Держи меня, я без тебя не справлюсь

«Go bravely on (Смелее иди в перед) Into the blackest night (В самую темную ночь) Hold my breath til' your return (Задержу дыхание до твоего возвращения) My love will never die (Моя любовь никогда не умрет)»

      Сириус крепко удерживал Беллу под собой. Он даже не сразу заметил, что она и не вырывалась вовсе. Белла испуганно смотрела на него, словно птица, попавшая в силки. Вся ненависть куда-то улетучилась, он снова взял верх над ней. И он это прекрасно осознавал. Секундное промедление — и он склонился к её губам. Словно она не пыталась только что его убить. Словно они не лежали на битом стекле и покореженных досках. Словно не было этих четырнадцати лет разлуки. Словно не было непонимания и злости…       Мгновение в мозгу Сириуса пульсировала мысль, что он одурел и нужно немедленно остановиться. Но всего мгновение. Потому что, когда она ответила ему, разум покинул его окончательно и бесповоротно. Их языки сплелись в причудливом танце, опаляя друг друга горячим дыханием. Она даже не думала сопротивляться. Была податлива, мгновенно воспламеняясь в его руках, будто только это имеет значение. Будто только от него зависит её жизнь сейчас.       Сириус отпустил запястья Беллы, и она тут же обвила руками его шею, притягивая ближе к себе, до стука зубов углубляя поцелуй, тяжело дыша. Глухой стон сорвался с его губ и потонул где-то в глубине её гортани, он ладонью прижимал к себе её голову, а второй рукой опускался ниже по корсажу, сминая по пути кожу. Достав до бедра, он сильно сжал его и подцепил, резко поднимаясь и увлекая её за собой.       Белла оседлала его, с её волос посыпался пепел и осколки, но кого это волновало. Она прижималась к нему всем телом, руками хватаясь за плечи, ногами обвив его талию. Сириус погладил её по спине, схватил за волосы и, с силой оттягивая назад, открыл доступ к белой шее. Белла охнула и закатила глаза, когда он стал целовать её от уха до ключиц, покусывая и крепко удерживая пряди в кулаке. Он оставил влажную дорожку на её коже из поцелуев и красных пятен. В таком красивом положении ему открывался чудесный вид, и Сириус, заставив её прогнуться ещё сильнее назад, провёл рукой по округлой груди, оттягивая неподатливую ткань.       Резко дёрнув головой, Белла выровнялась и затуманенным взглядом посмотрела на него, обрамив лицо ладонями. Он смотрел на неё так же, с голодом и обожанием. Она приникла к нему, проникнув языком в его рот, целуя горячо и страстно, теряясь в нём и отдаваясь ему полностью. Сириус задыхался, с напором отвечая ей и прижимая к себе ближе. Он путался в её юбках, пытаясь добраться до кожи, с гортанным рычанием задирая подол до талии. Коснувшись, наконец, бедра, он с силой сжал его, оставляя багровые отметины. Белла только судорожно выдыхала, отзываясь на его напористые ласки, сильнее прижимаясь к нему, чувствуя его возбуждение.       Не в силах больше сдерживаться, Сириус, немного повозившись с застёжками, вошёл в неё. Резко, на всю длину, заставляя её вскрикнуть. Белла замерла, снова привыкая к нему, и широко распахнутыми глазами уставилась на Сириуса. Он перехватил её взгляд, резко выдыхая. Беллатриса закусила губу, ощущая горячее дыхание на своей коже. Она медленно двинула бёдрами, а с губ сорвался стон облегчения.       И мир вокруг колыхнулся и поплыл вместе с её медленным движением, оставляя только эти глаза, в которых пляшут сейчас звёзды. Очертания предметов смазались, туман заволок его сознание и его квартиру. Сириус сильнее сжал её бёдра, толкаясь резче, сильнее, глубже. Как сквозь шумовую завесу доносились до него стоны Беллы, такие влажные шлепки их бёдер и хриплое дыхание. Вот она закатила глаза, не в силах больше фокусироваться, и запрокинула голову назад под тяжестью копны длинных волос. Он приник губами к её шее, целуя, оставляя следы на белом полотне её кожи. Когда он сжимал её в своих руках, весь мир терял всякую значимость. Сириус продолжал вбиваться в неё сильнее, чувствуя, как мир вокруг распадается на мелкие осколки.       Всё, что было за пределами этой комнаты, рассыпалось на части, смешиваясь в единую бесформенную массу. Единое блеклое пятно, что не имеет очертаний, не могло волновать Сириуса. Только здесь и сейчас была его реальность, осязаемая, мягкая и тёплая, такая любимая… И обречённая. Где-то на задворках сознания плясали черти в попытках докричаться. Напомнить, что ничем хорошим это кончиться не могло. Но какое они имели значение, когда вот она, такая желанная, тает под его ладонями, дарит тепло и счастье…       Да, вот оно что. Счастье.       Он потерялся полностью в своих ощущениях, а Беллатриса хрипло закричала, и, выгибая спину сильнее, кончила. Её тело вздрогнуло, и он не растерялся, прижимая её как можно ближе к своей груди, не желая отпускать. Сириус толкнулся ещё несколько раз, не сдерживая свои рваные стоны, и кончил следом, полностью теряя контроль.       В руинах полуразрушенной комнаты воцарилась тишина. Мягкая, обволакивающая тишина, нарушаемая лишь частым дыханием и воем ветра за окном. Не из тех, что ломает перепонки и звенит в мозгу, нет. Из тех, что укутывает, словно покрывалом. А в центре этого хаоса, в окружении столба пыли и пепла, что кружили по помещению, в сплетении рук и ног сидели двое. Где чьи конечности было уже не разобрать.       Белла уронила голову, уткнувшись ему в лоб. Волосы легли водопадом, пряча лица обоих. Сириус держал её в своих руках аккуратно, поглаживая по спине. Только сейчас он заметил, как неудобно ему сидеть — под ним чего только не было — мелкие камни, стёкла и щепки. Но это всё не имело значения. Медленно приходило осознание того, во что он влип. Снова. Но думать об этом совершенно не хотелось. Эйфория всё ещё не отпускала, и так хорошо, так легко и спокойно было сейчас, с нею рядом.       Белла сделала глубокий вдох и подняла голову. Она посмотрела на него томным взглядом, вызывая мурашки по коже. Он же следил за ней, как завороженный. Она приоткрыла губы, словно хотела что-то сказать, но звука так и не издала. Подняла руку и прижала ладонь к его щеке. Нежно провела большим пальцем по колючей скуле. Нет, слова сейчас совершенно точно были бы лишними.       Сириус накрыл её руку своей, проведя по пальцам и прикрыв глаза от удовольствия. Затем он притянул её ладонь к губам и поцеловал поочередно каждый пальчик. Переведя дыхание, поднял взгляд и заглянул ей в глаза. Белла смотрела на него, чуть склонив голову на бок. Ни тени сомнения или злости, совершенно открытая и умиротворенная. Сириус залюбовался ею, в полумраке его разрушенного мира она была сейчас такой, как прежде. Он выпустил её ладонь, и она потянулась к нему, легко касаясь своими губами его. Такой нежный, трепетный, едва ощутимый поцелуй заставил стаи мурашек промчаться по взмокшей спине, его передернуло. Сириус сжал Беллу в объятиях и ответил так же легко и ласково.       Она протяжно выдохнула и провела рукой по его волосам. Он спохватился, прижимая её к своей груди. Сделав усилие над собой, поднялся на ноги с нею на руках. Белла была лёгкой, почти невесомой в его объятиях.       Под шагами похрустывали стекла, но Сириус прокладывал себе путь, обходя особо крупные завалы. Но видел он сейчас только её. И её лёгкую улыбку, одними глазами. Совсем не такую, как обычно.       Он нес Беллу в спальню, наверх. Туда, где была кровать и не было разрухи. Добравшись со своей ношей до места назначения, Сириус бережно опустил её на простыни и сел рядом. В голове вакуум, тьма и пустота. Только обострённые ощущения осязания. Сириус погладил её по щеке и опустился ниже, слегка сжав пальцы на горле. Белла не переставала следить за ним взглядом, но совершенно не выказывала беспокойства, поддаваясь на каждое прикосновение. Ему отчаянно захотелось освободить её от всего лишнего, ненужного. Сбросив с себя халат, он принялся за неё.       Ничто не нарушало тишины и гармонии между ними. Теперь совсем иначе, по-другому ощущалось её присутствие. Кожей к коже, соприкасаясь каждой клеточкой, переплетя пальцы, на влажных от пота простынях. Её упругие кудряшки местами прилипли к спине и рукам, а те, что были на воле, рассыпались по постели, заполоняя собою почти всё пространство.       Сириус просто не хотел осмысливать ничего, он лишь скользил ладонью по ней, заново исследуя позабывшееся за годы разлуки тело. Отмечая, что она почти не изменилась — он помнил каждый изгиб, каждую ямку и каждый шрам. Нащупывал все родинки и складочки, с закрытыми глазами проводя пальцами по рёбрам, пересчитывая позвонки и возвращаясь к шее. Белла тоже не произнесла ни слова, лишь тактильно они общались сейчас, спустя столько лет. Проводя осторожно, словно впервые, ладонью по его коже, она говорила больше, чем когда-либо через рот. Словами они лишь ранили друг друга. Сейчас словам не место в этой комнате.       Она поцеловала его в плечо нежно, вдыхая его запах, и подняла к нему лицо. Только такой, как сейчас он хотел запомнить её. Навсегда отпечатать в своей памяти. На ощупь, в полутьме, вдыхая запах и чувствуя солоноватый привкус её кожи на губах. Только так. Он притянул её к себе и поцеловал долго, смакуя каждое мгновение.       Вот оно какое, его счастье. Она. Сломанная, израненная, почти невесомая. Эфемерная. Такая далекая и родная одновременно. Его разрушенная жизнь требовала только такого, сломанного, счастья. Сириус даже не осознавал до этого, как скучал, как нуждался в ней все эти годы. Он знал, что она снова исчезнет, и ему придётся отпустить. Возможно, навсегда. Но это будет завтра.       А этой ночи у него никто не отнимет.