Держи меня, я без тебя не справлюсь

      «Сириус (жирная клякса от чернил красовалась расплывчатым пятном между слов) Я о многом ещё должна тебе сказать, но боюсь, что не смогу. Ты возненавидишь меня. А без тебя, хотя бы на расстоянии, я не справлюсь. Я творила такое… что самой страшно вспоминать. Я не смогу не думать об этом, не смогу жить нормально, зная, что принесла столько страданий и боли всем вокруг. Я знаю, милый, что ты не согласишься со мной, поэтому вынуждена уйти вот так. Прости. Но я должна всё исправить и ответить за свои злодеяния. То, что я сказала тебе вчера… я правда тебя люблю. Просто хочу, чтобы ты знал. Сириус, милый, прости меня за всё и начни с чистого листа. Ты это заслужил»       Сириус вновь и вновь перечитывал короткую записку. Пара строк, немного букв, но сути здесь было больше, чем в самых длинных их разговорах. Белла не говорила никогда о своих чувствах, не говорила, что её гложет. За редким исключением, и то при помощи наводящих вопросов. Он читал, комкал, со злостью бросал на пол, затем снова поднимал, бережно расправлял и перечитывал. Чёрт. «Всё исправить». Сириус отчётливо представлял себе, что она подразумевает под этими словами. Но мало ли, что в голове у этой женщины. Он нервно провёл по волосам, силясь унять тупую боль, и снова, в сотый раз, пробежал глазами по пергаменту. «Прости… исправить… люблю… ты это заслужил»       — Чтоб тебя, Белла! — Сириус в бессильной ярости зарычал, схватил с тумбочки первое, что попалось под руку (этим невезучим предметом оказался подсвечник) и запустил его в стену. Древняя, как и весь дом, деталь интерьера с грохотом выбила из стены облако пыли и грохнулась на пол, развалившись на отдельные запчасти.       Сириус устал. Он чувствовал себя вымотанным и выжатым до предела. Взвинченное, как тугая пружина, сознание то и дело заставляло вздрагивать от напряжения. А ещё он испытывал практически физическую боль от того, что раздирало его нутро. Пошло всё к чёрту. Сириус не мог больше оставаться в этой квартире и мерять шагами спальню. Он широким шагом направился в коридор, по пути встретившись кулаком, в котором была зажата злосчастная записка, со стеной, и разбив костяшки в кровь.       Солнце заливало площадь Гриммо, когда Сириус вывалился из дома, на ходу натягивая пиджак. Он прищурился от резкого контраста с его тёмной квартирой, заслонил глаза ладонью и замер на мгновенье, привыкая к яркому свету.       Весна разошлась не на шутку. Словно за те пару дней, что он провёл взаперти с Беллой в гнилом, полуразвалившемся старом доме, весь мир преобразился и сбросил с себя тьму и грусть. Сириус моргнул пару раз и, немного освоившись, трансгрессировал прочь отсюда. Туда, где он мог попросить о помощи, потому что разгребать всё это дерьмо самостоятельно у него уже не было ни сил, ни желания.       Оказавшись в нужном месте, Сириус огляделся. Весна буйствовала в небольшом садике у дома, всё вокруг зеленело и наливалось соками. Небольшая яблоня у крыльца уже сбросила цвет и обрядилась в молодую, полупрозрачную листву. Как же странно, что ещё пару дней назад всё казалось серым и промозглым. Быть может, он попросту не обращал внимания на мир вокруг, и все мысли его были устремлены к одному. Но он и сейчас отнюдь не был беззаботным, его просто раздирало от безысходности, обиды и чёрт пойми чего ещё. Тем не менее, создавалось устойчивое ощущение, что мир сбросил с себя тлен и ожил со смертью великого и ужасного тёмного волшебника. Сириус поднялся по деревянным ступеням веранды и постучал в дверь. Она была чистенькой и ухоженной, небольшой узорчатый забор ограждал веранду по периметру, а в дальнем углу стояла коляска и потрёпанное кресло. Ему вдруг стало не по себе от того, что он явился сюда со своими проблемами. Сириус потупился и уже было отвернулся в нерешительности, но чертыхнулся и снова постучал. На этот раз он скоро услышал торопливые шаги и голоса, засов щёлкнул и дверь отворилась — Ремус стоял перед ним в домашних штанах и кофте, удивлённо вскинув брови.       — Сириус! — с улыбкой произнёс он. — Здравствуй! Проходи, проходи, дорогой, — Ремус поспешно отошёл в сторону, давая Сириусу дорогу. Они обнялись и похлопали друг друга по плечам. Сириусу так отрадно было увидеть друга в полном здравии.       — Я уже начал волноваться за тебя, — сказал Ремус, всё ещё удерживая Сириуса за плечи, — но Тонкс сказала, что сейчас всем нужно время, чтобы отойти, и велела мне не трогать тебя.       — У тебя невероятно мудрая жена, — сказал Сириус, усмехаясь. — Как Гарри? Где он?       — В порядке. Насколько все мы можем быть в порядке, — Ремус хлопнул друга по плечу и пригласил движением руки пройти за ним, — он с Молли и остальными, они заботятся о нём и Гермионе. Всё будет отлично.       Сириус был уверен, что с крестником всё в порядке, но всё же подтверждение этого вызвало облегчение.       Они прошли по узкому коридору к гостиной, и навстречу к ним вышла из арки Тонкс с малышом на руках. У Сириуса ёкнуло сердце — его сын ведь не намного старше маленького Тедди, и он сейчас где-то там, совсем один…       — А я слышу, меня поминают, а это ты, — Тонкс широко улыбалась и привстала на цыпочки, чтобы чмокнуть Сириуса в щёку. Он поддержал её под локоть и улыбнулся. — Здравствуй, Сириус.       — Привет, дорогая, — он чмокнул её в фиолетовую макушку и наклонился к малышу, погладив того по крохотной головке, — привет, дружище. Ну как, всё в порядке? — Тедди в ответ закряхтел, чем вызвал у Сириуса тёплую улыбку. — Ну вот и славно.       — Я же говорила, что всё будет хорошо, Рем. Просто нужно было дать ему время, — Ремус трепетно обнял жену, и она зажмурилась от удовольствия. Они стояли в коридоре своего небольшого домика, на фоне цветочных тусклых обоев, и были счастливы.       Сириус наблюдал за ними с грустью. Вот, о чём и он всегда мечтал — разделить жизнь с любимой, обнять сына, но всё оборачивалось против него. Даже его сердце подвело его, когда забилось чаще при виде Беллатрисы Блэк когда-то давно, много лет назад. Видимо, на роду ему было написано прожить жизнь через пень-колоду. И он жутко устал собирать её фрагменты, мечась от одного огня к другому. Он вздохнул и грустно улыбнулся.       Ремус проводил его к креслу в гостиной, и он присел. В гостиную вёл арочный вход без дверей, и сама комната была светлой и невероятно уютной, пусть и небольшой. Сквозь узорчатые занавески лился солнечный свет, создавая витиеватые узоры на бежевых стенах. Кроме пары кресел здесь был кофейный столик, небольшая книжная полка и камин, над которым с колдографий счастливо улыбалась маленькая семья Люпин. И потёртая обивка кресел не умаляла ощущения уюта и покоя. Дом друга создавал такой яркий контраст с его собственным, тёмным и затхлым, что Сириуса будто окатывало от осознания того, в какой дыре он провёл свою жизнь. Не считая, разумеется, проведённых лет в Азкабане. Тоже тот ещё курорт.       — Сириус, не подержишь Тедди? Я принесу вам выпить, — Сириус напрягся, боясь навредить такому крошечному существу, но не успел он отнекаться, как Тонкс уже уложила крошку в его руки. — Вот, так и держи. Не бойся, он не кусается, — с улыбкой произнесла она, видя замешательство на его лице.       Сириус замер и уставился на малыша. Он махал крошечными ручками и гулил что-то, лишь ему известное. Как завороженный он наблюдал за Тедди, с тоской подмечая, что своего сына он таким никогда не увидит. Он умудрился пропустить появление на свет своего ребёнка, и никогда уже не увидит его таким крошкой…       — Сириус, где ты пропадал эти дни? — Ремус выдернул его из раздумий, и он поднял растерянный взгляд на друга.       — Я… я был у себя, в квартире на Гриммо.       — Ясно. Ты как? — уже обеспокоенно спросил Рем, опираясь локтями на колени и заглядывая Сириусу в лицо.       — Порядок. В известном смысле, — Сириус невесело хмыкнул, — но есть кое-что…       — Ребята, вот. Пиво, огневиски, кофе. Мало ли, чего вам захочется, — Тонкс вошла в гостиную, следом за ней вплыл поднос со стаканами. Она опустила его на столик и с гордостью заулыбалась: — Даже ничего не пролила!       Сириус усмехнулся и присвистнул:       — Ничего себе, вот что я называю гостеприимством! — Тедди в его руках зашевелился, и он вздрогнул, уставившись на малыша. Он испугался, что тот вдруг свалится, или что он слишком сильно его прижал. Тедди недовольно морщился и начинал хныкать.       — Что происходит? Я сделал ему больно? — Сириус вскинул брови в испуге, и Тонкс с улыбкой забрала у него ребёнка.       — Всё в порядке, он просто проголодался. Вы болтайте тут, мальчики, а у нас есть дела поважнее, да, малыш? — Тонкс прижала сына к груди, коснулась своим носом его, и чмокнула в лобик. Она проплыла мимо Сириуса прочь из гостиной, что-то мурлыкая себе под нос, и его прямо обдало тем теплом и счастьем, что от неё исходили. Сириус проводил её взглядом и повернулся к другу.       — Рем, дружище, я так счастлив за тебя, — в сердцах сказал он и потянулся за пивом. Ремус только улыбнулся в ответ.       — Ты говорил о чём-то, Сириус, — тактично напомнил он, и Сириус тут же помрачнел.       — Да, говорил. Ремус, мне ужасно не хотелось бы выдергивать тебя из семейной идиллии, но…       — Есть но. Я почему-то так и решил, глядя на тебя, — Ремус покачал головой и усмехнулся. — Что случилось у тебя за эти два дня? Куда ты вляпался?       Сириус посмотрел на друга выжидающе, провёл рукой по волосам и сказал:       — Ремус, вляпался я много лет назад, а за эти два дня пытался с этим всем разобраться, но, кажется, только больше запутался.       С тяжёлым сердцем Сириус начал свой сумбурный рассказ, начиная с того, что все эти годы поддерживал отношения с ярой Пожирательницей смерти и обманывал всех вокруг, и заканчивая тем, что у него есть сын где-то там, далеко. Он впопыхах говорил о том, что она не такая плохая, как все считают, оправдывал её поступки и в сумятице чувств пытался выгородить её в глазах друга. Ремус, как образец выдержки и такта, слушал его, не перебивая, лишь раз изумление проскользнуло по его лицу, в самом начале истории, что рассказывал ему Сириус. После он лишь хмурился и вертел в руках стакан, иногда махая головой или проводя ладонью по волосам. Сириус к концу истории уже не поднимал на него глаз, прекрасно представляя себе, что думает о нём его лучший друг, и внутренне готовясь к тому, что его просто напросто выпроводят из этого дома раз и навсегда.       Сириус запнулся где-то на том, что не знает, куда ему теперь податься, и что он отчаянно хочет найти сына и понятия не имеет, как ему с этим всем справиться. Он судорожно выдохнул и сделал большой глоток уже огневиски (пиво быстро кончилось и не возымело необходимого успокаивающего эффекта). Ремус молчал, и Сириус не знал уже, что ему говорить дальше. Он уронил голову, встряхивая волосами, и ощутил на плече твёрдую ладонь. Он вскинулся и посмотрел на Ремуса, тот пожимал его плечо ободряющим жестом.       — Рем, прости, я знаю, что должен был сказать тебе раньше, но… Чёрт.       — Должен был, да, — Ремус поджал губы и покачал головой, — но я понимаю. Обидно, конечно, но я понимаю, что ты не мог.       У Сириуса пропал дар речи. Он только открывал и закрывал рот, пока, наконец, не выдавил из себя:        — Ох, Рем. Клянусь тебе, она… она не плохой человек. Она хороший человек, но с ней произошло много плохого.       — Скажи это Долгопупсам, — бросил Рем, и у Сириуса заныло где-то в груди. Он скривился и залпом осушил остатки спиртного. — Скажи мне, Сириус: ты её любишь? — Ремус с сомнением покосился на друга, всё ещё держа его за плечо.       — Да, — Сириус ответил без колебаний, — да, люблю. Я пойму, если ты возненавидишь меня, но, — он запнулся и потёр лицо ладонями, — я знал её до того, как её сломали и довели до безумия. Я знаю, какая она на самом деле, Рем… и люблю. Люблю всем сердцем.       — Ты идиот, Сириус. Полный болван, — со вздохом сказал Ремус, и Сириус снова опустил голову и покачал головой. — Как тебе в голову-то пришло, что я могу тебя возненавидеть? — он слабо улыбнулся. — Если ты любишь её, то и я готов… не полюбить конечно, уж прости, но поверить. Если всё, что ты говоришь, правда, и ты уверен, что…       — Уверен. Уверен, Рем, клянусь тебе. Она была не в себе, я знаю. Ведь Фрэнк и Алиса и мои друзья тоже, пойми, но она была не в себе. И за это она поплатилась, поверь, четырнадцать лет заключения в Азкабане — достаточно для искупления вины. И я правда люблю её, я не смогу без неё, — Сириус смотрел на друга со смесью мольбы и благодарности, тот грустно усмехался.       — Что же, я верю тебе, дружище. Правда. К тому же, она, как-никак, мать твоего сына. С ума сойти, — Ремус вздохнул и опустил взгляд. — Я не смогу её понять или полюбить, но ради тебя я готов попробовать помочь.       — О большем я и не прошу, — Сириус не верил своей удаче. Он схватил Ремуса за руку и пожал, не зная, как выразить свою благодарность.       — К тому же, я знаю, откуда начать.       — Да? О чём ты?       — Сегодня я получил срочную сову от Кингсли, совсем недавно. Беллатриса Лестрейндж сегодня добровольно сдала палочку и отправилась под стражу.       Сириус подозревал, что именно так она и будет «всё исправлять», но, тем не менее, сердце его грохнулось в пятки, и краска отхлынула от лица.       — Ох и угораздило же тебя, Сириус, — Ремус покачал головой, и Сириус, проведя ладонями по лицу и опуская голову, тихо сказал:       — Да знаю я, знаю… Чёрт.

***

      Сириус шагал по очередной мощенной булыжником узкой улочке, окружённой обветшалыми зданиями с деревянными ставнями. Он чертыхался себе под нос, заворачивая в очередной проулок. Эти треклятые улицы и проулки выглядели все как одна. Солнце уже садилось за горизонт, Сириус обошёл их уже с десяток, но так и не нашёл то, что искал.       Не самый большой шотландский городок Стёрлинг пестрил однообразными мощеными улочками и проулками, и приютов здесь было достаточно. И какого рожна Беллу занесло именно сюда? Сириус уже заходил в четыре сиротских приюта, расположенных на мощеных булыжником узких улочках и наполовину стёршимися надписями над окошками для приема младенцев. Ещё три обошёл стороной — там малышей не принимали и окон жизни не было. И ни в одном из них не было мальчика, родившегося в сентябре, с необычным именем Альтаир. И даже приблизительно по возрасту подходящих малышей не поступало в сентябре. Сведений Белла дала ему немного, и он чертовски сердился на неё за это. Она-то трансгрессировала в определенное место, как могла она не запомнить, куда именно! Сириус огляделся вокруг и вздохнул. Эти чёртовы улочки и вправду были все как одна.       Он завернул за очередной угол и остановился. В конце переулка стояло большое здание, ограждённое металлическим решетчатым забором. Древняя вывеска гласила: сиротский приют «Божья благодать». Сириусу пришлось напрячь зрение, чтобы разглядеть, потому что блеклые буквы практически сливались с фоном. Он двинулся вперёд, к покосившейся калитке сбоку.       Они с Ремусом ещё немного поговорили утром, и было решено, что Сириус отправляется в Стёрлинг, а Ремус поговорит с Кингсли и попробует устроить Сириусу встречу с заключенной. Пока ещё её содержали под стражей в тюрьме под министерством, и там она пробудет ещё какое-то время до суда. Сириус уповал на то, что она согласится помогать следствию, и что они с Ремусом смогут уговорить Кингсли смягчить наказание. В конце концов, она не самый опасный преступник. Она никого не убила, не растерзала. Вполне можно состряпать дело так, что она была запугана или невменяема. Сириус тяжело вздохнул, погрузившись в свои мысли, и толкнул калитку. Та со скрипом отворилась, и он вошёл во двор, залитый закатным светом. Под ногами похрустывали мелкие камушки, тут и там из-под покрытия пробивалась сорная трава. Сириус шагал размеренно и рефлекторно одёргивал пиджак, приводя себя в порядок, лишь бы чем-то занять руки.       Что делать после, он не знал. Как строить свою жизнь, что ему делать с женщиной, что столько раз предавала его, врала ему… даже сейчас. Пообещала ничего не предпринимать, а сама ринулась искупать грехи перед законом и совестью. А как на счёт него? Ему она не задолжала искупления?       Сириус подошёл к массивной двери парадного входа и постучал молоточком. Нет уж, он не может её попрекать своей загубленной жизнью. В конце концов, это отчасти был и его выбор. Он мог бы порвать с ней давным-давно и не метаться по жизни, как загнанный кролик. Мог бы. Но не стал. Не захотел. Он мог бы оглушить её и увезти куда-то на необитаемый остров, оградиться защитой и провести жизнь с нею. Сириус усмехнулся такой перспективе, но всё же принял эту мысль, как абсурдную. Она выбрала бежать от него, а он — за нею гнаться. И нечего тут винить её одну. Они оба хороши.       Сириус постучал снова, и на сей раз дверь отворилась почти сразу. На пороге возникла женщина средних лет в простом, тёмном платье и убранными под косынку волосами. Она тепло улыбнулась ему и вышла на крыльцо.       — Доброго вечера вам, чем могу помочь?       Сириус убрал волосы с глаз и одарил её улыбкой, такой доброжелательной, на какую только был способен.       — Добрый вечер, мэм. Позвольте представиться: меня зовут Сириус Блэк, — он слегка поклонился и протянул руку женщине, что, казалось, от одной его улыбки уже растаяла. — Видите ли, мисс…       — Мисс Робинс, — ответила она и протянула ему ладонь, которую он весьма деликатно пожал.       — Мисс Робинс, я ищу ребёнка.       — Вы хотите усыновить малыша? — заулыбалась она ещё шире.       — Да, можно сказать и так, — уклончиво ответил он. — Я, видите ли, ищу вполне определённого ребёнка. Ему около девяти месяцев от роду, мальчик. Его подбросили в окно в конце сентября. Он был завёрнут в чёрное одеяльце, и при нём была записка с именем — Альтаир. Не ручаюсь, но почти уверен, что мальчик темноглазый и темноволосый. — Сириус замолчал и выжидающе наблюдал за собеседницей. Она о чём-то задумалась ненадолго, а затем спросила:       — А почему вы ищете именно такого мальчика, мистер Блэк?       — Я ищу не такого, я ищу именно этого, — Сириус бросил на неё многозначительный взгляд и прочистил горло. — Понимаете, его мать не посчитала нужным оповестить меня о его рождении, — мисс Робинс коротко кивнула. — Я узнал об этом только на днях и обошёл уже пол-Стёрлинга. Это мой сын, и я отчаянно хочу его найти. — При этих словах лицо Сириуса приобрело такое умоляющее выражение, что женщина напротив него чуть было не пустила слезу. — Очень, очень трудно искать ребёнка, обладая столь скудными сведениями.       — О, да. Разумеется, мистер Блэк. Как же такое возможно, Господи… — она прижала руку к груди и покачала головой.       — Всё, что я знаю, — что он в приюте Стёрлинга. И то немногое, что и так уже вам поведал. Вы не могли бы мне помочь? Проверить, не поступал ли такой малыш?       — Ох, мистер Блэк, я искренне хочу вам помочь, но боюсь, что его ведь могли уже и усыновить. Малышей до года чаще остальных принимают в семьи.       У Сириуса ёкнуло сердце. Об этом он как-то не подумал.       — Пройдёмте, мистер Блэк, пройдёмте. Я посмотрю документы. Ну надо же, и как такое могло произойти, ну что творится-то… — она что-то там бубнила, но Сириус не прислушивался к её болтовне.       Он вошел вслед за мисс Робинс в тёмный холл, и их шаги громким эхом отскакивали от высоких потолков. Сириус шёл за ней и думал, что же делать, если вдруг малыша действительно усыновили. Как быть тогда? Сириусу стало нехорошо от этих мыслей.       Они прошли по коридору и вошли в небольшой кабинет, остановились у стойки со столом и стеллажом, набитым папками. Мисс Робинс предложила ему присесть на стул и стала копошиться в делах, что-то бормоча себе под нос. Сириусу казалось, что время тянется мучительно медленно, и что воздух в этой маленькой комнатке сжимается вокруг него.       — Как вы сказали его имя?       Сириус вздрогнул. Вопрос словно разрезал тишину надвое.       — Альтаир, — хрипло сказал он и прочистил горло.       Мисс Робинс повернулась на каблуках и улыбнулась ему.       — Да, мистер Блэк. Такой мальчик действительно поступил к нам в конце сентября.       Сердце Сириуса пропустило удар и с силой врезалось в грудину, вышибая воздух.       — Да, да. Такое необычное имя, я была почти уверена, что слышала его. Здесь сказано… — она нахмурилась и приблизила папку с делом поближе, — да. Здесь сказано, что при нём было чёрное одеяльце и записка. Мы храним вещи детей и отдаём им по желанию. Если они остаются с нами до совершеннолетия, разумеется. Я могла бы… сейчас, сейчас, — она прижала папку к груди и полезла куда-то вниз, чем-то шурша и двигая предметы.       Сириус почти не мог разобрать, что там бормочет эта женщина. Он встряхнул головой и натянул слабую улыбку.       — Так что вы там говорите? Он здесь или?.. — Сириус перебил её на полуслове, она что-то ещё говорила про хранение, будто его это могло волновать. Она выпрямилась, сжимая в руках небольшую коробку, поставила её на стол, снова открыла папку и продолжила как ни в чём не бывало:       — Ах да, — она будто и не заметила, что её остановили, — да… ой.       Это её «ой» Сириуса прошибло до костей.       — В каком смысле «ой»? — он вскочил на ноги и сделал шаг к ней навстречу.       — Его усыновили, мистер Блэк…       Паника начинала накрывать Сириуса и застилать глаза пеленой. Сердце бешено колотилось, пока он хватал ртом воздух, но всё же до него дошли последующие её слова:       — …но вернули. Странно.       — Что?       — Он сейчас здесь, у нас. Молодая пара усыновляла его, но здесь сказано, что его вернули спустя два месяца и написали отказ. Хм, — Мисс Робинс хмыкнула и захлопнула папку.       Сириус моргнул пару раз, прогоняя наваждение и выравнивая дыхание. Ему хотелось крикнуть этой несносной болтливой женщине, что с этого нужно было начинать и не трепать его нервы. Но он сдержался и просто молча уставился на неё.       — Вы хотите увидеть его, мистер Блэк?       «Ты серьёзно, женщина? Издеваешься, что ли, надо мной?»       — Да, конечно хотел бы, разумеется, — произнес он вслух и мило улыбнулся.       — Ах, вот ещё, — мисс Робинс сняла крышку с коробки и выудила оттуда клочок бумаги. Сириус нетерпеливо переминался с ноги на ногу, когда она протянула ему её. Он прочёл наспех выведенные буквы «Его имя Альтаир» таким знакомым почерком. Когда он поднял взгляд на мисс Робинс, она держала в руках аккуратно сложенное чёрное одеяльце.       — Обычно мы оставляем вещи, как я уже говорила. Но раз уж ваша ситуация нестандартная, быть может, вы хотели бы их забрать.       Сириус взял в руки одеяльце, со странным трепетом стал его рассматривать.       — Да, почему бы и нет.       — Вы позволите? — она забрала у него одеяло через мгновение и уложила обратно в коробку. — Это уже после. Ведь, если вы будете забирать мальчика, всё равно это будет не сегодня.       Сириус всё ещё вертел в руках записку. Он вскинул взгляд и нахмурился.       — Почему? — спросил он резче, чем хотел.       — Ну как же почему, мистер Блэк. Нужно сделать всё по правилам. Все бумаги. Только вы знаете, что вы его отец, но всё же так просто мы не можем отдать вам ребёнка. Нужно оформить усыновление.       — Ах, вот оно что, — Сириус расстроился, но бюрократия есть бюрократия. Откровенно говоря, он сегодня уже и не рассчитывал на удачу, так что это лучше, чем ничего. — Можно я оставлю это? — он поднял вверх бумажку, зажимая её между пальцев.       Мисс Робинс нахмурилась, но ясно было, что она колеблется.       — Мистер Блэк, вообще-то, так не положено… — начала она, но Сириус улыбнулся и перебил её:       — Ну пожалуйста. Я знаю, что у вас определенные правила, но это важно для меня.       — Ну… ну ладно. Это не особо важная деталь, конечно, но всё же, ладно. Вы мне нравитесь, мистер Блэк, и я прониклась вашей ситуацией. Так и быть, пойду вам навстречу.       — Спасибо, мисс Робинс. Большое спасибо, — он бережно положил записку во внутренний карман пиджака. Он сам не знал, на кой ему сдалась эта бумажка. Но отчего-то ему очень хотелось её забрать с собой.       — Пройдёмте, мистер Блэк. Познакомитесь с сыном, — мисс Робинс улыбнулась ему и отворила дверь кабинета.       Сириус снова начал нервничать. Пока ещё даже не уложившаяся до конца мысль в голове о том, что он — отец, стала биться и трепыхаться в мозгу, вызывая волнение и страх. Он сделал глубокий вдох и проследовал за мисс Робинс, силясь унять дрожь в руках. Всё время, пока они шли по извилистым коридорам мимо шатких дверей, встречая по пути нянечек и сестёр, Сириуса сковывало волнение. Чёрт, а он ведь сейчас увидит сына. Своего сына. Он всё ещё не мог в это поверить.       Мисс Робинс остановилась у поста и позвала девушку, сидевшую за столом.       — Нэнси, скажи, милая, Альтаир у нас в какой комнате?       — Альтаир? Так, сейчас, — она заглянула в журнал и через мгновение сказала: — Малыш Альтаир у нас в девятнадцатой. — Девушка широко заулыбалась, глядя на Сириуса, — такой славный малыш, никаких проблем с ним. Тихий и спокойный.       — Спасибо, милая. Пройдёмте, мистер Блэк, почти пришли.       Сириус бросил ответную улыбку девушке Нэнси и на ватных ногах проследовал за мисс Робинс. Она отворила дверь сбоку и скрылась за ней, а он словно окаменел.       Остановился в шаге от порога и судорожно вздохнул. Из комнаты слышались детские голоса, сквозь открытую дверь сочился мягкий жёлтый свет. Сириус словно оказался под водой и слышал лишь биение собственного сердца. Из комнаты высунулась голова мисс Робинс, она улыбнулась и позвала:       — Проходите, проходите.       Сириус сбросил оцепенение, тряхнул головой, повернул и вошёл в дверной проём, затаив дыхание. Там стояло несколько кроватей, в каждой сидели малыши с небольшой разницей в возрасте. Годовалые или чуть старше. Сириус моргнул пару раз, оглядывая всех по очереди. В комнате было достаточно светло, малыши гулили, кто-то слабо хныкал. На стуле у стены сидела нянечка и поглядывала на Сириуса из-за газеты. Мисс Робинс стояла к нему спиной и закрывала собой ещё одну кровать. Вот она наклонилась, что-то нашёптывая сладким голоском, поднялась и развернулась.       Сириус замер. Он словно перестал дышать и думать. Он лишь смотрел во все глаза на темноволосого серьёзного мальчика, что сидел на руках у мисс Робинс.       — Вот, мистер Блэк, знакомьтесь, — она шагнула к нему ближе, улыбаясь, — это Альтаир.       Сириус встретил взгляд маленьких серых глаз, точь-в-точь как у него, и ему захотелось то ли разрыдаться, то ли рассмеяться. Какое-то огромное и странное чувство разливалось у него в груди, норовя задушить, и он лишь смог выдохнуть, но не был уверен, что сможет снова вдохнуть.       — Хотите подержать? — мисс Робинс с интересом наблюдала за Сириусом, покачивая мальчика, и нянечка уже тоже с нескрываемым интересом глазела, даже отложила газету. Сириус лишь кивнул, подошёл ближе, протянул руки и бережно взял сына под мышки. Мисс Робинс помогла неумелому мужчине справиться с такой трудной задачей и усадить малыша ему на локоть. Сириус задыхался от восторга. Он погладил мальчика по тёмным, вьющимся волосам, бережно взял его за ручку, и он тут же ухватил его за палец.       Сириус улыбнулся, с трудом сдерживая обуревающие его эмоции, новые и незнакомые.       — Привет, дружище, — выдохнул он шёпотом. Малыш поднял к нему личико и очень серьёзно стал рассматривать. Слёзы наворачивались Сириусу на глаза. — Я твой папа… — сказал он и задохнулся от переизбытка чувств. Мальчик нахмурил бровки и коснулся своей крошечной ладошкой его лица, от чего Сириуса перестал дышать. Альтаир схватил его за нос, исследуя его лицо с самым серьёзным видом. Он прижал сына к груди, целуя в макушку и вдыхая такой сладкий детский запах. Слёзы уже катились по его щекам, но он не обращал на это внимания. Он совсем позабыл, что в комнате есть кто-то ещё. Но мисс Робинс ему скоро об этом напомнила.       — Мистер Блэк, — позвала она дрожащим голосом. Он поднял на неё глаза, она утирала слезу платочком, — простите, ради Бога, но детям пора спать.       — Нет, ну ещё минутку, прошу вас… — Сириусу страшно не хотелось выпускать это чудо из объятий. Малыш прислонил головку к его груди и посасывал пальчик, начиная засыпать. Сириус чмокнул его в макушку и погладил по спинке.       — Простите, мистер Блэк, мне самой не хочется вас разлучать, — она всхлипнула, — но вы же понимаете, что придётся. — Она протянула руки и коснулась малыша, и Сириус вынужден был покориться. Альтаир запротестовал недовольным хныканьем, и сердце Сириуса сжалось от боли и беспокойства. Он приник к детской головке и зашептал ему в макушку:       — Я скоро вернусь за тобой, малыш, папа тебя не оставит, папа заберёт тебя домой, — он чмокнул сына и погладил по головке, и мисс Робинс оторвала его от Альтаира и понесла мальчика в кроватку. Сириус заглядывал за её плечо, но она махнула головой нянечке: та вскочила со стула, шмыгая носом, и принялась развлекать малыша, а сама мисс Робинс самым вежливым образом вытолкала Сириуса за дверь и закрыла её за ними.       — Когда я смогу забрать его, мисс Робинс? — Сириус нервно одёргивал края пиджака и шагал за ней по коридору.       — Сейчас мы с вами заполним заявление, и тогда я расскажу вам, что будет дальше.       Сириусу отчаянно захотелось применить к ней Империо и забрать отсюда своего ребёнка. Да просто выкрасть его — и дело с концом. Обливейт — подчистить им всем память, чёрт возьми! «Стереть память всему приюту? Серьёзно?» Сириус со злобой одёргивал себя и думал, что это не лучший способ начать новую жизнь с чистого листа. И не самый простой и законный, если уж на то пошло, особенно после всех неприятностей, что выпали на долю магического сообщества. Вряд ли министр или Кингсли придут в восторг от того, что он тут похозяйничает. И тогда уж точно Белле воли не видать.       Хотя на случай, если что-то вдруг пойдёт не так, он вариант этот всё-таки приберегал.       Сириус шагнул за дверь кабинета и принялся со всем усердием разбираться во всей этой бумажной волоките.       Он обещал забрать сына домой. Только где он, этот дом?..