается ощущение, будто ты находишься где-нибудь в лесу, а журчащая в фонтанах вода создает иллюзию текущей неподалёку реки. Хосок не сразу замечает, что кто-то начинает плавно скользить по струнам цитры, смешивая мелодии инструмента и усиливающегося дождя. Альфа смотрит на музыканта и не верит своим глазам. Он внезапно оказался совсем один в помещении, ибо не видит перед собой никого, кроме него. Омега изящно перебирает струны длинными тонкими пальцами, не обращая внимания на окружающих, прикрывает веки и уносится мыслями вслед утекающей воде. Чон не моргает, следит за каждым движением, сдерживая порыв сорваться с места и утащить омегу за собой. Он сильно сжимает полы одежды, терпеливо ждёт, и вот, юноша делает последние взмахи ладонью и встает с места. Хосок вскакивает следом, привлекая много внимания, однако омега по прежнему даже не смотрит в его сторону, поглядывая куда-то слева. Лекарь собирается уходить, Чон рвется за ним, веля охране оставаться на месте. Юнги надевает накидку, стоя под крышей, протягивает ладонь, проверяя наличие дождя, уже делает шаг к выходу, но его хватают за руку. — Что Вы… — Омега хочет резко выдернуть ладонь, но его держат слишком сильно. Он не видит лица мужчины, но по запаху совсем его не узнает. — Кто Вы такой? Паника подступает комком к горлу, Юнги так слаб, что не может отцепить чужую ладонь от своего запястья, а потом и вовсе хочет кричать, когда его тащат в сторону черного выхода, который ведёт к скрытой меж домов улочке. — Отпустите меня! Кто Вы, что Вам нужно?! — Он прикладывает все силы, но его все еще тянут в неизвестную ему сторону. — Эй ты! — Юнги дёргается из-за знакомого голоса за спиной, но ему не дают повернуться, быстро заводя за угол, где стоят еще двое в капюшонах. Мужчина передает омегу им, а сам возвращается к незванному гостю. Мин готов поклясться, что слышал голос императора, вот только что он будет делать в обычном чайном доме? Омега отмахивается от этих мыслей и концентрируется на мужчинах, которые связывают ему руки и пытаются надеть мешок на голову. Ну уж нет. Потомок семьи Мин не сдастся в плен так просто. Юнги как лекарь знает точки на теле, отвечающие за координацию и за жизненно важные органы, поэтому высвобождает руку и локтем тактично и резко бьёт в грудь, в нос и пяткой в ногу чуть выше щиколотки. Один обезврежен, а во второго летит все, что попадается под руку: деревянный ящик прилетает прямо в лицо, так что пока оба беты отвлечены, Юнги бежит в сторону лязга мечей. Мин не ошибся, это в самом деле император, который сейчас дерётся с тем, кто утащил омегу в подворотню. Юнги в шоке пялится около минуты, а потом чувствует холодный металл у шеи и одного из громил за спиной. — Ты вообще кто такой? Этот омега пойдет с нами, а тебе лучше уйти, пока живой. — Мужчина отвлекает Хосока на себя и омегу и в этот момент того ранят сзади. — Нет! — Юнги надрывно кричит, видит, как император морщится от боли, и еще раз с непонятно откуда взявшейся силой бьёт в ногу, отталкивая бету от себя. – Помогите! На крик омеги прибегают стражники императора и патрульные солдаты, обезвреживая наемников и уводя в темницу до разбирательства суда. Юнги подлетает к Хосоку, падает на землю и укладывает его голову себе на колени. Пока все ждут прибытия кареты, которая увезет альфу во дворец, омега плачет и просит мужчину не закрывать глаза. Мин по цвету крови видит, что меч был отравлен, поэтому молит небеса, чтобы не отбирали жизнь правителя Империи вот так глупо, из-за него, Юнги. — Держитесь, скоро все будет хорошо, только не закрывайте глаза. — Слезы омеги капают Хосоку на лицо и тот в бреду отмечает, что не хочет больше видеть это отчаяние на красивом лице. Чон борется с болью в глубокой ране на руке, отвлекаясь только на шёпот омеги, пытается не терять связь с миром, но веки нещадно тяжелеют, закрывая глаза темной пеленой. — Нет, нет… Нет, пожалуйста, Ваше Величество! — Юнги пугается смерти и громко кричит, забывая, что выдает себя с потрохами. — Ваше Величество, придите в себя, прошу Вас! Нет, только не это…