Юнги не помнит, как его вместе с раненым императором привезли во дворец, как отвели в другую комнату и попытались успокоить. Он ничего не помнит, потому что дрожит и боится смерти правителя. Если император умрет по вине Юнги, казнят не только омегу: весь его род подлежит уничтожению до последнего члена семьи.
Мину страшно. Он боится подвести свой клан, своего отца, который возлагал большие надежды на сына, пока не был сломлен болезнью. Юнги не найдет успокоения, пока не увидит императора в здравии, а до тех пор его жизнь висит на волоске точно так же, как и жизнь Хосока.
Сначала омегу хотели допросить, но сделав поблажку на его невменяемость в данный момент, оставили успокаиваться в отдельных покоях. Но ни о каком спокойствии речи быть не может: Юнги считает каждый шаг, пока обходит комнату вдоль и поперек. Теперь он знает, что гостевые покои ровно 57 шагов в длину и 43 в ширину. Не понятно, зачем ему эта информация, но это хоть немного отвлекает от мелькающих перед глазами сцен императорских похорон.
Страну ждет анархия, если правитель покинет мир, не оставив наследников. Да, есть Великий генерал, но он отрёкся от всех прав на престол. Если он не согласится, не понятно, кто будет править такой огромной территорией.
Юнги винит себя и только себя, пусть и понимает, что рана в общем и не глубокая, да и не он вообще-то ранил альфу, но мысли о том, что яд может быть смертельно опасным, не покидают голову омеги.
Он то садится, то подскакивает, слыша шаги за дверью, в ожидании каких-либо новостей. Будь они хорошими, Мин извинится перед императором и поспешит покинуть дворец, а если плохими — в эту дверь войдут палачи.
Юнги нервно трет шею, представляя, как по ней скользит огромный топор, и снова подскакивает с места. Нет, ждать тут вне его возможностей.
Омега набирается храбрости и тихонько открывает дверь, выглядывая одной головой. Ни единой души, кроме стражников, которые следят за тем, чтобы Мин не сбежал. Они сразу же реагируют на шорох со стороны комнаты и серьезно смотрят на мордашку, выглядывающую из щели меж дверей.
— Могу я… Проведать императора? — Юнги подходит к двум высоким альфам и подключает все свое очарование, однако оно не сильно на них действует. — Я лекарь.
Мужчины переглядываются и указывают в сторону главного дворца, непрерывно следуя за омегой.
У императорских покоев целая толпа народу: члены правящей семьи, министры, слуги, снующие туда-сюда, лекари и еще куча людей, которых Юнги не знает.
Он выглядывает из-за угла и смотрит на закрытые двери, за которыми суетится главный лекарь Империи. Мин так и стоял бы, не выдавая своего присутствия, но его толкают плечом и проходят мимо.
Юнги из благороднейшего (после императорского, конечно) клана Империи, потомок первого короля государства, прямой наследник состояния и могущества рода Мин, а сейчас будет стоять и смотреть, как к нему обращаются, как к мебели? Нет, не будет.
— Вы толкнули меня, не хотите извиниться? — Юнги говорит не громко, но этого достаточно, чтобы на него оглянулся этот омега, который со всем возможным пафосом осматривает Мина с головы до ног и кивает слуге рядом.
— Да как ты смеешь? Перед тобой Жао Фэй, падай ниц и проси пощады. — Слуга причитает и бьёт Юнги по плечу, пытаясь поставить того на колени.
— Уберите от меня свои руки. — Мин крепко хватает бету за запястье и сильно сжимает, отталкивая от себя. — Жао Фэй? Всего-лишь наложник императора, а пафоса, как от короля.
— Да кто ты вообще такой? — Этот омега подходит к Юнги и смотрит в глаза, посылая одни угрозы, но и Мин не пальцем деланный.
Конечно, сейчас он предстал перед императорским двором не как наследник благородного клана Мин, а как простой лекарь, но если человека из семьи забрать можно, семью из человека — нет. Вот и сейчас гордость Юнги не позволит ему стелиться по полу перед каким-то выскочкой из гарема.
— Благородный Жао Фэй не знает простых правил вежливости и переходит на «ты» с незнакомым человеком? Как жалко. — Мин негромко хихикает, прикрывая лицо ладонью.
— Одно мое слово — и ты поплатишься за неуважение к наложнику императора. — Виен внутренне кипит, но не выдает эмоций и поворачивается к Юнги спиной. — А не ты ли тот омега, из-за которого Его Величество в таком состоянии? — Говорит через плечо, как показатель неуважения к собеседнику.
Юнги даже рад, что омега сейчас не видит замешательства на его лице, пытается придумать, как ответить, но их прерывают.
— Что тут происходит? — Мин дергается на голос и видит перед собой омегу в красном одеянии, со множеством украшений, но главным является корона в этих черных, как ночь, волосах. За ним стоит огромная толпа слуг и евнухов, так что да, перед Юнги сам король.
— Приветствую Луну Империи. — Омега быстро ориентируется и глубоко кланяется, пока Жао Фэй стоит спиной и не видит подошедшего монарха.
— Жао Фэй, Вам нужно особое приглашение, чтобы поприветствовать меня? — Тэбон прожигает дыру в спине омеги, который точно видел, кто подошёл, но нагло строит из себя слепого и глухого.
— Прошу простить, Ваше Величество, я не видел Вас. — Виен наигранно дёргается и спешит поклониться.
— Тебе было велено сидеть в покоях, но ты посмел явиться сюда? — Юнги думает, что обращаются к нему, но на него король даже не смотрит.
— Я беспокоился за Его Величество, поэтому подумал…
— Поменьше думай этой прекрасной головой и просто следуй приказам, что тебе не ясно? Ты слишком много о себе думаешь. — Тэбон держится холодно, довольно сдержанно, как полагается супругу императора.
— Ваше Величество, я — наложник императора, если я не буду уважать себя, это можно считать оскорблением Его Величества. — Виен слегка улыбается, но так же держит лицо.
— Вся твоя ценность заключается в принадлежности императору? — Король осаждает омегу и видит замешательство на красивом лице. — Вот мы и выяснили, чего стоит Жао Фэй.
Юнги готов рассмеяться, но сдерживает себя изо всех сил, иначе действительно не избежит наказания. Однако лицо выскочки запомнится ему надолго. Он и представить не может, что тот, с кем он предпочел бы больше не сталкиваться, еще знатно подпортит ему жизнь.
— А теперь иди в свои покои и жди, пока позовут, не смей больше нарушать правила. — Тэбон кивает в сторону дворца наложников и проходит мимо Жао Фэй, который, кусая губы, кланяется и разворачивается, чтобы уйти. — Ты. Иди сюда. — Через плечо обращается к Юнги, который уже поверил в то, что стал прозрачным.
— Ваше Величество. — Омега видит, как, уходя, Виен прожигает в нем дыру, но не обращает внимания и подходит к королю.
— Говорят, из-за тебя Его Величество в таком состоянии. — Они стоят подальше от всех, так что их не видят и не слышат, но все равно Тэбон говорит довольно тихо.
— Ваше Величество, я хотел бы, но не могу сказать, что это не так… — В голосе Юнги слышится столько злости на самого себя, обиды и раскаяния, что король почему-то верит в его искренность.
— Вот как. Ты же понимаешь, что если император не встанет, ты и вся твоя семья отправитесь на суд богов? — Тэбон давит своей холодностью, но ведет себя сдержанно, согласно титулу.
— Понимаю. Я и сам не прощу себе, если по моей вине Его Величество… — Юнги пытается проглотить ком в горле и не пустить в ход слезы, но получается с трудом.
— В наших силах только молиться за его здоровье. Мы пережили и не такое, я верю, что Его Величество не оставит нас всех в таком шатком положении. — Король поворачивается к Мину и смеряет взглядом. — Не смей плакать, иначе это будет выглядеть, будто ты признаешь свою вину. Если ты действительно сожалеешь, направь свои эмоции на молитвы. Когда успокоишься, обязательно дай показания Великому генералу.
Тэбон разворачивается и идёт к дверям в императорские покои, Юнги кланяется и бубнит слова благодарности.
Король входит в комнаты, где суетится главный лекарь, который спешно кланяется и возвращается к работе.
Он постоянно перепроверяет пульс, вставляет серебряные иглы в разные точки на теле и что-то бубнит себе под нос. Неужели молится?
— Ну что там? — Тэбон не выдерживает через минут десять и подходит к кровати императора, где тот лежит уже несколько часов.
— Ваше Величество, все в порядке. — Лекарь облегчённо выдыхает и присаживается на край постели. — Яд не успел попасть глубоко в организм, кто-то додумался наложить жгут. Благодаря этому, кровь было легко очистить и теперь Его Величеству ничего не угрожает. Остаётся дождаться, пока он сам проснётся.
Тэбон повторяет за лекарем и так же вздыхает, положив руку на сердце, которое грозилось выскочить наружу.
В покои пускают братьев императора и сообщают благие новости. Хванун сразу же вызывается ухаживать за больным, пока тот не встанет с кровати, а Чонгук радостно лохматит омеге волосы.
— Лекарь Чжоу, Вы сказали, что жгут спас императора? — Чонгук внимательно слушает то, что ему рассказывают. — Не должны ли мы наградить того, кто это сделал?
— Ваше Превосходительство, было бы разумно так сделать, потому что я не знаю, насколько тяжелым было бы состояние Его Величества, если бы не этот кусочек ткани на руке. — Лекарь кланяется и возвращается к себе, чтобы взять нужные травы и подготовиться дежурить у постели императора.
— А кто это сделал? — Хванун отвлекается от протирания кожи брата лечебным отваром.
— Не знаю, а Вам не сообщили, генерал? — Тэбон смотрит в окно, но в разговоре участвует.
— С Его Величеством был омега, возможно, он знает? — Чонгук собирается выходить из покоев.
— Омега? С каким это омегой вне гарема был император? — Хванун причитает что-то о правилах приличия, но совсем тихо, чтобы не тревожить брата.
— Говорят, из-за него Его Величество лежит тут. — Тэбон глубоко вздыхает и решает подышать воздухом в саду.
— Пойду узнаю. — Чонгук выходит в коридор, в котором множество слуг все еще не знают новостей.
Альфа успокаивает их и велит вернуться к своей работе. Главной целью для него сейчас является найти того омегу, о котором судачит весь дворец. Однако это не составляет труда, когда Чонгук слышит аромат жасмина. Тот самый, его не спутаешь ни с чем другим.
Когда же он видит владельца этого запаха, быстро прячется за спиной проходящего мимо стражника. Чонгуку вообще-то нельзя было выдавать свою личность, а теперь что? Появиться в качестве Великого генерала?
С другой стороны, брата ведь разоблачили, значит, и младшему Чону нет нужды скрываться.
Генерал неохотно выглядывает из-за спины альфы, который застыл столбом по стойке смирно, а потом отпускает бедолагу, неловко кашляя.
Юнги стоит у окна спиной к Чонгуку в метрах десяти от покоев и смотрит на кусты цветов. У омеги плечи опущены, он дышит через раз, так что Чон даже боится к нему подходить — вдруг сознание потеряет.
— Кхм… — Омега дёргается и медленно поворачивается, когда чувствует знакомый аромат. — Господин Юнги, и Вы здесь. — Альфа старается не сильно пугать лекаря, но тот, кажется, даже не удивлен.
— Ваше Превосходительство. — Омега кланяется и не поднимает глаз выше обуви генерала.
— Так Вы знаете, кто я? — Чонгук удивлен, правда.
— Так ведь Ваша подвеска… — Тычет пальцем на нефритовую подвеску на поясе, но глаз все равно не поднимает.
— Ох, точно. Тогда я должен извиниться за ту ложь, мне пришлось представиться другим именем. — Чонгук вежливо склоняет голову и немного улыбается, пытаясь разрядить обстановку, однако Юнги все ещё не смотрит.
— Что Вы, это я настолько глуп, что не признал Великого генерала. — Мин кивает головой в ответ. — Вы скажете мне, что с Его Величеством?
— Ах да, с ним все хорошо, отлежится и встанет на ноги.
Юнги никогда не чувствовал такого облегчения, так что плюет на правила приличия и садится на корточки, закрывая лицо.
— Вам плохо?.. — Чонгук в замешательстве, он дергается, желая помочь, но даже трогать омегу боится.
— Было бы неплохо выйти на свежий воздух. — Юнги сам встает, опираясь о стену и выходит в сад.
Генерал предлагает пройти в беседку, потому что чувствует на лице капли начинающегося дождя, и просит принести чай.
— Вам лучше? — Юнги кивает. — Наверное, сейчас не лучшее время, чтобы задавать вопросы… — Чонгук протягивает омеге чашку с водой.
— Нет, все в порядке, спрашивайте. — Мин приходит в себя и трет виски, чтобы сконцентрироваться.
— Тогда могу я узнать, та повязка Ваших рук дело?
Юнги кивает. Он не понимает, почему спрашивают про этот жалкий кусок ткани, когда должны допрашивать о мотивах нападения на императора и прочем.
— Что ж, тогда примите благодарность императорской семьи. Благодаря Вашей своевременной работе, Его Величество не пострадал очень сильно. — Чонгук протягивает омеге чай, который тот принимает двумя руками — таковы правила — и сразу же отпивает.
— Правда? — Горячая жидкость избавляет от комка в горле, и теперь Мину проще говорить. — Я рад, что не нанес Его Величеству больше вреда…
— Вы расскажете мне, что произошло? — Чонгук перебивает и выжидающе смотрит на Юнги, который на секунду поднимает взгляд и снова пялится в стол.
Омега выкладывает все детали, которые все это время крутит в голове, чтобы не забыть ни единого действия или слова.
— А дальше Вы и сами знаете… — Мин грустнеет и теперь еще больше стыдится смотреть генералу в глаза.
— Понятно. Получается, Его Величество пожертвовал собой ради Вашего спасения? — Юнги не хотел это признавать, но теперь, когда он слышит эти слова от другого человека, его пробирает дрожь. — Глупо со стороны моего брата… — Чонгук осекается. — Ох, простите, я не должен был…
— Нет-нет, Вы правы. Я бы не простил себе, если бы Его Величество пострадал из-за меня.
— Что ж, я рад, что Вы понимаете серьезность ситуации. Вы не думали, кто те люди, которые хотели Вас похитить?
Думал, конечно. Юнги перебрал все возможные версии, но все сходилось к одному имени. Менсу. Этот старик настолько отчаялся, что ссылка наследника клана показалась ему недостаточной. Так что Юн вполне принимает, что этот омега настолько глуп, что осмелился заказать убийство пасынка.
— Нет, у меня нет ни одной мысли по этому поводу. Я же обычный лекарь, как я мог насолить кому-то так сильно, чтобы этот кто-то хотел моей смерти? — Юнги запивает свою ложь чаем и даже не давится. Он много лжёт в последнее время и почему-то именно этой семье. Что ж, таковы условия игры, и Мин давно их принял.
— Ладно. Мы допросим нападавших, а пока прошу Вас остаться во дворце, если вдруг нам понадобится какая-нибудь информация. К тому же, за пределами дворцовых стен Вы не будете в безопасности, а раз уж мой брат совершил такую глупость, чтобы спасти жизнь лекаря, значит, Ваша судьба ему не безразлична, господин Юнги. А если это так, моим долгом является защитить Вас, кто бы Вам не угрожал.
Чонгук манит пальцем главного евнуха и велит расположить гостя в хороших покоях и давать чай с травами для успокоения. Юнги даже возразить не успевает, как генерал уже прощается и возвращается к братьям.
Мин сидит на чистой и вкусно пахнущей кровати и взглядом прожигает дыру в стене, не понимая, где свернул не туда.
Последнее, чего хотел Юнги — оказаться во дворце. Однако вот он, сидит посреди богато украшенных покоев и пьёт принесённый слугами чай. Не то чтобы омега не привык к такому отношению, напротив, у него самого целая толпа слуг в родительском доме, но там они свои. А что тут? Он боится сделать лишний шаг, чтобы об этом не доложили. Да, за эти несколько дней Юнги стал параноиком и боится даже собственной тени. Это в какой-то степени унизительно для благородного омеги, ибо все похоже на заточение. Еду ему приносят и уносят, так что коридор он видит, только когда слуги открывают и закрывают двери, и, если бы не небольшой внутренний дворик с парочкой кустиков красных роз и маленьким прудиком с рыбками, Юнги сошёл бы с ума, находясь в четырех стенах.
К нему не пускают никого, его держат взаперти, слугам так же запрещено вести с ним беседы. Только пару раз особо добрый омега тихонько сообщал Мину, что император еще не пришёл в себя. Юнги этому омеге благодарен, иначе в неведении потерял бы рассудок.
Так проходит несколько дней. Мин измеряет комнату шагами, продумывая в голове все возможные исходы этой ситуации: от того, что его отпустят на все четыре стороны, до публичной казни. Юнги уже видит, как его труп закидывают гнилыми помидорами и камнями. Не самый лучший конец, если быть честным.
Он уже хочет поднять бунт и требовать его выпустить, но не успевает он разбить первую фарфоровую вазу, как в покои приходит капитан Ли.
— И Вы здесь. — Юнги медленно опускает вазу на пол и щурится на альфу. — Пришли увести меня в тюрьму?
— Увести, но не в тюрьму, а в покои Его Величества. — Вэй косится на несчастную вазу, которую только что спас, и рукой указывает на дверь.
— Он же не… — Юнги бледнеет и огромными глазами таращится на мужчину.
— Нет! — Капитан пугается мыслей омеги и машет руками. — Его Величество очнулся, но это секрет. Он первым делом хотел увидеть Вас, даже братья и супруг императора еще не знают… Поэтому давайте поспешим.
Мин послушно следует за альфой, но не привычным парадным входом, а черным, так что омеге приходится завязать глаза, чтобы не знал потайных ходов в покои императора.
Когда повязку снимают, Юнги жмурится от света лампы, но через несколько секунд видит, что находится в больших покоях напротив кровати альфы.
Мужчина полулежа читает книгу и не сразу обращает внимание на омегу, который снова чувствует себя предметом мебели.
— Капитан Ли, оставьте нас. — Хосок откладывает книгу и поворачивается к Юнги.
Когда за мужчиной закрывается дверь, омега глубоко кланяется и боится поднять взгляд с пола.
— Ну? Я жду объяснений. — Холодный тон императора бьёт по голове, от чего Юнги дёргается и не сразу находит силы разомкнуть губы.
— В… Ваше Величество, я не причастен к нападению. То есть в какой-то степени причастен, это ведь меня похитить хотели, а тут Вы и эта рана… — Юнги тараторит, но его перебивают жестом руки.
— При чем тут покушение? Я про то, что ты притворялся, что не признал во мне императора. — Хосок возмущенно глядит на омегу, который с каждым словом становится все меньше в размерах, растекаясь по полу.
— А, это… Простите меня, тогда я правда не узнал Вас…
— Врешь. — Чон спускает ноги на пол, не обращая внимания на ноющую рану, ощущает холод ступнями и успокаивается. — Ты думаешь, что можешь врать мне, а я не узнаю? Я Сын Неба, Император Солнца и Повелитель Востока, а ты видимо так наивен.
— Ваше Величество…
Юнги боится, что император разузнал о его принадлежности к клану Мин, и теперь его ждёт суровое наказание.
Да, узнал. Но пока Хосоку не ведомо, почему наследник благородного клана прячется в провинции на границе и притворяется простым лекарем, он будет держать это в тайне.
— Ты думал, что я оглох? Я прекрасно слышал, как ты обратился ко мне тогда, так что ты точно знал, что я император еще в нашу первую встречу, однако все равно посмел проявить неуважение. — Чону нравится добивать омегу, поэтому он еще больше запугивает Юнги.
А Мин не знает, что ответить, поэтому молча стоит в ожидании приговора.
— Ну раз молчишь, значит, примешь любое наказание, верно? — Кивок. Хосоку нравится это послушание. Он, конечно, не собирался как-то жестоко наказывать омегу, но помучить его за то, что столько времени прятался, очень хочется. — Ты ведь отказался приходить во дворец, а теперь все равно тут.
— Так это Ваше Величество пригласили меня? — Юнги понимал, что это он, но не хотел верить, что зачем-то понадобился императору. Да, омега просто боялся.
— Опять делаешь вид, что не понимаешь. Я знаю, что ты не такой глупый, каким пытаешься казаться. — Хосок аккуратно встает в постели, придерживая руку, на что Юнги дергается в его сторону. — Хочешь помочь? Что ж, у тебя будет много времени для этого. Твоим наказанием будет забота обо мне, пока окончательно не поправлюсь.
Альфа подходит к Мину, который пялится в пол и теперь держит взгляд на ногах императора, поддевает указательным пальцем подбородок и приподнимает.
— Все понял? — Хосок осаждает холодным тоном, который так и говорит, что отказов не принимает.
— Как прикажет император… — Юнги кладет руку на сердце и кланяется.
— Тогда можешь идти. Я прикажу евнуху Пирю расположить тебя в покоях, близких к моим. Отныне ты мой личный лекарь. — Чон зовёт стоящего за дверью капитана Ли и просит проводить омегу в покои.
— А потом приведи мою семью, они должно быть волнуются. — Ложится обратно на постель и прикрывает веки.
***
Юнги снова закрыли в этих покоях на несколько часов и выпустили, только когда пришел главный евнух.
— Господин лекарь. Я евнух Пирю, управляющий дворцом. — Бета кивает головой, получая то же в ответ. — Его Величество приказал расположить Вас в покоях, близких к главному дворцу, поэтому прошу, следуйте за мной.
Мужчина выходит, а Юнги спешит за ним, попадая в коридор, полный слуг, которые сразу же с ног до головы осматривают омегу.
Мин пытается не обращать внимание, следует за бетой, но в спину слышит шепот слуг, которые наглым образом обсуждают его.
— Где это видано, чтобы омега был личным лекарем императора?
— Разве чужой омега может находиться во дворце вне гарема? Он ведь даже не наложник.
— И как нам к нему относиться? Как к любимчику повелителя? Или простому лекарю? Разве мало главного лекаря дворца?
Евнух Пирю останавливается и поворачивается на звук. Пусть слуги и говорили негромко, в еще более тихих коридорах сложно не услышать даже звук дыхания. Мужчина смотрит на поникшего Юнги, а потом пальцем манит к себе двоих сплетников.
— Вы забыли правила? — Дает подзатыльники обоим. — Мне наказать вас, чтобы отучить обсуждать Его Величество?
— Простите, господин, мы осознали свою вину. — Молодые люди кланяются и косятся в сторону Мина.
— Вы вдвоём отмоете конюшни до сегодняшнего вечера. — Строго глядит сверху вниз. — И чтобы когда я приду проверить, в конюшнях блестело и пахло цветочками, вы меня услышали? — Тростью, которую всегда носит с собой, видимо, именно для этих целей, несильно бьёт по спинам и велит приступать к работе.
Пирю приводит Мина в левую часть императорского дворца, в покои, которые всего в паре минут от главных. Здесь очень просторно, светло и довольно уютно, но Юнги чувствует себя немного некомфортно, и бета это замечает.
— Если Вам не нравится…
— Нет-нет, все хорошо. Просто… Тут нет ни одной моей вещи, мне будет трудно… — Юнги выглядывает в окошко и видит большой сад, куда ведёт дорожка прямо из его покоев.
— Если пожелаете, я отправлю людей, чтобы забрали необходимое из Вашего дома. — Евнух руками разглаживает балдахин нежно голубого цвета.
— Я попрошу своего друга привезти все, это ведь не доставит проблем? — Юнги присаживается на кровать и смотрит снизу вверх на мужчину.
— Делайте так, как Вам удобнее. Моя задача заключается в обеспечении Вашего комфорта. Все это по просьбе Его Величества, поэтому, пожалуйста, обращайтесь ко мне, если что. — Бета кивает и подходит к двери. — Его Величество просил Вас зайти к нему позже, после вечерней молитвенной процессии. Я подберу Вам какую-нибудь чистую одежду, раз уж тут нет Ваших вещей. Отдыхайте.
Мужчина уходит, и Юнги впервые за это время полностью выдыхает, откидываясь на шёлковые простыни. Он лежит звёздочкой до тех пор, пока не обращает внимание на не самый лучший запах от своей одежды. Да, ему срочно нужны чистые вещи.
Мин подходит к столу и садится писать Аруну, который сейчас в столице и мог бы заехать в Ченджу за вещами омеги.
В письме Юнги четко обозначает список необходимых вещей, трав и лекарств, а также сообщает, что омега получает отпуск на время
заточения пребывания Мина во дворце.
Он аккуратно выглядывает из-за двери, взглядом натыкаясь на гвардейца, у которого шепотом спрашивает, где можно найти евнуха Пирю.
Альфа что-то объясняет про «Павильон Благоденствия», в котором живёт бета, пытается указать дорогу руками, но в итоге неловко чешет затылок.
— Простите, на словах объяснить очень трудно, ведь дворец огромен. — Альфа оглядывается и манит омегу пальцем. — Если мы сходим туда и обратно, я могу Вас проводить, но только быстро, мне нельзя поки–
— Покидать пост, верно. — Они слышат голос за углом и видят генерала Чона, прислонившегося к стене. — Что это ты собрался сделать? Неужели оставить караул?
— Простите, Ваше Превосходительство, я виноват! — Альфа глубоко кланяется и нервно жует губы.
— Господин, не ругайте этого гвардейца, он пытался любезно помочь мне, так что виноват только я. — Юнги тоже кланяется, но ведёт себя более сдержанно.
— Поблагодари этого прекрасного омегу за спасение от ударов палками. — Чонгук отлипает от стены и сурово смотрит на альфу, который все еще стоит в поклоне. — Ладно, возвращайся на свое место.
Гвардеец еще раз кланяется, бубнит благодарность Юнги и бежит восвояси, чтобы не вызывать гнев генерала.
— Вы решили устроить бунт среди моих солдат, господин лекарь? — Чон смеется и пропускает Мина вперед. — Альфам сложно не поддаться Вашему очарованию, но не нужно этим пользоваться и вынуждать гвардейцев делать глупости.
— Простите, я не подумал. Впредь буду осмотрительнее. — Юнги и Чонгук выходят во двор, где на них сразу же обращают внимание все слуги.
— Раз уж Вам так было нужно чье-то сопровождение, не против ли Вы моей компании? — Чонгук медленно шагает, греясь в лучах уходящего за горизонт солнца и притворяется, что не видит обращённых на них вглядов.
— Ваша компания мне очень льстит. Я бы и сам справился, но первое время ориентироваться здесь весьма затруднительно. — Омега прекрасно слышит обсуждения слуг, стоит им пройти мимо, но гордость не позволяет вернуться и дать пощечину.
— Тогда могу вызваться быть вашим сопровождающим, пока не запомните расположение главных дворцов. — Чонгук добродушно улыбается, но в следующую секунду надевает маску серьёзности и строгости.
— В чем дело, Ваше Превосходительство? — Юнги видит смену настроения и вертит головой в поисках ее причины.
— Я чуть не забыл о молитвенной процессии, извините, вынужден Вас оставить. — Чонгук еще что-то бубнит под нос и разворачивается, скрываясь в коридорах другого дворца.
— Да что произошло за несколько секунд… — Мин еще немного смотрит на место, где стоял альфа и идёт дальше по двору. Однако его сообразительности недостаточно, чтобы понять, в какую сторону повернуть.
Он останавливает проходящего мимо брюнета, чье лицо спрятано в куче чистого постельного белья, однако аромат роз не скроешь ничем.
— Простите. — Юнги неловко кашляет и помогает омеге положить стопку постиранных вещей на скамью.
— Слушаю, господин. — Омега вежливо кивает, а Мин немного виснет на этом красивом лице. — Господин?
— А. Я хотел попросить помочь найти «Павильон Благоденствия». — Он пытается заставить себя быть более вежливым и перестать пялиться на омегу, но выходит плохо.
— Вам нужен евнух Пирю? Я как раз иду туда, так что следуйте за мной, пожалуйста. — Он снова поднимает большую стопку, но Юнги вызывается помочь, отхватывая половину. — Господин, так не положено, меня будут ругать.
— Если я попрошу, не будут. Показывайте дорогу. — Мин добродушно улыбается и следует за юношей.
Евнух Пирю немного ворчит на то, что слуга позволил гостю императора нести тяжёлую кучу белья, но Юнги просит быть снисходительнее, потому что сам напросился.
— Тэхён, больше так не делай. Если тяжело нести, попроси помощи, но не у гостя Его Величества.
— Простите, евнух Пирю, я учту Ваше наставление. — Брюнет кланяется и уходит в один из небольших домиков.
Мин отдает письмо и объясняет, куда его нужно доставить, а потом со спокойной душой возвращается по уже заученному пути.
Через минут двадцать тот брюнет приходит в покои лекаря с несколькими нарядами, которые кладет на кровать, и сразу же спешит выйти.
— Подожди. — Юнги заходит в покои из сада, когда видит какое-то движение в комнате. Хотел незаметно зайти и выйти? — Тэхён, верно?
— Да, господин. — Омега кивает, но вдруг косится на дверь, а потом сильно, будто с досадой, жмурится.
В покои входит генерал, который не учуял запах роз из коридора, а теперь жалеет, что вызвался помогать лекарю и вообще пришёл сюда. Чонгук не смотрит в сторону Тэхёна. Ну разве что одним глазком и на долю секунды, но этого достаточно, чтобы увидеть, каким уставшим тот выглядит. Работа во дворце изнурительная и не каждому по силам, а Тэхёну, кажется, отдых нужнее всех, ибо он взвалил на свои плечи больше, чем следовало.
— Я помешал, прошу прощения. Господин Юнги, я жду за дверью, одевайтесь, и я провожу Вас к Его Величеству.
Чонгук сразу же выходит и решает подышать воздухом у окна, но чувствует, что к нему подходят сзади. Он глубоко вздыхает и поворачивается.
— В чем дело? — Звучит резче, чем следовало, но вид уставшего и явно невыспавшегося омеги вызывает не самые приятные чувства.
— Простите, Ваше Превосходительство, я старался не попадаться Вам на глаза, но сегодня мы встретить дважды. — Тэхён кланяется, но не смотрит на альфу. — Впредь буду осторожнее, чтобы не сердить Вас своим присутствием. Я пойду. — Еще поклон и омега разворачивается в сторону выхода.
Чонгук пару раз глубоко вдыхает и не выдерживает, хватая омегу за запястье, ведёт его за угол в тесную каморку.
Он прижимает Тэхёна к стене всем своим весом и смотрит сверху вниз, пытаясь выровнять дыхание. Омега же наоборот боится даже вздохнуть.
— Ваше Превосходительство, что Вы–
— Ты специально меня изводишь своим видом? — Хлопает ладонью по стене рядом с головой Кима. Омега хочет ответить, но ему велят молчать. Альфа поддевает подбородок пальцем и склоняется к красивому лицу ближе.
— Вы будете жалеть об этом, генерал… — На одном выдохе шепчет, в глаза заглянуть боится.
— Я жалею с тех самых пор, как увидел тебя во дворце Кэсона, черт бы его побрал. — Приближается до того, что меж их губ остаётся совсем немного.
— Ну так отправьте меня обратно. — Тэхён все же осмеливается поднять глаза, видя свое отражение в чужих, до невозможного темных.
— И сделать твою жизнь легче? Нет, я сделаю ее такой тяжелой, что ты будешь умолять забрать тебя из дворца. — Чонгук хочет поцеловать, но омега толкает его в грудь, с обидой смотря на него несколько секунд, а потом разворачивается, чтобы уйти.
— Я буду умолять кого угодно, но не Вас.
Ким выходит из дворца и идёт в сторону того заброшенного сада, в котором тогда предпочёл бы не оказываться, но сейчас это единственное место, где ему можно побыть наедине со своими мыслями.
Чонгук сильно бьёт ладонью по стене, облокачивается головой и закрывает глаза и втягивает носом аромат роз, который вот-вот унесет ветер.
— Да что я творю…
.....
