***
- Ты слышала? - О чём? - Ну, новости… - Какие? - Значит не слышала. - Вольфганг, не беси меня, а? - Никоим образом, док… - Ты скажешь уже хоть что-нибудь вразумительное или нет?! - Нас пошлют в атаку, - выдал Д’Арт. - Ага. - Это всё, что ты можешь сказать? - А что я ещё могу сказать? – с лёгким презрением спросила Октавия. - Не знаю, выразить своё мнение? - Не знаю, как тебя сказать, Вольфганг, но у меня, как и у любого хорошего гвардейца, его нет. - В каком смысле? - В прямом, рядовой. Если офицеры решили послать солдат в атаку, то те берут лазганы в руки маршируют навстречу врагу. - Но ты же Старший Сержант! - И? Д’Арт заткнулся. - Вот и славно, - подытожила Тагетес, продолжая стирать грязные бинты.***
Слух оказался правдой. Бой оказался тяжёлым. Мозги плавились от лазерного огня, летавшего по полю боя, а сердце рвалось наружу с каждым разрывом болтерного снаряда. Бои с Космодесантниками Хаоса самые тяжёлые… Лицо медика было покрыто грязью и кровью товарищей, которых она пыталась спасти от неминуемой гибели, а вокруг слышались выстрелы, пылало пламя и постоянно кричали. Никто не отходит к Императору молча…***
Офицер в чине Капитана Имперской Гвардии вошёл в блиндаж так уверенно, что можно было подумать, будто он пришёл домой к жене, в надежде получить ежедневную порцию горячего супа. Все присутствующие внутри свежевырытой укреплённой позиции тут же вытянулись по стойке «Смирно». - Вольно. Я ищу Сержанта. - Какого? - Любого. - Сэр, Октавия Тагетес, к вашим услугам, сэр! - Прекрасно, - Капитан выудил из внутреннего кармана маленькую коробочку, которую протянул медику, - передайте это Гансу Вильяму. - А что это? - Медаль. - Сэр… Не имею возможности исполнить, сэр… - Почему? - Потому что Ганс Вильям мёртв… Он скончался у меня на операционном столе из-за внутреннего кровотечения, полученного в схватке с Воином Хаоса. - Жаль, - произнёс Капитан, сплюнул на пол и ушёл восвояси.***
Огонь болтера звучал всё громче над воронкой, в которой лежало двое гвардейцев и медичка. - Он убьёт нас всех… - Заткнись. - Он нас просто порвёт… - Заткнись, рядовой, - приказала медичка зелёному новобранцу. - Да, кочерыжка, слушайся старших, - хихикнул Ганс. - А ты тоже не выпендривайся, а то я сама тебя порву. - Ну, тут уж как повезёт… Три прыжка фигуры в силовой броне заставили огромную тушу достичь края воронки, но прежде, чем ствол раскалённого болтера оказался направлен на Имперских Гвардейцев, нож блеснул в свете первых звёзд. За три короткие секунды произошло три коротких действия: прыжок, выпад и рывок. Этого хватило, чтобы в том месте, где шлем силового доспеха соединяется с нагрудником, образовалась дыра, из которой фонтаном полилась артериальная кровь. Рядовой Вильям висел на Космодесантнике Хаоса, крепко держась за собственный нож, который он смог умело всадить в чуть ли не единственное уязвимое место. Враг захлёбывался в собственной крови, отвешивая удары воздуху. Один из этих предсмертных хуков пришёлся прямо в грудь Ганса Вильяма, из-за чего тот свалился на дно воронки, продолжая сжимать в крепких пальцах рукоять своего уже сломанного ножа. - Тащим его, ему, кажется досталось! – успела выкрикнуть Октавия прежде, чем граната взорвалась где-то рядом, осыпая всё вокруг комьями земли и осколками…***
- А за что была та медаль, док? - Без понятия, Вольфганг. - Как думаешь, его могли наградить за убийство Космодесантника? - Я не думаю, Д‘Арт. - Наверняка за такое должны давать медаль! Что-нибудь с серебряным черепом… - Рядовой… - Ты не в духе, я понял. - Спасибо. - Да не за что…***
«Дорогая мама! Сегодня нас отправляют в атаку на позиции поганых еретиков. Я планирую отличиться в этом бою и убить как можно больше поганых тварей во славу Бога нашего Императора! С нами пойдёт Октавия Тагетес – возможно лучший медик во всём полку или даже всей Имперской Гвардии, так что тебе не о чем беспокоиться, если я получу какую-нибудь царапину. Да и на мне всё заживает, как на нашем мохнатом питомце, ты же знаешь… Напиши, как там сестрёнка? Надеюсь, вам приходят деньги, которые мне платят за защиту этой планеты. И вы не голодаете. Уверен, что отец наблюдает за нами, как и Бог Император! Искренне твой, Ганс»