Свежая кровь-3

В Данстар коты снова приехали вдвоем. Конечно, опять будут неуместные вопросы, но они уже давно научились отшивать не в меру болтливых. К тому же сами друг друга неплохо поддевать умели. — Знаешь, там было написано: главы убежищ, сильные мужчины и юные девы. Джа’Рийя на юную уж точно не тянет. — А Ра’Зафака — на сильного, но все ж никого из парней больше не отрядил. — Кто ж виноват, что они на задании в других провинциях? — Кто ж виноват, что моложе Джа’Рийи женщин в чейдинхольском нет? Джа’Рийя и была виновата. Просто не принимала больше перспективных кандидаток, слала их в Бруму или Вэйрест, или вовсе лесом. Сама себя оправдывала тем, что не она одна предвзято смотрит на кандидатов. Она не пускает молодых девок, а Гаскар даже смотреть не желает на эльфов, по крайней мере, альтмеров и босмеров. И, в отличие от нее, эти порядки распространил на все убежища, а не только свое данстарское. Она, конечно, понимала, что едет скорее присмотреть за Ра’Зафакой. Все-таки там еще могла быть Мала Черный Вереск, которая призывно вытанцовывала перед ее почти-что-мужем у нее на глазах. Оставалась еще надежда, что Малу просто присылали для какого-то задания на время, она уже вернулась в Хай Рок, и они не пересекутся. Но хотелось бы уберечь этого похотливого кота от соблазнов. Для них закатили небольшую пирушку с медом и жареными бочинами хоркеров, а на десерт припасли слойки с лавандой и лунным сахаром, прямо как их в былые времена Ивон пек. — Каджит доволен по самые кончики ушей. А можно еще сахарку? — А ну цыц. Мать Ночи тебя уже дожидается в господских покоях, — осадил его Гаскар — А Джа’Рийе можно будет потом ее увидеть? — спросила кошка и подлила ему еще вина Западного Вельда. — Если того пожелает наша Госпожа, — и немедленно осушил стакан. Может, он уже проспиртовался, и только потому с виду не меняется? Ра’Зафака вернулся довольно скоро, вид у него был ошарашенный, и он, похоже, ни за что не собирался рассказывать, что они там обсуждали. Гаскар поднялся и, даже не шатаясь, пошел просить у Матери аудиенцию и для Джа’Рийи. Вернулся через пару минут и лишь одобрительно кивнул. По пути в ту комнату она трепетала, у нее шерсть вставала дыбом. Но она точно не ожидала увидеть там ЕЕ! Развратная девчонка теперь Мать Ночи?! Джа’Рийя аж уши прижала от негодования. — Приветствую тебя, Дитя. Голос был не ее. Не Малы. Совершенно другой, таким голосом могла говорить молодая, но мудрая и рассудительная женщина. Она и выглядела теперь иначе. Больше не тощая девица, а повзрослевшая, округлившаяся… Тут она заметила, что пополнела не только грудь. Что у нее с животом? Ах да, ее же не просто так зовут Мать. — Мне известно, что прежняя владелица этого тела причинила тебе боль, и мне жаль, что это случилось. Но ее больше нет и, надеюсь, со временем ты смиришься с моей новой формой и даже найдешь в ней восхитительную иронию, ха-ха-ха. Джа’Рийя заметила и шрам промеж налитых грудей. Тут поработали чуткие руки Гаскара. Иглой — точно. Мечи, возможно, тоже были его. Он принес Малу в жертву в каком-то жутком ритуале. — Наша Госпожа, Джа’Рийя будет верна тебе, какую бы форму ты не приняла. Цицерон говорил, что ты Дева, Матерь и Старуха, и вот, наконец, Джа’Рийе посчастливилось увидеть все ипостаси. — Отлично сказано, Дитя мое. Теперь иди, наслаждайся гостеприимством древнейшего убежища, в котором в кои-то веки не воняет мертвечиной! Ложась спать, каджитка чуть не плакала. Не только Ра’Зафака (пес бы с ним), но и Мать Ночи сочли ее староватой. Матрона, по сути, не сказала ей ничего важного, и некое предложение попридержала для действительно юных дев, а не драных кошек на середине четвертого десятка. Утром она много чего интересного приметила. Комната, где стоял саркофаг, теперь пустовала. — А куда дели гроб? — Отправили под Винтерхолд, — отозвалась Ингрид. Логично. Нечего телу вонять, тем более раз душа переселилась в оболочку посвежее. Гаскару уже не нужно было сидеть на посту, но и выходить из убежища ему не стоило: это часто заканчивалось простудами. Сегодня он что-то задержался в постели, наверное, все же перебрал накануне. Что удивительно, Мать сидела рядом и журила его. — Не делай так больше. Ты все же мой Хранитель, — и трепала, запустив руку в светлые волосы. Так ласкова с ним не была даже Ингрид, его жена. Хотя что там, Ингрид холоднее замороженного лосося. Но выглядело это трогательно, как будто действительно мать и нашкодивший сын. Изменилась и пыточная комната, куда однажды Джа’Зафака приволок повара из Виндхельма. Потому что подозревал, что старик ни за что ни про что убил ее, М’Рийю. Эх, были же времена. Не так давно все орудия пылью и ржавчиной зарастали, а теперь тут все чуть ли не сверкало. — Навели порядок в пыточной? Можно Джа’Рийе будет при случае кого царапнуть? — Если найдешь жертву. Тут Мала любила развлекаться. Во у нее был талант! А сейчас опять все чахнет, — пояснила Розалинда. В углу пыточной, на шкафу, Джа’Рийя обнаружила нечто. Стеклянная банка с раствором, но внутри не отрубленная голова, которые так любил сдавать на эксперименты Севериус. А младенец! Жуткое существо, вроде и человек по строению, и кожа лысая, а морда кошачья! Из чьей проклятой вагины его извлекли? Может, у кого из жертв? Но они же не такие больные! Если бы этого потребовал заказчик — плод отдали бы, а не хранили в убежище. Значит, вытащили по своему почину. Но кто? Не Бабетта, не Ингрид, не Банз-Ай — просто не их стиль. Не Гаскар — он на контракты не ходит. Не Севериус — он мастер по отсеканию голов, с внутренностями не возится. Не Розалинда — она бы из этого младенца суп наварила или с яблоком во рту запекла бы, как порося. Кто-то из новеньких? Мала? Раз уж она так любила пытать, с нее сталось бы. Стоп. Мала. И ее фигура, ее живот. Он же бывает большим не только до родов, но и вскоре после. Она не беременна, она уже родила и умерла, Гаскар провел ритуал и поднял ее. Но если он умрет, все равно из-за чего, она немедленно рассыплется в прах. Вот уж действительно Хранитель. Она с него пылинки сдувать должна. Наверное, и сдувает, пока гости не видят. И вряд ли Мать такое положение дел устраивает. Что ж, теперь понятно, зачем ей сильные мужчины и юные девы. Первые — чтобы защищать, тут все стандартно. Но вторые — чтобы отдать свое тело. Хватит и одного, но она явно захочет взглянуть на всех, выбрать. Джа’Рийя помнила, как рада была стать Сестрой. И как хотела стать Слышащей, но эта честь выпала другому. Тогда казалось, что ранга выше в Братстве нет. Да так оно и было. Но теперь — есть. Какая-то из них станет Матерью Ночи. Не в том понимании, какой ее видят простаки, начитавшиеся безграмотных книжонок, не просто главой убежища. А той самой Матерью, которой поклоняются, на которую будут молиться всю ее жизнь и века после смерти. Вечером она осмелилась попросить Мать о еще одной беседе, теперь уже лично, а не через все еще недомогавшего Хранителя. Она не отказала, и в той же самой комнате, снова наедине, Джа’Рийя выложила все свои догадки. И не только. — Нечестивая Матрона, позвольте предложить эту смертную оболочку для твоей великой души. В чейдинхольском убежище нет женщин моложе Джа’Рийи, и она почтет за великую честь отдать все ради тебя и Братства. — Твой острый ум делает тебе честь, дитя. Но даже ты не видишь всего размаха моих планов. Служи мне и Ситису как прежде, отправляя души в Пустоту и поддерживая свою Семью. Это все, чем ты можешь помочь Братству. — Да… да, Матушка, — сдавленно выдала Джа’Рийя и покорно поклонилась. Уйдя в свою комнату, она села на кровать, но лапы так и несли куда-то прочь. Задерживаться в этом убежище уже не хотелось, хотя с кухни доносились соблазнительные запахи, а кто-то, кажется, дергал лютню за струны. Она вышла прочь, но прежде ее приметили. — Джа’Рийя, ты куда? — Каждитка хочет посмотреть, не пришел ли караван. И уже когда за ней захлопнулась тяжеленная каменная дверь, она разрыдалась, никого не стесняясь. Никому она не нужна. Никогда не была. Люди ее гнали из-за шерсти и хвоста, в города не пускали. Но потом ее нашло Братство, ее нашел Джа’Зафака. И что теперь? Нужны только большие шишки, сильные парни и юные хорошенькие девки, и тьфу на всех прочих. Ни-ко-му она не нужна! Данстарские рыбаки заприметили дрейфующее по волнам тело. Быстро схватились за багры и вытащили на берег. Осмотрели, удивились, ничего не поняли, послали людей за город. — Эй, котики, никто из ваших не пропадал? Рыбаки какую-то кошку в море выловили, вроде не бедная. — Что? Нет, в этом караване уже три года без потерь. Но, может, из другого… Позвольте глянуть. Все коты из каравана глянули на покойную, никто ее не узнал. — Может, из Солитьюда принесло, сановница какая из Эльсвейра… Ее просто положили на снег и прикрыли соломой. Уже на следующую ночь тело исчезло. Те, кому не спалось, говорили, что из Данстара уехала телега с гробом, и вел ее какой-то каджит, а к черной двери за городом вело необычно много следов.