У счастья нет завтрашнего дня; у него нет и вчерашнего; оно не помнит прошедшего, не думает о будущем; у него есть настоящее – и то не день, а мгновенье. Иван Сергеевич Тургенев
Музыкальное сопровождение к главе: Experience - Ludovico Einaudi
POV Бет
Я испытывала странные ощущения. Я безвольно плыла то ли по реке, то ли в море или озере. Я не могла повернуть голову, чтобы оглядеться. Единственное, что я могла, — это смотреть, как я всё дальше и дальше удаляюсь от берега. Суша всё удалялась и удалялась, пока не превратилась в какую-то маленькую, едва различимую полоску на горизонте. На этом берегу были люди, и даже несмотря на то, что я едва могла различать их, среди этой толпы я узнала одного человека — маму. Её длинные рыжие волосы развевались на ветру, она подбежала к кромке суши и кричала: — Элизабет, я боюсь за тебя. Плыви назад! Её голос с нотками истерики, кажется, подхватил сам ветер и разнёс по всей округе. Я слышала её голос настолько отчётливо, словно она была рядом со мной. Но на самом деле я удалялась от неё всё дальше, а её образ становился всё более эфемерным. И самое ужасное — это то, что я ничего не могла сделать. Я не могла двигать руками, ногами, я каким-то чудом просто удерживала себя на плаву; но чем дольше я безвольно плыла, тем острее понимала, что меня засасывает на дно. В черноту. В неизвестность. И когда я уходила под воду, стоило мне сделать свой последний вздох, как я проснулась. Горло неприятно саднило. Голова ужасно болела. Всё тело затекло и неприятно покалывало. Превозмогая неприятные болезненные ощущения в голове и медленно повернув её набок, я, к своему удивлению, увидела перед собой спящего Бенни. Он, скорее всего, сидел на коленях на полу около моей постели, а его голова лежала на скрещенных ладонях. За окном, вероятно, только наступал рассвет, потому что часть комнаты была ещё укрыта лёгким перламутром, а кое-где комната казалась светлее от солнечных лучей, которым всё же удалось пробиться через шторы, — и именно это позволило мне разглядеть незваного гостя и не закричать от испуга. Но даже без должного освещения было понятно, насколько Уоттс был уставшим и даже где-то измученным. А в моей голове вихрем пронеслись картинки последних воспоминаний. Они словно лавина накрыли меня с головой Чёрт возьми. Я же видела его лицо, когда пришла в себя. До этого была лишь тёмнота. А если попытаться вспомнить ещё раньше... Резкая боль в груди. Перед этим таблетки. Звонок. Письмо. Корявый почерк. Мерзкая рожа приёмного отца. Даже не хочу, чтобы в голове крутилось его имя. Хочу стереть. Повернулась набок, в сторону лица Бенни. Он даже не шелохнулся. Ну и отлично. Мне не хотелось его разбудить. Но, чёрт возьми, Бенджамин Уоттс спал слишком чутко. И через пару секунд я столкнулась с парой огромных и бездонных глаз. — Я не хотела разбудить тебя, —произнесла я полушёпотом. Ответом было его молчание. А его взгляд метался по моему лицу в панике. — Как ты могла? — произнёс он через какое-то время, пригвождая меня взглядом. А я не знала, что ему ответить. Правда не знала. От звука его голоса, наполненного тихим гневом и обидой, хотелось просто зарыться с головой в одеяло, спрятаться от расползающегося по сердцу чувства вины. Поэтому я лишь помотала головой в ответ. — Я чуть не потерял тебя, — шептал он, касаясь моего лица своей ледяной ладонью. — Твоё сердце не билось. Совсем. Я не знаю, сколько. Но оно не билось. Говорить, как же мне было хорошо, когда я окунулась в темноту, не стала. Что-то внутри меня подсказывало, что стоит ему это услышать, он окончательно сломается или просто разорвёт меня на куски. Он совершенно не повышал голос. Но от этого его слова звучали не менее болезненно и горько. — Прости меня, Бенни, — прошептала я в ответ, отметая вечно непослушную прядь его белокурых волос. Его чёлка всегда спадала ему на глаза. — Пожалуйста. И впервые за несколько лет нашего знакомства я увидела, как в глазах ярого циника появились слёзы. Впрочем, и у меня, наверное, тоже. Потому что на его лицо я смотрела сквозь слёзную пелену. А затем в ноздри ударил его запах. Он окутал меня, словно одеяло. Всё потому, что его хозяин просто сковал меня в объятиях, нежных, но таких сильных. Таких необходимых сейчас. — Я... — по ушам резанул едва слышный всхлип. — Зараза, вот что ты сделала со мной! Если ты кому-нибудь расскажешь, что видела это, я тебя просто убью. Моё "никогда" утонуло где-то между его плечом и шеей. Я могла только чувствовать его запах и его прикосновения. Успокаивающие движения его рук по моим волосам. Размеренный стук его сердца. Чувствовать прикосновение его губ к моей макушке. А единственное, на что была способна я, — это спрятать голову у него на груди и сжимать его чёрную водолазку. Из последних сил. По щекам безостановочно текли слёзы усталости, но сердце впервые за эти несколько месяцев пребывало в покое. Рядом с ним. Я не знала, любила ли Бенджамина Уоттса. Но моё сердце только рядом с ним успокаивалось. И это ощущение покоя было таким всепоглощающим, что, кажется, было способно перебороть все другие чувства. — Эй, ты своими слезами сейчас намочишь мою любимую водолазку, — поддел меня Бенни, но даже и не подумал отодвинуть меня от себя. — А ты — мои волосы, — произнесла я в ответ с лёгким смешком, который, как я была уверена, он поддержал своей фирменной усмешкой. — Мат, Хармон, — произнёс он шёпотом, гладя меня по волосам, как маленького ребёнка. Но он делал это так нежно, с таким трепетом, что впервые в своей жизни я почувствовала себя драгоценностью. Я почувствовала себя нужной. Я не знаю, сколько времени мы провели в таких объятиях, но через какое-то время Бенни немного отодвинулся от меня — и вот он уже сидел на кровати и мы просто смотрели друг на друга. — Сколько я спала? — сейчас этот вопрос волновал меня больше всего. Он мельком взглянул на стоящий на прикроватной тумбочке будильник и произнёс совершенно спокойным голосом: — Чуть больше суток. Мои глаза были готовы вылезти из орбит. — Сколько?! Он же в ответ на мои слова лишь улыбнулся. — Доктор сказал, что тебе нужно выспаться, — даже как-то по-отцовски произнёс Бенни. — У тебя понизился пульс из сильного стресса. Твоему организму надо было отдохнуть. Исподлобья взглянув на Бенни, я всеми силами пыталась понять: а узнал ли он за это время, пока я была в отключке, про мои семейные проблемы? — Надо было мне поехать с тобой на турнир в Москву. Может быть, ты не так бы переживала и вообще всего бы этого не произошло, — поглаживая мою руку, ругал себя он, чем вызвал моё полное недоумение. И я вновь за это короткое время почувствовала стыд. Я не хотела, чтобы Бенни чувствовал себя виноватым в том, что произошло. Ведь он был ни в чём не виноват. Я даже боялась представить, сколько всего он напридумывал в своей голове за те часы, что я спала. — Бенни, дело не в тебе и не турнире. Ну то есть... — я остановилась в надежде подобрать правильные слова. — Может всё это и правда всё копилось, но приступ случился не из-за поездки. Я захотела принять таблетки не сразу после возвращения сюда, — немного приподнявшись на кровати и взяв его за руку, призналась я. В его взгляде читалось явное недоверие. — Правда. Просто поверь мне, что ты ни капли не виноват в том, что случилось. Пожалуйста, — мне показалось, что я никогда ещё не смотрела ни на кого с такой надеждой. — Тогда кто виноват, Бет? — спросил он, словно пытаясь пригвоздить меня к месту своим цепким и сконцентрированным взглядом. Я никогда прежде не думала, что такой самоуверенный и даже несколько себялюбивый Уоттс мог быть подвержен приступам самобичевания. — Это не ты. Я клянусь тебе, — заявила я совершенно уверенно, положив руки по обе стороны от его лица. — Пожалуйста, поверь мне, что ты не в чём не виноват. Вообще. Ни капли. Его глаза вновь лихорадочно забегали по моему лицу, видимо, ища какой-то подвох. Но я не дрогнула. Потому что всё, что я говорила, было истинной правдой. Он не должен был считать себя виноватым в этом чёртовом приступе. — Пожалуйста, пообещай, что не будешь себя корить за то, что произошло, — произнесла я с горячей решимостью, поглаживая его лицо подушечкамм пальцев. — Пожалуйста. Последнее слово было не громче шёпота, оно практически растворилось на губах Уоттса. Прикрыв глаза, я словно ждала приговора. Но вместо ответа Бенни нежно обнял меня, позволил моей голове упасть на его плечо. — Хорошо, я тебе обещаю, — ответил он уверенно, когда я обняла его за спину — Но ты мне скажешь, что случилось, хорошо? — Обещаю, я тебе всё объясню, но давай не сейчас, ладно? — попросила я, пройдясь по его спине кончиками пальцев. — Идёт, — просто ответил он, продолжая обнимать меня. — Ты хочешь чего-нибудь? Может воды или... Я лишь помотала головой в ответ. — Ничего не хочу. Хочу спать, — произнесла я, немного отодвинувшись от него, чтобы заглянуть в его глаза и произнести свою единственную просьбу: — Бенни, просто полежи со мной рядом, пожалуйста. На мою просьбу он только улыбнулся и прикрыл глаза в согласии. И стоило мне вновь коснуться головой подушки, как Бенни быстро перебрался на соседнюю сторону кровати и уже через несколько секунд я оказалась в кольце мужских рук. — Здесь определённо удобнее, чем на полу, — посмеиваясь, прошептал он мне на ухо. — И чем на твоём надувном матрасе, — почти что уже проваливаясь в сон, произнесла я. Последнее, что я помню, — это окутавшее меня ощущение спокойствия. И впервые в своей жизни я подумала, что, возможно, это и есть счастье. Моё счастье.