"Сумерки: Новалуние" Фильм 2

Спустившись на первый этаж, я распахнул дверь. Конечно, Минато! Даже временно лишенная своего дара, Луи не ошибся. Неприязненно сморщив нос, парень стоял метрах в двух от двери. Старался быть спокойным, лицо бесстрастно, как маска, но меня не проведешь, заметил, как ладони трясутся! Минато буквально источал враждебность. Вспомнив день, когда он предпочел мне Сэма Адли, я вызывающе поднял подбородок. У тротуара урчал на холостом ходу «Рэббит». За рулем — Джаред, на пассажирском сиденье — Эмбри. Нетрудно догадаться, что это значит. Братья боялись отпускать Минато одного. Я почувствовал грусть и небольшое раздражение. Куренаи совершенно не такие. — Привет! — решил я прервать затянувшееся молчание. Не приближаясь к двери, Минато поджал губы. Темные глаза шарили по прихожей. — Его нет, — стиснув зубы, процедил я. — Что тебе нужно? — Ты один? — недоверчиво переспросил индеец. — Да… — Можно зайти на минутку? — Конечно, можно! Заходи! Минари обернулся на сидящих в машине приятелей. Эмбри чуть заметно кивнул, и по какой-то причине это меня взбесило. — Трус! — чуть слышно прошипел я. Минато скользнул по мне взглядом: темные брови над глубоко посаженными глазами угрожающе изогнулись. Нахмурившись, он прошествовал — иначе и не скажешь — мимо меня в дом. Прежде чем захлопнуть дверь, я смерил глазами сначала Минато, потом Эмбри. Тяжелый пристальный взгляд индейцев страшно не понравился: они что, думают, я кому-то позволю обидеть Минато? Минари застрял у двери, глядя на подушки и брошенные на пол одеяла. — Парнышник с ночевкой? — саркастически усмехнулся он. — Ага, — не менее язвительно отозвался я. Ненавижу, когда Минато разговаривает таким тоном. — А тебе-то что? Он вновь наморщил нос, будто почувствовав неприятный запах. — Где твой «друг»? — В голосе столько яда, что я слышал кавычки у последнего слова. — Ушел по делам. Минато, ты зачем пришел? Что-то в гостиной его сильно нервировало: длинные руки мелко затряслись. Мой вопрос так и остался без ответа: индеец прошел на кухню, не переставая шарить повсюду глазами. Бросившись следом, я увидел, как он расхаживает взад-вперед вдоль разделочного столика. — Эй, — встав на пути, окликнула я. Минари наконец остановился и посмотрел на меня. — В чем дело? — Мне здесь не нравится! Как обидно… Я поморщился, а незваный гость пронзил меня тяжелым взглядом. — Очень жаль… Тогда почему бы не объяснить, в чем дело, и поскорее уйти? — У меня всего пара вопросов. Много времени не займу, нам нужно вернуться до похорон. — Ладно, давай выкладывай! — Возможно, я слегка перегибал со своей враждебностью, просто не хотелось, чтобы Минато видел, как мне больно. Да, я вел себя неправильно. Ведь это я вчера ночью предпоч ему кровопийцу. Я первий причинил боль. Минато глубоко вздохнул, и крупные ладони тут же перестали дрожать. Лицо превратилось в безмятежную маску. — В этом доме остановился кто-то из членов его сьеми… — Да, Луи. Индеец задумчиво кивнул: — Долго он пробудет? — Сколько сам захочет. — В моем голосе до сих пор звучала воинственность. — Сроков мы не обговаривали. — Может, попробуешь… то есть, пожалуйста, расскажи ему про того рыжего… Виктора! — Уже рассказал. Минари кивнул: — Имей в виду, в присутствии Куренаев мы можем нести дозор только на своих землях. В полной безопасности ты будешь лишь у нас в Ла-Пуш. Здесь я больше не смогу тебя защитить. — Ясно… — чуть слышно отозвался я. Минато повернулся к окну заднего фасада, но про должать не спешил. — Это все? — Еще один момент… — Ну? — устав слушать тишину, подсказал я. — Остальные теперь тоже приедут? Поразительным спокойствием он напоминал Сэма. С каждым днем мой приятель все больше похож на Адли… Интересно, почему это меня коробит? Теперь пришел мой черед отмалчиваться, а Минато, обернувшись, окинул меня проницательным взглядом. — Так что? — поинтересовался он, с трудом пряча напряжение за внешней невозмутимостью. — Нет, — с огромным сожалением ответил я, — они не вернутся. На широком лице не дрогнул ни один мускул. — Хорошо… У меня все. Утопая в волнах раздражения, я гневно на него посмотрел: — Давай беги! Передай Сэму: жуткие монстры за вами не явятся! — Хорошо, — как ни в чем не бывало повторил Минари. Похоже, действительно все: Минато быстрым шагом уходил с кухни… Я прислушался: сейчас хлопнет входная дверь. Нет, тишина, лишь над плитой тикают часы. Надо же, он двигается совсем бесшумно. Настоящая катастрофа! В рекордно короткие сроки мы стали врагами… Как же так вышло?! Интересно, после отъезда Луи он меня простит? А вдруг нет? Облокотившись на стол, я закрыл лицо руками. Боже, снова все испортил… Но разве можно было поступить иначе? Как же я должен был себя вести? — Вальт? — с тревогой позвал Минари. Убрав от лица руки, я увидел: Минато переминается с ноги на ногу у кухонной двери. Значит, не ушел, мне только показалось. Лишь заметив на ладонях прозрачные капли, я понял, что плачу. Невозмутимого спокойствия Минато как не бывало: на его лице неуверенность и смущение. Несколько быстрых шагов, и он уже стоял рядом и заглядывал мне в глаза. — Что, дубль два? — Какой еще дубль? — срывающимся голосом спросил я. — Ну, я о том, что снова не сдержал слово. Прости! — Все нормально, — пролепетал я. — На этот раз я первий начал. Минари скривился. — Я знал, как ты к ним относишься. Нечего было удивляться… — В темных глазах вспыхнуло отвращение. Захотелось рассказать, какий Луи на самом деле, объяснить, что его мнение ошибочно, но в последний момент показалось: сейчас не время. — Извини, — вместо этого шепнул я. — Не будем об этом беспокоиться, ладно? Он просто приехал в гости! Уедет — все вернется на круги своя. — Разве мне нельзя одновременно дружить с вами обоими? — спросил я, уже не скрывая ни боли, ни разочарования. — Нет, — покачал головой Минато, — боюсь, что нельзя. — Ты ведь подождешь? Будешь со мной дружить, несмотря на то что Луи я тоже люблю? Глаза лучше не поднимать, лучше не видеть, как он реагирует на вопрос! Минато молчал. — Люби, кого хочешь, — прохрипел он, — я всегда буду твоим другом. — Обещаешь? — Обещаю! Парень крепко меня обнял, и, прижавшись к его груди, я всхлипнул: — Такая мерзкая ситуация… — Да уж… — Он понюхал мои волосы и фыркнул: — Фи! — Что такое?! — возмутился я, когда, подняв голову, увидел, что он морщит нос. — Почему все кривятся? От меня ничем не пахнет! — Ты пахнешь, как они, — ухмыльнулся Минато. — Фи-и! Такой приторный аромат и… ледяной, даже ноздри жжет. — Правда? — Как странно: друг Шу пахнет восхитительно, по крайней мере с точки зрения человека. — Тогда почему Луи мой запах не понравился? Ухмылка тотчас исчезла. — Хм, значит, от моего его вообще замутит! — По-моему, вы оба отлично пахнете. — Я снова прижала голову к груди Минато. Сейчас он уйдет, и мне будет страшно его не хватать. Надо же, какое безвыходное положение: с одной стороны, хочу, чтобы Луи остался навсегда. Без него я, к сожалению, образно, а не в прямом смысле, умру. Но как жить без Минато?… Катастрофа, настоящая катастрофа! — Я скучаю по тебе, — вторя моим мыслям, прошептал Минато. — Каждую минуту! Надеюсь, он скоро уедет. — Минато, мы не должны загонять себя в такие рамки! — Нет, Вальт, должны! — вздохнул мой приятель. — Ты… его любишь, так что я должен держаться от вас подальше. Не уверен, что у меня хватит выдержки со всем справиться… Нарушу соглашение — Сэм взбесится, а ты… — в голосе появился сарказм, — ты тоже не обрадуешься, если я убью твого друга. Услышав такое, я в ужасе отпрянул, но Минато, крепко сжимая меня в объятиях, не выпускал. — Вальт, от правды не спрячешься! Жизнь такая, какая есть. — Мне такая жизнь не нравится! Высвободив одну руку, Минато повернул мое лицо к себе: — Скольких проблем не существовало, когда мы оба были просто людьми, правда? Я вздохнул. Показавшуюся бесконечной минуту мы молча наблюдали друг за другом. Красновато-коричневая ладонь Минари обжигала кожу. Я знал: на моем лице — задумчивая грусть — не хотелось говорить ему «прощай» даже на короткий промежуток времени. Сначала в темных глазах отражалась моя тоска, но время шло, никто из нас взгляд не отводил, и постепенно лицо Минато начало меняться. Разжав объятия, он аккуратно провел кончиками пальцев по моей щеке, будто скулы очерчивал. Чувствовалось, как дрожат его руки, только на этот раз не от гнева. Вот виска коснулась вторая ладонь, и все лицо оказалось в обжигающей ловушке. — Вальт! — прошептал он. Я будто окоченел. Нет, решение еще не принято! Неизвестно, смогу ли я это сделать, а времени на обдумывание нет… Хотя наивно предполагать, что, если я его сейчас оттолкну, никаких последствий не будет. Я окунулся в карие глаза: пока Минато не мой, однако все может измениться. Лицо такое знакомое и дорогое! Если сойти с небес на землю, то я люблю его, он моя каменная стена, моя тихая гавань. Захочу — и этот парень будет принадлежать мне. Луи заехал в гости, но что это изменит? Любовь умерла, принц не вернется, чтобы поцелуем меня разбудить. Да и я не принц… Что говорится в сказке о других поцелуях? О самых обычных, мирских, которыми никаких чар не разрушить? Вдруг будет так же легко, как держать его за руку или греться в крепких объятиях? Вдруг будет очень приятно? Вдруг это не похоже на предательство… Да и кого я предаю? Только самого себя… Прожигая взглядом, Минато медленно наклонялся ко мне. Что же делать? Что же делать? Что же делать? Пронзительная телефонная трель напугала нас обоих, но решимость Минато не ослабила. Отпустив мою щеку, он ловко поднял трубку, однако вторая ладонь не давала вырваться из плена. Темные глаза будто к месту пригвоздили. Смущенная и сбитая с толку, я не то чтобы освободиться, даже воспользоваться благоприятной ситуацией не смог. — Дом семьи Аойов, слушаю вас! — Сиплый голос Минари звучал четко и ясно, как у диктора. Невидимый собеседник что-то сказал, и в долю секунды мой друг изменился до неузнаваемости: лицо превратилось в маску, глаза потухли. Я был готов поставить жалкие остатки своих сбережений на то, что звонит Луи. — Его нет, — отрезал Минато, и получилось до вольно угрожающе. Последовал короткий ответ, видимо, звонивший решил узнать подробности, потому что Минато неохотно сообщил: — Он на похоронах. Затем Минато повесил трубку. — Чертов кровопийца! — сквозь зубы пробормотал он, а когда повернулся ко мне, на лице снова застыла маска, изображающая горечь и озлобленность. — С кем ты разговаривал? Почему бросил трубку? — задыхался я от гнева. — Это мой дом и мой телефон! — Тише ты, он первый отсоединился! — Он? Кто звонил? — Доктор Широ Куренай, — с презрением произнес Минато. — Почему ты не дал мне с ним поговорить? — Потому что он сам не хотел, — холодно пояснил Минатт. Лицо его стало спокойным, непроницаемым, зато руки дрожали. — Куренай спросил, где Кенто, и я ответил. По-моему, правила хорошего тона не нарушены. — Послушай меня, Минато Минари… Увы, меня не слушали. Минато оглянулся, будто его позвали из соседней комнаты. Глаза расширились, тело напряглось, а потом задрожало мелкой дрожью. Поддавшись порыву, я тоже сосредоточился, но ничего не уловил. — Пока, Вальт! — проговорил он и повернулся к входной двери. — В чем дело? — бросился следом я и, не рассчитав скорость, врезался в него. Сквозь зубы бормоча ругательства, парень обернулся. Он толкнул меня совсем несильно, но я, споткнувшись, упала на пол. — Эй, больно! — воскликнул я, когда Минаток одним движением высвободился. Пока я поднимался, он рванул было к двери черного хода, потом внезапно замер. На ступеньках неподвижно стоял Луи. — Вальт… — прохрипел он. Кое-как встав, я, пошатываясь, шагнул к нему. Сиреньовие глаза словно застыли, лицо осунулось и мертвенно побелело, худенькое тело судорожно вздрагивало. — Луи, что случилось? — испуганно спросил я и, пытаясь успокоить друга, прижал к его бледной щеке ладонь. Пылающий болью взгляд будто пригвоздил к месту. — Шу… — слетело с бескровных губ. Тело отреагировало быстрее, чем разум осмыслил суть его ответа. Сначала я даже не понял, почему комната кружится и откуда взялся шум в ушах. Пока мозг нащупывал связь между унылым лицом друга и Шу, тело уже раскачивалось, пытаясь спастись от реальности в плену бессознательного состояния. Лестница наклонилась под невероятным углом, и я неожиданно услышал голос Минато, бормочущего ругательства. Фи, как грязно он выражается! Новые друзья плохо на него влияют. Через секунду я уже лежал на диване, хотя как до него добрался, не помнил. Минато продолжал сквернословить. Казалось, гостиную сотрясают подземные толчки; по крайней мере, диван подо мной так и дрожал. — Что ты с ним сделал? — набросился на Луи Минато. Паренбг и бровью не повел. — Вальт, Вальт, скорее приди в себя! Нам надо спешить… — Держись от него подальше! — прорычал мой приятель. — Минато Минари, немедленно успокойся! — приказал Луи. — Ты ведь не хочешь сделать это при нему! — Я умею владеть собой, — возразил парень уже не так запальчиво. — Луи, что случилось? — слабым голосом спросил я, хотя ответ слышать совершенно не хотел. — Не знаю! — неожиданно пожаловался он. — Что творит твой приятель?! Несмотря на головокружение, я сумел встать. Надо же, оказывается, я держусь за руку Минато и трясется не диван, а он. Когда взгляд в очередной раз упал на Луи, паренг доставал из кармана маленький серебристый телефон. Пальчики быстро-быстро забарабанили по клавиатуре. — Дайго, мне нужно срочно поговорить с Широ! Хорошо, пусть перезвонит сразу, как вернется… Нет, прилечу на самолете. От Шу новостей нет? Парень внимательно слушал друга, я смотрел него, и с каждой секундой мне становилось все страшнее и страшнее. Бескровные губы изогнулись в крошечную О, серебристый телефон затрясся. — Почему? — вопрошал друг. — Зачем ты так поступил, Дайго? Не знаю, каким был ответ, но лицо Луи перекосилось от гнева. Сузившиеся глаза метали молнии. — Милий, ты в обоих случаях просчитался, придется теперь расхлебывать, — съязвил младшая друг Шу. — Да, именно… Он в полном по рядке, я ошиблся… Долго рассказывать… В этом плане ты тоже не прав, поэтому и звоню… Да, видение было именно таким. Голос моей гостья звучал беспощадно, губы скривились, обнажив чуть ли не звериный оскал. — Ты опоздал, Дайго! Прибереги свое раскаяние для тех, кто в него верит! — Молниеносное движение — и сотовый захлопнулся. Парень поднял полные боли глаза. — Луи, — не теряя ни секунды, выпалил я. Нужно выиграть немного времени, буквально чуть-чуть, прежде чем он заговорит и его слова разрушат то, что осталось от моей жизни. — Луи, знаешь, Широ-то вернулся! Он звонил буквально… В темных глазах полное недоумение. — Когда именно? — глухо спросил он. — Буквально за минуту до твоего появления. — И что сказал? — Луи сосредоточился, с нетерпением ожидая моего ответа. — Я сам с ним не разговаривал… Сиреньовие глаза-рентгены повернулись к Минари. Он вздрогнул, но, вместо того чтобы отойти от дивана, неловко присел, будто пытаясь загородить меня своим телом. — Он попросил Кенто, а я объяснил, что мистера Аоя нет. — И все? — ледяным голосом допытывался Луи. — Потом он бросил трубку, — выпалил Минари, по спине которого растекалась дрожь, понемногу передававшаяся и мне. — Ты сказал, что Кенг на похоронах, — напомнил я. — Можешь дословно повторить его слова? — повернулся ко мне Луи. — Минато сказал: «Его нет», потом Широ спросил, где папа, и он ответил: «На похоронах». С глухим стоном Луи рухнул на колени. — Скажи, в чем дело! — Это был не Широ! — с отчаянием проговорил он. — Утверждаешь, что я лгу? — огрызнулся сидящий рядом со мной Минато. Не обратив на него ни малейшего внимания, Луи заглянула в мое озадаченное лицо. — Звонил Шу, — с трудом проговорил он. — Он уверен, что ты умер. Мысли понеслись бешеным потоком. Я боял услышать совсем не это, и облегчение помогло немного разобраться в ситуации. — Дайго передал ему, что я покончил с собой? — почти успокоившись, спросил я. — Да, — кивнул Луи, и сиреньовие глаза сурово вспыхнули. — В защиту друга могу сказать, что он положился на меня. Но искать друга специально для того, чтобы сообщить эту новость! Он что, не думает… или не понимает… — Значит, позвонив сюда, Шу решил, что речь идет о моих похоронах! — догадался я. Надо же, любимый голос был совсем близко… Я впилсч ногтями в широкую ладонь друга, а тот даже не шелохнулся. Луи удивился. — Похоже, ты совсем не расстроен, — прошептал он. — Подумаешь, небольшая путаница! Ничего непоправимого не произошло… Кто-нибудь ему объяснит, что на самом деле… — Я осекля: темно-сиреньовыми глаза задушили готовые вырваться слова. Чего Луи боится? Почему его лицо перекосилось от жалости и страха? Что такого сказал ему Дайго? Что-то о видениях… Дайго мучается раскаянием… Случись беда со мной, совесть красавця была бы спокойна. А вот если причинить боль своей семье, младшему другу… — Вальт, — прошептал Луи, — Шу не позвонит… Он ему поверил. — Я. Не. Понимаю. — Слова слетали с губ без единого звука, словно испуганные птички. Для нормальной, выражающей мысль фразы в легких не хватало воздуха. — Он направился в Италию. Чтобы понять, в чем дело, хватило и доли секунды. В подсознании снова послышался голос Шу, но, увы, звучал он совсем не так божественно, как в галлюцинациях. Память выдавала лишь слабое, начисто лишенное музыкальности эхо. Слова сами по себе врезались в грудь, оставляв в нему зияющие раны. Слова из эпохи, когда я мог поставить все свое и даже чужое имущество на то, что он меня любит. «Без тебя я жить не собирался, — заявил Шу в этой самой комнате, когда мы смотрели, как умирают Ромео и Джульетта, — только как и что делать, не знал… Само собой, Кен с Фри помогать бы не стали. Вот я и подумал: может, направиться в Италию и каким-то образом спровоцировать Вольтури… Вольтури раздражать не рекомендуется — если, конечно, не хочешь умереть…» Если не хочешь умереть… — НЕТ! — После шепота и многозначительных взглядов звериный, вырвавшийся из груди крик не на шутку напугал присутствующих. Мои щеки побагровели — я догадался, что было в видениях Луи. — Нет! Нет! Нет! Он не может, не должен… — Окончательное решение друг принял после того, как юный мистер Минари подтвердил: тебя не спасти. — Но ведь он… уехал. Я ему надоел… Так что какая разница? Шу знал: рано или поздно я умру. — Вряд ли он планировал надолго тебя пережить, — тихо проговорил Луи. — Да как он смеет! — вскочив на ноги, орал я, а Минато неуверенно поднялся, чтобы снова заслонить меня от друга. — Прочь с дороги, Минато! — Я с остервенением оттолкнул его. — Что нам делать? — В моем голосе звенела самая настоящая мольба: должен же быть какой-то выход! — Разве позвонить ему нельзя? Парень покачал головой: — Пробовал… друг швырнул сотовый в мусорный бак посреди Рио, и его уже подобрали… Мне ответил кто-то чужой. — Пять минут назад ты сказал: надо спешить. Куда спешить? Давай сделаем то, что ты хотел! — Вальт, я… я не знаю, могу ли тебя просить… — договорить Луи не решился. — Проси! — потребовал я. Словно пытаясь удержать на месте, парень обнял меня и, подчеркивая то или иное слово, сжимала сильнее. — Возможно, мы уже опоздал. Я видел, как он идет к Вольтури и… умоляет о смерти. — От ужаса мы обе съежились, а у меня будто глаза запорошило: борясь со слезами, я часто-часто моргал. — Все зависит от их решения. Окончательный вердикт мне откроется, лишь когда они его примут. Скажут «нет» — а это вполне вероятно: Амо очень близок с Широ и не захочет сделать ему больно, — у Шу есть план Б: Вольтури всеми правдами и неправдами защищают свой город, любой нарушитель покоя будет тотчас остановлен. Друг совершенно прав: они поступят именно так. Стиснув зубы от бессилия, я смотрел на Луи: он до сих пор не объяснил, почему мы торчим здесь, а не спешим на помощь Шу. — Получается, если Вольтури удовлетворят его просьбу, мы опоздали. Если скажут «нет» и он быстро придумает нарушение — тоже опоздали. А вот окажись план изощреннее, тогда, возможно, мы получим отсрочку. — Так пошли! — Вальт, послушай! Успеем или нет, мы окажемся в самом сердце города Вольтури. Если Шу осуществит свой план, меня сочтут сообщницей. Ты же вообще смертний, которий слишком много знает да еще пахнет восхитительно. Весьма вероятно, что нас обеих просто устранят, хотя в твоем случае это будет не наказание, а скорее трапеза. — Что же мы время теряем? — вырвалось у меня. — Если боишься, поеду один. — Я мысленно подсчитал оставшиеся на счету деньги. Надеюсь, Луи одолжит недостающую сумму. — Боюсь, для тебя эта затея чревата гибелью… — Знаешь, у меня тут чуть ли не каждый день чреват гибелью… Говори, что делать! — Напиши записку Кенто, а я позвоню в аэропорт. — Кенто… — вздохнул я. Не то чтобы мое присутствие оберегало отца, но оставлять его здесь одного перед лицом такой опасности… — Я пригляжу за Кенто, не волнуйся! — раздраженно пообещал Минато. — К черту соглашение! Я выразительно посмотрел на товарища. — Скорее, Вальт, скорее! — прервал наш безмолвный диалог Луи. Бросившись на кухню, я один за другим открывал ящики и вываливал их содержимое на пол. Ручку, срочно ручку!.. Минато нашел ее первым и протянул мне. — Спасибо! — буркнул я, сдирая колпачок зубами. Вслед за ручкой парень отыскал блокнот, где мы записывали телефонные сообщения. Оторвав страницу, я отшвырнул его подальше. «Папа! Шу в беде, поэтому мне придется уехать с Луи. Когда вернусь, сотрешь меня в порошок: понимаю, время выбрал наихудшее. Прости… Очень тебя люблю, Вальт». — Не уезжай! — прошептал Минато. В отсутствие Луи гнев и напускной бравады как не бы вало. Тратить время на пустые споры совершенно ни к чему. — Прошу, пожалуйста, позаботься о Кенто! — умолял я, бросаясь обратно в гостиную. Луи с сумкой через плечо уже ждал у входной двери. — Захвати бумажник — понадобится удостоверение личности… Ради всего святого, надеюсь, у тебя есть паспорт, потому что изготовить фальшивый я уже не успею! Кивнув, я помчался в свою комнату. От благодарности даже в глазах потемнело: спасибо маме, пожелавшей вырости Токо и Нику! Естественно, этот план, как и многие другие, с блеском провалился, но уже после того, как я оформил необходимые документы. Влетев в комнату, я кинул в рюкзак старый бумажник, чистую футболку со спортивными брюками, а на самый верх — зубную щетку. Скорее, скорее! К этому моменту ощущение дежавю стало просто невыносимым. В отличие от прошлого раза, когда я бежал из Форкса, спасаясь от голодных вампиров, а не спешил в их логово, по крайней мере, не нужно прощаться с папой. Перед распахнутой дверью ругались Луи с Минато. Надо же, близко друг к другу не подходят, да на таком расстоянии вообще разговаривать невозможно! Моего возвращения даже не заметили. — Допустим, тебе в большинстве случаев удается сдерживаться, но те червяки, итальянские пиявки, к которым его везешь… — брызгал слюной Минато. — Да, ты прав, щенок! — огрызнулся Луи. — Можно сказать, Волтури олицетворяют нашу сущность. Из-за таких, как они, у тебя волосы дыбом встают, когда ты чувствуешь мой запах. Я же понимаю: Амо, Кай и Марк — воплощение кошмаров и животного страха, что пропитывает все твои инстинкты! — И ты везешь Вальта к этим кровопийцам, словно бутылку вина на праздник? — По-твоему, лучше бросить его здесь, на съедение Виктору? — С рыжим мы справимся! — Так почему он до сих пор жив? Минато зарычал, его грудь мелко-мелко задрожала. — Прекратите! — сгорая от нетерпения, заорал я на обоих. — Вернемся, тогда ругайтесь на здоровье, а сейчас некогда… Луи побежала к машине, двигаясь так быстро, что человеческим взглядом уследить за ним было невозможно. Я бросился за ним, но машинально остановилась, чтобы запереть дверь. Минари зажал мою руку в дрожащих ладонях: — Пожалуйста, Вальт, умоляю! В темных глазах блестела влага, и я нервно сглотнул: — Минато, я должен… — Ничего ты не должег, абсолютно ничего! Ты можешь никуда не уезжать, можешь остаться в живых. Ради Кенто… Ради меня… «Мерседес» Широ заурчал сначала мерно, потом, когда нетерпеливий Луи добавил мощность, громко и отрывисто. Я покачал головой — от резких движений из глаз покатились слезы — и вырвал руку; Минато даже не сопротивлялся. — Вальт, постарайся не погибнуть, — прохрипел он, — пожалуйста! Что, если мы больше не увидимся? От этой мысли слезы потекли еще сильнее, грозя перерасти в истерику. Обняв Минато, я на секунду прижал его к себе и спрятал заплаканное лицо на широкой надежной груди. Крупная коричнево-красная ладонь легла на мой затылок, будто пытаясь удержать меня на месте. — Прощай, Минато! — Я осторожно поднес его ладонь к губам. Смотреть в темные глаза нет никаких сил. — Прости… — шепнул я и побежал к машине. Пассажирская дверца была гостеприимно открыта. Швырнув рюкзак через подголовник, я юркнул в салон. — Позаботься о Кенто! — выглянув в окно, крикнул я, но Минато уже исчез. Луи нажал на газ и под истерический визг шин повернул на дорогу. Под деревьями валялся какой-то белый лоскут. Боже, это ведь от рваной кроссовки!