***
В лазарете ожидаемо все врачи были заняты детьми, чье сознание не хотело возвращаться. Но они хотя бы были живы. Это пока главное. Вся надежда на врачей. Ларри отдал приказ разыскать для Сала Тодда, раз больше здесь некому ему помочь. Кто будет ставить в приоритет здоровье слуги? Даже принц не смел оторвать хотя бы одного лекаря от своих детей. Просто не мог себе это позволить. Тодд пришел как можно быстрее, сразу бросая силы на слугу, который еле-еле шевелил языком. Совсем в бред впал. Только понюхав в чем-то вымазанную тряпку распахнул глаза и начал жадно глотать воздух. А боль не прошла. Врач намешал ему что-то из настоек и потребовал прополоскать горло, а после чем-то его смазал, действуя довольно быстро. Горло все еще побаливало, но уже не так сильно. Какое-то из лекарств подействовало. Тодд предупредил, что теперь будет давать ему настойки не только для ран, но и горла с целью обработки внутреннего ожога. Что касается кожи, то тут не так все критично. Мокрая одежда буквально спасла его, нужно было лишь немного помазать покраснения и оставить заживать верхние слои. Правда руки придется лечить подольше, касания к горящим вещам не могли пройти без последствий. Ожидаемо они и щеки с носом были намазаны самыми первыми. Теперь нелепые зеленоватые следы мази на лице выглядели забавно. Сала он уложил на свободную койку и раскидал вокруг благоухающие сушенные листья, дабы «смазать» трудоемкий дыхательный процесс. Тяжелый воздух теперь нежно проникал в легкие, не доставляя дискомфорт. Придется так некоторое время полечиться. Тодд еще упомянул, что попробует сготовить что-то похожее в жидком виде и дать как следует пропарить им дыхательные пути. Этим он принялся заниматься незамедлительно, прямо рядом со слугой. Ибо все рабочее пространство было занято другими врачами и другими пациентами. Сал устало водил взглядом по комнате, ища принца. Он нашел его возле коек малышей, которые все никак не могли прийти в чувства. Он стоял, держа руки за спиной и внимательно следя как «колдуют» над его детьми. Принцесса была совсем рядом, лила горючие слезы и сморкалась в маленький платочек, задыхаясь в истерике. Но подойти ближе не смела, не хотела мешать. Картина маслом, два страдающих родителя стоят над детьми и ждут, когда те откроют глаза. На секунду Салу даже стало завидно, Ларри и голову к нему не повернул ни разу. Но он прогнал эту мысль. Будь он отцом, поступил бы точно так же. — Тодд, помоги детям, я уже в полном порядке, продолжишь делать настойку позже, — вдруг просит слуга, вырывая врача из мыслительных дум. — Вы уверены? Принц приказал мне заниматься вами. — Если эти дети умрут, то моя спасенная жизнь будет медной монетой по сравнению с ними, иди уже, — раздраженно закрывает глаза, откидываясь головой на подушки. Хотелось провалиться в сон. Тело жутко устало и покалывало в местах ожогов. — Как прикажите. Шуршание дало понять, что Тодд ушел. Сал же тем временем задумался о своем, далеком. От чего-то вспомнилось прошлое, как давнее, так и не очень. Много приятных моментов. Видимо запах этих листьев так же влиял и на сознание. Голова совсем опустела. Усталость взяла свое.***
— Сал, — его имя привело его в чувства. Он резко распахнул глаза. Сердце часто забилось. По всей видимости он уснул. Рядом с его койкой стояла королевская чета в лице принца с принцессой и вдобавок прислуга со стражей. Можно сказать, все действующие лица инцидента. Но что за внимание такое к нему одному? Это от части пугало. — Ваше Высочество, — слуга предпринял попытки встать, но его осадили знаком руки. — Лежи, просто послушай, — выдыхает, убрав руки за спину. — Как вы все прекрасно видели, будучи свидетелями, мое некогда доверенное лицо сегодня спасло моих, — делает небольшую паузу. — Наших детей, — Ларри показательно позволил Эшли уткнуться ему в плечо и вновь начать плакать. Ей не так просто давалась эта информация. — Я помню о его преступлении и не смею отменять наказание, но хочу принять во внимание этот невероятный поступок, — плачь принцессы только усилился. — Быть может наследников не было бы в живых, не будь таких удачных стечений обстоятельств, потому я считаю справедливым при всех вас поощрить должный поступок должным образом. Вокруг люди стали переглядываться. Но в такой ситуации им нечего было сказать, однозначно, спасение детей могло сгладить углы мнения о слуге. — Все же я считаю это не совсем корректным, господин, — голос подал главный лекарь. — Этот человек вообще должен был быть казнен, однако, еще жив. Ларри озлобился, одним лишь взглядом доходчиво призывая замолчать. Врач слушается. — Если не замечать хороших поступков преступника, можно ли надеяться на его исправление? Сомневаюсь, что забитый всеми зверь начнет резко вести себя прилежно, — показательно отводит от него глаза, не удостаивая даже этого. — Поэтому я хочу дать ему больше свободы, так он сможет сделать гораздо больше полезного. Принцесса вздернулась. — Дорогой, разве ты забыл, как этот звереныш напал на меня? Я не смогу и выйти из покоев, зная, что он где-то ходит, — хмурится, сжимая его плечи. — Я подумал об этом тоже, — добавляет принц. — Твоя стража усилена, мои люди защитят тебя от всего, что только сможет тебе навредить, — кладет свою ладонь на ее, лежащую возле ключицы, и заглядывает в глаза, любовно улыбнувшись. — Моя госпожа должна быть в безопасности и мои решения не повлияют на твое благополучие, — целует в лоб, оглядывая после прислугу. Та счастливо заулыбалась, глядя на них. Да уж, красивая картина со стороны. Один только Сал смотрел куда-то вбок. — Раз все всё поняли, я немедленно составлю распоряжение, позволяющее моему бывшему доверенному лицу продолжать заниматься делами дворца вне своих покоев. Можете быть свободны. Сал сжал пальцами простыню. «Бывшему». Как же горько это звучало. Он и не думал, что потерял статус. Ларри не говорил ему об этом. Как же так можно было растерять все за один день. Хотелось хныкать точно принцесса, которая теперь могла вернуться обратно к детям. Те держали веки открытыми, но не могли говорить. Рядом с ними лежали те же листья, что и у слуги. Тодд невероятный целитель. К слову он сидел недалеко, все пытался сделать ему отвар, который обещал. На душе немного стало светлее. Принц выдохнул, стоило прислуге выйти. Он посмотрел вниз. — Встать сможешь? Нужно обсудить кое-что, лично. Слуга опешил, услышав последнее. Лично? То есть в его покоях? Один на один? Он правда может? Сердце забилось как у кролика, а внизу живота приятно кольнуло. От чего-то ненужное возбуждение накрыло с головой, что аж стыдно стало. Сал потер красные от смущения скулы, но лишь смазал подсохшую мазь. — Да, мне гораздо лучше, сон придал мне сил, — пока говорил силился сесть на кровать. — Сэр, это нежелательно, но если срочно, то лучше не задерживаться, — предупреждает Тодд, отвлекаясь от работы. — Прошу, вернитесь сразу как закончите. Губы слуги дрогнули. Снова тепло. И давно слова заботы его человека стали так приятны? — Не волнуйся, я заберу его ненадолго, сам вижу он не совсем в порядке, — одергивает себя помочь тому встать и просто отходит от койки. — Я продолжу попытки сготовить лекарство, будьте аккуратны, — врач вновь окунулся в работу. Сал с трудом встал с постели и оглядев себя, удрученно выдохнул. Рано было радоваться. Мало того, что сил нет, долго они вместе не проведут, так еще и одежда полумокрая и подгоревшая в некоторых местах. Кажется, никто даже не додумался сменить ее. А он и не заметил, все тело горело. Пришла мысль, что ее не меняли специально для контраста. И хорошо на самом деле, внутри же кольцо и сережка. Опять бы потерял. — Идем, — говорит тихо, следуя в сторону выхода. Открывает дверь и чуть не спотыкается о маленького мальчика, который пугливо отскакивает, любопытно сверкнув глазенками наверх. — Папочка… — тянет грустно малыш. Голос подрагивает. — Сал заболел? Это все из-за пожара, да? Я видел черный дым, это из-за него, да? — куксится, смущенно складывая ручки перед собой. Возле отца он чувствовал себя совсем маленьким. Но Ларри только расплывается в улыбке. — Да, Кристофер, все верно, это из-за черного дыма. От него нужно держаться как можно дальше, хорошо? Ему утвердительно кивают. Тогда принц приглаживает волосы на его голове. — Служанка сказала «дети горят», брат с сестрой тоже болеют? — спрашивает наивно. — Да, им всем нужно полечиться, — не сдерживается и поднимает мальчика на руки, усаживая поудобнее. Целует в щеку, зарывшись носом в волосы. Сын довольно схватился за отца всеми десятью пальцами. — А тетя Эшли? Она болеет? Я слышал она плачет, ей, наверное, больно, — тихо сообщает ребенок о своих наблюдениях. — Она просто волнуется о твоих брате и сестре, вот и плачет, с ней все хорошо, — снова целует свое ненаглядное дитя. — Главное ты здоров и можешь бегать. — Нет, мне сказали не бегать, я слушаюсь, — гордо заявляет, но после того как Сал укоризненно на него посмотрел передумал. — Ну… только если чуть-чуть. — Это замечательно, солнце, — принц гладит спину, одобрительно смотря в глаза. — Нам с Салом нужно поговорить, пойдешь проведать брата и сестру, пока мы не вернемся? — малыш надулся. — Но я так долго ждал Сала за дверью. Я хочу с вами, можно? Принц убрал улыбку с лица и застыл. Думал, что же такого ответить. Он был безоружен против такого прекрасного ребенка. Как тут отказать, когда так смотрят? — Я не буду мешаться, честно-честно, — тянется обнять покрепче за шею, что бы его не спустили обратно на пол. — Сал давно не играл со мной, и ты все время занят, я соскучился по вам обоим. Ларри вдруг стало стыдно перед сыном. Очень трогательно и обидно услышать такое из уст своего ребенка. Все-таки недостатком внимания он самый первый страдал и теперь не сдерживает собственного обещания быть хорошим отцом. Ужасное чувство. — Хорошо, так уж и быть, можешь пойти с нами, только тихо. Сал удивленно распахнул глаза. Они будут говорить о важном при ребенке? — Ура! — восклицает Кристофер, поднимая руки выше. Ларри лишь снова целует его куда-то в висок и следует в свои покои.***
— Я победил! — радостно заявляет Кристофер, когда его деревянная лошадка на колесиках доехала до отважного отряда воинов Сала. — Вы прирожденный стратег, Ваше Высочество, — хлопает в ладоши слуга, радуясь чужому счастью. — Но я могу все еще зайти с тыла, — хитро ухмыляется, видя изумление на чужом лице. А после и старания перестроить правильно фигурки воинов на воображаемом поле ковра. Сал смеется. — Шучу, господин, я полностью разбит, — поднимает руки вверх в знак поражения. — Не смейся надо мной, — хмурится мальчик, прижимая к себе одну из фигурок, которую не успел поставить. — Не ссорьтесь только, — включается Ларри, наблюдавший все это время за игрой. — А то мне придется вас разнимать, — тепло улыбается. — Драка? — оживляется ребенок. Не успел Сал и понять в чем дело, как на него тут же напали с тумаками, повалив на пол. Если конечно легкая борьба кто кого переборет может считаться тумаками. Принц тяжело вздохнул, предпочитая отвернуться от азартного мальчишки и бедного слуги, который уже не первый час развлекает его. Тяжело быть отцом. А нянькой еще тяжелее. Как Тодд с ним справляется? — Я понял-понял, только больше не бейте, пожалуйста, — Сал смеется, стараясь отцепиться от Кристофера, который только и делал, что лез снова и снова, пока слуга не сдался и устало не разлегся. — Я снова победил, — улыбается мальчик, оставляя его в покое. Сал облегченно выдыхает. — Кажется кто-то слишком часто побеждает, — задумчиво тянет Ларри. — Пора бы и проиграть разок, расставь-ка войска по-новой, папа тоже хочет сыграть. Ребенок радостно бросился к игрушкам, стараясь шустро работать ручками, но по понятным причинам этого не получалось. Приходилось делать все медленнее и аккуратнее. Моторику приходилось развивать и по сей день. Сал сел обратно на ковер, потрогав слегка ушибленное место. Это заметили. — Больно? — шепчет принц, подсаживаясь ближе. — Он же ребенок, не рассчитывает силы, — потирает правый бок. — Ногой стукнул, все нормально. — Ты хорошо себя чувствуешь? Я обещал Тодду вернуть тебя быстро, но… — смотрит на сына. — В общем, мы можем перенести наш разговор если хочешь. — Не нужно, — горячо шепчет. — Вы оба моя отрада, — улыбается, когда напротив делают тоже самое. Ларри приятно это слышать. — Я так давно не видел, как он улыбается, — на выдохе говорит принц. — Да, я тоже. Даже немного печально из-за этого. Все же он просто ребенок, но из-за врожденной болезни совсем считай света белого не видит, — опускает взгляд. — Мне кажется все это вскоре вернется, и он не сможет снова играть. Ларри жмурится. Вспомнил, что не уделял Кристоферу должного внимания, когда тот наконец встал с кровати. Да и Салу не рассказал. Совсем голова была другим занята. — Ты прав, эта болезнь сгубила его мать, она просто так не уйдет, — наклоняется к нему ниже. — Мне вообще говорили, что и младенец умрет вслед за ней. Слуга слегка вздрогнул. Звучит ужасающе. — Кристофер сильный мальчик, он справится, — воодушевляюще гладит предплечье принца. — В конце концов он же твой сын. Ларри благодарно оглаживает его щеку большим пальцем и тут же убирает, не забывая, что рядом ребенок. Сал понимающе переводит внимание на маленького принца. А тот на удивление вдруг стал потирать глаза ладошками. Еще и радужки будто в тумане. Слуга тянет уголки губ, все понимая. — Ваше Высочество, прилягте у меня на руках, вы немного утомились. Сейчас полежите и после поставите фигурки, договорились? — ласково щебечет, словно это его ребенок. Ну, вырастил по крайней мере его он. — Я не устал, — хриплым голосом доводит до сведения Кристофер. — Давайте, господин, мы же ненадолго, — протягивает руки и почти ловит потянувшегося к нему малыша. Подтягивает его к себе и прижимает ближе к груди, укладывая голову на сгиб локтя. Свободной рукой он принялся гладить его по волосам. Наконец настал момент тишины. Глаза его закрыты, а нос посапывает. — Ты так красиво выглядишь, — с губ принца срывается комплимент. Слуга смущается. Слава Создателю ему дали хотя бы новую одежду. — Тише, — предупреждает слуга, напоминая про почти спящего ребенка. — Хочу, чтобы он полноценно выспался, ему нужно много сил, с его-то здоровьем. — Извини, — едва шепчет. — Но с ним на руках ты выглядишь потрясающе. Слуга заводит прядь голубых волос за ухо, неловко отвернувшись. Принц умел смущать. Кристофер уже почти не шевелился. Улегся как ему удобно и приобнял руку бывшей няни, погружаясь в сладкий сон от бессилия. Несколько часов игр и взрослых вымотали. Сал поглаживал его по волосам, напевая мелодию давно забытой колыбели. Когда-то он мог ее даже немного спеть, но годы спустя совсем позабыл слова. В голове был только успокаивающий мотив. Не смотря на отсутствие слов, кажется Кристоферу пришлись по нраву его мычания. Совсем скоро, благодаря слуге, ребенок расслабился и отключился, уже не так сильно прижимаясь к руке. Сопение раздалось по покоям. А Сал чувствует поцелуй в макушку. — Позволишь мне? — спрашивает томно принц, приближаясь к лицу. Сал немного испугался. — Здесь ребенок… — напоминает он тихо, нехотя отвернувшись чуть вбок. — Ничего такого, просто поцелуй, — обещает Ларри, легко касаясь кончиками пальцев его подбородка. — Я… Не уверен, — поддается руке и уже смотрит на принца впритык. — Что он крепко уснул. — Как родитель могу заверить, — в доказательство он провел рукой по малышу, погладив. Тот не отреагировал, но засопел громче. Щеки слуги краснеют. — Тогда… Если недолго, — сдается, на всякий случай положив ладонь так, чтобы глаза Кристофера были закрыты. Ларри довольно ухмыляется, сминая желанные губы. Медленно, точно тянет мед, принц смаковал этот момент. Слуга охотно отвечал, не став оставаться в стороне. Влажные звуки от прикосновений губ едва доносились до стен, но для них обоих были оглушительно громкими. Господин перемещает ладонь на шею и тянет к себе ближе, требовательно углубляя страстный поцелуй. Сал мелко вздрогнул, не смея отрываться. Внутри все пело и плясало. Каждая клеточка его тела ликовала от долгожданной любви и ласки. Наконец он у него в покоях. Ларри все же решает разорвать поцелуй, вдоволь насладившись. Со смешком протирает губы, еще раз прокручивая все в голове. Слуга полностью краснеет, опустив взгляд. И вдруг вспоминает. — Мое лицо… — касается щек и носа. Когда-то там была мазь, а теперь не сходящие покраснения. — Простите, вы не должны меня целовать в таком виде, — прижимает ребенка к себе, неуверенно пряча лицо. — М? — принц с не понимаем смотрит на него. — О чем ты? — Краснота, не очень привлекательно, — убирает изо уха прядь, дабы хоть немного прикрыть краску. — Кто тебе такое сказал? — смеется. — Не вижу ничего ужасного. — Дети… — запинается, но раз уж начал, то решает закончить. — Часто дразнили меня из-за красных щек. Когда работаешь возле печи такое не редкость. — Не думал, что в городе распространено дразниться из-за внешности, — принц супится. — Вы правы, но на мне это выглядело так нелепо, что было смешно, — наклонившись над спящим ребенком, Сал спрятался за волосами по обе стороны. — А мне кажется мило, — поднимает его лицо и открывает для себя вид на красную кожу. — Мне нравится в тебе все, Сал. Даже твои недостатки, — на этих словах он огладил пряди. — Распущенные тебе очень идут. Слуга только сильнее краснеет и отводит взгляд. Ларри был в восторге. — Я только… — от нехватки воздуха делает паузу и вдыхает побольше воздуха, смущенный до предела. — Это из-за временных неудобств. У меня даже ленты никакой нет, все забрали. — Извини меня, — целует в лоб. — Я должен был сделать хоть что-то, чтобы это выглядело как наказание. — Я понимаю, с самого начала понимал, — касается в ответ его губ, но недолго. Они еще какое-то время сидели так в тишине, касаясь друг друга и перекидываясь парой слов, что вновь смущали слугу. Салу этот момент напомнил, как они раньше сидели с грудным ребенком и понемногу узнавали друг друга. Он сидел с рожком в руках и кормил малыша, пока Ларри о чем-то с ним разговаривал. Беседовать они могли долго, пока сын наследника не уснет или не заплачет снова. Слуга всегда был рядом с ребенком и потому всегда рядом с господином. В какой-то момент подарки, касания и слова стали интимнее, более требовательнее. Тогда Сал немного боялся, но принимал все ухаживания, страшась за неповиновение отправиться в темницу. Стыдно признаваться, но в начале он испуганно отказал принцу, ощутив сильное давление на себя. Вопреки страху, что его убьют боле за ненадобностью, перед ним извинились и отпустили. Так просто. Наследник трона спокойно принял отказ от какого-то жалкого слуги и не забрал ничего из того, что пожаловал ему. После этого Сал еще долго думал на эту тему, продолжив быть няней для Кристофера. Дни сменяли ночи, а Его Высочество больше не одаривал его знаками внимания. Но подарки за службу и хорошее воспитание ребенка были так же регулярны. Тогда Сал и стал теплеть. Такая спокойная реакция, забота о нем, выражавшаяся в вопросах о самочувствии и помощи при необходимости, а также поощрения за заслуги медленно, но топили сердце. И в какой-то момент было невозможно думать о том, что принц отказался попробовать поцеловать его снова. В груди горело при виде него, а сердце стучало точно копыта лошади. Легкая влюбленность сама настигла его внезапно. Взросла словно семечко, кинутое принцем когда-то давно и поливаемое улыбкой и добрым отношением. Сал сам решился первым коснуться принца так, как тот бывало поглаживал его по рукам. Это было даже страшнее, чем, когда он ему отказал, вырвавшись из рук. Такого маленького намека было достаточно. Всего за один вечер они наверстали все упущенное время, пробуя губы друг друга. Салу необъяснимо нравилось целоваться с этим мужчиной. Первая их ночь была для него странной, непривычной. Движимый одним лишь желанием попробовать, слуга в какой-то момент согласился на интимный шепот возле уха, что опалял кожу. Быть под мужчиной казалось неправильным, смущающим. Особенно совершенно нагим. И уж тем более принимать в себя кого-то было неловко. В первый раз было и больно и смущающе и дискомфортно и совсем немножечко приятно. Во второй раз он лег под него не с такой охотой, скорее вынужденный это сделать. Все могло бы пойти по наклонной, не поняв он, что с количеством проведенных ночей становилось гораздо легче. Удовлетворить себя так же было уже существенно проще. Секс — это долго и трудно, но по итогу несколько секунд судорог того стоили. Ему так казалось. Сейчас все по-другому, и он этому рад. Особенно отсутствию в их отношениях принцессы. Ее появление был как гром среди ясного неба. Он не хотел об этом вспоминать. — Ты хотел о чем-то поговорить со мной, — вспоминает слуга. — Точно, — улыбается, отрываясь от рассмотрения лица напротив. — План по отмене наказания больше нам не нужен. Как бы это не звучало, пожар был будто подарок. Хотя говорить так будет ужасно, — вздыхает. — Хочу поручить тебе расследовать причину возгорания, если это кто-то сделал, то лучше от этого человека избавиться. В таком случае мои дети не в безопасности. — Я понимаю, рад, что это будет моим первым поручением вне покоев. Очень уж я устал от такого количества бумаг, — смеется. — Подозреваемых у меня нет, даже Эшли не пошла бы на такое. Себя она не жалеет, но детей бы втягивать не стала. — Это точно не она, там я оказался случайно, а принцесса явилась слишком поздно. Не ясно для чего было бы такое подстраивать и не быть первой, кто спасет их. — Не помню, чтобы у моих детей были недоброжелатели, — задумывается. — Боюсь это просто случайность, но как бы я не пытался спросить Марию о том, как начался пожар, она опускает ресницы и молчит. — Дай им время, а я займусь сбором информации и улик. Положись на меня, — улыбается, не забывая гладить по волосам ребенка. — Давно такого не слышал, — усмехается, в очередной раз целуя где-то возле губ. — Мне так с тобой повезло. — Ты мне льстишь, — смех походит на заигрывающий. — Еще кое-что, — присоединяется к поглаживанию головы сына. — Стража, приставленная к принцессе — мои люди, но одного из них я хочу тебе представить лично. — Для чего? — Хочу ввести тебя в курс дела. Контролировать принцессу теперь одна из наших задач. Ты тоже имеешь право управлять процессом. Сал удивленно хлопает глазами, а после дергает губами в полуулыбке. — Это большая честь для меня. — Мы вместе и делаем все вместе, — неожиданно обнимает его и притирается ближе к волосам. — Я доверяю тебе. — Я не подведу тебя, обещаю, — только он хочет затянуть его в поцелуй, как в дверь трижды аккуратно постучали. Кто-то важный? Ларри отстраняется и даже встает на ноги. Слуга повторяет за ним так, чтобы не разбудить Кристофера. У него хорошо получается встать на ноги и прижать ребенка к груди, тот даже не проснулся. — Кто это? — спрашивает шепотом. — Войди, — не став отвечать идет за рабочий стол. На нем все бумаги были вперемешку. Им обоим пришлось поднимать его и складывать документы, Ларри сказал, что позже наведет порядок. Дверь открылась. На пороге показался молодой парень с голубыми короткими волосами, поделенными по обе стороны лица и темными, точно смоль глазами. Коричневый жакет с расписными маленькими и тонкими завитками цветов, того же фасона штаны. Одет не как обычный слуга, еще и с миловидной внешностью. Его он видит впервые. — Ваше Высочество, я закончил с работой, которую вы мне дали, — кланяется, когда подходит к столу принца, даже не взглянув на Сала. Слуга фыркает про себя, покачивая малыша на руках. — Можешь заняться частью этих бумаг? Я усложнил себе задачу, по неосторожности их перемешав, — голос строгий, вся нежность быстро улетучилась. — Как вам будет угодно. — Господин, — вдруг вмешивается Сал. — Этим могу заняться и я, зачем кому-то вам помогать? — медленно равняется с непонятным ему человеком. Не нравится ему это все. — Я уже дал тебе поручение, разве нет? — Ларри поднимает бровь. — Да, но… — косится в сторону не очень приятного ему парня. — Можно мне хотя бы узнать, кто он? Принц выдыхает, осматривая двух слуг перед собой. Меньше всего ему хотелось их встречи. — Филлип, мое приближенное лицо. Слова бьют больно под дых. Он застывает, глупо пялясь на возлюбленного. Как же так? Он не просто бывший личный слуга, так еще и кем-то замененный? Причем они почти похожи! Зачем было приближать к себе кого-то с таким же цветом волос? Сал прекрасно знал как принцу нравится этот цвет. Руки непроизвольно слабнут, но он держит ребенка крепко. Нельзя дать ему упасть. Он невольно смотрит на совершенно спокойного слугу и не может прочитать, что тот думает. Он лишь держит руки за спиной и немигающим взглядом глядит вперед. Кого он из себя строит? Раз поднялся случайно так высоко, то можно и нос перед ним задирать? Гнев кипел в венах точно магма. Сал чувствовал себя оскорбленным. — Оставь Кристофера на моей постели и иди занимайся работой, Сал, — приказывает принц, возвращаясь к бумагам. — Но лучше зайди сначала к Тодду, думаю он уже приготовил тебе лекарство. Задетая гордость не позволяла послушаться. Ноги вросли в ковер и не давали отступить. Хотелось заявить о своих правах, прокричать о них. Но он лишь стоял как солдатик, непроизвольно сжимая пальцы на одеждах маленького принца. Ларри недобро на него покосился. Сал одумался. Вздрогнув, отходит от принца и слуги, как просили, укладывая спящего ребенка на кровать. Ноги еще каменные, но голова уже способна здраво мыслить. Нужно помнить свое место, когда тебе приказывает член династии. Даже если это тебя задевает. Он чуть было не выказал неуважение к решению принца прямо перед слугой. Это была бы катастрофа. Слуга спешит откланяться и скрыться за дверью, оставляя их двоих заниматься бумажной работой. Останавливается неподалеку от покоев господина и замирает, переводя дух. Гнев все же никуда не делся. К нему добавилась обида. Сколько этот человек уже с ним в покоях занимается дворцовыми делами? Давно он стал доверенным лицом? А он тоже расчесывает волосы принцу как он всегда это делал по утрам? Или готовит ему баню? Ревность расползалась гадкими червяками по всему телу. В груди защемило от беспомощности. Он даже не смог ничего сказать. Перед этим слугой он такой же обычный слуга, а не волнующийся возлюбленный. Сал чуть было не выдал их отношения. Дыхание сперло. Думать о принце и об этом слуге было невероятно больно. Почему же Ларри ему ничего не сказал? Временно ли это вообще? Или теперь он назначит его кем-то еще, ссылаясь на безопасность от слухов? Но слуга не хочет ни с кем делить пост приближенного лица. Это его статус, его обязанности, его принц в конце концов. Но теперь с ним постоянно рядом этот непонятный человек. Такой похожий на него человек… К тому же еще и молодой. Ему не больше двадцати, если не меньше. Это только сильнее удручает. Сал был такого же возраста, когда попал во дворец. Сердце сжалось. Эти одежды жаловал ему принц, скорее всего и покои выделил. Как же это все прошло мимо него? Дворец совсем не спал все это время. Жил и менялся, пока он сидел в своеобразной темнице. Глупо было надеяться, что Тодд сможет быть в курсе всех событий и докладывать обо всем. Никто ему не расскажет, а сам либо не заметит, либо не увидит. Зажмурившись, Сал ступает в сторону лазарета, перед расследованием решив полечиться новым лекарством Тодда. Только всепоглощающая ревность и печаль не дают собраться с мыслями и уверенным шагом отправиться дальше. Мысли были заняты только этим слугой, что выступил чуть ли не разлучником и главной его головной болью. Салу хотелось быть единственным у принца. Единственным во всем.