Кровавый Де́лес

      Здесь сыро и холодно. Бегают крысы, противно пищат и мешают спать. Глаза болят от плохого освещения единственного факела, руки затекают от кандалов, а ноги немеют после нескольких часов без движений. Все это должен проживать преступник, коим Сал не являлся. Но так считали единицы.       Дневной свет не проникал в темницу, но он знал, что выпустят его утром. Знал и с нетерпением ждал, когда откроется дверь, тяжелые шаги заполнят тишину и его кисти вновь почуют свободу.       Услышав звук ударившегося о камень металла, слуга выдохнул, потирая запястья. По сравнению со спиной то было лишь небольшим неудобством. Завтра он уже и не вспомнит о пережатых венах.       Сал словно задышал, когда смог переступить порог своей временной клетки. Стража боле не имела права позорно скручивать ему руки, однако, косые взгляды бросать запретить был никто не в силах. Оттого просьбу вернуть ему его кинжал мужчины пропустили мимо ушей, не проронив ни слова. На это слуга мог ответить лишь тяжелых вздохом.       Но стоило ему сделать шаг в сторону выхода, как два крепких стражника грубо взяли его за сгибы рук. Он изумленно замер. Его кисти вновь обрели кандалы, что цепко обхватили измученную кожу. Противное клацанье замка отдалось далеким шумом. Это все лишь мнимая свобода.       Слуга неспешно повернул голову и по-глупому спросил в чем дело, на что ему лаконично ответили: «Таков приказ». Сал встал на месте, обдумывая происходящее. К такому он не был готов.       По всей видимости Ларри решил идти до конца, разыгрывая сцену наказания. Теперь за ним по пятам будет следовать стража, следя и мешая в реализации плана. Принц сам того не ведая все усложнил.       Сбившись с мысли, слуга неуверенно ступил дальше, прокручивая в голове возможные варианты выхода из затруднительного положения. А таковых было немного.       Его вели почти что под руки, не позволяя даже на миг задуматься о том, что он снова имеет какой-то вес в этом месте. Былое уважение пустили по ветру, растоптав надежды на прощение. Для этого народа пролитая кровь династии огромный неискупимый грех.       Это правило касалось в том числе и тех, кто не имел родства по крови, но был духовно близок. Таковыми считались жены правителей и мужья дочерей короля. Не редкостью было увидеть у молодых дам львенка — знак сильной любви и привязанности члена благородного рода. Такого подарка заслуживала далеко не каждая суженная, что в буквальном смысле ставило ее на ступеньку выше остальных.       И как странно после такого мило спящего сюрприза в корзинке было попасть в сырой подвал, упав в глазах всего дворца. Вправду говорят — чем выше сидишь, тем больнее падать.       Как и ожидалось, ранним утром его провожали взглядами слуги. Они только-только взялись за ежедневные дела, как услышали бряканье железных цепей — будто кричащих: «Перед вами преступник».       Сал не мог сдержать радостной улыбки в этот момент — пусть смотрят. Он несказанно рад тому, что весь этот театр защитит его принца от слухов и грязных сплетен. Насколько же он сильно любит своего господина за ум, стоящий выше чувств. И бровью не повел, отдавая приказ о порке — в груди потеплело. Его любовь в безопасности.       Покои приближенного расположены недалеко от комнаты принца, но повели его кругом от этих дверей, не давая взглянуть даже мельком. Старания унизить в таких незначительных моментах говорили о многом.       Шепот прислуги резал слух. Только недавно он выкорчевывал их на корню, а теперь они снова наполнили дворец. Все старания коту под хвост. Ох как, наверное, радостно той девушке, что прищемили длинный язык железной маской. Ее обидчик получил сполна и больше.       В конце концов его руки освободили, но взамен грубо толкнули за порог так, что Сал едва смог удержаться на ослабленных ногах. Дверь наглухо закрылась, оставив за собой охрану. Однако в этот раз охраняли не его, а от него. Какая нелепость.       Слуга позволил себе поморщиться из-за болезненных ощущений в спине, оставшись наедине. Огромная «лапа» ударила по свежей зажившей ране, причинив немало боли. Гордость не позволила ему и пискнуть в ответ. Нельзя казаться слабым, когда окружают коршуны — они только и ждут момента укусить.       Открыв глаза, он вдруг видит, как опустели его покои. Перерытые ящики, комоды и вынесенная дорогая заморская мебель — подарки Его Высочества. Сердце забило тревогу.       Он не думая кинулся к оставшемуся стоять зеркалу, рыская в поисках хоть чего-то. Его встречает лишь пыль, осевшая за три дня. Такое могла учинить лишь стража, выполняя приказ. Ком встал в горле поперек. Тодд ничего не рассказывал про это.       Все подаренные украшения, серьги, браслеты, расчески и гребешки с камнями — абсолютно все пропало. Пальцы сильно сжали края комода. Сал точно помнил, что в день наказания с его пальцев сняли все, но он не знал, что ему их не вернут.       И плевать он хотел на них, пускай берут, лишают всех даров, не страшно. Но одно кольцо слуга простить не мог. Сочный гранат в серебре пропал точно также, как и все остальное. — Нет, только не оно… — глаза судорожно забегали по комнате, но тщетно. Ни намека на блеск, вынесли все до основания. — Нет-нет-нет, — не думая кидается проверять тайники, о которых знал лишь он — пусто.       Их конфисковали? Раздали? А может продали и пополнили казну? Что угодно — лишь бы вернули помолвочное кольцо. Ларри не мог так поступить с ним, лишить того, что связывало их на расстоянии. Даже весь этот спектакль не стоит его разбитых чувств. Оно обязано быть у него.       Слезы сами навернулись, когда даже за кроватью не нашлось припрятанного мешка золотых. Ни денег, ни драгоценностей, ни уважения. Госпожа еще никогда не была так близка к успеху. Он недооценил ее рвения отстоять свою гордость.       Сейчас Сал даже не знает, о чем думает принц, какие у него планы и точно ли все это часть театра. Выглядело все чересчур правдоподобно, словно его вычеркнули из жизни.       Пустота на безымянном пальце тяжестью отозвалась в грудине. Ощущение рвущегося на части сердца противно осело в желудке, царапая нежные стенки. Каждая прожитая минута без объяснений ранила подобно ядовитой стреле. Он понимал, что встретиться с наследником ему дадут не скоро. Ларри и сам прекрасно знает сколько нужно держать его на расстоянии.       Ближайшие дни ни он, ни принц не увидят друг друга. От мыслей, что ему придется прожить все это время в таком ритме — в горле затянуло. Каждая клеточка его тела кричала о желанной ласке, теплых словах и возвращенном кольце. Низ живота потянуло.       От шмыганья носом потревожилась и спина, раскрывая раны. Кровь тонко заструилась по бинтам, окрашивая белесую рубаху. Теперь кроме нее и дешевых порток он ничего не имел. Жакеты на пуговицах и расписные штаны также пропали из его покоев.       Осев возле кровати, что сохранила на себе дорогие ткани, Сал ощупал кисти, фантомно чувствуя кандалы. Да лучше бы он и дальше сидел в сыром подвале, чем увидел весь этот позор.       По правую сторону шкафы и диван на площадке. Прекрасный вид на сад и беседку. Здесь они бывало сидели вместе, читали книги, улыбались.       В левой части баня, камин, комод с большим зеркалом. Помнится, он сам просил чего-то эдакого, чтобы смотреться на себя. А как ему нравилось выбирать какой расческой приладить непослушные колтуны после бессонной ночи.       Все воспоминания забрали невесть куда. И будь они не ладны, не украв они самое главное. Со временем ему все вернется, сомнений нет, но то кольцо. Если его себе прибрали, не отдав господину, то с ним можно было распрощаться в тот же час. Ручная работа принца долго без дела лежать не будет.       Поток неконтролируемых мыслей прервал стук в дверь. Дернувшись, Сал сильно напугался, почувствовав биение сердца — как у кролика. — Сэр, прошу Вас, я принес Вам лекарства.       Все резко отлегло. Дышать стало гораздо легче.       Не без усилий поднявшись на ноги, Сал осел на краю кровати, выдыхая от тяжести внутри. — Входи, — кротко дает добро и сдержанно складывает руки на ногах.       В покои впустили Тодда с сумкой наперевес. Слуга слабо улыбнулся, увидев, как его человек подходит ближе. Он как никогда вовремя. — Прошу прощения, я задержался, — виновато кланяется, снимая с плеча сумку. — Дорогого стоило уговорить женщину покинуть двор, — спешит расставить мази и настои. — Она до последнего не верила, что Вы в таком положении сможете ей помочь.       Сал прикрывает глаза и насмешливо тянет губы, стараясь много не дышать. Любые движения доставляли дискомфорт. — Но ты справился, я рад, — мельком смотрит как ему готовят особую мазь из трав. — Разве мог я Вас подвести, — быстро кивает, спеша расстегнуть пуговицы рубахи. Даже маленькая задержка лечения могла привести к серьезным травмам. — Я бы поручил тебе проследить за этой несмышленой, но обстоятельства заставляют меня дать тебе другие указания, — тихо произносит слуга, постепенно подводя к сути дела.       Тодд с непониманием переводит взгляд на Сала, перестав аккуратно складывать рубаху на одеяле. — Планы изменились? — Ни в коем случае, — утешающе поднимает ладонь. — Поменялись всего-навсего детали, — медленно поворачивается к нему спиной для удобства и продолжает. — Его Высочество порешил, что будет лучше приставить ко мне стражу, посему мою работу придется выполнить тебе.       Слышится как падает глиняная посудина. Слуга поворачивает в изумлении голову и видит занервничащего лекаря. Из его рук попадала посуда для лекарств. — Прошу прощения, сэр, — тихо извиняется, подбирая чудом уцелевшую чашку. — Просто я не уверен в том, что… — Ты придумаешь как оставить свои руки чистыми, — перебивает его слуга, нарочито отворачиваясь от получившейся сцены. — Я доверяю тебе и твоему уму, делай как посчитаешь нужным.       Молодой врач застыл в удивлении, внимательно прожигая взглядом истерзанную спину. Слова его господина не могли не принести волнения в неподготовленное тело.       Достав временные очки из сумки, он принялся разводить мазь, хорошенько обдумывая свою незавидную ситуацию. Врагу не пожелаешь прислуживать в неспокойном дворце. Тодд не глуп, чтобы считать себя важным для этих людей, он прекрасно знает, что случается с теми, кто перестает быть полезным.       Его спасли от лап льва только потому что он сослужил хорошую службу и заслужил дальше помогать наследнику и его слуге. Это понимание заставляло идти все дальше, перекрывая пути к отступлению.       Дворец как лес из лоз с шипами. Сделал шаг — назад пути нет. Либо он погрузится в эту чащу с головой и погибнет на пике, либо отдаст Создателю душу прямо сейчас. К сожалению, выбора у него нет.       Утешает лишь то, что он делает это в первую очередь в благодарность за крышу над головой, хорошую должность и жалование. Будь он сейчас не здесь — не пил бы чистой воды и не ел бы свежий хлеб.       Тодд выдыхает, в который раз переваривая внутри себя эту информацию. Ему суждено умереть в стенах дворца за тех, чьи интересы представляет. Отец бы им не гордился.       Он подсаживается к слуге и принимается снимать бинты и наносить лекарство на раскрывшиеся раны. Стоило задуматься о смене мази. — Твои очки, — начинает Сал, мельком обратив свой взгляд на него. — Кто дал тебе их? — Главный врач выдал, хоть они мне совсем и не подходят, — нежно проводит пальцами, наученный за все эти дни управляться с болезненными участками. — Я выдам тебе новые, не волнуйся, — произносит без эмоций, прислушиваясь к ощущениям. — Разве могу я думать о столь щедрой награде, сэр, — едва касается кровоточащей ранки. — Даже думать не мог, что снова удостоюсь подобной чести. — Слушая твои сладкие речи, я без сомнений могу сказать, что с заданием ты справишься, — улыбается собственным мыслям, чувствуя, как умело его лечат. — Смею предположить, что языка для дела будет мало. — С твоей находчивостью достаточно, — дергает плечом, указывая на оплошность. — Цель одна — устранить помеху, а как ты это провернешь меня не интересует.       Тодд послушно проходится по тому же месту в два раза аккуратнее, едва дыша. Напряженная работа с такими ранами утомляет. — Как Вам будет угодно, — выдыхает, прикрыв глаза. Он ступает все дальше в лес.

***

      Потемну дворец выглядит устрашающе. Разносортный темный камень в оранжевых бликах факелов и всюду снующая стража, охранявшая сон придворных. Тодд давно здесь как дома и сей вид его ничуть не пугал. Привыкший к таким вечерам, он отмечал даже некий уют.       Если отмести ночные пробуждения из-за болезни Кристофера и неожиданные происшествия, требующие его присутствия — дворец вполне себе отличное место для жизни. Однако он прислуживает Салу, приближенному лицу Его Высочества. А это значит одно — покой ему только снится.       Темница привычно встретила его стражей и запертыми дверьми. Воздух сюда проникал с трудом, а запах сырости сопровождался писком крыс. Благо в самом дворце прислуга старается вывести вредителей куда усерднее.       Поправив сумку, он безошибочно находит камеру с непутевой родственницей Анет. Мужчины на входе видят его не в первый раз, но каждый такой раз проходил под нескрываемым презрением. Что уж говорить, врач «преступника». — Я по приказу Его Высочества, — старается держать лицо расслабленным, дабы не раскрыть обман. — Какому такому приказу? — тот, что с небрежной козлиной бородкой насмешливо хмыкнул. — Не вижу печати. — Боюсь принцу не понравится мое возвращение с просьбой Вам что-то написать, — поправляет съехавшие очки. — Мне велено следить за здоровьем всех заключенных.       По сути приказ на лечение у него был лишь для Сала, но в полевых условиях можно и приврать. Вряд ли стража будет выяснять отношения с придворным лекарем наследника, допытывая приказ с печатью.       Оба переглянулись и второй с чуть седоватой бородой брякнул ключами. — Лучше бы ее там крысы съели, — бубнит себе под нос, открывая неподдающуюся с первого раза дверь. Путь открыт.       Пропустив бурчание мимо ушей, Тодд взял из рук ключ для кандалов и направился внутрь. Ослабленная женщина лежала почти на полу, подвешенная за запястья. Пыльное коричневое платье, старые ссадины на груди и шее, растрепанные смоляные космы и слабое дыхание. Она посмотрела на него бездонными черными глазами, в которых читалась усталость. Безумно похожа на сестру.       Лекарь осторожно подсел к ней и стал неспешно освобождать кисти, удивляя данным фактом. На него удивленно посмотрели. — Я свободна? Это все? — полный надежды голос проник глубоко под корку. — Ева, — шепотом произносит Тодд, давая понять, что он ее знает. Женщина замирает. — Вы несомненно будете свободны, Анет ждет Вас, — все так же тихо продолжает он. — Анет…! — замолкает, видя приложенный к губам палец. — Будьте тише, тогда я смогу Вам помочь, — кандалы падают наземь, издавая характерный звук.       Дегустатор бешено бегает темными глазенками по его лицу, не веря тому, что происходит. Она молчит от греха подальше. — Сестра ждет Вас на корабле в порту, Вам стоит торопиться, — напротив в омутах загораются искры. — Прошу, помогите мне, все сделаю, все! — чуть ли не плача шепчет та. — Все в Ваших руках, — Тодд бросает взгляд на выход, намекая. — Я не понимаю… — тушуется женщина, следя за чужими глазами. — Вы должны бежать, — как ни в чем не бывало отвечает лекарь. После этих слов блеск напротив тухнет. — Нет… нет-нет-нет! — отрицательно мотает головой, подползая к стене. — Они убьют меня!       Врач вновь прикладывает палец к губам, строго стрельнув глазами. Та на мгновение перестает шептать всякий бред. — Слева открыта дверь, Вам всего-навсего нужно до нее добежать, за ней стоят наши люди, — поясняет он, снимая с плеча сумку. — Они помогут Вам покинуть двор и добраться до Анет. — У меня не получится… — жмется к стене. — Принцесса Эшли всегда помнит тех, кто ей помог, — добро улыбается, подбадривая. — За морем Вас ждет большой дом и хозяйство — благодарность за Вашу верность.       После упоминания принцессы заключенная успокоилась, задумавшись. По всей видимости госпожа была для нее неким гарантом. — Всего один рывок, Ева, всего один, — улыбается шире, беря ее за руки. — Бегите, что есть сил, Ее Высочество приготовила это все для Вас, — нежно сжимает ее ладони и сводит к себе ближе. — Анет ждет, — этим он забивает гвоздь в крышку гроба.       Женщина сглатывает и неуверенно убирает руки, оглядывая камеру. Дверь открыта нараспашку, стража даже не смотрит. Всего-навсего побежать налево и открыть дверь — все. Дальше госпожа о ней позаботится. Точно, принцесса Эшли. Она знала, что Ее Высочество о ней не забыла. В сердце зародилось тепло, а вместе с ним и сила.       Ева кротко кивает и что есть мочи отталкивает Тодда от себя, бросаясь прочь. Тот даже не мог подумать, что окажется на земле, потеряв слетевшие с носа линзы. Гул удивленной стражи дал понять, что план начал свое действо.       Топот «тапочек»* отдавался в ушах несчастной прислуги. За ее спиной стучали латы и громкий мужской бас оглушал, пугая до мурашек. Всего несколько секунд, и она у цели. Громоздкая дверь встала на ее пути — только толкни.       Она с силой наваливается на нее и кричит от боли пережатых ран. Та не поддалась. Округляет глаза, дергая на себя и снова тщетно. Кажется, дверь все-таки закрыта.       Внутри что-то рвется — точно ниточка на платье. Дыхание замирает, ноги холодеют. Осознание ушатом окатило тело. Никто ей ничего не открывал, лекарь ее обманул. Как наивно.       В мгновение скрежета металла она вспоминает о сестре. Что же с ней? Жива ли? Обманули ли они ее также? Она ошиблась с самого начала. Вся жизнь пронеслась перед глазами.       Как они сюда попали? О чем беседовали, о чем мечтали? Никто уже не вспомнит, их настигла неудача.       В спину вонзают острый клинок, свирепо вспарывая живот. Вскрик несчастной слышен даже врачу, что успел лишь встать на ноги. Окровавленный меч покидает плоть, позволяя голодной и холодной Еве пасть наземь. Истощенное тело долго умирать не будет.       Тодд выходит за порог и смотрит влево, тупя взгляд. В голове лишь одна мысль — таков приказ.       Смотрит направо и видит, что стражи у камеры поваров тоже нет. Проверяет дорогу и спешно доходит до нужной ему двери. Это шанс разузнать обстановку.       Заглядывает между прутьев и хмурит брови. Что-то невнятное видят его глаза, кто-то лежит. Может спит? В полутьме было видно плохо, однако он все же замирает. Поздно замечает лужу крови возле рта лежащего. Не похоже на сон. — Это…? — поправляет для достоверности очки и сжимает ремешок сумки. Нет сомнений, что-то случилось. Только это не его рук дело. — Стража!

***

      Сал сидел как на иголках. Не потому что волновался, что ничего не выйдет, а потому что за его дверью будто кони скачут. Во дворце снова переполох, прислуга бегает туда-сюда наряду со стражей, которая даже позабыла о его охране.       Но он не станет выходить, это чревато последствиями. Слуга лучше дождется Тодда, узнает все из первых уст.       Ждал он долго, переминая пальцы и покорно сидя на кровати. От чего-то не хотелось передвигаться по комнате, словно она и не его вовсе. Что тут осталось? Кровать? Комод? Прекрасно, но этого мало.       Сал вздрогнул, когда к нему ворвались без стука. Он было уж испугался, что к нему пожаловал принц, но нет. Это его человек, запыхавшийся, немного вспотевший. Тот бросился к нему сразу без всяких слов. Что-то назревало. — Сэр, Ева мертва, но… — давится воздухом, проглотив слова. — Но? — недоверчиво наклоняется ближе, будто от этого он станет лучше слышать. — Один из поваров тоже мертв, кажется, отравление, — выдыхает, переведя дух. — Что? — сжимает пальцами ткань штанов, поджимая губы. — Это… не входило пока в планы, — прокашливается, выровняв осанку. — Что-ж, пускай, — неуверенно бегает взглядом по покоям. — Рано или поздно мы сделали бы тоже самое. — Это довольно… — Принцесса Эшли никогда не отличалась аккуратностью, — поднимает ладонь, останавливая его. — Ее методы топорны и читаются сквозь пальцы, — закусывает губу, выдыхая. — Сейчас у нас другие приоритеты. — Его Высочество наверняка уже в темнице, — Тодд успокаивается, складывая руки у паха. — Без Вас он сделает свои выводы.       Сал понимающе опускает голову, вновь сжимая ткань. Как обычно все идет не так как задумывалось. — Я не могу выйти в любом случае, — отводит взгляд, размышляя. — Я потерял контроль над ситуацией. — У Вас нет идей? — Тодд удивленно приоткрывает рот. — В моем положении идей быть не может, — встает наконец с кровати и берется за оставшиеся лежать листки бумаги на рабочем месте. — Только импровизация. — Вы пишете письмо? — лекарь подходит ближе, заглядывая в красивый почерк. — Другого мне не остается.       Сал усердно придумывал текст на ходу, стараясь как можно скорее оформить его и отдать Тодду. Это заняло какое-то время, но врач все же забрал его себе. — Передай принцу и ничего не говори, он сам все поймет, — старается параллельно вытереть запачкавшиеся в чернилах пальцы. — Не хватало еще одних слухов. Иногда мне кажется, что у стен есть уши. — От части это так, — Тодд убирает письмо в сумку. — Будут ли еще указания?       Слуга прислоняется бедром к небольшому столу и скрещивает руки. Мыслительный процесс был сложен в данной ситуации. Ничего не оставалось кроме того, как ждать ответа. — На этом пока все, ступай, — дает знак рукой, и рыжий паренек кланяется, попятившись на выход. — Приятного отдыха, сэр, — дверь хлопает.       А внутренняя тревога осталась. Не к добру это все. Принцесса навставляла таких палок в колеса, во век не исправить. Сначала отравила его, после ранила себя его кинжалом, а теперь без зазрения совести травит своего повара, причастного к первому отравлению. Вся эта вереница не укладывалась у него в голове.       Чем думает эта полоумная женщина? За несколько дней натворила дел больше, чем тот, кто пытается избавиться от принца. Чудом она еще жива и слава Создателю, если останется таковой. Вся эта затея изначально заключалась в том, чтобы защитить госпожу. Но она упорно сопротивляется, делая все, чтобы Ларри казнил ее.       Однако Сал не собирается терпеть других принцесс. Лучше он спасет эту, чем будет наблюдать новых детей наследника и очередную зазнавшуюся особу. Как же глупо. Старается спасти ту, что пытается его убить.       Собрав мысли в кучу, Сал прикладывает руку ко лбу, устало выдохнув. Ему нельзя терять бдительность ни с принцессой, ни с убийцей принца Гарри. Но из-за последних событий он совсем о нем не думал. Вдруг скоро произойдет что-то еще? Слуга точно не переживет новые потрясения.       Отойдя от стола, Сал направился к дивану на площадке, присаживаясь так, чтобы видеть сад и беседку. Паршивое настроение под вечер сулило плохой сон. Но его волнует не это. В мыслях лишь построение примерного плана. Он обязан быть сильным даже сейчас.       Сал не просто партнер, приближенное лицо и советник. Он — воин, стратег и «голова». Слуга будущего короля обязан быть хорош во всем, только так получится дойди через тернистый путь до конца. Он обязан что-то придумать.

***

      Ларри отвлекли от работы под вечер, когда он принялся разбирать накопившиеся бумаги. Снова кто-то умер, в последнее время это перестает удивлять. Он лишь надеялся, что это не касается его слуги, не более того.       В темнице два трупа, женщина дегустатор и мужчина повар. Не сложно догадаться по какой причине смерть настигла их обоих. Тот, кто причастен к отравлению Сала старается замести следы. Только почему так неумело? — Господин, — главный врач, коего позвали сюда в срочном порядке подходит ближе, кланяясь. — Я внимательно слушаю, — произносит бесстрастно, оглядывая ходящую вокруг стражу и лекарей. — Женщина убита мечом, это правда, двое стражников подтвердили, что она пыталась сбежать. — Хочешь сказать она просто воспользовалась моментом? — с сомнением приподнимает бровь, посмотрев на седого врача. — Вероятнее всего, — кашляет от скверного воздуха в помещении. — Говорят к ней заходил молодой лекарь с рыжими волосами.       Ларри навострил слух, услышав про Тодда. Чего он забыл у этой женщины в камере? — Сказал у него от Вас приказ, пришел осматривать заключенную, — старик неспешно пожимает плечами. — Но признаться честно об этом я слышу впервые. — Я лично отдал ему приказ, — заводит руки за спину, раздраженно наблюдая за уборкой тел. С Тоддом он разберется позже. — От ее смерти было бы мало проку. — Конечно, Вы правы. — Что по второму? — Мужчина, повар. Тут не все так однозначно, Ваше Высочество… — косит глазом на выносимый труп. — Характерные желтые пятна на коже, рвота с кровью… Очень похоже на продолжительное отравление. — Подробнее? — заинтересованно переводит взгляд на него. — Яды бывают разные, какие-то нам известны, а какие-то никогда не встречались. Но одно я могу сказать точно — если это был яд, то долго действующий.       Принц хмурит брови. Что же это получается? — Он был отравлен до того, как попал за решетку? — неуверенность проскальзывает в голосе. — Это только мои предположения, — старик опускает голову. — Прошу меня простить, мне нужно тщательнее изучить его тело. — Не извиняйся, — поднимает ладонь. — Можешь идти.       Ему кланяются и уходят для тщательного осмотра. Ларри в свою очередь дает указания усилить охрану у остававшихся поваров и сам выходит из темницы. Все то, что сейчас происходит вокруг него невозможно описать никакими словами.       С первого дня приезда началось не пойми что и продолжается до сих пор. Где конец этой бесконечной цепочки отравлений и смертей? И как назло Сала рядом нет. Идти к нему нельзя как бы сильно не хотелось, станет только хуже.       В голове всплывают ужасные картины наказания — это последний раз, когда он его видел. Заплаканный, уставший, измученный и весь в собственной крови. Его крики извинений засели глубоко в мозгу и не желали выходить. Его слуга точно ни в чем не был виновен.       Вернувшись в покои, Ларри дернулся, учуяв запах трав. Горький привкус лазарета остался на языке. Смочив губы для того, чтобы избавиться от неприятного вкуса, он неспешно подошел к своему рабочему месту. Прямо на его бумагах лежало ничем не скрепленное письмо.       Принц хмурится, оглядывая комнату. Здесь точно никого нет, но явно кто-то был. Присев за стол, он берет в руки бумагу и раскрывает небрежно сложенные страницы. Этот почерк он узнает из тысячи. Сердце гулко застучало.       Ларри жадно вчитывается в наспех написанные строки, перестав дышать. В конце письма он замирает, перечитав заново, но уже медленнее. Ошибки быть не может, так и написано.       Откладывает бумагу, тяжело выдохнув и потерев лоб. Не все так просто. Его просят о встрече.