Рождество у Томаса не задалось еще за два дня до наступления. Обычно он отмечал его вместе с Терезой. Иногда они ездили к родителям Томаса, но чаще проводили время вдвоем дома. Уже сложился определенный распорядок на праздник, можно даже сказать традиция. Двадцать четвертого Томас просыпался под рождественскую музыку и шел помогать девушке с подготовкой к ужину. Днем они шли гулять по торговым центрам, погружаясь в праздник и покупая подарки родным и друзьям. Вечером они с Терезой шли на каток или в кафе, где встречались с друзьями, выпивали глинтвейн и обменивались подарками. А также делали кучу совместных фотографий. Вернувшись домой, накрывали на стол, включали рождественскую комедию и просто наслаждались друг другом. Однако в этом году планы кардинально поменялись. Их общие друзья разъехались по домам, решив провести время в кругу семьи. Даже семья Минхо решила собраться в полном составе, позвав всех родственников с их детьми. Тереза тоже не стала исключением из «семейной лихорадки». Она решила встретить Рождество с мамой, оставив Томаса одного.
Парень не обижался на девушку. После того, как родители Терезы развелись, у нее были сложные отношения с матерью. И только в последние годы мать и дочь начали их налаживать. Он был рад, что девушка проведет эти праздничные дни с мамой. К тому же, это также означало, что он сможет отпраздновать с Ньютом у них дома. Томаса вполне устраивал такой расклад. С Ньютом было комфортно в любой ситуации. Они могли, как проваляться несколько дней на кровати, устроив марафон сериала или фильмов, так и сорваться посреди ночи и поехать в круглосуточный супермаркет кататься на тележках. Хоть блондин и вел себя как самый настоящий британец: чинно и спокойно, Томас гордился собой, потому что он мог вытащить парня участвовать в какой-нибудь сумасшедшей авантюре. Так что Томас понимал, что их совместное Рождество может пройти либо по-домашнему уютно, с глинтвейном, теплым пледом и рождественскими фильмами, либо где-нибудь в лесу, в костюме Санты и бутылкой егеря. Все может быть.
К Ньюту обговаривать план Томас пришел только после четырех. До этого ему надо было решить вопросы по работе и поболтать с Минхо, который жаловался на тетушку, что не дает ему покоя своими попытками сосватать дочь своей подруги, и на племянников, которых он хоть и безумно любит, но быть их лошадкой и каруселью уже не может.
– Ньют, какие планы на Рождество?
Увидев, что парень переоделся из домашней одежды и явно собирается уходить, Томас осознал, что видимо слишком поздно он начал этот разговор.
– К Алби пойду. К нам еще подтянутся Уинстон и Фрай. А ты? Я думал, ты с Терезой будешь.
– Нет, я буду дома, – Томас постарался скрыть разочарование в голосе. – Тез поехала к маме.
Ньют растерянно посмотрел на Томаса.
– Вот как… Это… паршиво. Наверное.
– Да не парься, – Томас натянул улыбку. Не хватало только ему испортить праздничное настроение Ньюту. Или, что еще хуже, вызвать жалость к себе. – Я может с Минхо поторчу. Или же с любимой плойкой. А может даже с Люцифером…
– Только посмей смотреть «Люцифера» без меня, и обещаю, до нового года ты не доживешь.
– Вали уже, – рассмеялся Томас.
Через двадцать минут Ньют ушел, и квартира погрузилась в тишину. Томас потеряно стоял посреди общей комнаты, не понимая, что ему теперь делать. Он включил гирлянду. Хоть какой-то праздник. Хотя настроение было скорее со знаком минус. Немного прибравшись, Томас достал бутылку пива и уселся смотреть фильм. Фильм оказался предсказуемым, очень скучным, а герои поражали своей тупостью. Ньют бы мог скрасить просмотр киноленты своими нескончаемыми комментариями, но его не было, так что Томас залипал в инстаграмм. Устав обновлять ленту и наблюдать, как люди готовятся или уже празднуют, Томас отбросил телефон на кровать и пошел на кухню. Свет он не включал, так что квартира находилась в полутьме, освещаемая лишь светодиодами гирлянды и настенным светильником. На кухонном окне привычно лежала пачка сигарет. Томас не курил. Он не был зожником, но и смысла вдыхать и выдыхать дым не видел. Он пробовал пару раз, однако это вызывало лишь чувство тошноты. Сейчас Томасу было и так тошно, так что он решил, что вряд ли будет хуже, и прикурил сигарету. От первой затяжки начало драть горло и он закашлялся. Дальше дело пошло лучше. Он не представлял, что Рождество встретит вот так: один, на кухне, куря и осуждая веселящихся соседей как старик. Может ему пойти к Монтгомери? Кажется, сегодня они будут на одной волне и смогут замечательно провести время, обсуждая соседей и соглашаясь с тем, что «а вот раньше было лучше». Выкинув окурок, Томас продолжил наблюдать за падающим снегом.
От депрессивных мыслей его оторвал стук в дверь. Томас не представлял, кто может так яростно долбиться к нему домой в Рождественскую ночь. Неужели Монтгомери почувствовал единомышленника за стенкой? Или соседи, у которых неожиданно не хватило майонеза на салат. Какого хрена вообще его отвлекают от морального самоуничтожения в эту праздничную ночь? Пребывая в самом кровожадном настроении, Томас открыл дверь. Поскандалить в Рождественскую ночь – чем не праздник? Обвинения начались, стоило ему только открыть дверь. Правда, не с его стороны.
– Ты какого хрена трубку не берешь?
– Ньют?
На пороге стоял блондин, весь в снегу, нахохлившийся и с огромными пакетами в обеих руках.
– Санта-Клаус, блин! Пакеты забери, я рук не чувствую, - скинув пакеты Томасу, он завалился в квартиру. - Я пиздец как замерз. Мне пришлось два квартала переться пешком, так как водитель отказался ехать дальше. Ты представь! Таксист просто выкинул меня из машины на полпути!
Томас отставил пакеты с прохода и наблюдал, как дрожащий блондин подносит красные ладони ко рту и пытается отогреть их дыханием. Томас даже мог услышать, как стучат его зубы. Но ничего из этого не мешало Ньюту продолжить негодовать.
– А в магазине вообще настоящий ад. Чтобы я еще раз пошел в магазин накануне праздника! Господи, я правда думал, что мужик там убьет меня за эту несчастную банку горошка!
Томас молча слушал. В голове крутился один вопрос, задавать который было страшно. Вернее было страшно получить не тот ответ. «Почему Ньют вернулся?» В душе в геометрической прогрессии росла радость от мысли, что парень решил провести Рождество вместе с ним, наплевав на своих друзей. Но окончательно поверить в это мешал страх разочарования, если ответом окажется то, что он просто забыл что-то. Или они перенесли место и время встречи. Или он пожалел Томаса и решил притащить ему еды.
– Помоги мне разуться и снять куртку. У меня пальцы не гнутся. Я еле открыл дверь подъезда. А ты еще и трубку не брал.
По видимому Томас провел на кухне больше времени, чем мог предположить.
– А ты уже никуда не пойдешь? – тихо спросил Томас, присаживаясь на корточки, чтобы помочь Ньюту снять обувь. Вопрос был задан скорее ботинкам блондина, чем ему самому.
– Куда мне идти, Томми? Там метель началась. Я домой-то счастье что добрался, а ты меня уже выгоняешь?
– Не выгоняю. У Алби поменялись планы? – он принялся за второй ботинок.
– Нет. Они отмечают, как и планировали. – Томас почувствовал ледяные пальцы в своих волосах. – А я решил встречать Рождество дома.
Томас поднял голову, чтобы встретиться с теплым взглядом Ньюта и мягкой улыбкой, на которую было невозможно не ответить.
Спустя пятнадцать минут, Ньют сидел за барной стойкой на кухне, обнимая кружку с чаем и кутаясь в кофту Томаса, пока последний раскладывал покупки по местам. Томас уже давно отметил пристрастие блондина к его вещам. Особенно кофте Adidas. Ньют объяснял это тем, что она большая и теплая, но Томас предпочитал оставаться при своем мнении: Ньюту просто нравилось ее таскать, так как это вещь Томаса.
Пока Томас готовил нехитроумный ужин, Ньют в красках рассказал про водителя такси, который решил взять его заказ, так как он был по пути к дому. То, что Ньюту надо было на два квартала дальше, водителя не смутило. «Ты парень молодой, прогуляешься. Смотри, какая праздничная погода! Снег, всё сверкает. Красота! Какая радость ехать в машине, а?»
– Так и правда же красиво, – сказал Томас, отправляя курицу с картошкой в духовку. – Самое настоящее Рождество. Все в огоньках, переливается разными цветами. Так еще и снег пошел. Самое время выходить гулять.
– Мне жаль разрушать твой энтузиазм, Томми, но в рот я ебал настоящее Рождество. Я не чувствую ни рук, ни ног! В какой-то момент, стоя под дверью подъезда, я уж было решил, что встречу Рождество там.
– Со мной было бы веселее.
– Надо было брать трубку. Ты упустил свой шанс, Томми. И если ты сейчас предложишь мне пойти гулять, то я выгоню тебя на улицу и закрою дверь. Будет еще одна снежная фигура у нашего дома. Можешь встать прямо рядом со снеговиком. Наутро вас будет не отличить.
– У нашего дома снеговик?
– Ага, дети уже успели слепить. – Встретив восторженно горящий взгляд Томаса, Ньют тут же добавил. – Нет, Томас. Мы не пойдем лепить снеговика.
– Но...
– Ты хочешь моей смерти?! Нет! Сидим дома. Смотрим фильм. Пьем виски. Всё.
– Тогда фильм выбираю я, – легко согласился брюнет. Значит, Рождество пройдет по первому варианту: по-домашнему, с пледом и фильмом. Томас был более чем доволен.
***
– «Рождество на двоих»? Ты серьезно?
– Да. – Беспрекословно ответил Томас и включил фильм.
Они расположились в комнате Ньюта, предварительно перетащив туда все найденные подушки и одеяла и соорудив некое подобие гнезда. Спустя двадцать минут фильма, Ньют заявил, что хочет курить, и парни перебрались на кухню, попутно относя тарелки.
– Кстати, хотел спросить. Когда я пришел, ты курил? – спросил Ньют, выпуская дым в окно. – Мне показалось, я почувствовал от тебя запах сигарет.
– Ну да. Я взял у тебя одну без спроса, прости, – ответил Томас, стоя рядом и ожидая пока парень докурит, и они смогут вернуться в комнату смотреть фильм.
– Да мне не жалко. Просто, я думал, ты не куришь. Разве нет?
– Не курю. И не понимаю, как тебе это может нравиться. У меня до сих пор в горле неприятный осадок.
– Потому что делаешь ты это неправильно.
Парни продолжили стоять в тишине. За окном все еще шел снег. Было приятно за ним наблюдать, находясь в теплом доме, рядом с дорогим человеком. К тому же изнутри тело грел виски, который парни начали пить еще во время готовки. Приготовить глинтвейн не получилось, так как дома не оказалось вина, но Томас пообещал, что обязательно его сварит завтра, так как Ньют просто обязан попробовать этот «Рождественский компот». Ньют стоял, опираясь бедром на подоконник, и смотрел в окно. Переливающийся свет гирлянды красочными зайчиками играл на его скулах и в волосах, окрашивая пряди переменно в красные, желтые и синие цвета. Встретившись взглядом с Томасом в отражении, он облизнул губы и развернулся к нему.
– Так, выдохни весь воздух из легких, – скомандовал Ньют и, убедившись, что Томас выполняет его указание, глубоко затянулся. Отведя руку с сигаретой в сторону, он прижался к губам Томаса и выпустил дым ему в рот. Томас вдохнул в себя весь дым, но сконцентрирован он был на ощущении обветренных губ, прижатых к его губам. Ему определенно нравился такой способ курить.
– Ну как? – спросил Ньют отстраняясь.
– Не распробовал, – ответил Томас и поцеловал парня.
Сигарету они докурили вместе, после каждой затяжки погружаясь в поцелуй. Ни один из них не думал о том, что они делают. Ни Ньют, твердо решивший прекратить любые романтические отношения с Томасом, ни Томас, согласившийся на обычную дружбу и пообещавший себе уделять больше внимания Терезе. Они просто наслаждались моментом, полностью отдаваясь поцелуям.
После они продолжили смотреть фильм, валяясь на кровати в комнате Ньюта, и лениво целуясь. Краем сознания Томас подумал, что фильм надо будет пересмотреть, так как ощущать вкус виски на губах блондина было намного интереснее происходящего на экране.
***
Проснувшись на следующее утро, или вернее уже в обед, Томас перевернулся со спины на бок, вызвав тем самым недовольный стон парня, скатившегося с его груди на кровать.
– Доброе утро, – голос Томаса с утра был хриплым и звучал не громче шепота.
В ответ блондин пробубнил что-то невнятное, но больше похожее на «иди нахуй», чем на пожелание доброго утра. Блондин спал на груди парня, отдав тому подушку (использовать в качестве подушки Томаса ему нравилось больше) и изменившееся положение парня его не устраивало. Он быстро подстроился под новые условия, обняв Томаса за талию, прижав к себе на манер огромной мягкой игрушки, и уткнулся лицом ему в грудь.
– Ньют?
– Ммм…
– Ты мне дашь встать?
– Ммм…
– Это «нет»? - Томас улыбнулся и запустил пальцы в блондинистые волосы. – То есть мне так лежать, пока ты не проснешься?
– Мгм…
Посмеиваясь, Томас стал взглядом искать свой телефон. Спать уже не хотелось, так же как и выбираться из объятий. Он не без оснований решил, что Ньюта вряд-ли разбудят звуки, раз уж он может преспокойно спать под орущий будильник часами, пока не проснется сам или же пока Томас не придет, и не разбудит его. Томас не раз просыпался из-за трезвонящего будильника за стенкой и приходил в комнату блондина, чтобы вырубить звук и разбудить парня. Так что сейчас, зайдя в инстаграмм, Томас начал просматривать истории и посты, узнавая, как провели Рождество его друзья. В директе было несколько поздравлений с Рождеством и непонятный вопрос от Минхо: «Ну как тебе? Ахуенно скажи же?»
Спустя два часа, парень решил встать. Во-первых, ему надоело валяться, и у него затекла рука от несменной позы. Во-вторых, его мочевой пузырь требовал посещения туалета. Однако любые попытки Томаса отодвинуться от Ньюта приводили к тому, что блондин прижимал его еще сильнее. Не с первой попытки, но Томасу все же удалось выбраться из кровати.
Умывшись и почистив зубы, Томас пошел на кухню. Запив таблетку от головы примерно литром воды, он отнес стакан с водой и таблетку Ньюту. Блондин вставать не собирался, так что Томас занялся уборкой посуды, оставшейся после вчерашнего ужина. Закончив, он позвонил маме, поздравить семью с наступившим Рождеством. Заранее налив себе чай, он удобно устроился на диване, зная, что разговор займет не меньше часа.
К тому времени, как он попрощался с семьей, Ньют уже встал и даже сделал себе кофе. Он сидел на кухне, проверяя новости на телефоне. Рядом с ним лежала коробка, в подарочной упаковке. Томас догадывался, что это подарок ему.
– Что это? – спросил Томас, облокачиваясь на стойку напротив.
– Это мой подарок тебе. С Рождеством. – Ньют подтолкнул коробку к парню.
Томас сразу принялся открывать. Сам он вручил подарок еще вчера ночью, так как там был шотландский виски и набор для самокруток, которые оказались очень кстати. Под оберткой оказалась коробка со стереофоническими наушниками. Томас был в восторге. Он читал характеристику и знал, что звук в них должен быть отпадным.
– Спасибо! Но как ты… – Ньют никогда не интересовался гаджетами и иными аксессуарами.
– Попросил помощи у Минхо. Он заверил, что это то, что нужно.
– Это определенно то, что нужно, – Томас не мог перестать улыбаться, рассматривая подарок. – Спасибо, Ньют.
