~Твои губы на вкус, как апельсины~
Как говорится, утро начинается не с кофе. Сегодняшнее утро Акутагавы началось в одинокой и порядком холодной постели. Первые лучи, пробирающиеся сквозь тяжелые шенилловые шторы, осветили спящее чудовище серых стен. Широкая оголенная спина, которая виднелась из-под пушистого белого одеяла, озарилась ярким и весьма теплым светом осеннего солнца. Даже на это чувствительная кожа Акутагавы отреагировала рецепторами прикосновения, что заставило его приоткрыть глаза. — Чу-у-уя… — протянулось имя, которое он произнес в считанные секунды забывая, перевернувшись на бок и приподнимаясь на локтях, еще сонный взгляд проскользнул к окну. — Который час? — все также сонными вибрациями голоса прошептал обладатель туманных глаз. Не успев и прикоснуться к своему телефону, как Акутагава услышал звон мелодии звонка, стоявшей на звонке только единственного человека. Взяв в руки телефон, Акутагава прокашлялся, отбрасывая последние нотки сна, и со всей серьезностью ответил на звонок. На той стороне слышался голос просящий о помощи в каком-то деле, на что Рюноске только хмурился. — Хорошо я помогу, жди через час, — заключил любитель черного и, не дожидаясь слов на том конце, сбрасывает вызов. Вставать с кровати совсем не хотелось, теплое одеяло так и намеревалось вновь накинуться на тебя с головой и не выпускать в реальный мир, оно прям так и шептало: «Останься со мной». Однако, Рюноске был хладнокровным и пунктуальным, таким делом его не задержать. Поднявшись с кровати, первым делом он отправился в прохладный утренний душ.***
Выходной день у Накахары не задался с самого утра, он и вовсе забыл, что идет на «свидание» с тем, кто любит только смерть. — Да какого черта?! Где этот хренов фен?! — носился по всей квартире рыжий, и оставлял после себя на полу маленькие следы в виде капель. Его волосы после ванны всегда нуждались в искусственной сушке, иначе он бы превратился в пушистого, награждённого непослушной шерстью лисенка. В итоге, забив на идею с феном, он решил высушить волосы естественным способом, а после просто воспользуется гелем, либо же муссом для укладки волос. Завтрак Чуи составлял йогурт с семенами маракуйя и орехово-молочный напиток, который он сам изумительно восхвалял.~My flower boy~
«Your misty eyes are forever in my bright soul.»
— Гин, я так и не понимаю, с какой целью ты устроилась на такую бессмысленную работу, — проговорил монохромным тоном Рюноске, делая глоток из своего бумажного стаканчика, на котором привычная ему официантка написала своим немного небрежным, но все-таки изумительным, по мнению сестры Акутагавы, почерком, теплые и запоминающиеся слова.«Твои туманные глаза навсегда в моей светлой душе.»
— Ну, во-первых: мне нравится это дело, мне нравится изучать цветы и то, что они несут своим видом и существованием, помимо красок и эстетического наслаждения для наших услад. Да, может мне и жалко, что они погибают ради того, чтобы какая-нибудь счастливица нашего времени почувствовала любовь к своей личности тем, что приняла букет из их жизней. Во-вторых: я попросила тебя приехать сюда не просто так. Скоро приедет новая партия цветов, мне нужно будет проверить их качество и заполнить много разных бумаг и проверить лицензии на их нахождение в саду, — голосок разлетался быстро, но был очень приятен на слух, будто весенний соловей начал свои серенады. Голосок Гин действительно был очень мягким и приятным для ушей. Кажется, что даже если дать ей документ под названием «лаунчер» с его непонятными и достаточно сложными словами, но очень ценными на письме, можно было бы влюбиться, лишь в их звучание, произнесенное этой девушкой. — Допустим, но что требуется от меня? — спросил черноволосый, немного приподнимая бровь, заключая своим видом вопрос. — Ну… все это займет очень много времени, поэтому… мне нужно, чтобы кто-нибудь побыл вместо меня. Я знаю, ты очень заботливый и ответственный брат, поэтому, оставить на тебя оранжерею я могу без опасений, — пролепетал нежный голосок девушки, всегда прячущую свою особенность под челкой на одну сторону. — Хорошо, без проблем, но при одном условии. Я устал видеть тебя с этой отвратительной челкой, твои глаза прекрасны, не смей их скрывать. Даже если кто-то оскорбляет тебя, по этой особенности, просто будь выше, и с гордо поднятой головой иди дальше, — сокращая дистанцию, между девушкой и оставляя свой стаканчик где-то на столе позади себя, Акутагава холодными кончиками пальцев поднял голову Гин, которая была значительнее меньше него, чтобы заглянуть в ее глаза. Один серый, почти как у брата, а второй янтарного оттенка с золотистой радужкой у краев. Пальцами отодвигая мазутного цвета волосы, Акутагава немного серьезным взглядом заглянул прямо в лицо сестре, заставляя маленькое тельце дрожать наяву и белоснежные щеки моментально вспыхнуть алым цветом. — Ладно, ладно, хорошо! — засмущалась девушка и рефлекторно отстранилась от парня, попутно поправляя свои волосы. Такое поведение весьма позабавило Акутагаву. Однако, хоть они и маленькая семья, одной крови, но так сильно отличаются, что на первый взгляд и не скажешь, что Акутагава является старшим братом. В обещанное время Гин покинула свой пост, полностью доверившись Акутагаве, который, в первую очередь, всегда скрывал свой интерес к всему изысканному и красивому, как, к примеру, цветы. Акутагава, сняв свое терракотового цвета пальто, накинул его на спинку стула перед столом, который был полностью украшен горшочками с цветами. Уперевшись руками о спинку стула, Акутагава согнулся в спине пытаясь немного расслабиться. Сделав глубокий вдох, взгляд Акутагавы приковал маленький горшочек по правую сторону от него, в нем красовались нежнейшего цвета жасмины. — Очень редкие цветы. — прошептал мужчина и кончиками пальцев правой руки аккуратно, даже немного со страхом прикоснулся к их лепесткам. В этот момент послышался звук входных колокольчиков, что приковал взгляд Акутагавы к источнику звука, что заставило мужчину немного удивится. Его выдали глаза, которые в тот момент удивленно распахнулись, а зрачки моментально сузились. — Чу… Чуя? — в удивление констатировал черноволосый. — М? Акутагава-сан? — склоняя голову на бок в таком же удивлении заключил Накахара. — Что ты здесь делаешь? — спросил Рюноске возвращая свою мимику лица в привычное всем «безразличие» и «хладнокровность». — А, ну, я… — этот вопрос заставил Накахару сильно задуматься, так как он не мог сказать напрямую, что пришел в цветочный магазин ради красивого букета цветов в знак внимания для Осаму в сегодняшний вечер. Накахара был очень хорошо воспитан своим опекуном, и с пустыми руками идти на встречу он не мог, но и времени купить что-то действительно стоящее у него не было из-за работы. Поэтому первое, что пришло в голову рыжеволосому джентльмену, это букет цветов, описывающий всю личность темноволосого мужчины, за спиной которого постоянно прячется смерть. — Можешь не отвечать, если тебя это так смутило, — прикрыв глаза Рюноске предположил ту навязчивую мысль, которая преследовала его на протяжении всей недели. Отведя взгляд в стол, тяжело, с ноткой разочарования, Акутагава произнес, даже не глядя на рыжеволосого: — Помочь с выбором? — монотонно проговорил мужчина, отстраняясь от стула. — М? Д-да, конечно, я плохо разбираюсь в цветах и твоя помощь была бы мне очень полезна, — проговорил рыжеволосый и сделал пару шагов в сторону друга. Первым же делом Акутагава направился в глубь оранжереи, проходя мимо закрепленных стеллажей полностью усыпанных разными цветами, начиная от экзотических цветов по типу альстромерии, кадупулов, пассифлоры и заканчивая всем привычными лавандой, лотосом и георгином. Проходя мимо всех этих прекрасно раскинутых по своей территории цветов, Чуя получал эстетичное наслаждение, смотря на все его окружающее, будто глазами маленького ребенка. Акутагава же, идя впереди него и широко раскинув свои плечи — облачённые в белую рубашку, лишь изредка водил взглядом по определенным видам цветов, будто он знал каждый уголок этой оранжереи и знал где и какой цветок находится. Находя нужные ему цветы, он, не задумываясь, брал по несколько веточек, аккуратно срезая их почти у самого корня, будто боялся повредить или задеть рядом растущие бутоны. — Я почти закончил, — произнес Акутагава, тихим голосом, но слышным лишь для Накахары. — Благодарю тебя за твою помощь, — отводя смущенный взгляд в ноги, произнес рыжик и, в надежде унять это чувство, сжимал низ своего свитшота в кулаках. Подойдя к столу, который находился среди стеллажей и как раз являлся рабочим местом для создания букетов и икебан, Акутагава стал творить. Букет состоял практически весь из черных цветов, но таких изящных и хорошо комбинированных между собой. Черные гладиолусы и черные ирисы были основанием и контуром, который бы держал все остальные цветы в середине. Гиацинты Dark Dimension являлись так сказать массой во всем букете и придавали ему объем. Герань Chocolate Candy, довольно редкая среди многих стран мира, украшала своим миловидным видом некоторые участки среди остальных цветов, ее маленькие и пастельно розоватые цветочки делали букет не таким мрачным. Офиопогон графитный — скорее не цветок, а черные длинные травинки, похожие на взошедшие побеги пшена, которые украшали букет как растительность. И лишь последний цветок, который добавил Акутагава немного смутил Накахару. — Это хиганбана? — переспросил Чуя. — Да, именно он, — не отрываясь от работы проговорил Акутагава, просовывая завиток стебля хиганбаны между всех, по середине. Лепестки этого цветка будто осыпались рябью красного цвета, возможно, это произошло во время опыления, что поспособствовало смешиванию двух цветов. — Ты ведь хотел моей помощи? Так что жди и доверяй мне, — немного нахмуривший произнес Акутагава, завязывая все у основания маленькой ленточкой. Последним штрихом была бумажная упаковка однотонного цементного цвета с серебренными крапинками. Будто художник взмахнул кистью оставляя после себя кляксы. Закончив с делом, Акутагава перевел на рыжеволосого паренька свой мрачный взгляд. От насущих, как пчелиный рой, мыслей ему ничего не оставалось, как отложить их на задний фон. Взгляд Акутагавы непроизвольно и оценивающе проскочил по всему телу оппонента стоящего на против.Его глаза немного прикрылись в расслабленном состоянии, из-за винтажного вида своего давнего друга. Накахара всегда одевался в своем излюбленном стиле «Soft Boy», и лишь изредка его чередовал с офисным и строгим стилем. Сейчас же он был одет в черные чинос, которые так хорошо подчеркивали его ноги, и лишь худощавые щиколотки выглядывали из-под брюк. Белая футболка с уголками воротника выглядывала из-под терракотового свитшота, у которого были разветвленные рукава — такая вещь лишь показывала на сколько был миниатюрен парень, будто школьник готовящейся перейти во взрослую жизнь. Завершающими штрихами была цепочка, когда-то подаренная его опекуном, и лайкровые ботинки и эти… Прекрасные солнечные пряди, которые волнами лежали на макушке. К ним так и хотелось прикоснуться и почувствовать, обожгут ли они так же, как настоящее солнце или огонь, а может нет? Смотря на такого Накахару, в груди Рюноске расплывалась теплая и такая тягучая смола, что заставляла ощутить чувство… страха, но какого именно? — Чуя… — послышалось тихое и едва внятное имя, со стороны черноволосого аристократа. Сделав глубокий вдох Акутагава стал сокращать дистанцию между парнем, чем заставил маленького лисенка сжаться от неожиданности и непредсказуемости данной ситуации. Когда он подошёл почти вплотную, между ними оставалась пару сантиметров. Накахара, чувствуя напряжение от такой близости, попытался отвести взгляд в сторону, его смущение проникло за пределы лица, и стало захватывать территорию все больше и больше, доходя до самых кончиков ушей, что заметил внимательный и сосредоточенный волк, наблюдающий за своей добычей. Сердце накахары в тот момент планировало совершить побег за пределы грудной клетки. Билось так сильно и так быстро, что отдавалось пульсацией в ушах. «Как же громко», — подумал Накахара, понимая, что Акутагава мог слышать бешенное биение его сердца. Взгляд Накахары плавно переместился на грудь своего начальника и давнего друга по совместительству, как неожиданно и быстро его прижали к этой же груди. Холодная ладонь Акутагавы, улеглась на талию под свитшот рыжеволосого, и от прикосновений к голому телу его отделяла, лишь тонкая футболка, сквозь которую все равно чувствовалась прохлада ледяных рук. Смешанные чувства, когда к твоему горячему телу так неожиданно прилегают холодные пальцы, Накахара напряженно выдохнул прижмуривая глаза, когда губы его начальника были у самого уха. Тяжелый, узловой комок застрял в горле, и Чуя боялся его про проглотить, так как лишний шум и движения здесь не нужны. Попытавшись сделать вдох, тело парня судорожно передёрнуло, и вместе с воздухом он втянул запах одеколона черноволосого. Запах было не разобрать, но он так дурманил сознание, что хотелось продолжать ощущать этот запах. — Чуя, — опаляюще прошептал над ухом Накахары Рюноске. Свободная рука, легла на запястье Накахары, чьи руки лежали на груди черноволосого. Плавно передвигаясь с запястья к ладони, Рюноске стал немного отстранять парня от себя, но не давая ему выбраться из змеиной хватки. Когда Рюноске стал доволен дистанцией, он аккуратно и даже с некой нежностью, расжал кулак Накахары, после чего, последовал нежный знак с библейских времен, Акутагава нежно поцеловал запястье Накахары. Его сухие, но очень горячие губы коснулись нежной кожи рыжеволосого. — Аккк…утагава-сан, — немного заикаясь от смущения и неловкой ситуации произнес Накахара, буквально выдавливая из себя звуки. — Молчи… Просто молчи, — своим привычным и очень спокойным голосом произнес Акутагава, поднимая на Накахару свой взгляд. В привычных всем туманных глазах пронесся блеск, только вот одна проблема: Накахара не смог разобраться в такой маленькой детали — он и предположить не мог, что означает этот блеск. Непроизвольно Чуя прикусил свою губу, чем заставил вновь приковать взгляд Рюноске к себе. — Рюноске! Я забыла документацию, поэтому пришла по ее душу! — пронесся быстрый, женский голос по всем квадратным метрам оранжереи. — Я надеюсь ты снова не увлёкся прочтением книги, а то ты можешь забыть и про клиентов! — снова послышался голос и шуршание бумажных листов где-то вдали, но эхом раздавалось по всему помещению. — Все. Я ушла. Скоро буду! — заключительные слова, и девушка покинула свой пост. Накахара шумно сглотнул давно стоящий в горле ком, как вдруг рука Акутагавы стала отстраняться от его таллии. — Оплачивать «букет» не нужно, за такую работу денег брать не стану, — привычным, холодным голосом проговорил Акутагава и, обойдя парня сбоку и даже не кидая ему напоследок взгляд, отправился за рабочий стол у входа. Накахара вздрогнул и, переведя взгляд с удаляющейся спины Акутагавы на букет, стал перебирать свои пальцы, обдумывая все только что произошедшее.~To be continued~