Держи меня, я без тебя не справлюсь

«В груди гуляют сквозняки, Но только осень ни при чем. И не друзья, и не враги. И не простил, и не прощен…»

      Старинные часы над камином громко звякнули. Полночь, первый час. Сириус бросил на них короткий взгляд и принялся расхаживать по комнате. Память неумолимо возвращала его в тюрьму из радости и тех крох счастья, что некогда у него были. Он забрёл уже слишком далеко и слишком захмелел, чтобы остановить самобичевание. Хотя, как и раньше, в тяжёлых, стрессовых ситуациях упиться вусмерть у него никак не получалось.       После той, её брачной, ночи, Белла ушла. Ушла на рассвете, как обычно, не попрощавшись. И дальше становилось только хуже. Сириус метался между ней и всей остальной своей жизнью, теряя контроль по всем фронтам. Джеймс и Ремус, конечно, видели, что с ним творится что-то неладное. Но ведь не мог же он им рассказать правду. О Питере даже и думать не хотелось.       Он обмолвился друзьям, что некая особа разбила его сердце, на том и разошлись. Он не врал им, просто не говорил всего. Имён, например. Мог обсудить какие-то обособленные моменты. В принципе, всех это устраивало. Джеймс был занят Лили, потом их свадьбой. Ремусу же и без того проблем всегда с лихвой хватало. Никто не задавал лишних вопросов, и Сириус был им благодарен за это.       А тем временем Тёмный Лорд набирал силу и всё больше сторонников переходило на его сторону. О Пожирателях говорили уже на каждом углу, нападения на маглов учащались, и Орден всё чаще вступал в стычки с ними. Сириус знал, что Лестрейндж в шайке Пожирателей. Знал, что и Малфой примкнул к ним. Нарцисса тогда уже вышла замуж. Но о Белле ему не было известно.       Они виделись всё реже, и он терпеливо ждал. Сириус чувствовал, как она в нём нуждается, при каждой встрече. И он без лишних разговоров мчался к ней, как только маячила её темная тень на горизонте. Он видел, что ей все хуже. Последствия Круциатуса не заставляли себя долго ждать, к тому же, пытки явно не прекратились после её замужества.       Но когда Сириус увидел метку, всё его понимание выветрилось в мгновение ока.       — Ты в своём уме, Белла? Ты? Ты?! В числе Пожирателей?! — он часто дышал, вывернув её руку за запястье. Совершенно случайно он увидел на предплечье чёрную витиеватую линию, и когда осознание резко ударило в виски, он без церемоний схватил Беллу за руку и заломил, отодвигая длинный чёрный рукав.       — Я… я… Сириус, — она скривилась от боли и страха, пытаясь вырвать запястье из его цепкой хватки. Сириус смотрел, не отрываясь, на метку, и грудь его тяжело вздымалась от гнева. — Я могу объяснить…       — Ну так постарайся! — он резко отпустил её, отступая на шаг назад. — Давай!       — Рудольфус состоит в свите Тёмного Лорда, — начала она, потирая запястье. Белла согнулась пополам и исподлобья бросала на него короткие взгляды. — И он… Тёмный… Захотел познакомиться с женой своего приближенного…       — С чего это? — бросил Сириус. — Только с тобой? Малфой его не интересовал? — он злобно смотрел на неё. На то, как жалко сейчас она выглядела…       — Нарцисса тоже знакома. Её он тоже приглашал на собрание… Он собирает сторонников, Сириус. Ведь проще привлекать пары к делу!       — Ладно, ты сходила, познакомилась. А дальше? Это вроде дело добровольное! — он с отчаянием хотел её понять, хотел услышать о её мотивах. Заочно оправдать… Но не находил для этого повода.       — Он выбрал меня, Сириус! Я клянусь, я не хотела! Он задавал вопросы, какие-то каверзные… Затем захотел проверить мои силы. Просил принести клятву верности… Я не знаю, почему! Я не могла просто отказать и уйти! — голос Беллы задрожал — Сириус, прошу, поверь мне… Я не просила об этом. Он так решил, что я могла сделать?.. Он буквально попросил мою руку для нанесения метки, сказал, что я сильна и могущественна… Что я пригожусь для его целей, в отличии от моего непутевого мужа… Я испугалась! Что бы было, если я отказалась? Он убил бы меня и всех наших, всю семью… Ты хоть понимаешь, насколько он силён? И насколько опасен? — испуг отчетливо отпечатался на её лице, оно снова приняло то странное, немного безумное выражение. Нижняя губа поджата, огромные глаза-бусины на выкате… Белла одёрнула рукав, прикрывая чёртову отметину.       — А что же Нарцисса?       — Она бесполезна для Пожирателей сейчас.       — А ты нет? Чем же она хуже? — Сириус не мог скрыть отвращения, что проступило на его лице. «Лжёт, она лжёт мне… Всегда лгала» больно стучало в висках. Беллатриса понимала. Она читала его мысли по лицу, и её передёрнуло.       — Она не хуже, просто… Она ждёт ребёнка. Её оберегают. Люциус убедил Лорда в том, что о ней нужно заботиться, ведь это дитя новой эры.       Она замолчала. Смотрела на него, теперь уже гордо вскинув голову. Всё ещё потирая запястье, на нём проступали тёмные следы от его пальцев. Сириус видел, что ей страшно. Он знал это выражение… Но всё же не мог принять. Тысячи возможных решений мелькали у него в сознании, одно безрассуднее другого, но все они разбивались в итоге о страх. Её всеобъемлющий страх и тот факт, что за Беллу заступиться некому. Её некому защитить. Даже бледный червь Люциус придумал, чем прикрыть жену. А Беллатриса одна. Всегда.       Сириус понимал. Он был чертовски зол, но понимал её страх. Он метался между желанием выгнать её и обнять крепче. Противоречия раздирали его измученную душу, и он не знал, что ответить…       Тогда она ушла, не дождавшись его. Умоляющим взглядом сверлила его, но он молчал так долго, что звон часов испугал их обоих. Белла исчезла, упорхнула из его гостиной, не сказав ни слова.       И в следующий раз они встретились уже на поле боя. Через несколько месяцев Сириус, Джеймс, Ремус и Питер отправились на стычку с Пожирателями. Они прознали, где будет следующее нападение, и бросились в бой, отважные глупцы.       Сириус запомнил только, как встретился с ней нос к носу в дуэли. Он сорвал маску со своего противника и увидел её. Испуганный, но отчаянный взгляд. Тоска защемила где-то в груди, и он твердо решил увести её отсюда. Если она начнёт убивать… То ничто уже не вытянет её израненное сознание из пучины безумия. Он не мог этого допустить. Только не сейчас.       Перепалка продолжалась довольно долго. Сириус не мог обратиться к Белле, не выдав своего интереса, и потому сражался с ней на равных, стараясь не причинить вреда. В пылу боя перекрикивался с друзьями, напуская на себя беззаботный вид. И как только выдался случай подойти к ней ближе, схватил её и трансгрессировал подальше.       — Пусти меня, тварь! Я убью тебя, Сириус Блэк, мерзкий предатель! — вопила Беллатриса, отбиваясь руками и ногами. Даже пыталась укусить его и цапнуть ногтями.       Сириус бросил её на землю и перевёл дыхание; палочку на всякий случай убирать не стал.       Оказавшись на свободе, Беллатриса встала на четвереньки и, отдышавшись, повернула к нему голову. Волосы падали на лицо, странная улыбка блуждала по нему. Сириус смотрел с опаской — что ещё она выкинет?..       Никто не хотел заговаривать первым. Но и нападать она вроде не собиралась. Белла села на землю, обняв колени, и глядела на него. Рассматривала, будто видела впервые. Из-за длинных, закрученных прядей, что падали на глаза, она откинула голову назад, отчего стала выглядеть странно и надменно.       — Белла, нам нужно поговорить…       — Говори. В прошлый раз ты таким сговорчивым не был, — Беллатриса смотрела из-под кудрей, медленно поворачивая голову из стороны в сторону. Волосы разъехались по бокам, давая больше обзора. Улыбка сошла с её лица, она внезапно посерьёзнела.       — Всё… сложно, — Сириус не знал на самом деле, о чём говорить. Его главной задачей было убрать её с поля боя, а что делать дальше он придумать не успел.       — Да я знаю, что всё сложно, милый. Тоже мне, новость, — она демонстративно, очень медленно положила палочку на землю, держа её самыми кончиками пальцев, и изящно поднялась на ноги. — Видишь? Я не буду пытаться тебя убить. Пока что. Может, тоже перестанешь держать меня на прицеле? Глядишь, и разговор легче пойдёт, — Белла указала взглядом на его руку с зажатой палочкой в кулаке.       Сириус смотрел на неё и не узнавал. Она была совсем другой, и он не представлял, как к ней подступиться. Но палочку всё же убрал за пояс брюк.       — Белла… я беспокоюсь о тебе.       — М-м, как трогательно, — она улыбнулась потусторонней улыбкой, отчего всё внутри похолодело. — Я уже и забыла, какой ты бываешь милый.       — Я серьёзно. Пойми, ты сильно потрясла меня при прошлой встрече…       — Настолько сильно, что ты отрёкся от меня…       — Не отрёкся! Я же здесь. Сейчас я здесь, — Сириус сделал шаг ей навстречу, но Беллатриса лишь криво усмехнулась.       — Ты нужен был мне тогда. Не сейчас.       — А ты нужна мне сейчас. Белла…. Вернись ко мне, — он сделал ещё шаг, но она не двигалась, лишь переступала с ноги на ногу, наблюдая за ним. Маска непонимания застыла на её красивом лице, брови сошлись на переносице.       — Что за чушь ты несёшь, Сириус Блэк? — Беллатриса отступила на шаг, отбросив волосы с лица.       — Это не чушь. Я скучаю, пойми, — он не останавливался, медленно приближаясь к ней.       — Нет, — она тряхнула головой.       — Да, Белла. Да, скучаю. Ты же знаешь, я люблю тебя, и мне…       — НЕТ! — завопила Беллатриса, согнувшись в три погибели. Сириус оторопел и остановился как вкопанный. — Нет, не ври мне, предатель! — глаза её снова безумно завращались, волосы посыпались на лицо. — Не смей говорить этого! — она визжала, заламывая руки, и Сириус бросился к ней.       — Белла, — он испугался, как никогда прежде, но всё же обнял её сзади, хватая за запястья. Она пыталась отбиваться и всё кричала: «Нет, прекрати, отпусти меня…» — Тише, тише милая… Всё будет хорошо, — Сириус бубнил какие-то слова утешения, но сам в них не больно-то верил. Да что могло быть хорошо? Всё плохо, хуже просто некуда, но он в отчаянии продолжал шептать ей о своих чувствах, удерживая на весу. Она задрала ноги и пыталась ими ударить его.       Но вскоре вопли сменились громкими рыданиями, и Белла просто сползла по нему, осев на землю. Он сделал тоже и заключил её в объятия, раскачивая, как ребёнка, и всё повторяя: «Люблю, люблю, люблю…»       Когда она притихла, и лишь изредка слышались всхлипы, Сириус решился посмотреть на неё. И ничего ужасного он не увидел — в его руках свернулась калачиком всё та же потерянная девушка с болью во взгляде. Она повисла на нём, держась за предплечье и цепляясь за его руку, как за соломинку. Тело её всё ещё сотрясала мелкая дрожь, но истерика прекратилась. Лишь раз Белла затравленно глянула на него и снова опустила взгляд в землю.       Ему было жаль. Безумно жаль её, и себя, и их обречённые на вечные муки души… Сердце Сириуса разрывалось на части, и он прижимал её к себе как единственное сокровище, как хрупкий сосуд. Каким она, по сути, и являлась. Хрупкая, балансирующая на грани. Одно неверное движение, слово, взгляд — и она пойдёт трещинами, рассыплется на мелкие осколки. И нельзя будет больше починить и собрать воедино Беллатрису Лестрейндж.       А потом Андромеда. Когда Сириус услышал новость, что она сбежала с Тонксом, он и радовался, и умирал от горя. Он мог лишь представить себе, что творилось с Беллой в этот момент… Она, можно сказать, ценой своей жизни выкупила сестре шанс на счастье. На то счастье, каким сама пожертвовала. Сириус сначала разозлился: вот же, раз Андромеда решилась, то и они могли бы… Но потом вспомнил, что этому предшествовало.       Нет. Они не могли бы. Своей жертвой Белла купила расположение отца и его благосклонность к сёстрам. Нарцисса тоже оправдала его ожидания, а предательство любимицы он наверняка принял без кровопролития. Вычеркнут её из рода, делов-то. Сириус вспомнил тот их, давний, разговор. Но он искренне радовался за Андромеду, хоть кому-то достало смелости рискнуть.       Но Белла была в ярости. Позже, уже от неё, он узнал, насколько Беллатриса страшна в гневе. Она искала сестру с явным намерением лишить её жизни. Но не нашла. Она перевернула всю его квартиру вверх дном, кричала и швыряла вещи, разбивая всё, что можно разбить.       Потом она рыдала. Рыдала, стоя на коленях среди обломков, и заламывала руки от невысказанного гнева. Разнести дом ей явно было мало, континента бы не хватило для её всеобъемлющей ярости.       Сириус молча наблюдал за ней, давая выплеснуть все на бесполезные семейные реликвии. Позволил покричать и поплакать, потягивая огневиски. Напоил её и лишь после стал утешать и заключил в объятия.       — Ненавижу, ненавижу, ненавижу, — бубнила Белла, захлёбываясь слезами. — Маленькая дрянь, я найду её, я убью её и её мерзкого грязнокровку…       — Она же твоя сестра, Белла… Ты не можешь убить её.       — Ненавижу, ненавижу, ненавижу…       Они сидели на полу спальни для гостей. Белла носилась по всей квартире и крушила всё, что не было прикручено к стене или полу. Что-то при помощи магии. Когда этого стало недостаточно, рвала руками портьеры и смахивала со стен картины, вызывая недовольство изображённых на них людей. Сириус лишь ходил за ней следом и протягивал бутылку время от времени. Угомонилась она в последней из спален, оборвав карнизы и разбросав растерзанные подушки. Как падший ангел в своих чёрных одеждах она опустилась на пол, в окружении перьев и пыли, что кружили вокруг неё, от каждого движения вихрем поднимаясь в воздух. Ну, здесь, по крайней мере, не было осколков…       — Гадина, предательница, тварь, отродье, — проклятья так и сыпались из Беллы, заглушаемые лишь редкими всхлипами. Сириус протягивал ей выпивку каждый раз, как она замолкала, обнимал её за плечи и гладил по спине, волосам, предплечьям…       — Ты не можешь убить сестру, Белла.       — Могу и убью. Осквернительница крови, поганая…       — А ты кто? — вдруг он перебил её поток ругательств. Она подняла на него непонимающий взгляд.       — Что?       — Белла, ты водишься с предателем крови. Андромеда ничем не хуже тебя.       — Не сравнивай, Сириус! — Белла нахмурилась, давая понять, что такая правда ей не нравится. — Это другое…       — Почему же? — Сириус не переставал обнимать её. Он понимал, что по краю ходит, выводя её на разговор. Но не мог удержаться.       — Я… я… — Белла не нашла, что ответить, и снова начала злиться.       — Милая, ты так злишься, потому что любишь её.       — Не неси чушь! — буркнула она. Но Сириус продолжал, как будто не слышал:       — И потому, что Андромеда решилась на то, о чём ты боялась даже мечтать, — он смотрел на неё грустным, уставшим взглядом. Белла хмурилась, не находя слов.       — Сириус, ты… ты знаешь, что… что я, — от возмущения она начала задыхаться. — Погоди, ты хочешь сказать, что я струсила, а она храбрая и замечательная?!       — Нет, милая. Я хочу сказать, что у тебя выбора не было. И тебя так злит то, что у неё он был. Да?.. — он заглянул ей в глаза и увидел там отклик на свои слова. Белла сдвинула брови и поджала губы, боясь отвести взгляд.       — Да… — шепнула она, и на глаза ей снова навернулись слёзы.       — И ещё то, что за этот её выбор заплатила ты, — теперь она опустила взгляд и снова всхлипнула, прижимаясь к его плечу. Слёзы покатились по щекам, капая на его рубашку. Он молча протянул ей бутылку, и Белла сделала несколько больших глотков залпом. Прижал её к своей груди сильнее и уткнулся носом в её макушку. Плечи её слабо подрагивали, и ему к глазам тоже невольно подступили слёзы…       Сириус снова плюхнулся в кресло. Смахнул непрошеную, скупую слезу и залил в себя остатки огневиски. Умом он понимал, что лучше бы ему пойти спать. Поздно уже, да и выпивка кончилась. Но всё никак не мог себя заставить. Так и вслушивался в звуки этой чёрной ночи, словно можно было расслышать что-то за воем ветра, треском огня и тиканьем этих мерзких часов. И что она тогда и их не разбила?..       Он вдруг отчётливо вспомнил их последнюю встречу. По шкале болезненности эта была апогеем. А радости так не принесла вовсе. Всё тут же, в этой гостиной, на этом поганом диване, под тиканье этих древних, как весь род Блэков, часов…       Они лежали в обнимку, каждый молчал о чём-то своём. Сириус поглаживал её шею, как он любил делать, ощущая под пальцами переход от мягкой кожи до шелковистых волос. Слегка сминал, массируя. Другой рукой держал её за талию. Она лежала на нём сверху, лёгкая, как перышко. Тонким, бледным пальчиком рисовала узоры на его груди, повторяя контуры татуировок.       Белла очень исхудала. Стала бледной, болезненно бледной. Руки стали совсем тонкими — и как в них столько силы умещалось? Прозрачная кожа светилась, указывая местоположение вен. Рёбра заметно выпирали, талия впала. Позвонки, как камешки на пруду, выдавались далеко за пределы, очерчивая её спину, словно ось. Проведя по ним пальцами, их запросто можно было сосчитать. Под глазами залегли извечные тени. Но всё это не отнимало её красоты. Белла по-прежнему была прекрасна.       Сириус тоже был измождён, но его недуг легко решался хорошим обедом и крепким сном. Да ещё душевным покоем, коего ему не ждать. Она же таяла совсем по другой причине. Противоречия, терзающие её, и сумасшествие, что медленно, но верно завладевало её разумом; всё, что бушевало внутри, резко отражалось снаружи.       Вдруг, совершенно внезапно, Белла подняла голову и начала разговор, что стал роковым. Что стал последним.       — Сириус, я не хочу тебя терять, — он даже вздрогнул от неожиданности. Приподнял голову и посмотрел на неё, не понимая, что она имеет в виду.       — О чём ты? — Сириус провёл ладонью по её спине, укладывая голову обратно, на подушки.       — Мне так нравится стук твоего сердца, — она прижалась щекой к его груди и провела пальцами по рёбрам. — Тук-тук, тук-тук… Оно такое сильное… Этот ровный звук так успокаивает, — Сириус уже привык, что Белла перескакивает с темы на тему, и лишь прижал её к себе. — Я не хочу терять тебя, милый, — сонно пролепетала она, поглаживая его по торсу. — Он немного напрягся. Такие приступы нежности могли легко перейти в приступ ярости, одно неосторожное слово — и будет взрыв. Но он даже не подозревал, что за взрыв грядет…       Часы громко тикали, отмеряя оставшееся им время.       Сириус вскочил с кресла, схватил эти мерзкие часы и зашвырнул их в ближайшую стену. Механизм с громким треском разлетелся на запчасти, и секундная стрелка сделала последний «щёлк». Циферблат замер, и Сириус нервно провёл рукой по волосам. «Так-то лучше», подумал он и вдруг заметил тень на стене.       Чёрный силуэт отчётливо вырисовывался среди обломков часов. Сириус узнал бы это облако волос из тысячи, и в ноздри ему ударил такой знакомый запах лаванды и полыни… Совсем слабый, едва уловимый, но секунду назад его здесь точно не было… Он застыл, как вкопанный, боясь обернуться. Неужели пришла?.. Или сознание играло с ним злую шутку? Возможно, он и не заметил, как напился до галлюцинаций… Сириус даже не моргал. Боялся, что наваждение исчезнет. Но…       — Здравствуй, милый, — далёкое и такое знакомое… Родной голос прошелестел тихо, как сухие опавшие листья, но отчётливо и близко. Сириус вздрогнул и обернулся.       — Здравствуй, Белла…