Woodkid - "Run Boy Run"
"Беги, Кэйа" Это были последние слова, что восьмилетний принц Каэнрии услышал от своего отца. И он побежал. Побежал так быстро, как только мог. Run boy run! This world is not made for you Run boy run! They're trying to catch you Шаги маленьких ног гулко звенели, эхом отлетая от мраморных стен дворца. Где-то за витражными окнами пылал огнем город — испанские завоеватели пришли и за ними. Слезы застилали глаза, но мальчик не смел остановиться — голос отца, казалось, звучал отовсюду. Его молитва разносилась по всему дворцу, направляя наследника. Run boy run! Running is a victory Run boy run! Beauty lays behind the hills Кэйа не знал, что делал — ноги сами понесли его привычной дорогой: туда, где он всегда искал опеки и убежища от гнева отца и любых бед — покои старшей сестры. Успокаивающие объятия и длинные темно-синие косы навсегда отпечатались в сердце, как щит и опора, дававшая силы на преодоление всех невзгод. Вбежав в просторную комнату, сестры он не обнаружил, однако из соседней, ее спальни, доносились громкие голоса, что-то невнятно кричавшие на незнакомом языке. Мальчик притаился в шкафу — его излюбленное место для пряток. Сестра всегда знала, что он прятался именно там, но никогда не выдавала его убежища ни слугам, ни родителям — никому. Среди голосов наследный принц различил и голос принцессы — она злобно осыпала негодяев проклятиями. Дверь спальни распахнулась, и сквозь щель в резных дверцах Кэйа смог разглядеть трех моряков-испанцев, толкавших сестру в попытках раздеть ее, неприлично вульгарно касались ее тела и таскали за волосы. Девушка метнула взгляд в сторону шкафа — она знала, что он там. Ее взгляд просто кричал, кричал то же, что и отец: "Беги, Кэйа!" Мальчик понял: спрятаться и переждать в укрытии не выйдет — нужно бежать. Бежать как можно быстрее и дальше. Run boy run! The sun will be guiding you Run boy run! They're dying to stop you Скрыться сейчас у него бы не вышло — его бы поймали, и все надежды отца разбились бы в тот же час. Поэтому Кэйе пришлось ждать. Ждать и наблюдать за тем, как трое грязных мужчин держали принцессу, рвали шелковые одежды, обнажая тело. Пришлось смотреть, как они снимают штаны, наматывая синие волосы на руку, заставляя сестру упасть на колени. Пришлось собственными глазами увидеть, как пало достоинство королевской семьи. Дождавшись, пока испанцы будут достаточно заняты процессом, чтобы не успеть среагировать на его внезапное появление, мальчик выскочил из шкафа и понесся прочь из дворца. Run boy run! This race is a prophecy Run boy run! Break out from society Сердце рвалось из груди, а слезы застилали глаза. От густого черного дыма было трудно дышать. Рыдания сдавливали горло, но рот не проронил ни единого звука. Маленький принц Каэнрии ринулся в лес. Стараясь не попадаться на глаза испанских конкистадоров, заполонивших город, он бежал без оглядки. В голове звенел страх и песня отца — Кэйа должен был спастись, должен сбежать из этого ада. Tomorrow is another day And you won't have to hide away You'll be a man, boy! But for now it's time to run, it's time to run! Дыхание разрывало грудную клетку, в боку неприятно тянуло. Ветки кустов и высокая трава хлестали по лицу и рукам, оставляя неглубокие царапины. Мальчишка бежал без оглядки, как и сказал отец, но этого оказалось недостаточно: когда лес закончился, и наследник рода Альберих оказался на берегу, он понял — выхода нет. Повсюду сновали испанцы, затаскивая награбленное на корабли, толкая пленных в трюм. Run boy run! This ride is a journey to Run boy run! The secret inside of you Run boy run! This race is a prophecy Run boy run! And disappear in the trees Нужно было спрятаться, повернуть назад и скрыться среди полыхающего леса, но Кэйа не смог. Он упал на колени, ноги потонули в песке. Восьмилетний принц, потерявший все: дом, семью, честь и свой народ. Казалось, даже боги отвернулись от маленького мальчика, заливавшегося слезами перед врагом. — Смотри! Какая дорогая одежда, наверняка он из знати! — обернулся высокий, широкоплечий мужчина, направляясь к Альбериху. — Ого, неплохой улов! Выручим за него хорошую сумму! — присоединился другой моряк, делая шаг в сторону принца. — Гляди-ка, какое личико, — грубым басом засмеялся третий, сжимая щеки Кэйи своей грязной рукой, заставляя повернуть голову. Испанские завоеватели окружили мальчика. Они схватили его и потащили к остальной куче заключенных. Молодой наследник не сопротивлялся, не дрался и не пытался выбраться — страх сковал все тело, он не знал, что делать. Альберих видел ужас в глазах своих подданных, узнавших в мальчишке своего принца, благо, никто не раскрыл рта, и статус Кэйи остался неизвестным.***
Несколько дней в трюме были изнурительными: давка, духота, сырость и голод — они душили, угнетали. Но самое страшное — неизвестность. Никто не знал, что ожидало их, когда они выйдут отсюда. Их убьют? Продадут? Бросят умирать где-нибудь на необитаемом острове? Страх будущего давил на плечи, прижимал к полу, растаптывал в грязь. Несколько раз каэнрийцы пытались поговорить со своим принцем, что вжался в самый дальний, темный угол затхлого помещения, но он не отвечал. Только продолжал извиняться перед своим народом и что-то тихонько напевать. Как бы больно ни было от созерцания подобного зрелища, через некоторое время пленники махнули рукой — у них и своих проблем было достаточно, а мальчик явно хотел, чтобы его не трогали. Наконец, люк открылся, впуская невысокого, коренастого испанца внутрь: — Подъем всем! Выходите по одному! — гаркнул он на непонятном языке, но по его активной жестикуляции будущие рабы поняли, чего он хотел. Выстроившись в колонну, каэнрийцы медленно выбрались на верхнюю палубу. Свет ударил в глаза, а легкий морской бриз трепал волосы, оглаживая лицо, даруя живительную свежесть и позволяя, наконец, вздохнуть полной грудью. Однако, свобода была недолгой. Двое рослых моряков начали быстро защелкивать кандалы, гремя тяжелыми цепями, под пристальным надзором капитана. Когда с этим было покончено, конкистадоры пинками погнали товар по трапу на сушу, словно скот. Местом, куда их привели, оказался небольшой портовый город, большую часть которого составлял огромный рынок, примыкавший к причалу. Сквозь разноцветные шатры палаток с едой и специями, гул и суматоху пленников провели на песчаный отшиб чуть поодаль, откуда открывался вид на весь порт. На отшибе не было ни кустика — одна только одинокая пальма, совсем не дававшая спасительной тени. Близился полдень. От обезвоживания и палящего солнца кружилась голова, ком подкатывал к горлу. Но Кэйа терпел — сидя в углу трюма, он пообещал себе больше не плакать. Никогда. Он наследник рода Альберих, принц, а принц обязан защищать свой народ, вести за собой и, ни в коем случае, не показывать слабость. Поэтому мальчик исподлобья смотрел на испанцев, гордо волоча тяжелые кандалы по песку. Каэнрийцев выстроили в длинную шеренгу. Послышались шаги — первые покупатели прибыли. Tomorrow is another day And you won't have to hide away You'll be a man, boy! But for now it's time to run, it's time to run! — Оо, сегодня у вас действительно хороший улов, — протянул тучный мужчина в дорогом камзоле. Судя по акценту, англичанин, — Кажется, я нашел то, что искал, — воскликнул он, притягивая Кэйю за подбородок. Мальчик злобно взглянул на своего обидчика. В синей радужке штормом плескалась ненависть. — А какие глазки! Сколько? — Ох, это высший сорт, господин... — Дам пять эскудо* Ай! — мужчина вскрикнул, когда принц укусил его за руку, — Какой строптивый. Ничего, я научу тебя манерам, — прошипел он, отнимая руку. — П-пять? Конечно, конечно! Продано! — засуетился капитан, боясь упустить столь выгодную сделку, — Пэдро, отстегни этого мальца! Широкоплечий, конопатый моряк лет двадцати подошел к Альбериху, чтобы отделить его от общей цепочки рабов. Кандалы с грохотом и лязгом упали на землю, а вместо них запястья стянула крепкая веревка, конец которой вальяжно держал тот самый тучный господин, словно поводок от миниатюрной собачки. — Пойдем, малыш, я покажу тебе твой новый дом, — засмеялся он и потянул поводок на себя. Tomorrow is another day And when the night fades away You'll be a man, boy! But for now it's time to run, it's time to run! В последний раз принц Каэнрии оглянулся на свой народ: они проводили его печальными, разбитыми взглядами, полными безысходности — сегодня они потеряли своего правителя.