Кровавый Де́лес

      Погода за окном стояла солнечная. Отдаленно было слышно даже птиц, воркующих между собой. Салу оставалось только глядеть на них издалека, ощущая противную, склизкую зависть. Свою влюбленную певчую птичку он не видел уже несколько дней кряду.       Перед ним лишь стол, бумаги и перо с чернилами. Наказание наказанием, а дворцовая волокита была по расписанию. Никто не освобождал его от работы и долга. Однако чтение отчетов по ресурсному обеспечению всего двора, будучи запертым целыми днями в четырех стенах, лишь усугубляло его внутреннее беспокойство. Эти дни он занимался несколькими делами разом.       Во-первых, оценивал внутреннею структуру дворца, выявляя ошибки и недопустимые расходы.       Во-вторых, давал бесчисленные указания Тодду, дабы не потерять контроль над слугами окончательно. Пусть полномочий у лекаря было немного, но пассивно следить за прислугой и докладывать о нарушениях страже он вполне мог, с чем прекрасно справлялся все это время.       В-третьих, Сал вел с принцем переписку делового и личного характера, чаще даже не разделяя письма. Не редко после доклада о выполненной работе шли чувственные, полные нежности строчки, умоляющие о встрече. Ларри сжигал их тут же как прочтет, опасаясь хранить гибридные письма.       Ответные весточки были редкостью. Создавалось впечатление полной потери любимого человека, от чего щемило сердце.       Но если уж Сал получал такое письмо вместе с кипой рабочих бумаг, то там принц не стеснялся сладких ему слов. Их он сжигал не сразу. Перечитывал перед работой, перед сном, а после пытался вспомнить родной теплый голос. Неделя разлуки казалась вечностью.       В этот раз письмо наследника несло в себе не только любовь к нему, но и просьбу приготовиться наконец к встрече. Давняя просьба была уважена и Ларри смог-таки организовать все так, чтобы никто о ней не узнал. Сал не мог поверить в то, что читал.       Сегодня ближе к вечеру за ним придет Тодд и они отправятся в путь. Волнение внутри противно клокотало, впиваясь острыми когтями. Дело было не только в предвкушении узреть благородный лик, но и в предстоящем диалоге.       Было важно подобрать слова заранее, Сал давно не чист перед господином и тоже действовал за его спиной, точно принцесса Эшли. От сравнения становилось тошно.       Тема деликатная и обсуждать ее через письма было бесполезно. Эффект будет достигнут только если Ларри услышит его голос, почувствует его касания и задержится на его взгляде. В противном случае он растеряет любое доверие. Слуга, который посмел хоть раз провернуть интригу за спиной своего господина, может пойти даже против него самого. Простая мудрость дворца, о которой каждый знает. И попасть в число тех, кто угодил в немилость за своеволие, Салу не хотелось.       Он не чувствовал себя предателем, не рассказав принцу о своих планах. В конце концов это было ради них обоих. Однако ему стоит быть осторожнее, он ступает все дальше по трудному дворцовому пути, смея заходить за рамки. Сал все прекрасно понимает и пока что держит ситуацию в пределах разумного, надеясь никогда не перейти грань.       Сколько история знает печальных судеб приближенных слуг — не счесть. И почти все они шли по наклонной с момента своеволия. Тайны от правящих членов династии были началом конца, потерявшихся в веренице жизни подданных. Зазнавшись раз –, ты становишься гордостью, а два — предателем.       Это понимание заставляет сердце биться чаще. Врать господину, оправдывая себя — его сегодняшняя задача. Утешают лишь любовные письма, полученные ранее. Ларри не разлюбил его, а значит готов выслушать.       Все эти размышления не давали ему работать весь день, от того и рабочее место было завалено до отказа. Выдумать стратегию было важнее.       Но мысли иногда все же переключались на что-то легкое и тихое. Например, природу, цветущую прекрасными лепестками и омываемую соленым морем у пристани. С такой высоты дворца можно было завидеть даже плывущие в порт торговые корабли — будущая головная боль принца в виде докладных бумаг. Губы тронула улыбка. Скука по мирным временам забрела нежданно, заставив улыбку дрогнуть. Все вернется не скоро.       Стук в дверь ознаменовал начало встречи. Сал мигом отложил перо, кое так и не коснулось бумаги, и разрешил войти. Тодд появился на пороге с сложенной в руках тканью и привычной сумкой на плече. Но на этот раз его спину не будут перевязывать. — Сэр, по возвращению во дворец будет холодать, я принес вам плащ, — лекарь неспешно положил вещь на диван и задним ходом вернулся на место. — Благодарю, не забудь и про себя, — косо смотрит вправо, от части зная, что это в том числе и маскировка. — Не волнуйтесь, все сопровождающие обеспечены теплой одеждой для вечера, — Тодд тупит взгляд, набрав побольше воздуха. — Карета готова и стоит у ворот, как будете готовы — выходите из покоев, — кивнув и поклонившись, молодой врач спешит удалиться.       Сал устало поднимается с насиженного места и спешно расправляет выданный плащ. Накинув на голову капюшон, он умело завязывает у горла завязки, кинув взгляд на стол с письмом. Оно вчерашнее, пришло вместе с бумажной работой. И именно там было написано о назначенной встрече.       Поморщившись, слуга сметает его со стола и быстренько сжигает в камине, старательно помешивая кочергой. Его покои больше не в безопасности, следовало привыкнуть сжигать все сразу. Такая ошибка будет дорого стоить.       Осмотрев комнату на наличие компромата, Сал выходит за пределы покоев, встречаясь с охраной и Тоддом. Его руки привычно обрели кандалы. И теперь они все ступали к выходу из дворца, ближе к воротам. Стоило ли готовить, что слуги снова нашли тему для разговоров.       Конечно, у Сала была причина выходить так и ехать куда-то далеко. Однако, как это обычно бывает, слухи превратились в самую настоящую ложь.       Тодд всего-то выпросил у главного лекаря возможность посетить городского врачевателя вместе с больным по поводу его незаживающей спины, а прислуга разнесла информацию о том, что приближенное лицо принца вскоре отдаст Создателю душу за свои грехи. Уж что говорить, когда даже стража у покоев начала его сторониться, якобы смертельно больного бедолагу.       Пока все думают, что он вскоре покинет этот мир, они дошли до ворот, загружаясь в карету. Стража оседлала подготовленных лошадей и последовала за начавшей путь обитой парчей кабиной.       Тодд неуверенно поправил капюшон своего плаща, который надел перед тем как подняться вместе с Салом и после откинулся назад, притягивая сумку ближе к себе. В ней что-то звякнуло.       Слуга, недолго последив за дорогой, задергивает шторки, перебрасывая взгляд на врача. Кажется, он не хочет, чтобы их слышали. — Где сейчас принц? — Его Высочество в городе с самого утра, сегодня плановый обход торговых лавок на выявление нарушений. Не волнуйтесь, он уже ждет нас на месте, — тихо шепчет, иногда поглядывая в щель шторок.       Сал прикрывает глаза, следуя примеру Тодда. Мягкая спинка сиденья расслабила напряженные лопатки. — Откуда ты знаешь этого врачевателя? До этого момента ты никогда не рассказывал мне о нем. — Не было повода рассказать, сэр, — отвечает кратко и все так же тихо. — Мой отец иногда брал меня с собой к ней, дабы я запоминал то, что она говорит. — Она? — слуга хмурится, впервые слыша о подобном. — Этой женщине можно доверять? — в голосе сквозило неприкрытое отвращение. Не удивительно, ведь Сал каждый день работает с женщинами, чьи языки длиннее их подола. — Можете не сомневаться в ней, она умнее, чем может показаться на первый взгляд, — Тодд выдыхает. — Она известна местным как «сошедшая с ума баба» или «ведьма». Про нее говорят, как несчастье несущую. Никто почти к ней не ходит уже несколько лет и не просит помочь, даже если она и расскажет что-то — никто не поверит. — Но говоришь ты о ней так будто это все клевета, — Сал успокаивается, послушав Тодда. — Ты знаком с ней явно лучше тех, кто распускает слухи. — Мы давно не виделись, но да, вы правы. Слухи о ней пошли от ее правдивого языка, — Тодд расправляет ладонь, указывая на руку. — Она гадала за деньги, рассказывая все без прикрас. И про смерти близких и про болезни, в том числе и неудачи. Редко кто выходил от нее с хорошим прогнозом. А как слова ее стали сбываться, так и прослыла она ведьмой, да полоумной бабой, наведшей порчу. — А ты веришь в то, что она все видит? — Сал внимательно изучал эмоции собеседника, вникая в суть. — Всего знать не дано, потому ответить мне нечего, простите, — поправляет очки, что съехали от неспокойной городской дороги. — Однако моему отцу она в последнюю встречу сказала беречь свою шкуру.       Слуга замолчал, отводя взгляд. Тодд более чем ответил на его вопрос. Эта женщина не из глупых придворных служанок. Его человек никогда бы не предложит встречу с принцем в небезопасном месте. — Твой отец, — Сал решает снова заговорить. — Ходил к ней не просто так, верно?       Лекарь устало поднимает взгляд. — Несмотря на ее репутацию, отец использовал ее видения во врачебной практике. Какой-то жалкий корень увядшего цветка мог спасти больному жизнь, стоило ей лишь посмотреть, так ли это. — Ты так спокойно об этом говоришь. Разве это не является панацеей от всех болезней? — чем больше он узнавал о врачевателе, тем непонятнее становилось.       Молодой врач морщится, прижимая ближе сбежавшую с колен сумку. — Она не видит, чем надо лечить, а видит лишь то, что именно сможет помочь в лечении, — пожимает плечами. — В большинстве случаев это было бесполезной информацией, ведь лекарство можно было найти, лишь перебрав все известное и не известное. Удачные случаи отец записывал в книгу, которой я пользуюсь по сей день, — воспоминания больно врезаются в голову. — Поэтому мои препараты бывают эффективнее дворцовых настоек. — Я вижу ты не знаешь, чем лечить мою спину, — вдруг Сал меняет тему, услышав цокот копыт у окошка. — Все известные мне действенные способы не влияют должным образом. Не знаю кто, но ваш палач не жалел сил в тот день, — нервно тянется к очкам, замечая тень стражи. — Если говорить проще, в книге отца не описываются такие раны. Мне остается лишь додумывать и импровизировать.       Пронаблюдав за реакцией Тодда, Сал слабо улыбается. — Ты не уверен в своих способностях? Думаешь отец бы лучше справился с твоей задачей?       Тот лишь застывает, боязливо сжимая ткань плаща. Кажется, его это правда волнует последнее время. — У меня нет образования, чтобы на меня возлагали надежды, сэр. Но разве я могу подвести вас? — провожает взглядом успокоившегося стражника. — Эта женщина поможет вам убить двух зайцев разом, можете быть покойны, — опускает глаза, устало вытянув ноги. Дорога не близкая, поговорить было даже полезно. — Будь ты обычным врачом, чья задача начиналась и заканчивалась на лечении, я бы давно отослал тебя подметать дворцовые полы, — протягивает руки, звеня кандалами, и кладет ладонь на плечо, чем пугает не ожидавшего контакта лекаря. Сал смотрит пронзительно, давая понять все без слов. — Продолжай в том же духе, — хлопает по плечу, усаживаясь обратно. Тодд замолкает на все оставшееся время. Ответить было нечего.       Карета остановилась почти на окраине города, не самое людное место. Оно и к лучшему. Высадившись, Сал рассматривает двухэтажное деревянное здание, которое в прошлом наверняка считалось богатой постройкой, пока с его рук снимают железные ободки.       Оставив стражу на входе, Тодд постучал четыре раза и после произнес свое имя. На удивление Салу, лекарь просто толкнул дверь, не ожидая, что им откроют. Видимо, так было принято.       Внутри было скудно, глиняная утварь, старая печка, стол, стулья и вдалеке закрывающая кусочек комнаты деревянная расписная ширма. Ничего живого видно не было. — Принц на втором этаже, можете подняться, — Тодд буднично спускает с плеча ремешок и кладет сумку на скамью возле двери. — Ты останешься здесь? — уточняет Сал, повторно осматривая дом. Людьми и не пахло. — Вам наверняка хотелось побыть наедине, сэр. Мне же нужно поговорить с хозяйкой.       Слуга бегает взглядом, но не находит той, о ком ей твердил врач. Не став допытывать его, Сал кивает, уходя наверх по скрипучей лестнице. В любом случае это уже не его дело.       Лекарь трет лоб, усаживаясь удобнее за стол возле небольшой кухни, состоящей максимум из разделочного стола и склада круп в углу. Запах пыли забил ноздри.       Темнота вечера потихоньку заполняла помещение, сменяя закат. Теперь углы дома было видно не так отчетливо, как раньше. В какой-то степени даже пугающе.       Скрип половиц затронул струну души, заставив сердце заработать шустрее. Находясь почти в темноте и полной тишине, Тодд навострил слух, смотря четко в стол. Они давно не виделись. — Наследник престола так и искрится жизнью, — старческий голос и насмешливая интонация отвлекают. Тодд поднимает глаза в сторону ширмы. — Голова его пока крепко на плечах лежит, — смеется, поскрипывая гортанью. — Рад снова вас слышать, Элисон, — отвечает без толики страха или сомнений. — Просто «Роуз», милый, — ласковый голос не пугает. — Мы не виделись с тобой с того самого дня, ты все еще злишься на старушку? — вновь смешок. — Мне не на что злиться на вас, Роуз, — замолкает на секунду, пробегаясь по воспоминаниям и ее словам. — Вы лишь сказали правду. — Ты всегда был смышленый мальчиком, — по-доброму тихо хихикает. — Даже сейчас ты ведешь себя как твой отец. Принимаешь все как данное, не обвиняя кого-то, кроме себя самого. — Я пришел не за этим, — старается сменить тему, чтобы не колоть себя сильнее. — М? — удивленное мычание раздалось за ширмой. — Хочешь, чтобы я и про тебя рассказала? — Нет, это будет лишним. — Верно, милый, стены твоей каменной клетки утыканы шипами. Будет лучше не знать насколько они близко.       Тодд хмурится, показательно замолкая. Но собеседница вновь только чуточку посмеивается. — Или далеко… — продолжает она, скрепя деревом. — Так ты хотел узнать про тех двоих наверху? — Про то чем лечить спину одному из них, — решает не ходить вокруг, да около. — Спину? — удивленно воркует вдалеке, о чем-то задумавшись. — Какая жестокость.       Лекарь оборачивается к своей сумке, чтобы достать лекарства. — Однако он получил по заслугам… — данное заявление пускает по телу табун мурашек. — Я принес немного лекарств, Роуз, помогите мне решить каким именно будет эффективнее всего лечить такие раны, — шустро раскладывает колбочки и мешочки на столе, не давая старушке сказать ни слова. И та согласно замолкает.

***

      Дыхание сперло и не ясно из-за чего. От ужасной пыли в воздухе или предвкушения. Сал сбился со счета какой день был прожит без любви и ласки — вокруг было лишь напряжение и работа.       Но здесь, в каком-то затхлом доме, он сможет почувствовать заботу, которой был лишен. Ощущение распустившихся бабочек снова проявило себя во всей красе. Желание как можно скорее подняться наверх щекотало под лопаткой.       Сглотнув большой ком, слуга вспархивает на второй этаж, замирая. Закатный свет закрывает широкая и крепкая спина в бархатном бордовом жакете. Без сомнений, это он.       Рука сильно сжала перила лестницы, но тут же дала толчок вперед. Сал уверенно скрепит половицами, давая о себе знать. И его слышат. — Господин, — зовет официально, боясь гнева. Смотря на него сейчас, забываются все те письма, наполненные любовью. Страшно.       Темные волосы шевелятся, следуя за хозяином. Ларри разворачивается в пол оборота и строго пронзает Сала суровым карим взглядом. Внутри все замирает. — Ваше Высочество… — зовет еще тише, неосознанно наклонившись назад.       К нему делают шаг, ступая медленно. Чем ближе принц, тем сильнее стучит грудная клетка. Подсознательный страх щиплет глаза. Он хочет ласки, а не пощечин.       Рука наследника проводит по кончикам распущенных волос возле щеки, плотно прижимая их к коже. Сал моментом покрывается мурашками. Тепло любимого человека разносится по всему телу до самых пят. — Тебе очень идет, — гладит большим пальцем прядь волос и без раздумий накрывает его губы своими. Сал удивленно дергается, распахнув глаза. Страх резко покидает тело.       Не думая ни о чем, слуга закрывает глаза, давая господину целовать его столько, сколько тот возжелает.       Вторая рука ложится на талию, медленно перетекая на поясницу. Его подтягивают ближе, углубляя поцелуй. В животе защекотало.       Сал укладывает руки на плечи принца, послушно прижимаясь к груди. Наслаждение моментом было невозможно описать словами. Голод по его телу не мог заглушить этот перекус, однако, он безумно счастлив получить такие крохи.       Его ягодицу сжимают, вспоминая их мягкость. Сал мычит в губы, в ответ впиваясь пальцами в плечи, держа крепко-крепко. Интимный момент между ними затянулся настолько, что ощущение горящих щек это не единственное, что мешало сосредоточиться. Возбужденное нутро требовало удовольствия.       Упавший на пол плащ стал отрезвляющим моментом. Сал прервал поцелуй, раскрыв-таки наконец глаза. Возбужденный карий блеск завораживал. Будь они в покоях, точно пришлось бы говорить о главном уже после совместной ночи. — Ларри, мы не можем так, — кусает губу, не веря своим словам. Разум был слишком силен. — Я знаю, прости, — прижимает к себе ближе, целуя в висок и зарываясь носом в голубые пряди. — Твой запах свел меня с ума, — несмотря на то, что он остановился, рука по-прежнему гладила бедра. — Мы давно не виделись, я понимаю… — счастливо улыбается, получая такое давно нужное внимание сполна. — Но мы должны серьезно поговорить и… — Как твоя спина? — обрывает его на полуслове, старясь через горловину рубахи рассмотреть раны получше. Но мешали бинты. — Хочу коснуться их и извиниться, — стукается с ним лбом, жалостливо смотря в голубые глаза. — Прости меня и мой приказ, ты разочарован во мне?       Сал замирает словно кролик, с желанием плевать на разум и раздеться как можно скорее. Пусть принц зацелует его спину до изнеможения прямо тут, при всех. Пусть услышат стоны удовольствия и самой настоящей, что ни на есть, любви. Мимолетное желание такое яркое и соблазнительное, однако невозможное. — Я желаю тебя все так же, как и прежде, ты правда считаешь, что я разочарован? — улыбается, ласкаясь к руке на щеке. — Я только удостоверился в том, насколько ты умен и продуман, — целует теперь уже он, с языком, но на пару секунд. — Мне тебя не хватало. — Сал, — принц расплывается в улыбке, убирая руку с бедер и поднимая ею костяшки его пальцев к себе. — Я готов начать заглаживать свою вину перед тобой, — целует руку, потянувшись к внутренним карманам жакета. Голубые глаза засияли.       Блестящее серебро сверкнуло в последних закатных лучах, поглотив их в себе. Сжатый в жадных лапах гранат потемнел, отразив в себе законного владельца. Это оно. Помолвочное кольцо. — Это же… — Все украшения с твоих пальцев я забрал себе, никто не смеет их трогать, — Ларри надевает кольцо на место, зацеловывая каждый палец. Внутри поднялся самый настоящий ураган. — А помнишь золотую серьгу? — не отрываясь от поцелуев, принц достает что-то еще. — Тогда в походе, я испортил ее, однако, смог восстановить, — вытаскивает наружу серьгу с ровным болтающимся прямоугольником из чистого золота. Он помнит ее, точно помнит. Но это было так давно. — Я делал ее, пока было время. Эти дни я думал только о тебе.       Сал часто заморгал, не веря в то, что происходит. Столько заботы, любви и ласки он не получал так давно, что сердце щемит. Он не сдерживает слез. — Простите, вы не должны меня видеть в таком виде, — пытается отвернуться, но его крепко держат при себе, вновь ухватив за талию. — Я не отпущу тебя, пока не настанет время уходить, — вкладывает серьгу в его ладонь и крепко обнимает, зарывшись носом в волосы. Глубоко вдыхает, наслаждаясь. — Следующий раз будет не скоро, — шепчет куда-то в макушку, отдавая всего себя ему. — Мы можем поговорить и в таком положении.       Сал решает не противиться и взаимно притягивается, вытирая слезы о жакет. Тепло родного тела согревает. — Что в первую очередь ты хотел обсудить? — шепчет Сал, разморенный любовью.       Принц улыбается, приоткрыв глаза. Хмыкает. А после шепчет на ухо. — Для начала скажи мне, что Тодд делал у той убитой женщины в камере.