***
Чонгук возвращается в покои, проводив императора. Генерал пил больше брата, поэтому в нём нет силы воли даже раздеться. Он просто хочет лечь, не важно, где, хоть на полу. Чон открывает дверь и смотрит на сидящего за столом Тэхена. — Ты меня ждал? — Чонгук еле выговаривает слова, на что ловит беззлобную усмешку Кима. — Я не мог уснуть, — Омега медленно подходит к генералу и помогает тому сесть на кровать. — Смотрю, вечер прошёл хорошо. — А как твоя встреча… с… Юнги? — Разморённый вином Чонгук на последних словах обессиленно падает на постель. — Вы бы себя видели, — Тэхён смеется уже в голос, упиваясь видом беспомощного альфы. — Давайте я помогу Вам раздеться и лечь спать. Обсудим всё утром. Ким тянет мужчину за подол платья, потом за руки, удивляясь, сколько весит этот альфа. Чонгук с трудом садится на постели, уже уснув на ходу, так что Тэхёну приходится все делать самому. Оставив мужчину в нижней рубашке, он толкает его на простыни, довольный хотя бы тем, что Чон уснул не на полу. Генерал лежит на середине кровати, даже не дотянувшись до подушки. Тэхён хихикает, накрывает его одеялом, всё-таки подкладывая под голову мягкий валик, и ложится рядом, совсем забыв сделать привычную преграду из подушек. — Вы забавный, когда напьётесь, — Ким смотрит на то, как Чон пьяно беззвучно шевелит губами, а потом утыкается лицом ему в грудь. В этот раз омега прощает Чонгуку рукоприкладство.***
До дня рождения Хвануна остаётся около недели, и подготовка идет полным ходом. Ему никогда не нравилось наблюдать лица иностранцев на своем празднике, хотя обычно положено их звать, поэтому в список приглашенной аристократии, который сейчас приходится перепроверять, входят только знатные семьи Империи. Если бы Чоны удосужились пригласить послов и принцев из-за границы, то подготовку к празднику пришлось бы начинать за месяц, а то и за два, потому что иностранцам требуется время, чтобы добраться в Хансон. — Нужно пересмотреть список фамилий, так велел Его Величество, — Хванун сидит за столом и передаёт бумаги королю. — Не знаю, чем ему не угодили некоторые семьи, но раз велено, нужно сделать… — Давай по порядку. Семьи Мюи, Чжоу, Ким, Сяо, Сон и Пак хорошо проявили себя в этом году, значит, их наследники точно должны появиться на банкете. Следом идут несколько менее значимых кланов, однако, они самые древние в Империи, ты правильно посчитал, что нужно их пригласить. Меня волнует одна семья, — Тэбон наклоняет голову к плечу и смотрит на лист бумаги, сводя брови на переносице. — Мин — самый могущественный клан после императорского; почтенный покойный король носил эту фамилию, но что же случилось с этой семьей сейчас? Я слышал, что супруг министра Мина скончался лет пять назад, с сейчас там новый хозяин поместья. Однако, где наследник клана? Разве он не должен предстать перед двором во время весеннего смотра в гарем? Он не появился во дворце, не выказал почтение нашей семье ни разу за прошедший год. — Это довольно странно, потому что, как мне известно, сейчас у семьи Мин два наследника: один родной сын министра и сын его нового супруга. Второй, очевидно, не имеет такого же благодарного происхождения, но что же со старшим? — Хванун устало откидывается на спинку стула и смотрит в потолок. — Мы с Вами не имеем права влезать в жизнь аристократов, но, думаю, доложить об этом Его Величеству необходимо. Я боюсь представить, что могло произойти с главным наследником, когда появился конкурент… Ведь речь идет об огромной власти, богатстве и возможности войти в гарем императора. — Ты прав. Я представляю, в каком замешательстве наследник семьи, ведь новый супруг, очевидно, захочет поставить на его место своего сына. К тому же… — Тэбон говорит немного тише. — Ходят слухи, что министр Мин сейчас болен и прикован к кровати. Тогда через какие мучения вынужден проходить его сын без защиты отца? Омеги хмурятся сильнее, дрожь пробегает по коже. Оба вспоминают легенду о сыне семьи Сяюй, которого заперли в подвальном помещении и держали там в течение нескольких лет, только чтобы его младший брат, обожаемый родителями, мог получить все могущество семьи во владение. Сказав всем, что старший брат погиб в результате несчастного случая, они объявили младшего наследником и передали дела семьи. Однако неумелость юноши привела клан к разорению, а старший сын так и погиб под землей от развившейся от сырости и недостатка пищи болезни. Никому не известно, было ли это все на самом деле, но узнавать и не хотелось.***
Юнги стоит перед темной дверью в коридоре, ожидая, пока слуги закончат уборку. Евнух Пирю сообщил всему дворцу, что эти покои в западной части Главного дворца отныне принадлежат личному лекарю императора. К Юнги были приставлены двое крепких гвардейцев, которые теперь будут неотрывно его сопровождать и защищать. Мин вздыхает, когда дверь открывается и из комнаты тихо выныривают беты, любезно приглашая омегу войти внутрь и извиняясь за задержку уборки. Юнги убеждает их, что в этом нет ничего страшного, и заходит в покои, попросив гвардейцев оставить его в одиночестве на какое-то время. Ему очень нравится то, что он видит перед собой. Интерьер комнат в преимущественно сине-голубых оттенках достаточно строг, но изящен и шикарен в своей простоте, которая не помешала навешать дорогой текстиль везде, где возможно, и обставить мебель серебряной посудой. Омега зарывается пальцами в мягкое покрывало из шерсти белой лисы, которое, по всей видимости, должно его греть холодными зимними ночами. У круглой кровати, отделённой от всей комнаты полупрозрачным синим балдахином, стоит стол с зеркалом, перед которым красуется большое количество косметики Мина, перенесенной из старых покоев. Дома этой косметики, конечно, еще больше, но сейчас она стоит не так дешево, чтобы ее мог себе позволить простой лекарь, поэтому Юнги перевёз все по минимуму. В большом шкафу уже аккуратно уложены его, пока что, немногочисленные платья и ночные рубашки, на подолах которых лично Мином аккуратно вышиты различные цветы, птицы и пейзажи. Ему нравится украшать даже такие, казалось бы, простые вещи, как рубашки, платки и пояски. К удивлению, омеги, окна выходят на сад императора, откуда в покои с порывами ветра проникает аромат цветов. Значит, Мину дозволено гулять там в любое время суток. Он смущенно улыбается такой заботе альфы и садится за стол. По его просьбе евнух Пирю принес заказанную у мастера деревянную коробку, которую можно открыть одним единственным ключом, который лежит рядом. Но отныне он будет только у Мина. Омега снимает свою золотую цепочку и вешает на нее ключик, которым предусмотрительно уже открыл ящик и положил в него «Успех Юнги во дворце». Следом Мин достает из-за пояса спрятанное письмо Аруна, которое он не мог прочесть в течение нескольких дней, пока не отходил от императора. А теперь, в собственных покоях, может и прочесть, и написать ответ. «Мой дорогой господин. Пишу Вам, чтобы рассказать о ситуации в поместье и молить о том, чтобы Вы забрали меня отсюда. Господин Менсу становится агрессивнее с каждым днём, раздосадованный тем, что его сын не делает успехи в обучении. На лучших учителей для господина Ханджуна была потрачена значительная часть бюджета клана, однако, это не окупается. Сейчас нам, слугам, даже не из чего платить жалование. Конечно, находись наш господин в здравии, такого бы не произошло. Вас, так хорошо справляющегося с делами поместья все это время, нам очень не хватает, но мы понимаем, что вернуться Вы не можете. Поэтому я уповаю на Вашу добросердечность и умоляю забрать меня к себе. Мне не ведомо, каково Ваше положение во дворце, но быть рядом с Вами, во всяком случае, лучше, чем страдать от нападок господина Менсу. Слуги, преданные Вам, страдают сильнее остальных, потому что именно на нас экономят в первую очередь: мы едим всего раз в день, не получаем жалование около месяца, но работаем больше других. Приближенные к господину Менсу таких неудобств не испытывают, для них деньги всегда находятся. Господин Мин, прошу Вас, не бросайте преданных Вам слуг в беде. Тем не менее, я продолжаю усердно следить, как мне было велено, поэтому ничего не ускользнет от моего взгляда, и Вам будет обо всем доложено. С уважением, Ваш покорный слуга.» Юнги утыкается лицом в ладони, сдерживая подступающий к горлу ком гнева и обиды. Он думал, что Менсу успокоится, когда избавится от соперника, но дела поместья ровно идут к разорению. Такими темпами у семьи не останется денег на лекарей для отца. Омега громко хлопает ладонями по столу, скрипя зубами и шумно выдыхает. Так дело не пойдет. Он не позволит выскочкам вроде Менсу и Ханджуна помыкать им, как вздумается, и привести к разорению великий клан Мин. Первым делом надо спасти верных слуг, которые вынуждены терпеть унижения, голод и неоплату своего непосильного труда. Уж не Менсу ли не знать, как сложно быть крестьянином? Конечно, этот омега происходит из какой-то довольно знатной семьи, но и та не так давно разорилась, так что им пришлось распустить всю прислугу и работать самостоятельно. Так Менсу ещё и ребенка на стороне заимел. Неужели отец Юнги был настолько глуп, чтобы жениться на ком-то подобном? Мин смотрит на слуг в саду и думает на тем, что Аруну и еще парочке верных ему юнош будет очень хорошо во дворце. Однако, что помешает Менсу замучить кого-нибудь другого? Все огромное поместье и принадлежащие ему земли сейчас в опасности из-за неумения одного омеги вести дела. Он слишком много взял на себя, решив, что имеет право тратить не им заработанные деньги на своего сыночка. К Ханджуну хоть дворцовых учителей приставь — деревню из него не вытащить. И ни на какой весенний смотр для гарема этот неумеха не попадёт, Юнги не допустит. Омега делает еще несколько вдохов и выдохов и думает над тем, кто может ему помочь с тем, чтобы взять парочку человек в дворцовый штат. Вообще-то, есть кое-кто, благодаря кому не придётся обращаться к императору. Мин хлопает себя по щекам и выходит из покоев, с непривычки пугаясь двух амбалов, стоящих у двери. Когда-нибудь он привыкнет к альфам, которые теперь подобно тени следуют за ним. Имя одного из их омега уже запомнил: тот, что поболтливее, сразу представился как Совон. Второй, более тихий, предпочел держать с лекарем дистанцию. Юнги, собственно, и не нужна дружба с этими двумя, лишь бы защищали. Он направляется к покоям евнуха Пирю, которого там не находит. Слуги учтиво сообщают ему, что бета ушёл на проверку уборки в саду и вернётся не скоро. Юнги вздыхает и разворачивается обратно. Задумавшись над тем, как ему поскорей решить вопрос с поместьем, Мин не замечает, как почти врезается в спину Совона, который встал впереди омеги. Юнги выглядывает из-за крупного альфы в доспехах, и видит того, кого не хотелось бы. Лин осматривает стоящего перед ним мужчину и велит отойти, но альфа и не двигается. — Подумать только, ты осмеливаешься не подчиняться приказу Мэй Фэй? Лекарь Юнги, к Вам приставили слишком наглую охрану, — Омега прикрывает возмущение веером. — Обращайтесь к нему, как к Господину, — Второй альфа делает шаг вперед и осаждает наложника суровым взглядом. — А еще что мне сделать? Может, поклониться? — Лин почти хочет смеется, но всё-таки сдерживается. — Смеете не выполнять личный приказ Его Величества? Умереть захотелось? — Совон не сдерживается, но усмиряет пыл после легкого жеста Юнги. Омеге очень нравится власть, которая наконец вернулась ему в руки. — Стоит ли устраивать представление слугам на потеху? — Мин делает шаг вперед, вставая перед гвардейцами и смотрит вызывающе. — Если хотите обсудить недовольства, можем пойти в мои покои. — Думаешь, если стал личным лекарем императора, я буду перед тобой пресмыкаться? — Лин тоже делает шаг навстречу, на что получает предупреждение во взглядах альф. — Но ведь перед Жао Фэй ты пресмыкаешься, — Юнги ухмыляется, показывая всем видом, что устал от одного присутствия стервозного омеги. — Мы втроем сейчас имеем один статус, не зазнавайтесь, Господин лекарь, — Лин все-таки решает не злить гвардейцев, которые уже, очевидно, готовы повязать его, если Юнги отдаст приказ. — Вот только я получил его, не раздвигая ноги, так что зазнаешься здесь только ты, — Мин толкает омегу плечом и уходит, чувствуя летящие в спину молнии. Этим он не только унизил своих соперников, но и развеял слух о том, что уже переспал с императором. Достаточно всего нескольких слуг, которые услышали этот разговор, и через пару часов новость облетит весь дворец. Тут все работает только так, Юнги это усвоил. Раз уж евнух Пирю сейчас занят, Мин думает, что было бы хорошо съездить на рынок, куда Арун наведывается как раз ближе к полудню, чтобы купить продукты. Может, получиться его встретить. Омега недолго собирается, меняет дворцовое платье на более простое, немного укладывает волосы и просит подготовить его коня. Уже через полчаса Мин расхаживает меж рядов лавок на рынке в сопровождении Совона. Юнги ходит по улицам и наслаждается пробудившимся городом, разговаривает с продавцами, что раскладывают товар, просит попробовать свежие сладости и покупает немного для Тэхёна, находит травы, которыми нужно пополнить свой запас. Через какое-то время, не найдя Аруна, он решает передохнуть, а потом вернуться во дворец. Омега доходит до небольшого сада у реки, где садится на лавочку в тени сакуры и смотрит на отражающееся в бликах воды светило. В эту минуту Юнги не думает ни о чем, просто наслаждается теплом полуденного солнца, приятно щекочущего лицо. Совона рядом нет, он отпросился сходить в одну лавку неподалеку, чтобы купить подарок для своего омеги, обещая, что это не займет много времени. Именно поэтому Мин наслаждается одиночеством. Однако покой длится недолго. Мимо Юнги пробегает свора мальчишек, крича и толкая друг друга. Они явно от кого убегают, потому что самый высокий из них, видимо, глава банды, постоянно оборачивается и поторапливает остальных. И омега убеждается в этом, когда видит в его руках корзинку со свежим хлебом и булочками, теми самыми, которые он купил минут десять назад для Тэхёна. А еще он слышит, а через пару секунд и видит, бегущего за ними грузного продавца этих самых сладостей. Мальчишек уже и след простыл, но Мин точно увидел, как этот высокий мальчик спрятался за углом в кустах, видимо, не успев убежать с остальными. Пекарь останавливается рядом с Юнги и, увидев знакомого омегу, улыбается и садится рядом, чтобы отдышаться. — Господин, и снова мы встретились, — мужчина все никак не переведет дух, но с омегой заговаривает. — Вы случайно не видели, куда побежала эта свора мальчишек? Юнги прекрасно видел, более того, он мог бы выдать их главаря, но не будет этого делать, поскольку тогда одному мальчику достанется за всех. Омега качает головой, мельком увидев копошение в тех кустах, отвлекает внимание пекаря, который тоже заметил движение за углом. — Они что-то украли? Я видел корзинку у одного из них. — Да, украли хлеб и булочки. Эта свора беспризорников часто крадет еду у меня и моих соседей по лавке. Куда только родители смотрят… Пекарь вздыхает и собирается уходить, но Юнги просит подождать и протягивает ему монеты. — Давайте я заплачу за этих мальчишек, а вы не будете грустить в такой чудесный день. Мужчина улыбается, забирает монеты и прощается с Юнги, желая тому хорошего дня и напоминая, что всегда рад такому гостю в своей лавке. Когда он скрывается из виду, омега подходит к кустам, но понимает, что там уже никого нет. Поэтому он возвращается к скамейке и ждёт Совона, чтобы отправиться домой. Когда за его спиной слышится неловкий кашель, Мин дёргается и поворачивается назад, видя перед собой того мальчика, только уже без корзинки с выпечкой. — Ты заплатил за нас? Почему? — Во-первых, добрый день. Где твое воспитание? — Мин встает и с упреком смотрит на маленького альфу, но тот даже не дергается, так же в ответ смотря на омегу, который просто вздыхает. — Да, заплатил. А почему вы украли выпечку? — Если бы были деньги, мы бы не крали. Я не могу позволить им умереть от голода, — Он кивает головой куда-то в сторону; от него так и веет уверенностью, будто это не его только что уличили в воровстве. — А где ваши родители? — Юнги садится обратно на скамейку и хлопает ладонью рядом, чтобы мальчик тоже сел. — Их нет, — Он принимает приглашение и присаживается, положив руки на коленки. — И за вами некому приглядеть? Неужели вы совсем одни? — Они не одни, у них есть я. Пока я жив, буду защищать их… — А ты? Кто будет защищать тебя? — Юнги заглядывает в глаза мальчику, который вот-вот заплачет, но стойко держится и резко встает, отходя немного вперед. Мин подходит к нему. — Я сам себя защищаю. Сколько ты ему заплатил? — Это не важно, просто… — Мне не нужна твоя помощь, я хочу отдать деньги. Так сколько? — перебивает, надвигается на Юнги, а тот только отходит понемногу и упирается в скамейку. В этот момент мальчишку хватают за шкирку и оттаскивают от омеги. — Эй ты, как смеешь неуважительно обращаться к Господину? — Совон трясет за ворот рубашки, чуть-ли не поднимая мальчика над землей. — Совон, отпусти его немедленно, — Юнги подходит к ним и дергает альфу за руку, освобождая мальчишку из плена. — Но, господин, как какой-то оборванец смеет так обращаться к лекарю Его Величества? Это возмутительно. Да и вообще… — Совон накланяется к лицу маленького альфы, — воришкам положено отрубать руки. — Совон! — Юнги вскипает и отталкивает его, загораживая собой мальчика. — Не говори глупости. За выпечку я заплатил, так что считай, что я угостил своих маленьких друзей. Мы сейчас же возвращаемся, приведи коней. — Слушаюсь… — Альфа хмыкает и уходит к привязанным неподалеку лошадям. — Извини его грубость… — Омега отходит и снова заглядывает в глаза. — Чуть не забыл: как тебя зовут? — Седжон, — Мальчик собирается уходить, но поворачивается и кланяется. — До свидания, Господин. Юнги провожает его взглядом, вздыхает, смотрит на воду, на которой отражается уже начинающее печь солнце, и идет к лошадям. Во дворце его дожидается второй гвардеец, который подталкивает небольшую подставку, чтобы Юнги мог на нее опереться и слезть с коня. Таль довольно топчется на месте, когда хозяин достаёт из корзинки свежее яблоко и кладет ему в пасть. Он аппетитно хрустит и просит добавки, так что Юнги берёт корзинку из рук Совона и протягивает ее конюху. — Скормите ему это всё, он заслужил, — Еще раз погладив Таля по светлой морде, он целует его и отдаёт поводья в руки слуги из конюшни. По пути в покои что-то на душе Мина не дает ему успокоиться, словно предчувствие чего-то плохого. Он смахивает это на то, что те мальчишки на рынке заставили его задуматься над количеством таких же беспризорников на территории всей Империи. И ведь не каждый из них настолько смел и ловок, чтобы красть себе еду: многие лежат по подворотням и ждут объятия смерти. Войны забрали родителей многих детей, которые теперь вынуждены погибать в столь юном возрасте от голода, холода и болезней. Юнги думает, что хорошо бы отвлечься немного и вернуться к чтению книг, иначе он совсем оглупеет. Благородный омега должен постоянно совершенствоваться, многое знать, потому что никогда не угадаешь, о чем придётся поддерживать беседу. Мин просит провести его в общую библиотеку, пусть и подозревает, что там вряд ли найдётся и с десяток книг или свитков, которые он до этого не читал. Самые ценные рукописи, фолианты и свитки находятся в частной библиотеке императора, куда есть доступ только у правящей семьи. Юнги бы многое отдал, чтобы посмотреть на эту кладезь знаний и мудрости одним глазом, хотя бы мимолетно коснуться редчайших сочинений великих умов человечества. А пока приходится подобно остальным смертным довольствоваться трудами простых писателей и учёных. Совон провожает своего господина в обычную библиотеку, куда имеют разрешение приходить все, кроме прислуги. Простым людям просто некогда просиживать штаны за изучением новых языков или, к примеру, медицинских справочников. Между прочим, именно за последними Юнги и пришёл. Да, здесь он вряд ли найдет книги лучше тех, что есть в отчем доме или в библиотеке Его Величества, но, по крайней мере, омега сможет немного расширить границы своих познаний. Мин подумал, что было бы хорошо попробовать помочь Его Величеству королю с его проблемой. Единственное, что Юнги знает — нижняя часть тела Тэбона обгорела в пожаре, пока король пытался спасти сына. Чудом было уже то, что омега выжил после множественного поражения кожи. С таким состоянием, Тэбон, конечно, больше не мог выносить дитя и родить, а это ведь является главной задачей супруга императора. Да что там дитя, он иногда с трудом находит в себе силы встать с постели. Но эта травма не идёт ни в какое сравнение с душевными терзаниями омеги. Потеря единственного сына, которого так нежно и трепетно он носил под сердцем, а потом растил, отдавая всю любовь, стала слишком сильным ударом для неокрепшей психики Тэбона. Омега, выросший в королевской семье соседнего государства, никогда не знавший мира и настоящей жизни, с малолетства привыкший к мысли, что его главной задачей является рождение наследников, не смог принять потерю своего смысла жизни. Многие омеги из знатных родов сталкиваются с тем же — потеряв дитя или способность родить в целом, не знают, чем им заниматься в этой жизни. С детства их приучают к тому, что самым важным для омеги является поиск хорошего мужа и вынашивание детей. Юнги это кажется ужасно несправедливым. Альфы могут путешествовать по миру, учиться, познавать культуры других стран, пробовать неизвестную доселе еду, выходить за рамки, поставленные обществом, которое все это назовет присущей альфам смелостью. А что будет, пожелай омега стать хоть немного свободнее принятых норм? Его назовут строптивым, безнравственным, непокорным. Так и Тэбону пришлось столкнуться с тем, к чему его никогда не готовили, и принять свою участь. А ведь прояви он хоть немного упорства — мог быть королем, который останется ярким светом в истории даже без рожденных им наследников. Король, в общем-то, всегда имеет право принять чужое дитя, как свое. Но Тэбон предпочёл страдать остаток жизни, а Юнги, впрочем, не может его за это осуждать. Он сам не знает, как поступил бы в его положении. Единственное, что в силах Мина — попробовать немного облегчать боль короля. У Юнги смутные сомнения по поводу того, что дворцовые лекари хорошо выполняют свою работу. Почему за столько лет Тэбону не стало хотя бы немного лучше? Юнги боится признаваться, но подозревает неладное. Ему придется придумать что-то, что он сможет делать в тайне от всех, при этом помогая королю хоть на малость. В любом случае, быть на хорошем счету у супруга императора Мину не помешает, особенно, если за Его Величество придётся бороться с Виеном и ему подобными. Юнги должен укрепить своё положение до наступления весны — тогда во дворце пройдет ежегодный набор в гарем, а с этим может прийти кто-то, кто переманит внимание императора на себя. Омега просит стражников оставить его в одиночестве, чтобы их пристальные взгляды не мешали сконцентрироваться, и подходит к высоким шкафам со свитками. Он один за другим достает несколько справочников с полки, думая о том, что самое интересное может быть на самых верхних полках. Юнги тянет руку, но понимает, что его роста недостаточно. Сейчас бы сюда Тэхена. Ким значительно выше, помог бы дотянуться, но без его помощи Мину приходится поискать, на что можно встать. Под руку подворачивается подобие ящика, на который омега аккуратно встает, но и так достать проблематично. Юнги раздосадовано вздыхает и хочет слезть с ящика, боясь, что он под его весом сломается, но к спине внезапно прижимаются и помогают достать желанный свиток. Бумага падает омеге в раскрытую ладонь, на что Мин поворачивается и отскакивает от непрошенного гостя. — Как давно Вы здесь? — Юнги поправляет платье и волосы, которые растрепались очень некстати. — Я пришёл раньше, но решил не беспокоить Вас, — Мужчина смотрит сверху вниз, едва ли скрывая восхищение в глазах. Сокджин позволяет себе немного улыбнуться и кланяется. — Приветствую, господин. — Что ж, если я помешал — приду в другое время, — Омега смотрит на иероглифы на свитке и понимает, что он абсолютно бесполезен для него. Оказывается, это сборник песен и стихотворений. — Не думал, что лекари увлекаются поэзией, — Ким тянет взгляд за чужим и тоже читает название. Одна из его любимых книг, между прочим. — Правильно, не увлекаются, — Юнги протягивает сборник альфе и шумно кладет в его большую ладонь. — Я пойду. — Подождите, господин. Вы пришли сюда не для того, чтобы достать эти справочники и даже не открыть их. Если Вам неприятна моя компания, лучше уйду я. Иначе будет грубо с моей стороны прогонять омегу. — Не Вы меня прогоняете, а я сам ухожу. Дело не в том, комфортно мне или нет: я могу читать даже во время землетрясения. Просто нам с Вами лучше не оставаться наедине в одном помещении, всего-то, — Мин складывает руки и смотрит так, будто объясняет ребёнку элементарные вещи. — Это новое правило этикета, о котором я не осведомлён? Омегам теперь запрещено разговаривать с альфами? — Ким делает шаг вперёд, но Юнги рефлекторно останавливает его жестом руки. — Я приму к сведению, что Вы во дворце недавно, господин музыкант, но впредь не позволяйте себе лишнего по отношению к омеге императора, — Мин одаривает его достаточно высокомерным и холодным взглядом, чтобы мужчина догадался сделать шаг назад. Юнги берёт собранные ранее книги со стола и выходит из библиотеки, больше не смотря на музыканта. Омега передает тяжелую стопку Совону и идёт впереди него, немного хмурясь. — Господин, Вам этих книг хватит надолго? — Один из гвардейцев, что шумно топают за хрупким омегой и пугают всех своим грозным видом, любопытно спрашивает в спину. — Совон, этого мне хватит на вечер, будь добр утром вернуть их на место в библиотеку, — Юнги не поворачивается, взглядом сталкиваясь с Лином, который слишком часто стал крутиться рядом. Мин принципиально обходит его стороной, не желая сейчас начинать ссору. — А наш господин действительно одарённый. Я бы тоже хотел понимать такие сложные книги, — Совон бубнит под нос, на что второй гвардеец, от которого, кажется, Мин еще и слова не услышал с прошлой перепалки с Лином, закатывает глаза. — Каждому свое. Я вот тоже хотел бы быть таким сильным, как ты. Нет ни одного оружия, с которым ты бы не совладал, — Юнги поднимается по начищенной до блеска мраморной лестнице, приподнимая полы платья. — На самом деле, господин, я силен только во владении мечом, остальные виды оружия не совсем для меня. Я мечтаю научиться метко стрелять из лука и поражать врагов в самое сердце. — Совон все не умолкает, не замечая, что они уже у покоев лекаря. — Когда-нибудь ты обязательно научишься, — Юнги проходит в комнату и указывает на стол. — Оставь книги тут. И можете отдыхать, на сегодня хватит, спасибо.***
С утра Юнги, воодушевленный прочитанными перед сном книгами, находится в прекрасном настроении. Он хочет снова поехать за Аруном, надеясь, что на этот раз точно встретит его на рынке, если приедет пораньше. Мин надевает первое попавшееся платье из аккуратно сложенных на полочке, собирает волосы, цепляя их изящной шпилькой, и выходит из покоев. Он несётся через весь двор, ловя легкие поклоны и приветствия от слуг и каких-то мелких чиновников, окрылённый тем, что наконец-то будет иметь верного человека рядом. У него, конечно, есть евнух Пирю, да и Тэхён также вызывает доверие, однако, это не то же самое. Арун рядом с Мином долгие годы, был свидетелем его взлётов и падений, учился вместе со своим господином и никогда не предавал. Уж кому Юнги доверяет больше, чем себе — это Аруну. Поэтому омеге очень важно точно найти его сегодня. Юнги не замечает, как, поглощённый мыслями, быстро доходит до конюшни. Он просит Совона привести любимого коня и уже кожей чувствует, как скрипят поводья. Мин смотрит по сторонам, улыбаясь тому, что все, наконец, начало понемногу налаживается. Омега поворачивается к Мерджану — так зовут второго его охранника — и впивается в его серьёзное лицо. Альфа смотрит Юнги за спину, взглядом показывая недоумение, из-за чего омега спешит обернуться. У Совона лицо, кажется, бледнее покойника. — Господин… Давайте в другой раз… — Гвардеец собой закрывает вход в конюшни и натянуто улыбается. — Что случилось? — У Юнги сердце уходит в пятки, он торопится пройти через альфу, но мужчины просят его стоять на месте. — Вам нельзя туда. Идите к Его Величеству. — Да в чем дело, черт побери? — Мин раздражённо топает ногой и хочет толкнуть Совона. Тот впускать его не намерен, но трогать омегу императора тоже непозволительно. За такое и казнить могут. — Господин, поверьте мне один единственный раз: Вам туда нельзя. — Совон, я вышлю тебя из дворца, отойди немедленно, — Мин говорит это таким тоном, что у альфы не остается выбора. Мужчина медленно делает шаг в сторону, потупив взгляд и велит слугам позвать Евнуха Пирю. Юнги глотает комок нервозности в горле и несмело делает шаг, похрустывая соломой под подошвой обуви. Он надеется, что это не то, о чем ему сейчас думается, но навязчивые мысли все никак не покидают голову. Евнух Пирю, получив просьбу немедленно явиться к конюшням, от которых, к своей удаче, был недалеко, спешит спуститься по лестнице и слышит испуганный вскрик. — Господин, прошу Вас, успокойтесь. Это всего лишь конь… — Слуги пытаются поднять омегу, который сидит в одном из многочисленных стойл и дрожащими руками держит голову животного на своих коленях. — Нет… Таль… — Юнги словно потяжелел в сотню раз, его пригвоздило к этому месту, потому что слуги не могут поднять его и увести. У него в памяти навсегда отпечатаются закрытые глаза любимого друга. Он старается не плакать при всех, но одна непрошенная слеза скользит по щеке. — Господин, пойдемте со мной, — Евнух расталкивает стоящих у входа в конюшни слуг и дёргает омегу за плечо. Тот поднимает красные глаза на бету, а Пирю чувствует, что никогда за свои годы не видел такого отчаяния в чьём-то взгляде. Мужчина старается поднять лекаря, но того ноги не держат, так что евнуху приходится убрать голову коня с коленей омеги и, с трудом оторвав его ледяные ладони от белоснежной шеи животного, насильно поднять под локоть. — Уберите труп, — Пирю негромко кидает через плечо, смотря на разбитого Юнги, который хочет уткнуться лицом в подушку и громко закричать. Он так старается не показывать всю боль при слугах, но выходит с трудом. Мин цепляется за руку беты, думая, что вот-вот упадет, как бы крепко его ни держали. Мужчина под любопытные взгляды слуг быстро провожает омегу в его покои и укладывает на простыни, надеясь, что его отпустит, если немного отдохнёт, однако Юнги просто отворачивается от него и молчит. — Я принесу воды, — Пирю глубоко вздыхает, не понимая, почему омега не плачет, не кричит, он просто лег на постель подобно мертвецу и лишь иногда моргает. Наверное, бета просто никогда не встречал такое самообладание. Евнух думает над тем, стоит ли докладывать императору, ведь у того сейчас Совет с министрами. Если Его Величество узнает, бросит все и примчится к омеге, но делать такое абсолютно запрещено. Пирю наливает в чашку холодной воды и подходит к кровати, где под одеялом слегка содрогается крохотное тельце. Бета правда не знает, что ему делать, поэтому тихо садится на край кровати и протягивает руку, успокаивающе поглаживая омегу по волосам. К его удивлению, на этот жест лекарь прикрывает глаза и словно бы засыпает. Чашку с водой приходится убрать на прикроватную тумбочку. — Все будет хорошо, — Пирю одной рукой гладит дрожащего Юнги по спине, другой грея ледяную ладонь. Он сидит так час, два, понимает, что омега не успокаивается, отказываясь есть и пить. Без императора сделать что-то в этой ситуации будет сложно, поэтому Пирю тихо встаёт с кровати, накрывает заледеневшего омегу вторым одеялом и выходит, полный намерения привести сюда Его Величество. Тот и сам будет гневаться на то, что его не позвали сразу. Альфу евнух находит у входа во Внутренний дворец, окружённым множеством слуг, которые, судя по их лицам, всё еще не рассказали правителю, боясь попасть под горячую руку. — Приветствую Ваше Величество… — По взгляду беты Хосок понимает, что пришёл он не с лучшими новостями, поэтому отводит его в сторону. — Неужели… Все-таки забеременел? — Чон шепчет это так тихо, как может, но голос дрожит, выдавая волнение. — Нет, Ваше Величество, Жао Фэй еще не осматривали. Я по другому поводу… — Пирю тупит взгляд в землю и переминается с ноги на ногу. — Дело в Господине Юнги. — Что с ним? — Император распрямляется, бросая нервный взгляд в сторону своего дворца. — Ну не молчи же! — Его коня, Таля, отравили. Животное мертво, — Бете некомфортно под этим пристальным взглядом, который подобно ножам скользит по коже. — Кто посмел?! — Хосок оборачивается, слуги, увидев гнев в его глазах, падают на колени и бьются лбом в землю. — Всех казню! Чон торопится в покои омеги, не замечая младшего брата, который даже не успевает поклониться императору, потому что тот проходит слишком быстро. Хосок почти бежит, сметая всех на своем пути. Он распахивает двери так, что они шумно бьются о стену, пугая Мина, который подскакивает с кровати. Стражники догадливо закрывают дверь за императором и загораживают собой вход в покои в коридоре. — Юнги… — Чон делает шаг, не зная, как себя вести, но омега сам бежит к нему, протянув руки подобно ребёнку. Хосок только успевает раскрыть объятия и прижать дрожащего Мина к себе. Только теперь Юнги отдаётся эмоциям и содрогается в рыданиях, намочив слезами золотое шёлковое платье императора. Он топит в груди альфы крик, прижимаясь ближе, надеясь, что его защитят. — Все будет хорошо, — Чон шепчет на ушко, оставляя на шее поцелуй и поглаживая по волосам. — Я никому не дам тебя обидеть, слышишь? В ответ Мин все также плачет, неразборчиво промычав что-то под нос. Хосок чувствует, что Юнги сложно стоять на ногах, поэтому берёт его на руки и садится с ним на кровать, укладывая себе на колени. Омега теперь утыкается носом в изгиб шеи и легко подрагивает в крепких руках. Он что-то бубнит, на что Хосок не может ответить, потому что не слышит. — Что ты говоришь? — Чон аккуратно приподнимает голову Мина за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. Лучше бы не делал. Такой горечи на лице омеги он никогда не видел, и сейчас сердце сжимается слишком сильно. Хосок все бы отдал, чтобы Юнги никогда не плакал. — За что его убили… — Омега окутывает альфу таким отчаянием, на что тот только сжимает губы, не зная, что ответить. — Почему загубили невинную душу? Чтобы сделать мне больно? — Никто не посмеет сделать тебе больно. — Уже сделали… Хосоку стыдно, что он не уберег нечто дорогое для Мина и теперь не может смотреть ему в глаза без чувства вины. Он просто снова поднимает омегу, укладывая на постель и ложась рядом, снова притягивая его к себе. Чон обязательно выяснит, кому настолько наскучило жить, что он осмелился причинять боль любимому человеку императора, но сейчас главное — успокоить Юнги. А он все еще мелко трясется в руках альфы и мочит его одежду слезами, на что Чон поглаживает его по голове и шепчет, что обязательно разберётся со всем......