***
Было тихо, когда Джисон открыл глаза и поморгал, пытаясь привыкнуть к тусклому освещению. Он не мог понять где он. Комната с белым потолком и светлыми стенами, пыльные голубые занавески были открыты и едва покачивались от проникающего в приоткрытое окно легкого ветерка. Его ровное дыхание наполнило воздух. Казалось, впервые за целую вечность его не мучали кошмары. Он бросил взгляд на окно и слегка поморщился – день обещал быть пасмурным, таким, что при взгляде на серое небо глаза начинало щипать. Если не считать легкого ветерка, в комнате было абсолютно тихо. Как будто помещение затаило дыхание. Джисон перевернулся на бок и замер, увидев перед собой твое лицо. Ты спала без подушки, и Джисона кольнуло чувство вины, когда он понял, что ты отдала ему единственную подушку в доме. Он медленно провел ладонью по твоей щеке и аккуратно приподнял твою голову. Затем он подвинул подушку и мягко положил тебя на нее. Ты тут же зарылась лицом в мягкую ткань, погрузившись в еще более глубокий сон, и сладко засопела, заставив парня довольно улыбнуться. Он смотрел, как ты спишь, и в его груди разливалось горько-сладкое тепло. Прежде чем он смог сообразить, что он делает, Джисон наклонился и прижался губами к твоему лбу, закрывая глаза. Он почувствовал, как ты тянешь к нему руку, и слегка отстранился, переживая, что разбудил тебя. Но ты по-прежнему спала. Глаза были закрыты, а грудь поднималась и опускалась в медленном спокойном ритме. Парень облегченно вздохнул. Твоя рука коснулась его плеча, и ты нахмурилась. Джисон вдруг вспомнил вчерашнюю ночь, когда ты смотрела на него с растерянным и испуганным выражением лица. Когда ты инстинктивно его оттолкнула и выглядела так, словно готова была убежать. Он смотрел на тебя сверху вниз, и у него перехватило дух. Джисон нахмурился.Тебе снится кошмар? Он о нем? Воспоминания прошлой ночи нахлынули на него: вот он бежит обратно в твою квартиру. Твое лицо, на котором написаны недоверие и ужас. Все то, что он тебе рассказал… Каждое воспоминание вызывало в нем все новую волну паники, а на шее выступил холодный пот. Джисон сел на кровати и обхватил голову руками. Что он наделал? Все, о чем он сейчас мог думать, это то, как ты смотрела на него, когда все узнала. Предательство, страх, боль – все это было написано у тебя на лице. Так ты думала о нем? О нем настоящем. Твои дрожащие руки, слезы на глазах – эти образы мелькали в его голове, накладываясь на воспоминания о твоем смехе, о том, как светилось твое лицо, когда он был рядом. О том, как ты смущалась и краснела. Все это было потерянно, как только он рассказал тебе правду. И хотя ты позволила ему пройти, позволила остаться – он готов был поклясться, что уловил, как ты напряглась под его прикосновениями и начала избегать его взгляда. А когда ты все-таки встретилась с ним взглядом, он был словно бомба замедленного действия. Джисон соскользнул с кровати. Он шел на каких-то инстинктах, не понимая куда идет, и с каждым шагом сердце билось все громче и громче. В груди защемило, пол начал кружиться, мыслей было слишком, слишком, много. Обхватив голову одной рукой, он выскочил из спальни в коридор и, дойдя до гостиной, неуверенно остановился. Джисон не знал за что зацепиться взглядом, и к горлу подкатила волна тошноты, когда он увидел вазу с цветами персикового цвета, которая стояла на журнальном столике. Он взял вазу и поднес цветы ближе к лицу. Эти цветы он подарил тебе на первом свидании. Короткий смешок сорвался с его губ, который отозвался болью в груди. – Первое свидание, молодой человек? – На лице флористки появилась добрая улыбка, и она уже потянулась к полкам с букетами роз позади нее. – Да. Но я не хочу… красные розы. У вас есть что-нибудь еще? – спросил Джисон, наблюдая, как цветочница нахмурила брови на его слова. – Красный немного кричащий для первого свидания, да? – Джисон с любопытством взял у нее букет. – Персиковый оттенок намного мягче. Этот цвет символизирует силу и стойкость, так что желаю тебе и твоей девушке любви, которая выдержит любое испытание. Цветы немного завяли, края лепестков сморщились, а листья поникли. Но аромат был все тот же, густой и яркий, от него кружилась голова. Джисон практически откинул от себя вазу, слишком резко возвращая ее на место, и она ударилась об угол журнального столика, шатко покачиваясь. Прежде чем парень успел протянуть руку, чтобы поймать ее, ваза перевернулась, покатилась, упала на пол и разбилась. Грохот, раздавшийся в тихой квартире, показался оглушительным, и Джисон бросил взгляд в сторону спальни, где ты спала. Лепестки и осколки лежали под его ногами, а он, взглянув на них, попятился назад. Кровь стучала в ушах, парень затаил дыхание, ожидая, что ты проснешься в любую секунду. Но прошла минута, потом другая, и Джисон наконец-то разжал кулаки. Он больно наступил пяткой на колючку, и эта боль словно вернула его в реальность. «Тебе здесь не место.» – сказал надменный голос в голове. Каждая его клеточка кричала, что ему нужно бежать. Оставить весь этот беспорядок, который он устроил, пока не стало слишком поздно. Пока полиция не нашла его рядом с тобой, пока он не причинил тебе еще большей боли, чем уже причинил. И с этим последним страхом, который бился о стенки его сознания, Джисон надел кроссовки, распахнул входную дверь и бросился бежать. «Тебе не место здесь… Убирайся. Убирайся! УБИРАЙСЯ! УХОДИ!!» Когда парень выбежал на улицу, тучи сгустились, заслоняя солнце, отбрасывая темно-серую тень на весь город. Мысли Джисона проносились в голове со скоростью света, когда он нырнул в первый попавшийся переулок, едва увидев полицейскую машину, которая поворачивала из-за угла, выезжая на улицу, где ты жила. Куда ему идти? В общежитие? В кафе? Он решился еще раз окинуть взглядом твою улицу, и его сердце замерло от количества полицейских, патрулирующих дорогу. Парень покачал головой. Ему нужно было бежать. Куда именно он не знал, но был уверен, что ему прямо сейчас необходимо было убраться из Миро Хайтс. Джисон бежал по переулкам, стараясь не светиться на главных улицах, все отчетливее ощущая раскаты грома над головой и легкие капли дождя, начинающие капать с неба. Когда он добрался до узенькой улочки между двумя кирпичными зданиями, странное чувство дежавю холодком пробежало по позвоночнику. Отбросив это чувство подальше, Джисон двинулся по тропинке, не сводя глаз с колеблющегося серого пятнышка света впереди. Переулок закончился, и перед парнем показалась знакомая парковка, позади закусочной. «У Мии». Носок ботинка зацепился за неровный гравий, и Джисон остановился, переводя дыхание. Из всех коротких путей, которые он мог выбрать, он неосознанно выбрал именно этот. К своему облегчению, парень заметил, что здесь не было людей. Задний двор закусочной был словно островком уединения: с одной стороны мусорные контейнеры, скрывавшие его от главной улицы, с другой – заросли деревьев, а сзади – два здания и узкий переулок. Но даже в нарастающем тумане Джисон мог различить яркую неоновую вывеску закусочной, словно та была своеобразным маяком для его заблудшей души. Окна закусочной светились в полутьме тусклым рядом и он мог видеть все, что происходит внутри. Столики были пусты, скучающая официантка потягивала через трубочку молочный коктейль, повернувшись спиной ко входу. Джисон зацепился взглядом за то самое окно, за которым был столик, где вы сидели во время вашего первого свидания. Того самого свидания вслепую, которое, казалось, было целую вечность назад. «О, привет. Ты…» «Джисон. Хан Джисон.» В тот день тоже шел дождь. Ливень заливал улицы, промочил парня с ног до головы и чуть не оборвал все лепестки с роз, которые он для тебя купил. А когда вечером гроза утихла, закат окрасил город в золотые тона. Его губы тронула улыбка, а взгляд затуманился, когда парень окунулся в те теплые воспоминания. Твое неловкое прикосновение к его щеке. Твои пальцы в его волосах. На смену теплу пришел ледяной холод, как только краем глаза парень заметил тот самый переулок. Все самые отвратительные воспоминания начали всплывать в памяти, мелькая кадрами, словно кто-то открыл ящик Пандоры и выбросил ключ. Кирпичные стены, давящие и мешающие дышать, кошачьи глаза проститутки, удушливая темнота ее грязной квартирки, свежая, липкая, горячая кровь на руках. Резкий запах алкоголя, пламя, лижущее ноги… – Хан Джисон! Незнакомый голос вырвал Джисона из его мыслей. Группа студентов шла в закусочную во главе с коренастым парнем с модной стрижкой. Джисон сузил глаза, непроизвольно сжимая кулаки. Где-то он их уже видел, возможно, в клубе или на вечеринке. – Как некрасиво, парень, неужели ты не поприветствуешь старых друзей? – Парень с модной стрижкой остановился в метре от Джисона и плюнул на его ботинки. – Парень не в себе с самого приюта, – усмехнулся другой, более высокий блондин с грязными длинными волосами. – Или нет? Что-то в глубине сознания Джисона щелкнуло, и он прищурился в растущей темноте, сфокусировал взгляд на лицах парней. Детский дом. Другие мальчики, с которыми он и Минхо выросли. После того, как они все ушли из приюта, Джисон видел некоторых из них. Кто-то успел поступить в колледж, другие же, большинство, бросили учебу и слонялись по городу, словно паразиты. Джисон поднял взгляд на коренастого парня и скривился в усмешке. Бывшие одноклассники нервно переглянулись. – Чертов псих, – пробормотал какой-то парень. – Так и есть, правда ведь? – подхватил блондин, усмехаясь. Он засунул руку в карман, и Джисон услышал звон чего-то металлического. Зажигалка? – Помнишь, что, как говорят, привело тебя в приют? Он шагнул вперед приближаясь к Джисону вплотную. – Убийство папочки. Пожар. – Отойди от меня, – процедил сквозь зубы Джисон. Во рту пересохло. Звон в ушах с каждой секундой становился все сильнее, ноги начало покалывать, как будто они затекли. Джисон заставлял себя не двигаться, держал себя в руках. – Это правда, не так ли? Ты убил своего старика и поджег его труп? Это твой маленький грязный секрет? – Парень с модной стрижкой дернул головой в сторону звука сирен где-то на главной улице. – Это все тоже из-за тебя? Воцарилась мертвая тишина. Насмешливые взгляды сверлили и будто прожигали Джисона насквозь. Парень со стрижкой наклонил голову и фыркнул, когда Хан уставился на него в ответ на его речь. – А, забудь. Не может быть, что ты серийный убийца. – Похоже он вот-вот наложит в штаны, – подал голос третий парень позади всех остальных, оглядывая Джисона с ног до головы. – Не похоже, что он смог бы дать отпор, чтобы спасти свою жизнь. Трус и беглец. Вот он кто. Блондин засмеялся, хватая Джисона за плечо и отталкивая его. – Ты прав. Хан Джисон всегда убегает. Прямо как и мама, верно? Да, маменькин сынок? – Взгляд Джисона метнулся вверх и встретился с глазами блондина. – Что? Твоя мать вечно бежала от твоего папаши, разве нет? Она словно не умела делать ничего лучше, чем бегать. И каждый раз твой старик избивал ее до потери пульса… Парень противно захихикал и потрепал Джисона по голове, отчего тот вздрогнул. – Ты тоже сбежал, да? Джисон замер. Его пальцы онемели. Он так сильно сжимал кулаки, что кровообращение как будто прекратилось, руки начали дрожать, а в висках пульсировала ужасно знакомая боль. Прежде чем Джисон заставил себя сдвинуться с места, чтобы уйти, парень со стрижкой вдруг крепко схватил Джисона за волосы и дернул его голову назад. – Чертов ублюдок, ты что, язык проглотил? Ты выводишь меня из себя. Попробуй убежать и сейчас, Хан. Удар был резкий, словно из ниоткуда, а резкая боль пронзила челюсть. Джисон отлетел назад, ударившись затылком о твердый гравий. На мгновение перед глазами потемнело, а затем появились нечеткие вспышки, которые жалили глаза. Голова болела. Джисон почувствовал, как резкая боль от удара пронзила ребра и выбила весь воздух из легких. Джисон едва слышал их насмешки из-за собственного кашля. Он скреб пальцами по пыльной земле, пытаясь подняться. Боль пронизывала все тело, как жидкий огонь, вызывая волны тошноты и черные пятна перед глазами. – Черт, это все равно что бить девчонку, – пробормотал парень со стрижкой. – Ну же, Хан, давай поднапрягись, а? Он опустился на корточки, так, что оказался почти лицом к лицу с Джисоном. – Представь, что я твой старик, или что-то в этом роде… Джисон внезапно схватил парня за воротник рубашки. Он увидел, как на лице обидчика на долю секунды застыла усмешка, прежде чем Джисон буквально воткнул кулак ему в нос. – Черт побери! – парень с криком отшатнулся назад. Кровь хлынула, заливая рубашку, и он в бешенстве бросился прочь. Один из парней, в куртке с какой-то надписью, двинулся вперед, намереваясь повалить Джисона обратно на землю, поставив ему подножку. Они упали оба, а Джисон пошатываясь вскочил на ноги, понимая, что остальная компания медлить не будет. Взгляд застилала знакомая красная пелена. – Ты сам напросился, придурок, – прорычал блондин и схватил Джисона за воротник куртки. Прежде чем тот успел понять хоть что-то, кулак блондина проехался по скуле Хана, и вспышка боли пронзила сознание, а голова дернулась в сторону. Когда Джисон повернулся, пряди его волос упали на глаза, а на лбу выступили бисеринки пота. Еще один удар, потом еще, и еще. Джисон чувствовал, что по его лицу течет кровь. Его губы растянулись в безумной улыбке, становясь все шире и шире с каждым ударом. Джисон уже сбился со счета сколько ударов он получил, когда на мгновение блондин остановился, чтобы перевести дыхание, и непонимающим взглядом уставился на Хана. – Что за хрень? – Его грудь вздымалась, он тряхнул Джисона, словно тряпичную куклу. Джисон начал смеяться как дикий, волосы закрывали большую часть лица и было видно только безумную окровавленную улыбку. – Ты что, долбаный псих, что ли? Безумный смех больше походил на рыдания. И как только он сорвался с языка, Джисон уже не мог остановиться. Он будто потерял контроль. Блондин снова отстранился, а затем вцепился руками в шею Джисона. – Эй, урод! Я тебе вопрос задал! Взгляд Джисона был затуманен, лицо пульсировало, и он все отчетливее ощущал, как рука парня сжимает шею. – Если ты хоть слово скажешь об этом своей мамаше, парень, я разобью твою башку! Ощущение было знакомым. – Ты хочешь, чтобы я притворился, что ты мой отец? – Джисон откинул волосы с лица и посмотрел блондину прямо в глаза. На мгновение ухмылка блондина померкла, в глубине его глаз промелькнул страх, но Джисон успел заметить его. Он вскинул руки, схватил блондина за горло в уже знакомом ему удушающем захвате. Парень от неожиданности вскрикнул и потерял равновесие, а Джисон, воспользовавшись моментом, впечатал его в кирпичную стену закусочной. Тошнотворный треск, с которым череп парня ударился о кирпичи, вызвал приятную дрожь в руках и теле Хана, а звон в ушах наконец-то стал тише. Зрение закрыла знакомая красная пелена, пока он наносил удар за ударом, вжимая блондина в стену. Джисон не мог понять, кричал парень или кричал он сам, а может и они оба. Или может вовсе никто не издавал ни звука. Все, что он сейчас слышал, – это биение собственного сердца. Где-то в глубине его сознания тоненький голосок умолял его остановиться, но с каждым новым ударом голос становился все тише и тише. Отец. ОТЕЦ. ОТЕЦ! Джисон почувствовал, как его схватили за плечи, когда другой парень попытался его оттащить назад, но Хан мгновенно развернулся и ударил того ногой в грудь. Тело блондина начало оседать на грязный асфальт, и создавалось впечатление, что Джисон наносит удары по мешку с камнями. Хан почувствовал отдаленную жгучую боль в животе, когда наконец тело блондина опустилось на землю, и заметил темное пятно крови на своей рубашке. Его взгляд упал на руку потерявшего сознание парня, в которой он сжимал нож, кончик которого был испачкан в крови. В крови Джисона. Так вот, что это был за странный металлический звук. В какой-то момент, Джисон не мог вспомнить когда, парень, должно быть, попытался ударить его ножом. До того как окончательно потерял сознание. Их осталось трое или четверо, если не считать этого блондина, истекающего кровью на земле. Голова гудела, Джисон наклонился, чтобы выхватить нож из бессильных рук парня, когда остальные начали приближаться к нему. Джисон едва видел, что он делает: начался проливной дождь, тучи окутали все непроглядной тьмой, хотя был только полдень. Дождь был на вкус кисло-металлический, от чужой и его собственной крови, и только неоновая вывеска мелькала вспышками, отражаясь в металле ножа. Джисон больше не слышал слов, которые кричали парни, когда он вонзал лезвие в каждого, кто пытался на него напасть. Все, что он мог видеть, – сцены того дня. Его словно поглотил его личный кошмар. Внутренности скрутило, как будто он летит в бездну и никак не может достичь земли. Кровь его матери, запекшаяся на деревянном полу, ее потухший взгляд, кипящая вода на кухне, осколки стекла, высекающие адские шрамы на ступнях его босых ног. Это был его отец. Снова. Он пытался убить его. А Джисон отчаянно отбивался. Реальность потерялась, смешиваясь со страшными воспоминаниями. Окровавленное лицо отца или испуганные лица парней? Блеск отцовской зажигалки или блестящие слезы боли блондина, чьи кости он ломал? Все это бесконечно ужасно или возбуждающе? Это все не имело никакого значения, ведь все, что видел перед собой Джисон, было красным. Кровавым. Бесконечно красным. Джисон остановился тогда, когда последний парень слабо дергался, все еще находясь в сознании прямо под ним. Голос в голове отдавался эхом в его ушах, когда он опускал нож снова и снова, находясь в трансе. Кровь брызгала теплыми струйками и попадала на лицо Джисона, которое сейчас было больше похоже на лик демона. Так вот каково это – быть чудовищем. Джисон вздрогнул. Пальцы были скользкими от крови и дождя. Он ничего не слышал, словно находился под водой, но сквозь какую-то дымку до него доносился приглушенный голос, как будто заезженная пластинка. – Джи… Джи… Он затряс головой так сильно, что потерял равновесие. В глазах от воды было мутно, но голос все не замолкал. Он становился все громче и отчетливее, словно вытягивая того из зияющей бездны, в которой он находился, бесконечно падая. – Джи… сон. Джисон? Голос звал его? Земля вдруг задрожала под коленями Хана. Руки ослабли и нож выскользнул, но дрожащими пальцами Джисон успел схватить острое лезвие. Тупая боль пронзила руку. Вспышка, и сознание вернулось. Он зашел слишком далеко. Это все было слишком. Слишком. Ему нужно взять себя в руки. Он должен вернуть себе контроль над реальностью, контроль над собой, пока не стало слишком поздно. – ...сони? Джисон? Чувствуя, что его рука ему не принадлежит, Джисон крутанулся на месте. Лезвие ножа пронеслось перед глазами в страшной дуге и вонзилось куда-то во тьму. В момент удара туман перед глазами начал рассеиваться, онемение отступило, словно из вен выкачали весь яд, и Джисон с дрожью выдохнул. Он сделал это. Все закончилось, что-то или кто-то вытащил его из этого кошмара. Хан наконец-то услышал звук дождя, который пошел еще сильнее, увидел молнии, которые сверкали над лужами вокруг него, но было тихо. Голос куда-то пропал. Жуткая тишина, если не считать приглушенного дрожащего вздоха боли, который заставил Джисона поднять взгляд с грязной дороги на… И тут его взгляд сфокусировался. Ты. – Т… Т/И? – Джисон не узнал свой собственный голос. Словно он кричал несколько часов подряд. – Что… Почему? Почему ты здесь? Ты смотрела на него невероятно широкими от ужаса глазами, и он понял, что ты держала его за руку. Он начал дрожать, когда ты притянула его руку к груди и посмотрела вниз. Казалось, время остановилось, когда Джисон медленно проследил за твоим взглядом. Рукоятка ножа. Она торчала из твоей груди. – Как… Как это слу… – Джисон посмотрел вниз и оборвал себя на полуслове, увидев свои окровавленные руки и рубашку. – Н-нет… нет-нет-нет.. Я… я-я.. Он посмотрел на тебя и потерял дар речи: вспышка молнии отразилась в слезах, которые текли по твоим щекам. Выражение твоего лица повторяло его собственное – застывшее выражение агонии и шока. Но потрясло Хана больше то, что в твоем взгляде не было ни капли гнева. Он открыл было рот, но ты медленно покачала головой. Джисон почувствовал внезапную острую боль в груди, как будто его ударили ножом прямо в сердце. Над головой прогремел гром, и в тот момент, когда он снова открыл рот, чтобы позвать тебя по имени, твои глаза закатились и с глухим стуком ты упала на мокрый тротуар. – Н-нет. Нет, только не снова, я не… Ветер завывал в ушах Джисона. Он кричал твое имя, словно это единственное, что он умел говорить. Его голова снова раскалывалась. Он будто был под водой и не слышал звука собственного голоса. Дождь лил с неба так, словно кто-то открыл все небесные краны на полную, а капли больно били Джисона по щекам, как осколки битого стекла. Вой полицейских сирен становился все ближе и ближе. Джисон вдруг снова почувствовал себя беспомощным семилетним мальчишкой. Он держал тебя в руках – последнее, что он когда-либо любил в своей жизни, в растущей луже крови, сотрясаясь в рыданиях. Красное пятно росло, пропитывая и так насквозь мокрую рубашку. Неоновые огни закусочной горели словно якорь и где-то в глубине сознания трепетали теплые воспоминания, отдаваясь эхом в голове. – Не любимый цвет? – Красный. – Хорошо, что я не в красном, да? – Нет, я уверен, что ты отлично будешь выглядеть в красном. Красный. Он был повсюду. Джисон оглядывал кровь, что пропитала твою одежду и испачкала лицо. Его холодные пальцы в чужой крови путались в твоих волосах, пока он глотал горькие слезы и кричал. В этот момент он решил, что в красном ты будешь выглядеть просто ужасно. Цвет крови совершенно не твой цвет. И если бы он только мог…***
Был ли тому виной вой сирен по всему кампусу. Или может проблесковые маячки полицейских машин, что окрасили Миро Хайтс в красно-синий цвет… А может быть дело было в грозе, которая весь день колотила дождем в окна больницы, словно плача о потерянной любви. Никто не знал, что было причиной… Но именно той ночью, когда случилось нечто ужасное, о чем еще никто не знал, Ян Чонин открыл глаза.