Дышу тобой

      — Может тебе все-таки стоит сходить к врачу?              Галф быстро прячет в карман очередную запачканную кровью салфетку и поднимает голову:              — Зачем? Это просто остаточный кашель после болезни — скоро пройдет. Куплю пастилки или сироп...              — Галф, я видел в мусорном ведре салфетки — они с кровью. Твоей кровью.              Вероятно, вся эта упомянутая жидкость сейчас отливает от лица, потому что он не чувствует своих губ, которыми пытается шевелить, придумывая правдоподобный ответ:              — У меня… — думай, Галф, думай! — Я десну поцарапал недавно — вот она и кровоточит, тут ничего страшного нет.              — Ты меня за идиота принимаешь?              Мью неожиданно становится резким, даже грубым, притягивая его к себе. Галф забывает как дышать, потому что чужие глаза слишком близко к его собственным и смотрят, кажется, прямо в душу. Он реально заворожен этим взглядом, готов в нем утонуть, но парень внезапно хватает его за ладонь и как-то успокаивающе гладит ее, заставляя замереть от удивления, а затем запускает собственную руку в карман:              — А это что?              Он сейчас умрет.       И вовсе не от ханахаки.       А от ужаса, что Мью каким-то образом догадался.              Тот держит в руке эту несчастную салфетку словно это — вещдок, а Галф — преступник, которого поймали с поличным и кому сейчас зачитывают права.       И который судорожно пытается придумать себе алиби.       К счастью, Мью не разворачивает бумагу, поэтому не видит, что в нее завернуты еще и отдельные цветки незабудки, которые теперь стали производиться его организмом в каких-то безумных количествах, причиняя неимоверную боль даже при дыхании, не говоря уже о муках при каждом движении.              Да, таблетки почти не помогают — обезболивающие так точно. Про антибиотики и говорить нечего: они призваны убивать совсем другие формы жизни. А Галфу теперь что — пестициды пить? Как вариант самоубийства разве что… Но сейчас он остро хочет жить, потому что с ним рядом тот, ради которого хочется дышать.       И кому хочется отдать свой последний вдох.              Сейчас у них обоих период сессии, поэтому Мью в прямом смысле поселился у него на это время: сначала задержался у него на день, чтобы успокоиться после той бури, а затем остался… навсегда? По крайней мере на несколько недель точно. Они учатся на разных специальностях, которые совсем не пересекаются, но его сосед утверждает, что здесь ему легче готовиться к экзаменам.       Что атмосфера тут спокойная.       И что тот чувствует себя хорошо рядом с Галфом.              Последнее особенно греет его больное сердце, потому что он и рад этому просто безумно, и разрывается от тоски, потому что знает причину.       Это не он сам успокаивает Мью, а те цветочные узы, что опутывают его изнутри с каждым днем все сильнее, пуская корни и распространяясь по всему телу.              Галф почти видит, как начинают выделяться вены, стоит только ему приблизиться к Мью, как будто его кровеносная система живет своей жизнью, мечтая служить совсем другому господину. Он теперь стесняется давать тому трогать свои руки, потому что считает эту синюю вязь под кожей уродливой, но парень даже не слышит возражений: и гладит, гладит, гладит… Для Галфа это еще одна причина мук, потому что и приятно, и больно одновременно, но отказать он не может, потому что жаждет этого не меньше, а, может, даже и больше, чем Мью.              А еще рядом с Мью он не так часто кашляет. Это странно, но факт: стоит только ему начать беспокоиться о парне, как его болезнь будто отступает как что-то неважное, потому что вся его сущность в тот момент направлена только на одно: помочь любимому человеку. У Галфа нет иллюзий, что рядом с ним он излечивается, но при этом не может не отметить такую закономерность, даже дуализм: в целом у него ухудшается состояние, но рядом с Мью симптомы как будто проявляются не так сильно.       Словно его организм начинает подпитываться крохами надежды и продолжает сопротивляться болезни.       Но потом его снова откидывает обратно к исходной точке.              А еще они спят вместе.       В смысле: в одной постели.              Галф, как радушный хозяин, был твердо намерен уступить “гостю” лучшее спальное место в доме, а самому сражаться до последнего с неудобным диваном, пока тот окончательно не прикончит его больное тело, но Мью умеет быть удивительно упрямым, когда вопрос касается наличия Галфа рядом с ним. Поэтому тот даже не стал слушать весьма разумные аргументы, а просто ухватил за запястье и затянул его в постель себе под бок:              — Ты спишь тут, со мной.              — Но…              — Мне так спокойнее. Когда ты рядом, — и прижимается сильнее.              Ах да, запах, который его успокаивает. Галф отворачивается, чтобы Мью не заметил горькую усмешку, искривившую губы.       Но:              — Я тогда не буду волноваться, что тебе неудобно или холодно там на диване. У меня сердце не на месте из-за этого.              Что???       Галф поднимает на парня удивленный взгляд, но тот уже смыкает веки, утыкаясь в “любимое” место в основании шеи и явно не желая выпускать его из своих цепких рук. Поэтому он может только хлопать глазами и смириться со своим (весьма завидным!) положением, когда любимый человек действительно волнуется о нем и хочет быть рядом — пусть даже с такой утилитарной целью.              А еще Мью почему-то постоянно мерзнет во сне и поэтому не выпускает его из рук как персональную грелку. Его руки и даже ноги реально почти всегда холодные, поэтому парень обвивает Галфа как коала, забирая излишнее тепло. А он и не возражает, потому что ему почти всегда жарко. Даже когда на его ноги ложатся ледышки стоп в попытке те согреть, потому что после этого сон Мью становится удивительно спокойным и умиротворенным, как будто тот нашел что-то, что заставляет чувствовать себя комфортно.       Или кого-то.              Галф и подумать не мог, что ему будет удобно спать вот так, оплетенному конечностями как лианами со всех сторон, почти без возможности пошевелиться, чтобы не разбудить. Но его страхи оказались напрасными: с ним Мью спит реально как убитый — об этом тот сам удивленно рассказывает почти каждый день. Удивленно потому, что до этого постоянно жаловался на неглубокий прерывистый сон, из-за которого всегда ощущал усталость на протяжении всего дня. А теперь тот высыпается и может с полными силами браться за дела — уже по этой причине Галфу можно было терпеть неудобства, но тех нет. Потому что он готов душу продать, чтобы вот так наслаждаться каждую ночь этими объятиями, дарить любимому свое тепло и спокойный сон.              Потому что в такие моменты он чувствует себя нужным и почти… любимым.              Но сейчас Мью смотрит на него совсем не с любовью, а почти с гневом, тряся перед лицом злополучной салфеткой как уликой. Поэтому Галф выхватывает ее из ладони и прячет за спину:              — Говорю же — ничего. Просто кашель, — и отворачивается, не в силах врать вот так в лицо.              — “Просто” кашель с кровью, — брови угрожающе хмурятся, когда их обладатель берет Галфа за подбородок, заставляя его смотреть прямо в глаза. — Почему ты мне врешь? Я же слышу, как сильно ты кашляешь, когда я неподалеку. И как часто. И вижу, что ты тайком пьешь какие-то лекарства.              — Вот видишь, — он сильно краснеет от такой близости, — я лечусь. Скоро все пройдет.              — Ты говорил, что ты мне веришь, — Мью неожиданно меняет тему.              — Конечно, — Галф тут же забывает о своей проблеме, обеспокоенный тем, что парню может снова стать плохо. — Что-то случилось? Тебе снова плохо? Нужна моя помощь?              А тот как будто отмахивается:              — Тогда почему я не могу верить тебе в ответ? Почему ты меня обманываешь? Я же знаю: ты так краснеешь, когда сильно смущаешься или врешь. Для первого нет причин: мы практически живем вместе и даже спим, поэтому я хочу понимать, откуда между нами ложь.              Галф в западне.       Он должен признаться в том, что Мью ему нравится, или в том, что врет.       И то, и другое разрушит их дружбу, но первое — с большей вероятностью, поэтому он вынужден покаяться:              — Я не хотел тебя обманывать… Правда. Просто не хотел волновать.              Мью как-то печально улыбается, но отпускает подбородок, чтобы притянуть Галфа к себе, обнимая так тепло и нежно:              — Я больше волнуюсь, когда понимаю, что с тобой что-то не так, а ты мне ничего не говоришь. Это страшно и больно одновременно: не знать, что происходит.              Сердце слишком сильно бьется, и Галф боится, что Мью тоже это ощущает, поэтому пытается выбраться из таких желанных объятий, но его не пускают:              — Обещай мне, что больше не будешь так делать. Что не будешь мне врать или утаивать что-то важное.              Он замирает.       Потому что просто не представляет, как рассказать о ханахаки. Потому что, если даже Мью ему поверит, то придется признаться, что давно и безнадежно в него влюблен, но тогда он просто потеряет любимого, оттолкнет того этим признанием. А видеть страх или отвращение в любимых глазах он просто не готов…              Поэтому Галф молча кивает в надежде, что такой ответ прокатит. Но Мью не успокаивается:              — А еще обещай, что сходишь к врачу и пройдешь обследования. Я же места себе не нахожу при мысли, что ты можешь быть серьезно болен. Я не могу тебя потерять.              Ох, как сладко звучит последняя фраза!       Почти как ответ на все его чаяния и молитвы, но Галф понимает, что такое можно сказать и другу, за которого переживаешь. Правда, этому как-то противоречат полные страха и тоски глаза…              Неожиданная мысль приходит ему в голову:              — Баш на баш.              — Что? — Мью аж опешил от резкой смены темы.              — Я схожу, если и ты тоже.              — Но я здоров… — парень явно в растерянности.              Галф немного отодвигается, чтобы появилась возможность скользнуть ладонями по напряженным рукам, что обнимают его, и остановиться пальцами на шрамах, которые Мью только недавно перестал от него прятать и скрывать одеждой с длинными рукавами:              — Я говорю об этом. Пожалуйста, позволь тебе помочь…              — Я не псих! — тот резко откидывает руки Галфа и отворачивается. — Я не позволю им упечь себя в психушку.              Он в отчаянии, потому что все испортил, и доверительные отношения между ними трещат по швам. Галф обхватывает Мью со спины, прижимаясь и заставляя того остановиться и слушать:              — Я не считаю тебя психом — правда. Но я на самом деле очень переживаю за тебя и хочу, чтобы ты больше не делал себе больно — потому что тогда я тоже страдаю. А если ты сам с этим не справляешься, то просить о помощи не стыдно, как и признаваться в том, что ты не идеален. Вот посмотри на меня: забитый и никому не нужный парень, который предпочитает реальной жизни книги. Я на фоне тебя просто неудачник…              — Нужный, очень нужный, — руки Мью ложатся сверху, а пальцы привычно для них обоих пробегаются по родинкам и сильно выступающим венам. — Поэтому я прошу, чтобы ты сходил к врачу, а ты не хочешь.              Галфу даже кажется, что ему послышалась первая часть — настолько тихо звучит голос его собеседника, поэтому он в ответ прижимается всем телом и кладет голову на плечо, чтобы тихо-тихо и интимно признаться:              — Дело не в том, что я не хочу идти. Но я тоже не смогу жить без тебя, — и закрывает глаза, касаясь носом щеки парня в такой незамысловатой ласке.              Он этого не видит, но каким-то образом чувствует: Мью в ответ улыбается, потому что сияние, исходящее от этого человека, становится просто невыносимо ярким.              — Хорошо. Я схожу, если ты будешь рядом со мной.              Галф задыхается от счастья и обнимает еще крепче: он сможет помочь своему любимому, чтобы тот справлялся со своими демонами тогда, когда его уже не будет рядом.