~Двойной черный с бергамотом~
Шел третий день съёмок, Накахара пока числился стажером, и по контракту у него был пробный период в двенадцать дней. Если быть честным, то в день слушанья он сильно переволновался, когда, после отыгрывания роли, Акутагава едко ухмыльнулся и прикрыл глаза, пытаясь сдержать смех. Да, смех… Ничего удивительного в этом нет, ведь всем не чужды эмоции, даже если они — крайне редкое явление. Но, услышав его следующие слова этот камень волнения с грохотом облегчения упал куда-то с плеч. Он смог. Его взяли. Он добился этого своим талантом.***
Накахара перестал опаздывать на работу, ну, по крайней мере, это замечал сам персонал, а вот паранойя, которая по пятам следовала за рыжеволосым парнем, постоянно шептала о его неудаче и будущем выговоре от начальства. За пару дней он успел познакомиться со всеми, кто принимал участие в этом проекте, с гримерами с персоналом и с другими актерами. Даже с Дазаем, который постоянно на протяжение всего времени лип к Накахаре и, как ни странно, быстро завел достаточно близкие дружеские отношения, но все также, из-за своего воспитания, изредка относился к нему с уважением на «вы», и по местоимению «сан». Этим утром Накахара даже не успел взбодриться своим любимым кофе, в котором секретный ингредиент скрывался в виде ста грамм хорошего вина из его высокооцененной коллекции. — Ох, Чуечка, ты как раз вовремя~ — соблюдая дистанцию, произнес Осаму с фирменной улыбкой чеширского кота. — Осаму-сан, прошу прощения, вы не знаете где Рюно… Акутагава-сан! — голубоглазый помнил о своей договоренности с молодым боссом, что тайну их многолетнего общения никто не должен знать, кроме тех, кому Акутагава может доверять, либо же их обоих попрут с работы, как двух маленьких и беззащитных детей. — Хммм. Он с самого утра должен быть на работе но, кажется, его задержал наш продюсер, — улыбка с лица шатена ослабилась, как речь зашла на тему черноволосого. — П…продюсер? — переспросил Накахара, уже мысленно представляя, какие выговоры или на какие темы они могли бы разговаривать. Пока наш рыжеволосый мальчик раздумывал о всевозможных исходах сегодняшнего дня, его сонные и все также не получившие свою дозу кофеина глаза стали немного ленивы. — Чуя, я купил нам кофе, надеюсь, ты не будешь против разделить его со мной? — с новой энергичной улыбкой проговорил Дазай, доставая откуда-то из-под пазухи два бумажных стаканчика с кофе, один из них протянув новому актёру площадки. Посмотрев немного с презрением на довольное лицо Осаму, Накахара все же не стал возражать и принял горячий стакан. После холодной прогулки до работы, руки рыжика немного подмерзли и, коснувшись бумажной поверхности, которая передавала все тепло содержимого внутри себя, Накахара принялся отогревать свои, на вид женственные и эстетичные, руки. Сделав первый глоток кофе, глаза актера распахнулись от удивления. — Такой дряни я еще ни разу не пил, — пытаясь перебить послевкусие жидкости содержащегося в стакане первым, что попалось на столе с едой для перерыва, проговорил Накахара. — Ой, кажется, я перепутал стаканы! Прошу прощения, — тихо посмеявшись, проговорил Дазай, тут же поспешно меняя стаканы со своим коллегой. — Собственно говоря, что это за…? — хоть Накахара и начитан разной литературы, но в данный момент весь его словарный запас был исчерпан, и подходящего слова к описанию данной субстанции не было. — А вот это уже мой маленький секре… — Дазай затих, а его взгляд, который был прикован к молодому парню, устремился куда-то за его плече. Заметив, что улыбка Осаму перешла в ядовитую ухмылку, Накахара вскинул бровь и решил обернуться. — Поглядитека, а вот и «Двойной черный с бергамотом», — прошептал Дазай. Этот шёпот никто не услышал, кроме Чуи ведь, именно для него он и был посвящен, лишь только… Для его ушей. Взгляду Накахары представился Акутагава в сопровождение некого мужчины чуть ниже его роста, в дорогом, американском, брендовом костюме, который однажды Накахара видел на витрине одного из бутиков города. Лайкровая обувь и такие же лайкровые перчатки дополняли аристократичную фигуру мужчины, а рубиново-алые глаза только завершали. Под черной шляпой, которая была идентична со шляпой Накахары, в данный момент умиротворенно лежащей дома на серванте, красовались черные пряди, которые под жарким летним солнцем когда-то выгорели. Но и эта малая деталь лишь более атмосферно передавала эстетику его красоты. — Двойной чёрный… С… Чем? — спросил Накахара, наблюдая за тем, как его друг детства помогает снять черный пиджак с плеч неизвестного для него человека. — Ты даже не соизволишь обернуться? — вскинув бровь, спросил Осаму. Он не приветствовал такое отношение к своей личности. Но, не успев добавить еще пару слов, как рыжеволосый уже, прокрутившись на маленьких каблуках своих ботинок, недовольно лицезрел ненавистное ему лицо. Сделав глубокий вдох и тяжело выдохнув, опуская голову в бок, Осаму снова улыбнулся начиная повествовать непросвещенным. — Это прозвище их дуэта по съемкам. Они также снимаются в сериале, даже несмотря на то, что у них имеются должности продюсера и режиссёра. По контракту, который тут подписывал каждый, они являются и актерами по совместительству, и рабочими несущую ответственность за съемки. Если ты не знал, то у нашего дуэта тоже есть прозвище, даже схожее — «Двойной Черный», — пояснял Осаму, пока Чуя впитывал всю информацию, как маленький доверчивый ребенок, которым, однако, он и являлся. Пока парни были заняты своим диалогом, они не заметили, как к ним подошел второй дуэт. — Хе-ей, Чуя, Ведь так? Приятно познакомиться, я — Накаджима Ацуши — продюсер данного проекта, и я очень рад нашему знакомству. Рюноске мне рассказывал о том, какой в тебе потенциал, — обойдя со спины рыжеволосого, Ацуши позволил себе не заметную для некоторых наглость. Его рука плавно легла на тыльную сторону шеи Накахары, плавно спускаясь к лопаткам и невесомо проходя по ним ладонью. — Здравствуйте! Имею честь с вами разговаривать! — по стойке солдата выпалил Накахара, своим видом заставляя рассмеяться обоих парней — Дазая и Накаджиму. Акутагава же непрекословно стоял рядом с босом, наблюдая за всеми действиями парней, не выражая ни единой эмоции, но вот не задача: жилка сонной артерии, которая красовалась на фарфоровой и белоснежно чистой шеи, выдавала его раздражение быстрой пульсацией проходящей по артериальному давлению. В руках же Акутагава держал подставку с тремя стаканчиками кофе, один который был подписан «Для маленького Чу~» но предательский взгляд подметил, что голубоглазый уже держал стакан с кофе, на котором было небрежным почерком написано пару строк.Не согласишься ли ты на выходных сходить со мной на ужин?
Акутагава знал этот чертов почерк наизусть, он смог выучить его за долгие годы, смог возненавидеть, да с такой силой, что, подумав об этом, где-то там, далеко за городом в лесу, на дне озера, может перевернуться запертый сундук, полностью наполненный обидой маленького ребенка. Пока Ацуши рассказывал забавные истории с извращенным характером, тем самым заставляя рыжего краснеть до кончиков ушей, а Дазая восхищенно вдыхать, Акутагава оставил на столе подставку и направился в гримерку, чтобы подготовиться к сценам с его участием.~17:22~
— Я заметил твой взгляд. Он был прикован к нему, как к единственному лебедю, оставшимся на перезимовку в позднеосеннем парке. Он завладел твоей душой, лишь своим видом. Пока ты был наивно слеп и не видел ту смертельную черноту под опереньем.
Акутагава премного благодарен тому, что ему досталась роль по его душу и под стать его характера. Персонаж, которого он играл, буквально был идентичен его натуре. Такой же сдержанный, пунктуальный, начитанный и будто сам граф воплоти. Его речи все слушали с замиранием, вслушиваясь в прекрасный тембр голоса, будто литературный классик зачитывает свою поэму наизусть. Накахара никогда не видел своего друга с профессиональной стороны, как актера. Он всегда видел Акутагаву только с той стороны, в которой Акутагава показывал, будто он боялся показать себя настоящего, хотя… Наверное, Акутагава еще не нашел такого человека, которому может показать себя иного. — Он правда хорош, не так ли? — пронёсся голос у самого уха рыжеволосого, что заставило его немного подпрыгнуть от неожиданности. — Я думал, водясь с Дазаем, ты уже привык к таким выходкам, — с искренней улыбкой проговорил Накаджима, по внутреннему перфекционизму, поправляя перекосившуюся портупею на груди у актера. — А. да. но. я, — рыжий неловко пытался подбирать слова, что застряли где-то в глотке, как узел спутанных нитей. — К дазаевским выходкам я действительно привык, но вот к общению с вами еще нужно немного привыкнуть, — следя за тактичными действиями рук своего главного начальника, пояснил Чуя. — Да? А разве на своих прошлых проектах, ты разве не общался с продюсерами вот так вот открыто? — поинтересовался выше упомянутой должности мужчина и снял свои перчатки, начиная разминать свои горячие руки. — Ну… на прошлых проектах, увы мне даже редко счастливилось «видеть» своих продюсеров, не то, что общаться с ними, — улыбнувшись своей довольно милой улыбкой продолжил диалог Чуя. Так и продолжался их диалог о не значительном, до тех пор пока не прозвучали эти громкие и уже приевшиеся за этот день слова — Стоп! Снято! — послышалось откуда-то из-под камеры, и тогда даже немного уставший, но не показывающий эту мелочь Акутагава подошел к двум парням. — Рю, ты как всегда был превосходен, — ухмыльнулся Накаджима, подразумевая под своей фразой много различных смыслов. «Рю?» — не успев дать своим мыслям точного заключения, Накахару предательски оттащила блондинистая девушка. — Здравствуйте, Накахара-сан! Я Ичиё Хигучи, мне приятно иметь с вами дело. Простите, что так нагло вас отвлекла от разговора, но мне назначили заполнить с вами кое-какие бумаги, вы ведь знаете, что официально теперь являетесь актером этого проекта, ваш испытательный срок закончен. Первую выплату за работу и гонорар вы можете получить только через четыре дня, после оформления всех бумаг, я могла бы все заполнить с вашим агентом, но вот не задача, у вас его нет, так как на этот проект вас пригласил Акутагава, а не фирма. Так, что можем приступать к оформлению? — девушка доносила всю информацию слишком быстро, мозг Накахары только пытался поспеть за уловлением каждого слова и придавать хоть какой-то смысл данным словам произносимыми девушкой. «Официально… актер? То есть. теперь!» — Накахара, не успев законстатировать конец своей фразы, как резко обернулся к себе за спину, где несколько метров позади стояли оба его начальника. Улыбка Накахары выдала его со всеми доказательствами, именно возможно поэтому он оживленно помахал ему рукой, в знак приветствия законному актеру. Пока Накахара заполнял стопку бумаг предоставленную для ознакомления, на сцену вышел Законный принц эстрады. В данной сцене Осаму играл сольный отрывок, его принарядили в черный костюм, из-под которого все равно виднелись белоснежные бинты, покрывающую уже давно умершую кожу носителя, которая по прежнему в холодные вечера отдает теплом. — Знали бы вы, какого это, отдать свою свободу тому, кто ее не заслуживает, однако слепо верить в то, что вы сделали правильный выбор, ещё глупее. Лишая себя своего прекрасного будущего, — эти слова читаемые сухими губами врезали Накахаре будто в саму корку головной субстанции. Оторвавшись от бумаг, Накахара направил свой восхищенный взгляд в сторону Осаму. Его игра так манила и завораживала, что рыжий не был в силах оторваться от фигуры облачённой во все черное. Именно сейчас он поймал себя на мысли, что смотрит на него не как на надоедливого и мозговыносящего друга, а как на того, кто украл его сердце данными словами, изяществом и той же чеширской улыбкой.~the action takes place in the first person of the dying soul of misty-eye~
Я стоял тогда рядом с ненавистным мне человеком, мое горло болело еще сильнее, чем вчера, и прошлые дни собственно тоже, минувшие неделю спустя. Я вовсе не жаждал лечиться, ведь тогда бы я признал свою слабость. Я хотел прижаться темной ночью, к твоей рыжей макушке, ох если бы ты знал все то, что было во мне всегда. Я заметил твой взгляд. Он был прикован к нему, как к единственному лебедю, оставшимся на перезимовку в позднеосеннем парке. Он завладел твоей душой, лишь своим видом. Пока ты был наивно слеп и не видел ту смертельную черноту под опереньем.~my feelings for you are not cheating~