***
До слушания оставалось всего ничего времени. Сириус провёл всю неделю в заботах о доме, осваивая новую для себя роль отца. Ремус здорово помогал ему, да и Тонкс с Тэдди пару раз наведывалась, учила, как с малышом обращаться, переодевать и купать. И кормить. Это оказалось довольно сложной задачей — ведь Сириус ни черта не понимал в кормлении младенцев, а Альтаиру уже полагалось вводить прикорм. Но новоиспеченный папа быстро освоился и с радостью заботился о сыне. Он научился варить идеальные каши и точно знал, в какой последовательности следует давать малышу новые продукты. За это время Сириус почти не покидал дом — только за необходимыми покупками. Но Ремус исправно приносил ему вести от Кингсли. Все показания были собраны, и никто из бывших Пожирателей не смог припомнить случая, чтобы Белла кого-то убила. В больнице святого Мунго подтвердили, что рассудок её повреждён, и что под давлением и страхом она вполне могла совершать то, чего делать не хотела. Кроме того, она была истощена — целители выписали ей гору зелий и настоев и даже настаивали на госпитализации, но, разумеется, министерство было против. Кингсли заверял, что всё довольно радужно. Слушание было назначено на раннее утро, и в этот раз оно закрытое. Но Сириус всё равно собирался присутствовать, хоть бы в коридоре у дверей. К тому же, он надеялся, что его вызовут свидетелем — он не раз говорил Кингсли, что готов дать показания. Так что нужно было придумать, с кем оставить Альтаира на это время. Ремус и Тонкс тоже заняты в министерстве. Сириус отправился на прогулку с сыном тёплым летним вечером, и решил наведаться к тому, кто мог бы ему помочь. И с кем следовало бы объясниться. Трижды постучав молоточком по резной двери, Сириус устроил сына поудобнее на руках. Малыш его преобразился — в приюте он был невероятно серьёзным и хмурым мальчиком — теперь же весёлый и довольный жизнью ребёнок с интересом разглядывал резные фигурки на колоннах у входа в дом. Сириус не мог нарадоваться на сына — так не хотелось выпускать его из рук. Он чмокнул малыша в пухлую щёчку как раз в тот момент, когда дверь отворилась. Сначала Сириус опешил — на пороге стояла Белла, ну или почти она. Он успел позабыть, насколько они похожи. Тёмные, но не настолько, как у Беллы, волосы собраны в высокий пучок, и непослушные пряди выбились из него, обрамляя лицо, так похожее на лицо Беллы. Карие выразительные глаза внимательно изучали его, брови поползли вверх от удивления, когда понимание отразилось во взгляде молодой женщины. — Здравствуй, Андромеда. — Сириус?.. — она вытерла руки о передник и распахнула дверь шире. — Какими судьбами? — Да вот, хотел поговорить, — он осёкся, не зная, как и сказать то, зачем пришёл. Пару минут они просто смотрели друг на друга, застыв в нерешительности. — Это твой? — наконец спросила Меда, улыбаясь Альтаиру на его руках. — Да, мой. И… Беллы, — выдохнул он, глядя, как изумление сменяется непониманием на её лице. Андромеда нахмурилась и подняла на него взгляд. — Нам действительно есть что обсудить, как я погляжу, — сказала она и отошла в сторону, пропуская Сириуса в дом. — Проходи. В нервном молчании они прошли по коридору и вышли в зал — там в люльке лежал Тедди и разглядывал зачарованную карусель. Меда жестом указала Сириусу на кресло и села напротив. — Чай? Кофе? — Нет, спасибо. Андромеда внимательно посмотрела на Сириуса, а затем вздохнула и отвела взгляд. — Слушай, я понятия не имею, как и что у вас там происходит, но в суд я не пойду. Что бы ты там не говорил, я… — Я не об этом пришёл просить. Я не собираюсь лезть в ваши отношения, Меда, я всё понимаю. Знаю, Белла ранила тебя своим непониманием… — Непониманием? Может, больше угрозами нашим жизням? — Меда зло сверкнула глазами. — Ты же знаешь, она бы этого не сделала. — Я её совсем не знаю, Сириус. Как и ты, думаю. Сириус с достоинством выдержал её взгляд и вздохнул. Меда была почти так же категорична, как и Белла, и вряд ли он сможет что-то ей доказать. — Слушай, я знаю её как никто другой. Лучше, чем она сама. Я был с ней в самые сложные моменты, я видел её во всех состояниях, даже Нарцисса не знала о болезни Беллы, хотя они жили под одной крышей долгое время. Андромеда фыркнула и сложила руки на груди. — Я тронута, Сириус, что ты так отзываешься о моей сестре, но повторюсь: не хочу ничего общего с ней иметь. — Я и не прошу об этом, — Альтаиру надоело сидеть у отца на руках, и он стал ёрзать и пытаться вырваться из его объятий. — Тогда зачем ты здесь? — Меда упрямо смотрела на него исподлобья. — Во-первых, я хотел попросить тебя присмотреть за Альтаиром денёк, пока будет идти суд. А во-вторых… просто рассказать тебе, что знаю. Чтобы ты могла делать выводы. — Я давно сделала выводы, Сириус. И мне этого достаточно. — Господи, да ты такая же упрямая, как Белла! — воскликнул он. — Всё же мы родственники, — Меда замолчала и задумчиво посмотрела на малыша, что пытался стоять, держась за руки Сириуса. — Знаешь, почему она так остро отреагировала? Почему грозилась, на чём свет стоит? — Сириус начинал заводиться. — Потому, что ты смогла сделать то, чего она побоялась! Я звал её, просил сбежать со мной, но она так и не решилась, потому что чувствовала ответственность за вас. Да, вы здесь ни при чём, это её тараканы, которых ей вдолбил в голову ваш покойный папаша, и, тем не менее, именно из-за этого она так полыхнула! Сириус выдал тираду на одном дыхании, наблюдая, как бледнеет Меда. На пару минут воцарилась тишина. — Так вы что же… — Андромеда запнулась. — Столько лет?.. — Да. Я не вру, когда говорю, что знаю её. Ко мне она приходила за утешением, со мной делилась обидами и болью. И то, я и половины, пожалуй, не знаю. — Это ничего не меняет. — Ну разумеется, — Сириус посмотрел на женщину напротив, что погружалась в задумчивое состояние. — Раз ты не хочешь выслушать меня — дело твоё. Я не хочу встревать в семейные ссоры. Просто я знаю, как Беллу тяготит ваша размолвка. — Она говорила об этом? — голос Меды дрогнул. — Боюсь, нам мало выдавалось разговаривать последнее время. Поверь, я знаю. Я это понял ещё в тот день, когда она разнесла мою квартиру и проплакала на моих руках всю ночь, — он перевёл дыхание, наблюдая за Андромедой. — Вы, две упрямицы, вряд ли бы стали говорить друг с другом и что-то выяснять. Но если всё пройдёт гладко, и Беллу выпустят — я уверен, новую жизнь она хотела бы начать в ладу с собой и сёстрами. Потому что вы дороги ей, как никто. — Я… не знаю, что сказать и что думать, Сириус. — Не говори мне ничего, просто обдумай мои слова. Ладно? — Просто, когда она набросилась на меня тогда, меня это очень задело. Я ведь доверяла ей, поделилась с ней сокровенной тайной, а она… — А она даже не выдала тебя отцу. Иначе ты не смогла бы уйти тогда. Подумай об этом. Она кричала и сыпала угрозами — но разве она навредила? — Если бы она знала, где я… — Меда, если бы она хотела, она нашла бы тебя. Англия не так уж велика, чтобы за столько лет не найти здесь тебя. Подумай вот о чём: неужели вы с Цисси не видели, что с ней творится? — Сириус прищурился и вперился в Меду взглядом. Она стушевалась и задумалась. — Вы же дороже всего ей были, и никто из вас не заметил, что она больна? Что ей плохо? — Сириус, она не позволяла, отталкивала всегда, даже когда я пыталась поговорить с ней! — Меда стала говорить взволнованно. — Всегда говорила, что всё с ней хорошо, что я не должна об этом беспокоиться. — Но ты же видела, что это не так! — Господи, конечно, видела! — она отвела взгляд. — Белла как-то сказала, что папа ей делает больно, но… Андромеда встала и прошлась по комнате. Сириус проследил за ней взглядом и переключил внимание на сына, пытаясь удержать проворного мальчика на месте. Он думал, что зря, наверное, пришёл, и всё же не мог не попытаться. Белла любила сестёр больше всего на свете, и их поддержка здорово бы помогла её восстановлению. Сириус не хотел допускать даже и мысли о том, что она сядет. — Ты можешь оставить мальчика, я присмотрю за ним, сколько нужно, — Меда в задумчивости стояла у окна. Она так и не закончила фразу, что повисла в воздухе. — Уверена? — Да, уверена, — она повернулась к нему лицом. — Ты же меня знаешь, Сириус. Слушание завтра? — Да, в восемь. Я буду там. — Хорошо. Я присмотрю за ним. — Спасибо, — Сириус выдохнул. Хоть Меда и не захотела его выслушать до конца, но точки над i были расставлены, по крайней мере, частично.***
День обещал быть нервным. Сириус снова почти не спал, ворочаясь в кровати. Он заснул под утро и спал беспокойно. Его не покидало волнение, ведь это заседание будет, вероятно, последним. Сириус завёл Альтаира к Меде и отправился сразу в министерство. Он околачивался у дверей в зал суда, оббивая пороги, пока не пришёл Ремус. Друг пытался его как-то отвлечь разговорами, но выходило плохо, Сириуса трясло. Ему довелось увидеть, как Беллу вводили в зал, и сердце Сириуса ухнуло в пятки при виде любимой. Ему не позволили к ней приблизиться. Так что ему оставалось только выхаживать вдоль дверей и пытаться что-то расслышать. Через какое-то время — Сириусу показалось, что прошла целая вечность — его пригласили в зал. Он ворвался и пересёк проход так быстро, как только мог. Кингсли наколдовал ему стул рядом с Беллой, и Сириус сел, нервно одёргивая пиджак. — Сириус Блэк. Что же, вы готовы дать показания в защиту Беллатрисы Лестрейндж? — Да, министр, — ответил Сириус, не задумываясь. Он видел боковым зрением, что Белла смотрит на него. — Вы клянетесь говорить правду и ничего, кроме правды? — Да. — Приступайте. Кингсли выглядел абсолютно спокойным. Он повернулся к Сириусу и мягко произнёс: — Мистер Блэк, вы можете сказать, видели ли вы миссис Лестрейндж в день битвы за Хогвартс? — Могу. Разумеется, я видел её. — Она принимала участие в битве? — Нет. Сестра Беллы, Нарцисса, увела её перед сражением, я лично видел, как они трансгрессировали. — Хорошо. А куда они трансгрессировали, вы знаете? — В мою квартиру на Гриммо. По залу пошёл шепоток. Как же Сириуса выводили из себя эти люди. Им лишь бы было что обсудить. Что ж, сегодня они много интересного узнают. — Откуда вы знаете? — Потому что именно там я их застал. Я ушёл после битвы искать Беллу и нашёл в своей квартире. Стенографист шуршал пером по пергаменту, где-то на верхних ярусах шептались. Сириуса ужасно раздражали все эти звуки. Голова его раскалывалась, и он обещал себе выпить чего покрепче после этого сумасшествия. Он слегка повернул голову и ободряюще улыбнулся Белле. — Мистер Блэк, миссис Лестрейндж пришла к нам через два дня после битвы. Вам известно, где она находилась всё это время? — Да, она была со мной. Гул стал нарастать, и Сириус на секунду прикрыл веки, а затем снова обернулся к Белле. Она выглядела испуганной, но он лишь подмигнул ей, пытаясь успокоить. Кто бы его ещё успокоил. Сириус посмотрел на озадаченное лицо министра, Скримджер стал бить молотком по столу, призывая к тишине. — Где, простите? — Со мной, министр. — Чем же вы занимались всё это время? — Скримджер странно поглядел на Сириуса, перегнувшись через стол. — Министр, вы хотите, чтобы я в подробностях рассказал? Чем могут заниматься двое людей, любящих друг друга, находясь под одной крышей? Снова гомон пошёл по залу от ироничного тона Сириуса. Он правда не понимал, на кой эти дурацкие уточняющие вопросы. — Тишина! — снова рявкнул Скримджер. — То есть, вы хотите сказать, что состоите в отношениях с этой женщиной? — Министр, я не думаю, что это имеет отношение к делу. Но да, я люблю эту женщину и состою с ней в отношениях. Она провела со мной эти два дня, и ещё много других до этого, — Сириус напряженно вытянулся на стуле, его голос становился громче. — Я готов выпить сыворотку правды, отдать воспоминания в омут, дать непреложный обет — доставайте из меня всё, что я знаю. Я готов дать подтверждение своим словам любым угодным для вас способом. Она не участвовала в битве и вообще не хотела быть Пожирательницей! И уж точно никогда не хотела никому причинить вред. «Разве только мне», — мелькнуло в голове, но это Сириус озвучивать не стал. Пока он говорил, в зале воцарилась, наконец, тишина. Все ошарашено слушали его публичное признание в любви. Кингсли улыбнулся одними глазами и сделал шаг вперёд. — Министр, я полагаю, вопрос исчерпан. У нас также есть показания Нарциссы и Люциуса Малфоев, Ремуса Люпина, Нимфадоры Тонкс, Северуса Снегга. И все они весьма однообразны. Также заключение из больницы святого Мунго — вы уже с ним ознакомились. Сириус дрожал, пока Кингсли говорил. Он понимал, куда тот клонит. И, судя по уверенности в его голосе, клонил он в нужную сторону. Сириус посмотрел на Беллу — в её глазах стояли слёзы. Кингсли ещё что-то говорил, и Сириус напряжённо вслушивался в его слова, но плохо уже соображал и половину не расслышал. — Хорошо, — громогласный голос Скримджера разнесся по залу. — Кингсли, ты проделал большую работу. Я согласен с твоими аргументами. Сердце Сириуса начинал переполнять восторг. Неужели это всё сейчас закончится? — С Беллатрисы Лестрейндж будут сняты все обвинения, если она согласится принять сыворотку правды и подтвердить всё, что было сказано устами свидетелей. — Сейчас, министр? — Да, разберёмся с этим сейчас. Сириуса попросили покинуть зал. Он беспокойно оглядывался, пока его вели к дверям. Ремус встретил его в коридоре. — Ну что там? — Я… я так понял, что ей сейчас дадут сыворотку, и если она подтвердит все наши слова, то её отпустят. Сириус присел на корточки и сжал голову руками. Он всё ещё не понимал, какого чёрта здесь происходит. Столько всего в пользу её невиновности, зачем ещё и это? — Чёрт, почему сразу нельзя было это сделать? — Сириус, сыворотку применять не очень-то законно, и Скримджер явно не ожидал, что она понадобится. Но теперь он хочет удостовериться. Ты видишь, что опрашивали всех в разное время и без предупреждения. Но волноваться незачем, ведь мы не врали. Все говорили ровно то, что знали, — Ремус присел рядом и ободряюще сжал плечо друга. И время мучительно медленно потянулось, часы, казалось, совсем остановились. Сириус то прохаживался по коридору, то садился на пол у стены, то снова вскакивал и бродил. Ремус был рядом, хоть Сириус и говорил ему, что он может идти. Он провёл в коридоре у зала суда несколько часов, не отходя от дверей, чтобы ничего не пропустить. Ничего, конечно, слышно не было. Рем пару раз приносил кофе. Сириусу уже казалось, что голова его лопнет от напряженного ожидания. Он был взвинчен до невозможности и вздрагивал от любого шороха. Заливая в себя очередной стакан с кофе, Сириус сильно жалел, что там не огневиски. И вот, спустя бесконечное множество часов и минут ожидания, дверь таки распахнулась. Сириус подскочил, как ошпаренный. В сопровождении двух мракоборцев из неё вышла бледная и измученная Белла. На ней не было больше цепей. Сириус бросился к ней, наплевав на всех вокруг, и заключил в объятия, прижимая к себе. Белла дрожащими руками обвила его шею и всхлипнула, пряча лицо у него на груди. — Всё хорошо? — шёпотом спросил Сириус. Она лишь утвердительно качнула головой. Большего счастья Сириус не мог и ожидать. Мракоборцы, совершенно растерявшись, просто стояли в стороне, переглядываясь, пока Сириус покрывал поцелуями её лицо и губы. Он оттащил Беллу в сторону от дверного проёма, чтоб никто не зацепил их, и не мог выпустить её из объятий. Всё то напряжение, весь страх и волнение, что не давали ему покоя столько дней, наконец, отступили, разом схлынув, уступая место радости и облегчению. Сириус обнимал свою любимую и боялся, что ноги подкосятся, и он рухнет, обессиленный от постоянной тревоги. Настойчивый кашель у него над ухом вернул его в реальность. Сириус неохотно оторвался от Беллы, всё ещё прижимая её к своей груди, и обернулся к Кингсли, что нависал над ними. — Всё в порядке, Сириус. Она свободна. А теперь выпусти её на пару минут, миссис Лестрейндж вернут её палочку и вещи, в которых она пришла. — Блэк, — Белла подняла голову и устало посмотрела на Бруствера. — Прошу, не называйте меня больше этой мерзкой фамилией. — Разумеется… мисс Блэк, так и запишем в вашем заключении об освобождении. — Спасибо. За всё, — она опёрлась о плечо Сириуса и прикрыла веки. — Спасибо. Спасибо, Кингсли, я не знаю, как тебя благодарить… — голос Сириуса сел и сильно дрожал, он протянул Кингсли руку, и тот её пожал с тёплой улыбкой. — Не стоит благодарности. Я рад помочь. Пойдёмте, — Кингсли взял Беллу за руку, помогая ей идти. — Жди у выхода, в атриуме. Сириус с трудом отпустил её и закрыл лицо руками. Его всего трясло. Он не мог поверить, что всё, наконец, закончилось. Ремус хлопнул друга по плечу, и тот бросился его обнимать. — Спасибо, Рем, что бы я без тебя делал… — Сириус, всё в порядке. Главное, что получилось. Ты же знаешь, я всегда помогу тебе. — Я в долгу у тебя, Рем! — Не неси чепухи, дружище. Пойдём-ка наверх. С трудом дождавшись, пока выведут Беллу, Сириус снова заключил её в объятия, словно её у него могут забрать. Ремус передал ему всё, что нужно для Беллы — назначения целителей и прочее — и провёл их к выходу. — Пойдём домой, милая, — шепнул Сириус, прижимая к себе своё сокровище. — А он есть у нас? — слабым голосом спросила она. — Теперь, да. Я обо всём позаботился. Они вместе трансгрессировали домой, и Сириус зажёг везде свет. Он давно всё прибрал и навёл идеальный порядок, пытаясь занять себя хоть чем-то. Белла была молчалива, осматривала всё с интересом, прохаживаясь по гостиной. — Тебе нравится? Она обернулась и удивлённо вскинула брови. — Нравится ли мне? Шутишь, милый? Дом просто волшебный! Сириус приблизился к Белле и поцеловал, зарываясь пальцами в волосы. Как же он скучал по ней. — Милая, я так рад, что ты теперь дома, — выдохнул он, отрываясь от её губ. Он понимал, насколько она измучена и как сильно устала. — Пойдём, я наберу тебе ванну. А пока ты будешь отдыхать — приготовлю ужин. Когда всё было готово, Сириус откупорил бутылку вина и разлил по бокалам. Стейк ароматно дымился на сковороде, на столе уже были овощи и хлеб. Белла вышла, окутанная облаком пара, в халате и с мокрыми волосами, и ахнула от увиденного. — Господи, милый, да тут целый пир! Ты сам всё приготовил? — Да, сам, — Сириус поспешил к ней навстречу и вручил Белле бокал, обнимая за талию. — Проголодалась? — Ужасно! — она отпила и прикрыла веки от удовольствия. — Я и не знала, что ты умеешь. — Белла, я жил один столько лет, не всё же мне стряпней Кикимера питаться! — Сириус улыбнулся, заводя прядь ей за ухо. — Садись, милая, всё уже готово. Он помог Белле дойти до стола и поцеловал в щёку. Этот вечер обещал быть самым приятным за все эти годы. Белла была с ним, ей ничто не грозило. Они вместе и, наконец, дома. Сириус с удовольствием наблюдал, с каким аппетитом она ест, и после ужина он дал ей все необходимые лекарства. Потом Сириус заколдовал посуду в раковине, и они вместе устроились на диване, потягивая вино и тихо переговариваясь. — Расскажи мне обо всём, Белла, — она полулежала на нём, облокотившись спиной на его грудь, и Сириус поглаживал её по животу, то и дело чмокая то в щёку, то в макушку. Белла совсем расслабилась, положив голову ему на плечо. — Я хочу знать абсолютно всё, — прошептал он в самое её ухо. Белла повернула к нему голову и он поцеловал её в уголок губ. Она подняла свободную руку и обняла его за шею. — Никаких больше тайн? — спросила она. — Никаких, — Сириус поцеловал её настойчивее, а Белла сильнее притянула его за шею к себе, ласково отвечая. Как приятно было просто лежать с нею рядом, обнимать и целовать и знать, что больше никуда она не денется. Раньше он не мог насытиться присутствием Беллы, потому что не знал, когда снова они увидятся. А теперь Сириусу казалось, что жизни слишком мало, чтобы любить её. Нужно смаковать каждую секундочку, гладить, трогать и целовать, вдыхать запах и просто быть рядом. Потому что жизнь коротка, и они столько лет уже потеряли. Белла говорила и говорила, рассказывая ему о детстве, своих страхах и болях, обо всём, что приходило на ум. В перерывах Сириус нежно целовал её, давая понять, что он рядом, что примет и выслушает её. Потому что любит. Потому что не намерен больше терять её. Настолько доверительной стала атмосфера в их маленькой гостиной от нежности и вина, что Белла дрогнувшим голосом рассказала ему и о той ночи, когда она шла с сыном к обрыву. Сбиваясь, передала всё, о чём думала в тот момент, всё, что чувствовала. Возможно, это была последняя попытка оттолкнуть. Но Сириус молча выслушал всё и лишь крепче сжал в объятиях, а затем поцеловал, долго и трепетно. Потому что так правильно. Так и поступают любящие люди — поддерживают друг друга в любых ситуациях. Он принял сторону Беллы и смог услышать в её словах, какого ей было в тот момент. Сириус не станет больше упрекать её, секрета страшнее у неё не было, и она им поделилась. Он погладил любимую по плечам и сказал лишь: — Как я рад, что ты сделала правильный выбор. Вот так. На фоне того кошмара, что творился в её голове, приют оказался правильным выбором. Сириус не знал, как бы он отреагировал тогда. Но искренне желание Беллы понести наказание за все свои проступки повергло его в шок и заставило многое переосмыслить. Попытаться забраться в её шкуру и понять. Белла плакала, пока говорила. Когда последняя страшная тайна была озвучена, меж ними словно рухнула стена, она прижалась к нему сильнее, развернувшись на бок, и долго плакала, выпуская на волю все страхи и тревоги. Сириус просто был рядом и утирал её слёзы. Целовал и гладил по спине. Делал то единственное, что умел — просто любил её, несмотря ни на что.