Кровавый Де́лес

      В полутемной комнате стояла тишина. Были слышны только перешептывания и редкое шуршание богатого красного платья. Рядом с ним госпожа с пересохшими дорожками слез, впереди принц, советующийся с несколькими дворцовыми лекарями, а Тодд покорно стоял в стороне, не смея вмешиваться. Голоса раздаются для него отдаленно, будто он не здесь.       Лежащий в постели малыш тяжело сопел, то погружаясь в сон, то выходя из него и осматривая рядом стоящих из-под прикрытых ресниц. Розовые щеки горели ярче прежнего, а больные глаза не желали открываться шире. Ему нужно поспать, но сейчас это будет сделать крайне сложно. — Это точно поможет? — господин зажимает листок пряной травы, лежащей на посудине между пальцев и начинает тереть, заметно хмурясь. — Несомненно это облегчит общее состояние больного, однако, ему нужны частые прогулки на свежем воздухе, — самый старый на вид лекарь склонился, боясь говорить с поднятой головой. — Лесной аромат хвои обязательно изгонит недуг, Ваше Высочество, — разводит руки и складывает их на животе, кланяясь ниже, стараясь доброжелательно улыбаться.       Принц бросает короткий взгляд на столпившийся народ и притягивает впитавшие резкий травяной запах пальцы к носу, принюхиваясь. Сводит брови, еще немного потирает их между собой и смотрит теперь на сына, что стал дольше задерживаться во сне. Успокаивается от этого факта и оставляет принесенную траву в покое.       Изначально он скептически отнесся к пришедшему лекарю, в чьих руках была какая-то куча листьев, вместо лекарств. Он не знал, как это поможет задыхающемуся мальчику, однако, сработало. Приступ отошел на второй план и уже с помощью приготовленного лекарства все совсем успокоилось, приходя в норму. Дышит размеренно, хоть и с трудом, но дышит. Это сейчас главное.       Они долгое время находились в этих покоях, тихо наблюдая как отец следит за изменяющимся состоянием ребенка. Понурые и молчаливые рассматривали пол, не издавая ни звука. Принцесса Эшли даже не смела достать платок, чтобы вытереть слезы, от чего остались темные рисунки на ее щеках. А совсем скоро те вовсе перестали литься, заплаканное лицо теперь не выражало никаких эмоций. Госпожа бесцельно продолжала стоять, чего-то ожидая.       Когда стало совсем тихо, Сал решился поднять взгляд, видя спокойного принца и довольные улыбки лекарей, что получили золото за свою работу. Он щедро выделил монеты, так же пообещав дать гораздо больше, если больной сможет выздороветь окончательно.       Оживает, когда видит приказной жест королевской руки, усыпанной перстнями. — Можете быть свободны, — вернув себе былую строгость, моментом отворачивается ото всех.       Им остается лишь молча попятиться назад, стараясь открыть дверь как можно тише. Сал следит за ними, останавливаясь на начавшей дышать супруге принца. Только сейчас он понял, что не слышал ни единого ее вздоха. Словно она задержала дыхание и покорно стояла, ожидая окончания. Сейчас же она чуть кланяется, сдержанно держа руки у живота. — Желаю Его Высочеству скорейшего выздоровления, — тихо произносит, разворачиваясь так, чтобы не встретиться даже на секунду со взглядом слуги.       Видя данный жест, опускает глаза, прикрывая веки. Ему тоже пора. — Сал, останься.       Стоило ему только сделать поклон, как с ним заговорили теплым голосом, сменив строгость на милость. Подняв голову, он смог лицезреть уставшее лицо, что перестало хранить серьезность. Теперь не перед кем казаться сильным.       Он прекрасно знает, что это за взгляд. Может представить, какого отцу больного ребенка, чья болезнь не лечится ни какими доступными на сегодняшний момент способами. Можно лишь облегчить состояние, но не избавиться от периодически наступающего во сне удушья.       Эти хрипучие вдохи и выдохи, постоянный сухой кашель и жуткий страх в детских глазах. Он почти не встает, не играет и не гуляет. Слишком слаб для физической активности. Может только учиться и развлекать себя несложными играми. Взгляд всегда бесчувственный, больной. У него красные глаза, а по ночам сильный жар. В таком состоянии этот ребенок проживает большую часть своей короткой жизни. Стоило им только обрадоваться, что приступы исчезли как назло во время их похода все вернулось на круги своя. Оставалось надеяться, что новый способ лечения пойдет ему на пользу.       Слуга покорно подходит ближе, когда слышит звук закрывающейся двери. Встает рядом и все таким же безразличным взглядом смотрит на принца, что, кажется, провалился в глубокий сон. Внутри ему больно, слишком больно, чтобы показывать на лице какие-либо эмоции.       Наследник садится на край мягкой кровати и поднимает глаза кверху, видя, как ведет себя его приближенный. Вдыхает больше воздуха и легко хлопает по расписному одеялу. На этот жест он вбирает губы и неохотно, медленно начинает присаживаться на указанное ему место. Кротко уводит взгляд вбок, располагая ладони на ногах.       Ларри сдержанно наблюдает за ним, а после слабо улыбается, присаживаясь чуть ближе. Слишком уж далеко он от него сел. — Снова вернулась эта проклятая болезнь, — начинает тихо, облокачиваясь одной рукой так, чтобы видеть лицо сына. — Она буквально преследует меня уже многие годы, — прикрывает веки, болезненно жмурясь. — Что он, что его мать — одного поля ягоды, — опускает голову, вспомнив что-то неприятное для себя.       Слуга молчит, рассматривая пол под ногами и вслушиваясь в монолог. Он хотел бы что-то сказать, как-то ответить, поддержать, но внутренняя обида не дает ему этого сделать. Перед глазами все еще та сцена.       Замечая затянувшуюся тишину, принц переводит внимание на него, оставшись в ожидании действий. Но даже обращенный взор не стал толчком для ответа на его переживания.       Вздыхает, после медленно потянувшись к щеке. Едва касается, приводя в чувства и поворачивает голову в свою сторону. Слабо улыбается и начинает поглаживать кожу большим пальцем. — Неужто ты так расстроился из-за принцессы? — говорит слегка насмешливо, не придавая ситуации значимости.       Его вопрос игнорируют и продолжают смотреть с огорчением, забавляя подобной реакцией. — Твоя ревность — пустое, — объясняет он тише, замечая как от его голоса начинает ежиться сын. — И ты это прекрасно знаешь, — тянется за поцелуем, норовя успокоить. — Я боюсь повторения, — вдруг начинает говорить, закрывая глаза и прерывая его.       Ларри удивляется сказанному и вопросительно хмурится, замерев в процессе. — Что ты хочешь этим сказать? — щурится, осматривая лицо внимательней.       Открывает веки и смотрит молящим взглядом, оставляя только больше вопросов. Это все ставит его в неудобное положение. — Не хочу снова чувствовать пустоту внутри себя, — поясняет он, продолжая. — Не хочу разрываться на части от осознания вашей близости, — прикладывает к ладони на щеке свою и сжимает. — Не бросай меня в один и тот же костер дважды, прошу тебя.       Чем дольше его слушали, тем удивленнее становился взгляд. Он старательно обдумывал слова и пытался вникнуть в их суть, роясь в отрывках прошлого. И в конце концов, он понял. — Наш с ней союз был необходимостью, не говори, что забыл об этом, — начинает он собрано. — Даже эти дети были нам необходимы, — выделяет слово «нам» и двигается чуть ближе. — Мы обсуждали это, и ты должен помнить, что я сказал тебе тогда.       Своими движениями навстречу добивается своего и Сал замирает, внимательно слушая господина. — Насильно женили всего через год после смерти любимой девушки, — шепчет в губы, смотря только в глаза. — А еще через год сказали: «Сынок, как-то странно ты себя ведешь, при жене и без детей», — говорит размеренно и очень тихо. — Во время того как я уже был влюблен в мужчину, — мягко улыбается, видя, как напротив него не смеют двинуться, внимательно слушая. — Я не только тебя бросил в костер, повинуясь отцу, но и себя сжег дотла, — прикасается до его лба своим. — Она и ее дети — наша опора, только благодаря тому, что пережили в прошлом, мы можем быть вместе в настоящем.       Услышав второй раз о «них», слуга сжимает одеяло пальцами, ощущая внутри легкое тепло. — То, что ты видел — даже и близко не имело того характера, о котором ты мог подумать, — проводит пальцем по коже, приоткрывая его губы. — Я больше никогда не сделаю то, что причинит тебе боль, потому что в моем сердце есть место только для одного человека, — решает завершить все поцелуем и его с радостью принимают, уже пододвигаясь самостоятельно.       Отпускает чужую ладонь и обнимает за талию, расцветая как весенний цветок. Приятные волны прошлись по телу всего лишь от таких простых слов, но этого вполне хватило, чтобы заволочь все его мысли одним единственным.       Такой нужный ему диалог и объятия позволили противной слизи раствориться, оставляя в покое быстро бьющийся орган и заливая щеки краской.       Ларри довольно улыбается в поцелуй и после отстраняется, смотря в счастливые глаза своего слуги. Видит в них искры и радость. Обнимает, устраивая его голову на плече. — И не думай об этом больше, договорились? Все уже в прошлом, — посмеивается, перебрасывая взгляд на сына, что мирно спал все это время.       Ему не отвечают, но ответ и без того ясен. В его руках обмякло тело, а к шее прижались. Свечи едва дергались, поднимая к потолку неконтролируемый жар. Такой же, как и внутри них обоих. — Что до моей матери…       Не успевает он начать, как ощущает напряженные мышцы. Сал взволнован данным разговором. Его спина все еще помнит, что было, когда он только затронул эту тему. — Мне нужны доказательства, что у отца есть вторая женщина, однако, — отстраняется, чтобы видеть лицо приближенного. — У нас мало времени и нет возможности сделать все незаметно, посему я прислушаюсь к тебе и приглашу матушку в свой дворец, — выдыхает, давая понять, что это решение далось ему непросто. — Что ты собираешься делать? — интересуется, начав поглаживать спину и бока, слегка волнуясь. — Просто поговорю с ней, — произносит на выдохе, чувствуя успокаивающие движения. — Если же эта встреча мне ничего не даст… — прикрывает глаза. — Мне придется спросить ее напрямую. — Ни в коем случае, — протестует, останавливая ласки. — Даже если это твоя мама, нельзя. Ты не можешь говорить с ней так же открыто как со мной.       Принц уводит взгляд, безгласно соглашаясь. Однако ему хочется верить, что хотя бы королева сможет быть на его стороне. Тяжело осознавать, что живешь в том мире, где нельзя даже родной матери ничего сказать. — Папа… — жалобный детский голос заставляет обоих отстраниться друг от друга и приблизиться к ребенку. — Что такое? — произносит ласково, поднеся руку ко лбу, проверяя таким образом температуру. — Не уходи, пожалуйста…       Сал слабо тянет уголки губ, мельком посмотрев на улыбающегося принца. Встает с кровати, но не для того, чтобы оставить их, а всего-то пересесть на другой край. Присаживается и наклоняется ниже, так же заботливо сказав: — Ваше Высочество, могу ли я тоже остаться рядом с Вами? — улыбается шире, видя, как ему торопливо кивают и целует руку, на которой в будущем должны будут появиться перстни. — Благодарю за Вашу милость.       Ларри не сдерживается и издает смешок, закатывая глаза. Он знает зачем Сал так делает. Но это выглядит всегда нелепо, учитывая малый возраст Его Высочества.       Проблема заключается в том, что он с раннего детства воспитывал Кристофера, приглядывая за ним. И не раз случалось так, что они были вдвоем в одних покоях, проводя время вместе и ухаживая за ребенком одновременно.       Отправной точкой такого отношения к маленькому принцу стало всего одно слово. «Папа». Так Кристофер назвал Сала один раз прямо перед королем. Слуга замер от страха и похолодел изнутри, не зная, как объяснить данное заявление.       Помог именно он, объяснив отцу, что его приближенный долгое время был нянькой, от чего тот по малости лет и говорит так. И что вскоре это пройдет.       С того дня только официальное обращение и никаких больше «ты». Годы на это ушли не зря. Сал больше не «папа», а слуга. Личный слуга его отца, что приглядывает за ним.       Однако по теплым взглядам, беспокойству в голубых глазах можно сказать точно, что Сал все равно относится к нему крайне любимо. Он связывает их обоих и от этого привязанность к нему только растет.        Сал боится потерять это связующее их звено, опасаясь остаться без любви. Ведь именно, будучи няней, он впервые встретился с высоким и красивым шатеном.       Они дышали свежим воздухом в саду после обеда, когда отец решил навестить сына, отвлекаясь от дворцовых дел. Принц сказал ему тогда всего пару слов и после их встречи стали происходить чаще. Не специально, благодаря ребенку. Он сильно болел из-за чего ему нужен был должный уход, который без нареканий осуществлял Сал.       И каждый раз получалось так, что господин приходил в моменты заботы, тепло улыбаясь и садясь рядом, помогая.       Разговаривали короткими фразами, пока слуга опускал глаза, а он продолжал улыбаться, смотря то на Кристофера, то на него.       А дальше следовали благодарственные подарки. Такие незначительные, но подарки. Золото, удобная комната, приличная одежда или же повышенное жалование. Это смущало непривыкшего к такому слугу.       Но, что действительно его поражало, так это внимание со стороны представителя голубой крови. Беседы становились насыщенней и разнообразней, позволяя узнать друг о друге чуть больше. И все это во время прогулок или ухода за больным.       Особым и переломным моментом стало приглашение в покои вместе с маленьким принцем. Все было как обычно. Отец проводил время с ребенком, а Сал стоял в стороне или помогал, когда требовалось. До момента, пока не было приказано увести сына, но остаться ненадолго ему. Страх за свою жизнь пробрался под кожу, заставляя смиренно смотреть в пол. Вдруг где ошибся? Позволил себе дерзость?       Но на его руке оказался золотой браслет, сделанный лично Его Высочеством. Свечи в тот вечер передавали особый шарм атмосфере между ними. В груди приятно потеплело, а после уши загорелись розовыми крапинами.       Таких подарков было еще много, перед тем как он получил первое близкое прикосновение. К щеке, еле уловимо. Но до одури нежно. Их свело множество событий, произошедших друг за другом. Сейчас они неразлучны и всегда тянутся друг к другу, поддерживая и заботясь.       Оба неторопливо склоняются над тем, кто позволил им стать теми, кто они есть и аккуратно скользят руками по одеялу, крепко сплетая пальцы, взаимно обмениваясь теплыми взглядами.

***

      Во дворце Тино́пля разгорелся почти что праздник. Сама королева почтит своим присутствием улицы города в окружении личной свиты.       У парадных массивных дверей каменной стены стоит стража, чутко охраняя въезд, по которому должна будет проехать мать наследника. Солнце ярко освещает дорогу, будто зная, что по ней проедет госпожа.       Внутри же кипит жизнь. Готовятся самые богатые покои, заполняясь искусной мебелью и тканью. На кухне готовятся к будущему ужину, запасаясь птицей и сладостями. А сад тщательно приводят в порядок, убирая подсохшую листву и состригая лишние выросты. Вдруг Ее Величество захочет подышать воздухом и полюбоваться местной природой. Приказ встретить королеву достойно исполнялся исправно.       Принц смирно стоял напротив большого зеркала, наблюдая через отражение как его слуга аккуратными и выверенными движениями поправляет ворот его жакета, решая, как будет лучше. Чуть развести в стороны или наоборот, свести как можно ближе?       Но его это не волновало. В мыслях было только то, как начать разговор с матушкой, не вызвав подозрений и не дай Создатель дать ей узнать об измене. Если же она правда не причастна к отравлению, новости о второй женщине добьют несчастную, носящую траур. — Оставь уже как есть, — не сдерживается и опускает взгляд на увлеченного занятием парня. — Ну подожди, — игриво смеется, вновь распахивая ворот. — Я же как лучше хочу, — поднимает глаза и видит в карих оттенках безмолвное согласие, хоть лицо и выражало недовольство. — Все-все, не злись, пусть будет так.       Находит золотую середину и оставляет ворот слегка приоткрытым, не затягивая его слишком туго. Ларри смотрит в зеркало и закатывает глаза, беря с рядом стоящего столика расческу. — Займись-ка тем, что у тебя получается лучше всего, — передает инструмент в руки и видит хитрую улыбку. — Тогда мне придется не только распахнуть тебе ворот, — снова смеется, заходя за спину и беря в руку локоны.       Хмыкает, теперь уже смотря за слугой через отражение. Он довольно улыбается и шустро проходится по волосам, выравнивая колтуны. — Сегодня ты на удивление счастливый, что-то случилось, о чем мне стоило бы знать? — уточняет, ловя взгляд через стекло. — Ты еще спрашиваешь? — ласково ведет гребешком вниз. — Сегодня, наконец, прибудет королева.       Сал уверенно поднимает нос выше, принявшись укладывать пряди на спину. Ему всегда нравилась их гладкость и длина. — Мне бы твой настрой, — вздыхает, указывая на свое нерадужное эмоциональное состояние.       Слуга хмурится, а после встает перед ним, беря лицо в освободившиеся ладони. Внимательно всматривается в темные радужки и мягко улыбается, притягивая к себе для объятий. — Не волнуйся, все пройдет хорошо, я чувствую это.       Ответно обнимает и продолжает смотреть в их совместное отражение, будто что-то выискивая в чужой спине. — Это же твоя мама, разве стоит ее бояться? — отстраняется, расположив руки на плечах. — Ты лишь поговоришь с ней, а после мы сможем продвинуться в расследовании.       Только вот он не разделял такого уверенного рвения своего приближенного. — Я не боюсь с ней разговаривать, — говорит тише, оставаясь серьезным. — Я боюсь, что твоя догадка окажется верной, — убирает руки с плеч и вдыхает поглубже, закрывая глаза. — Я решился проверить, потому что про нее мне сказал ты.       Сал щурится, не понимая, о чем он. Однако догадывался к чему все ведет. — Если бы кто-то другой посмел высказать мне подобное — он последовал бы следом за моим покойным братом, — говорит это вполне не в шутку, смотря уже на слугу.       Тот лишь замолкает и опускает взгляд, неуверенно собирая пальцы на животе. Такого он не ожидал услышать. — Простите, я… — Нет, не нужно, — решает успокоить его, коснувшись волос. — Если бы это было проблемой — извиняться было бы уже поздно, — чмокает в лоб и убирает руку за спину, переводя взгляд на окно. Совсем скоро они двинутся дальше.       Двери покоев медленно открываются и внутрь входит тощий, высокий слуга, спешно кланяясь. — Ваше Высочество, королева Элизабет только что въехала во дворец.

***

      Стук материнских каблуков отбивал четкий ритм в его груди. Вокруг ни души, нет даже верного слуги, что остался в главном зале. Он слышит за спиной шуршащий подол черного траурного платья и с тяжестью на душе идет дальше. Сопровождает Ее Величество в приготовленные покои.       Он еще помнит заплаканное лицо матери, стоило ей только выйти из кареты. Пока его дворец играл красками жизни, приветствуя ее, она же лила горячие слезы всю дорогу, чтобы не показать слабость перед подданными.       Теперь же все выглядело так, будто ее старший сын ничуть не скорбит по ушедшему брату. От таких мыслей внутри все сворачивается клубком, не давая продыху. Это напоминает ему, что он не смог ничего сделать для нее. Для них.       Окружающая их тишина давит на уши. Серые голые камни опустошают, контрастируя с медными прозрачными тканями, что стали появляться по приближению к королевским покоям.       Оба молчат. Он чувствует между ними напряженную нить, которая может порваться в любой момент. Будто это он тот предатель, из-за которого матушка льет слезы.       В нем бьются два волнения. Одно прочно сидит в сердце, чувствуя вину за произошедшее, а другое противным уродцем засело в голове, напоминая о возможной причастности королевы. И он не знает какой исход будет лучше.       Хоть Сал и говорил, что расследование продвинется, но он лукавил. Скорее надеялся, что сегодня оно закончится. Ведь у них есть только два варианта развития событий. Либо это правда, либо же нет и тогда они оба встанут в тупик. У них больше нет зацепок, только эта маленькая догадка, не имеющая даже доказательной базы.       Есть ли вторая женщина или же ее нет — они точно не знают. Все оборвется как рухлый мостик через реку. Им придется топтаться на месте, ожидая удара в спину.       Чем ближе двери, тем сильнее клокочет под ложечкой. Чем ближе, тем сильнее каблуки давят на мозг. Чем ближе, тем страшнее.       Стража открывает массив и обе королевские персоны заходят внутрь, попадая в роскошные апартаменты. Большая светлая комната с кроватью почти посередине. Напротив нее камин, а по левую руку площадка с диваном, к которой ведет ступенька, накрытая красным ковром.       Слышится щебет маленькой пестрой птички. Возле площадки стояла серебряная клетка из которой доносилось красивое пение. Увидев гостей, она затанцевала на жердочке, подпевая себе в такт. Желтая головка забавно дергалась в разные стороны, а хвост то поднимался, то опускался, придавая танцу шарма. Ручная и очень влюбчивая в людей заморская птичка. Он прекрасно знает, как его мама обожает животных, особенно птиц.       Разворачивается, чтобы увидеть реакцию и начинает на секунду свободно дышать, видя живой блеск в ее карих омутах. Она кладет изящные ладони на грудь и медленным шагом подходит к столику, завороженно слушая певицу. Та, видя приближение в свою сторону, только громче залилась песнями, захлопав крыльями.       Он слышит искренний смех, когда она подходит совсем близко и нагибается к животному, присматриваясь поближе. Моментальное облегчение на душе дало возможность отвлечься. Мама улыбается.       Женщина возвращается в прежнее положение и разворачивается к нему вместе с радостной улыбкой, без слов благодаря сына за такой подарок. А на ней все еще черное платье с гипюром поверх атласа и не выспавшиеся красные глаза. Не передать словами контраст эмоций, что он испытывает. От боли до радости, от грусти до счастья.       Из-за долгого молчания она приходит в себя и выравнивает губы, оставляя уголки лишь немного приподнятыми. Опускает секундно взгляд и вновь возвращает его. — Я давно не слышала пение птиц, — начинает спокойно. — Спасибо, сынок, я знаю, что ты пытаешься меня подбодрить.       Уверенно ступает к нему и в момент оказывается рядом, по-родительски крепко обнимая. Ласково кладет ладони на лопатки и прижимает к себе как можно сильнее, будто чувствуя, что он в опасности.       Ответно обхватывает ее руками, прикрывая глаза. От мамы пахнет пряностями, ее любимыми духами, которые он запомнил еще с детства. Каждое материнское объятие напоминало поход в лес. Запах корней и семян будоражил и успокаивал, будто они были созданы для такой заботливой женщины.       Он так полюбил этот аромат, что прогулки по саду стали одним из необходимых занятий. Особенно были хороши вылазки в лес. А когда в его жизни появился любимый человек — эти гуляния и выходы за пределы дворца приобрели новый окрас, залечивая любые душевные раны. Сейчас такое лечение не помешало бы и самой королеве. — Что ты думаешь об отце? — говорит с закрытыми глазами, стискивая руки так, чтобы госпожа не смогла выбраться из его хватки.       Ему не отвечают некоторое время, чуть ослабив захват. Однако после ощущения давления на талию с новыми силами прижимается к сыну, ища поддержки. — Я… Я не знаю… — признается честно, чувствуя подбирающуюся влагу на глазах. — Прости, сынок, я не могу сказать…       Слышится шмыганье носом совсем рядом. Он послушно замолкает, ощущая, как болят бока, но все равно стоит на месте, вдыхая далеко знакомый ему запах. Перед глазами его детство и мамина любовь, глупые игры с братьями и наказания за озорство. Он должен спросить еще. Спросить для того, чтобы оставить хотя бы те несчастные крупицы воспоминаний, что у них остались после смерти близкого человека. — Что ты думала о нем до?       Себя он держит в узде, не давая слезам и эмоциям взять верх. Только не перед ней. Видит, как всплывает заплаканное немолодое лицо и больше не замечает той радостной улыбки, что была минутой ранее. Теперь к нему тянут ладони, чтобы взять за скулы и с катящимися слезами дать ответ на его вопрос. — У меня от этого мужчины трое детей, милый, как ты думаешь, что я о нем могла думать? — закрывает глаза, чуть опуская голову.       Он застыл на месте, вспоминая как выглядела мама в ночь отравления. Почти без сил, в полуобморочном состоянии она неслась в покои супруга, чувствуя, как сердце разрывается на кусочки. Она любила отца всей душой, все то время, что жила с ним. Любила. — Простите, я больше не буду задавать Вам такие вопросы, — берет ее руку и целует кольцо. — Вам нужно отдохнуть после такой долгой дороги, когда Вам станет полегче — мы можем прогуляться по саду, — отпускает ладонь, начав убирать противные дорожки с ее щек. — Вместе, как раньше.       Такой неожиданный переход на «Вы» удивил, остановив неконтролируемые слезы. Она опускает взгляд, а после одобрительно качает головой, давая немного личного пространства. — Прошу, отдыхайте, я прикажу принести Вам кофе, который Вы так любите, — чуть кивает головой при прощании, неспешно покидая покои матери.       Это не могла быть она.

***

      Сал давно ждет его в покоях. Пришел в них, как только принц удалился с королевой из главного зала. Присел за рабочий стол и принялся перебирать сделанные им вручную украшения, читать документы, осматривать инструменты или заглядывать в слегка пыльные книги.       Одна оказалась чистой, ее наверняка сейчас читает господин. Это были труды известного ювелира, описывающие разнообразные методики по превращению самых обычных материалов в произведения искусства. Интереса ради, он полистал пару страниц, но ничего не понял, поглазев разве что на красиво выведенные художником рисунки.       Такие же лежали и у принца в столе. Небольшие клочки бумаги с начертанными на них схемами. Он все их пересмотрел и десять раз мысленно примерил на пальцы, довольно улыбаясь.       Его Высочество творческая личность. Красивые картины, проникновенные стихи и изысканная бижутерия выходили из-под его золотых рук почти в совершенстве. А он все равно продолжает читать чьи-то книги и учиться, впитывая информацию как губка.       Даже иностранные языки давались ему легко. Он без видимых на то проблем мог общаться в письмах на родном благородному господину языке или разговаривать напрямую.       Сала он пытался учить, однако, тот до сих пор не может внятно перевести большую часть текста из писем, при этом читая почти идеально. Иногда он ошибается в переводе и говорит полную чушь, веселя принца. И не важно какой у него уровень познаний, ведь его любимый улыбается.       Сейчас же он открывает шкатулки на полках, перебирая золото и разнообразные перстни. Примеряет на себе серьги из изумрудов и сапфиров, прикладывает к шее подвесной рубиновый камень и бессовестно надевает на кисти королевские широкие браслеты с яркими камнями, смотрясь в зеркало.       Даже его, обычного простолюдина можно сделать принцем, если осыпать драгоценностями и дорогими одеяниями. Но вот голубую кровь никто тебе в вены не зальет.       Он опускает взгляд, отрываясь от просмотра и мельком стреляет в сторону большой обитой золотом деревянной шкатулки. Знает, что там и нерешительно мнется на месте, оборачиваясь на дверь. Снова обводит себя взглядом и быстренько подходит к полкам, доставая с самой высокой злополучную штуковину.       Ставит на столик возле зеркала и открывает ее, закусывая губу. Золото отбрасывает свечение на темные стенки, бликуя и ярко сверкая камнями на солнце. Корона принца, которую Ларри почти никогда не носит. Лежит многие годы в целости и сохранности, доставаемая только по праздникам.       Хочет взять, но осекается, вновь мигнув на дверь. Задумчиво опускает взгляд на ковры и все же решается тихонько извлечь ее из глубин, осматривая со всех сторон. Красивая и яркая, очень дорогая.       Старается не замызгать ее пальцами, встает напротив отражения и стоит как вкопанный, чего-то ожидая. Смотрит то на нее, то на себя, а после медленными движениями надевает на голову, чуть приоткрывая рот.       И правда. Кого угодно можно сделать принцем. Весь в побрякушках, с короной на голове. Можно и спутать, если не знать членов династии.       Опускает руки и удрученно осматривает себя с ног до головы, тяжело вздыхая. Ему было просто интересно.       Двери с неприятным щелчком открываются, и он испуганно отпрыгивает, задевая бедром столик. Тот предательски падает и слышится оглушительный грохот тяжелого дерева.       Корона с головы соскальзывает и глухим покатыванием катится к ногам принца, что встал у входа, наблюдая за ее конечной остановкой в виде стука о его обувь.       Поднимает глаза и смотрит как парень спешно поднимает упавшую вещь, в страхе пытаясь снять украшения. Он без слов обходит венец власти и останавливается перед держащим в руках шкатулку слугой.       Тот замирает от ужаса, с силой сжимая края хранилища, ожидая, что его накажут. Однако вместо того, чтобы схватить за лицо или плечо, высказав свое недовольство, Ларри берет его ладонь в свою, все еще не показывая эмоций. — Сходим прогуляться в сад? — поглаживает костяшки, безотрадно смотря в его напуганные голубые глаза.       Немного озадаченный такой спокойной реакцией, он прижимает шкатулку к себе ближе одной рукой и скромно улыбается, не смея пока спрашивать, как все прошло. — Конечно, только все уберу и пойдем, — застенчиво опускает глаза, возвращая себе руку и принимается снимать с себя драгоценности.       Господин на удивление спокоен и неразговорчив. Он давно не приглашал его на прогулки, так как они служили для него эмоциональной разгрузкой. Ему до жути интересно узнать, что же произошло, о чем они говорили с госпожой и почему Ларри сразу не рассказал ему все как есть.