Любить Пожирателя Смерти

       Август 1997 года        К среде Миллисенте удалось совсем взять себя в руки. Всё же она не случайно попала на Слизерин, и умела рассуждать вполне холодно и здраво, когда это требовалось. Девушка решила, что не позволит Лестрейнджу ввести её в состояние радостного идиотизма, и постарается выяснить, какие у него намерения. Она слышала, что некоторые Пожиратели Смерти не брезгуют посещением борделей, да и вообще не пропускают ни одной юбки. Отыгрываются за все годы в Азкабане. Не хотелось бы стать просто временным утешением.        Во вторник Булстроуды подготовили всё для упрощенной процедуры получения свидетельств о статусе крови, и отправили в Министерство по почте. Было глупо ждать ответа день в день, но все надеялись, что вскоре вопрос будет закрыт. В конце концов, Лестрейнджи явятся на обед, и будут уже в какой-то степени обязаны. Если с документами возникнут трудности, Рудольфусу или Рабастану придётся опять поговорить с Яксли.        На обед миссис Булстроуд велела приготовить стейки со спаржей, картофельное пюре, рябчиков с клюквенным соусом и много чего ещё. Она всё никак не могла определиться и справедливо рассудила, что после Азкабана Лестрейнджам нужно возвращать силы. Значит, надо много вкусной и питательной еды. С самого утра по замку разносились аппетитнейшие запахи, и отец Миллисенты постанывал, с трудом заставляя себя дождаться обеда. Он очень любил хорошо поесть, но в последнее время старался придерживаться диеты. А важные гости были прекрасным поводом немного отойти от низкокалорийного рациона. Миллисента же подготовилась к обеду заранее — поела за час до него, чтобы перед гостями есть, как птичка. Этому приёму её научила Пэнси Паркинсон, которая при Малфое всегда разыгрывала настоящую леди. — Почему мы не догадались спросить про Беллатрикс? — волновалась Розамунд Булстроуд, когда домовики начали сервировать стол. — Сколько приборов поставить? Если мы пригласили Рудольфуса, уж наверное он придёт с женой!        Такая перспектива заметно нервировала мать, и Миллисента поймала себя на мысли, что ей было бы интересно увидеть Беллатрикс Лестрейндж, которая внушает такой трепет. — Пусть поставят шесть приборов, — посоветовал отец Милли. — Лучше уж сделать вид, что мы её ждали. — Пожалуй, — согласилась миссис Булстроуд.        Миллисента нетерпеливо прохаживалась по столовой. Она опять чувствовала нарастающее волнение и старалась задавить его, убеждая себя, что ко всему готова. Прежде всего, ей хватило ума не выряжаться, чтобы Лестрейндж не подумал, что она старалась специально для него. При этом выглядела она довольно мило. Пригодилось новое персиковое платье из легкого, воздушного муслина. У него были объемные рукава, скрывающие полные, как думала Миллисента, руки. И правильный силуэт, выгодно подчёркивающий талию и скрывающий пышные бедра. Если бы Миллисента надела шелковое бежевое платье с вырезом, она бы выглядела намного эффектнее. Но оно было скорее вечерним, да и не было цели выглядеть сексуально или даже слишком нарядно. Волосы Милли тоже подобрала, чтобы выглядеть серьёзно. Словом, образ был продуман. Нежно, изящно, но скорее повседневно, чем нарядно.        Лестрейнджи прибыли точно к двум часам, как их и пригласили. Семейство Булстроуд в полном составе вышло в гостиную, чтобы встретить важных гостей. От Милли не укрылось то, как облегчённо выдохнула мать, увидев, что Беллатрикс Лестрейнлж не почтила их своим присутствием. Также девушка сразу заметила, что Рабастан Лестрейндж одет с иголочки. На нём был новый коричневый сюртук, сидящий просто превосходно и подчёркивающий широкие плечи, шелковый галстук, закрепленный булавкой с большим желтым бриллиантом, и начищенные до блеска, тоже явно новые, ботинки из коричневой замши. Кроме того, он был гладко выбрит, надушен и пострижен по последней моде. — Я боялся, что мы опоздаем, — заметил Рабастан, как бы невзначай доставая из кармашка золотые часы на толстой цепи.        У Рудольфуса Лестрейнджа опять было такое выражение, словно он едва сдерживается, чтобы не закатить глаза. Рядом с братом сам он смотрелся так, словно пришёл на похороны: вся одежда чёрная, только одна рубашка белая. — Рудольфус, Рабастан — прошу к столу, — радушно пригласил мистер Булстроуд.        Хозяева и гости прошли столовую. При этом Миллисента изо всех сил старалась вести себя естественно, хотя волнение обуяло её с новыми силами. Зачем он так вырядился? Неужели ради неё? Когда Рабастан был у них в гостях в прошлый раз, внешний вид его мало заботил. А сейчас прямо-таки как на праздник. Его брат выглядит опрятно, но сдержанно.        За столом Миллисента оказалась напротив Рабастана. И с первых минут поняла, что будет довольно сложно принимать пищу под столь пристальным взглядом. Благо, она догадалась поесть заранее.        Не прошло и нескольких минут, как на столе сама собой образовалась самая разнообразная еда. Домовики знали свою работу. За столом потекли какие-то вежливые, ничего не значащие разговоры, постепенно неумолимо приближающиеся к вопросам политики. Рабастан наконец-то перестал рассматривать Миллисенту и был вынужден включиться в общую беседу. Во многом потому, что его старший брат очень выразительно кашлянул пару раз. — Словом, Пий Толстоватый — свой человек, — рассказывал Рабастан. — В скором времени все ключевые посты в Министерстве займут волшебники, чистота крови которых не вызывает никаких сомнений. Волшебники, верные Темному Лорду, разумеется. — Я полагала, что Темный Лорд сам станет законным правителем, — с нотками удивления заметила миссис Булстроуд. — Министром магии? Простите, Розамунд, это смешно, — не очень вежливо проговорил Рудольфус. — Любая должность в Министерстве уронила бы достоинство Милорда. Для него было бы недопустимым снизойти до некоего формального статуса. — Значит, он намерен по прежнему оставаться в тени? — спросил Роберт Булстроуд. — До некоторого времени — да, — кивнул Рудольфус. — Сперва нужно разобраться с остатками сопротивления. А уже потом, когда все сложности будут решены, Темный Лорд выберет для себя приличествующий его статуту титул. Суть оного будет довольно близка к «бессменному правителю Британии». — Неужели он и вправду бессмертен? — не удержалась Миллисента.        У неё было слишком много вопросов, и не хотелось упускать возможность узнать ответы хотя бы на некоторые из них. Хотя, когда холодные, ничего не выражающие глаза Рудольфуса остановились на ней, Миллисента и пожалела о том, что привлекла внимание. — Лучше в этом не сомневаться, мисс Булстроуд. И принять как данность тот факт, что отныне и навечно в Британии будет править бессмертный Повелитель.        Милли нервно сглотнула. Хотя голос Рудольфуса Лестрейнджа был лишен всякого выражения, ей показалось, что это была отповедь или что-то в этом духе. Как будто она вызвала его гнев одним сомнением в том, что Темный Лорд бессмертен. — А как поживает Беллатрикс? — сменила тему миссис Булстроуд. — Я огорчена тем, что она не смогла присутствовать на этом обеде.        На мгновение зеленые глаза Лестрейнджа потеплели. — Беллатрикс просила простить её: она слишком занята сегодня. У неё аудиенция с Темным Лордом по вопросу истребления грязнокровок.        Розамунд Булстроуд отставила бокал с вином чуточку громче, чем следовало. Неприкрытая кровожадность Рудольфуса Лестрейнджа напрягала даже семейство Булстроуд, вполне лояльное к идеям Темного Лорда. — Значит, их на самом деле будут истреблять? — поморщился Роберт Булстроуд. — Не совсем, — вставил Рабастан. — Только если Темный Лорд вдруг послушает Беллу… — Темный Лорд имеет и своё мнение по этому вопросу, — перебил его Рудольфус. — Как вам известно, уже создана комиссия по учёту маггловских выродков. Должен признаться, не без участия Беллатрикс… Эта комиссия будет отслеживать магглорождённых волшебников, разбираться с их родословной, и затем решать, что с ними сделать. Если не удастся доказать родство с по крайней мере одним волшебником, значит, волшебство грязнокровке досталось обманным путём. И следует выяснить, как это получилось. Возможно, если мы найдем ответ на этот вопрос, снизится риск рождения сквибов. Как известно, сквибы — одна из наиболее острых проблем волшебного сообщества…        Рудольфус и родители Миллисенты ударились в обсуждение политики. Хотя обычно эту тему не поднимали за столом, в этот раз, учитывая ситуацию в Магической Британии, невозможно было говорить о чём-то другом. Миллисенте приходилось молчать с вежливым интересом, поскольку она была не сильна в данной теме. Рабастан поначалу вставлял своё мнение, но вскоре ему это наскучило, и мужчина стал вновь посматривать на Миллисенту.        Она сегодня выглядела очень славно, этого Рабастан не мог не признать. Персиковый цвет шёл к нежному цвету её лица. Его также забавляло, как старательно девушка делает вид, что ей интересна фанатичная болтовня Рудольфуса. Ему самому уже было невмочь случать разговоры о политике и изменениях в обществе — в меноре не говорили ни о чём другом. Сам Басти был готов взять палочку и пойти выполнить любой приказ Темного Лорда. Но тратить свободное время на сотрясание воздуха — Мерлин упаси. Вот и теперь ему хотелось под каким-нибудь предлогом выманить Миллисенту из-за стола и спокойно побеседовать с ней в сторонке о чём-нибудь другом. Спросить, ждала ли она его. Послушать, что девушка ему скажет. Вновь ощутить себя согретым её внутренним светом. Но вытащить юную леди из-за стола в разгар обеда было не по силам даже Рабастану. Тогда он стал пристально смотреть на неё, в надежде, что Миллисента обратит внимание.        Миллисента, в конце концов не выдержав, посмотрела прямо на Рабастана. Причём во взгляде девушки читалось возмущение: столь пристальный взор её явно напрягал. Она как бы спрашивала глазами «Что вам угодно?».        Рабастан покосился на дискуссирующих и сделал вид, что зевает. Взгляд Миллисенты смягчился, и она едва сдержала улыбку. Лестрейндж закатил глаза, хотя у него это получалось и не с так красноречиво, как у Рудольфуса. И покачал головой, как бы говоря, что вот-вот просто помрёт от скуки. Миллисента осмелилась кивнуть. Контакт был налажен.        После обеда перешли в гостиную. Рабастан специально пропустил брата вперёд, зная, что тот наверняка сядет рядом с хозяевами, чтобы продолжить пропагандировать им идеи Милорда. Сам Басти нацелился устроиться рядом с Миллисентой в сторонке. И, сделав вид, что только что вспомнил нечто важное, вытащил из-за пазухи конверт. — Что это? — удивилась девушка, и тут же покосилась, чтобы проверить, видят ли родители.        К счастью, они сидели к ним с Рабастаном боком, и были поглощены речью Рудольфуса. — Не бойтесь, пока не любовное послание, — улыбнулся Рабастан. — Я заскочил к Яксли в Министерство этим утром. Ваше свидетельство о статусе крови уже готово. Вашим родителям пришлют такие же со дня на день.        Миллисента приняла из рук Лестрейнджа конверт и вскрыла. Вытащила плотный лист бумаги — бланк Министерства с характерным тиснением — и принялась читать. «Свидетельство о статусе крови Полное имя: Миллисента Батильда Булстроуд Дата рождения: 11.06.1980 г. Родители: Р.О.Булстроуд и Р.Р.Булстроуд Чистота крови: Чистокровная Примечание: Предоставлены доказательства, что более 7 поколений предков являлись абсолютно чистокровными волшебниками.»        Документ был украшен золотой рамкой. Внизу красовалась министерская печать, подтверждающая тот факт, что Миллисента относилась к привилегированной касте. — Это «большое» свидетельство. Видите, здесь золотая рамка? — Рабастан как бы невзначай оказался непозволительно близко, чтобы указать на деталь в документе. — В «малом» свидетельстве рамка серебряная. Ещё есть свидетельства для полукровок, совсем без рамки. — А у магглорождённых? — У магглорождённых — порядковый номер узника Азкабана, — глухо проговорил Рабастан.        Миллисената вздрогнула то ли от его близости, то ли от низкого голоса над ухом, то ли упоминания Азкабана. — Прогуляетесь со мной, Милли? — тихо спросил мужчина, и, не дожидаясь ответа, продолжил громче. — Роберт, после столь сытного обеда я обычно гуляю. Не возражаешь, если Миллисента составит мне компанию и заодно покажет сад?        Мистер Булстроуд, которого очень интересовали нюансы торговли драконьей кровью при новом режиме, машинально кивнул. Миссис Булстроуд, правда, слегка прищурила глаза. Но ничего не сказала. Миллисента, чувствуя, как сердце выпрыгивает из груди, повела Рабастана Лестрейнджа в сад. Свидетельство она убрала в кармашек платья. — Только не потеряйте этот документ, прошу вас, — предостерёг Рабастан. — Вскоре без него будет невозможно выйти на улицу. — Всё-таки это немного странно, что какая-то бумажка говорит о том, что я человек того или иного сорта, — задумчиво проговорила Миллисента. — Вот наш фамильный замок. Герб моего отца на флаге смотровой башни. Надгробья предков, датирующиеся десятым веком. Это ведь говорит о несравненно большем. — Надгробья предков неудобно носить с собой, — заметил Рабастан. — А эта, как ты выразилась, бумажка, заставит любого встречного волшебника снять перед тобой шляпу и вежливо склонить голову в поклоне. — И у вас такая имеется? — поинтересовалась Миллисента, сделав вид, что не заметила, как Лестрейндж сменил тон на более неформальный.        Рабастан ощупал карманы в поисках документа. — Я её забыл. Но у меня есть другой пропуск, и он не менее убедительный.        Поскольку Миллисента смотрела на него непонимающим взглядом, Рабастан вдруг быстро расстегнул несколько пуговиц сюртука и снял его. Они как раз вышли на залитую солнцем поляну перед замком. Глаза мисс Булстроуд округлились, но Лестрейндж только задрал рукав рубашки и показал предплечье. На нём чернела Темная Метка. Миллисента даже дыхание задержала, глядя на тавро Темного Лорда. Змея, выползающая из черепа, шевелилась. — Она как живая, — заметила Миллисента благоговейным шепотом. — Не бойтесь, можете даже потрогать, — милостиво разрешил Рабастан.        Миллисента вскинула на него взгляд и смущенно улыбнулась. Вообще-то Темная Метка вызывала у неё огромный интерес. Как и её обладатель. Милли нерешительно протянула пальчики к предплечью Рабастана. — А мы не вызовем Темного Лорда? — опасливо спросила она, одёрнув руку. — Только если вы очень захотите, — серьёзно сказал Рабастан. — Я шучу, Милли, чтобы вызвать Милорда мне нужно активировать Метку с помощью волшебной палочки.        Миллисента заворожено смотрела на Метку. Подумать только, чья рука её оставила! Легендарная Темная Метка! Наконец, решившись, она, едва касаясь кожи, провела пальчиками вдоль змеи. На ощупь она была такой же, как и обычная кожа. Но казалась немного выпуклой.        Рабастан с интересном наблюдал за девушкой, которая так сосредоточено рассматривала Метку. Этот знак всегда вызывал у слабого пола неподдельный восторг, что и говорить. Девушки тут же понимали, кто перед ними, и так и таяли от восхищения. — Вам не было больно, когда Темный Лорд оставлял её? — спросила Миллисента, внимательно заглядывая ему в глаза.        Рабастан слегка смешался. — Да не то чтобы… Какой чистокровный волшебник позволил бы клеймить себя, как скот? Это волшебная татуировка, она появляется за несколько секунд. И неприятно только первые несколько мгновений.        Лестрейндж одёрнул рукав, но надевать сюртук не собирался. Вместо этого он перекинул его через плечо и выжидательно посмотрел на Миллисенту. — Ну, а ты что мне покажешь, Милли? — вопросил он.        Девушка захлопала ресницами. — Пруд, сад, розарий? — подсказал Рабастан, едва сдерживая улыбку. — Нуу… Мне нравится в беседке у пруда, — протянула Миллисента.        Они медленно двинулись в том направлении. — Как поживает твоя подруга Паркинсон? — спросил Лестрейндж.        Миллисента ощутила волну раздражения и ревности. При чём тут Пэнси? — Долохов спрашивал о ней. — Спасибо, у неё всё хорошо, — облегченно ответила Милли.        Но Лестрейндж успел заметить её секундное замешательство. Не было сомнений в том, что мисс Булстроуд уже попала под его очарование. — Малфой-младший часто говорит о ней. Видимо, их связывает не только дружба?        Миллисента кивнула, хотя вопрос и показался ей странным. — А у тебя есть… такой особенный друг?        Щёки опять предательски запылали. В любовных романах, которые читала Миллисента, объяснения проходили более гладко и возвышенно. А может, Лестрейндж просто пытается поддерживать разговор, раз она показывает ему сад? И на самом деле она всё себе напридумывала?        Но Рабастан только и ждал, когда они скроются за полосой деревьев. И, стоило показаться беседке, как он ускорил шаг. Миллисенте пришлось поспевать за ним чуть ли не трусцой. — После Азкабана меня снедает одиночество, мисс Булстроуд, — вздохнул Лестрейндж, как только они подошли к беседке. — Но с тех пор, как я встретил вас, моё сердце озарила надежда…        Это уже было похоже на что-то. Милли, стараясь унять бешеный стук сердца в груди, внимательно слушала. — Мне показалось, что моя симпатия взаимна. Впрочем, быть может, я ошибаюсь… Всё же я чертовски старше вас, и моя репутация оставляет желать лучшего… — гнул своё Рабастан, косясь на Булстроуд.        Та казалась взволнованной, но не спешила кидаться в его объятия. — Похоже на то, что репутация в скором времени обретет прежнюю ценность, — заметила Миллисента. — Вам ещё могут простить некоторый шлейф историй, чего нельзя сказать обо мне.        Нет уж, она всё-таки слизеринка. Она не бросится в омут, очертя голову, как бы сильно Лестрейндж не привлекал её. И Милли держалась. — Главное, чтобы вас этот шлейф историй не волновал, — нашёлся Рабастан.        Лестрейндж облокотился на перила беседки, Миллисента встала в паре шагов и принялась теребить плющ, обвивающий потрескавшийся от времени мрамор колонны. — Милли, мне на самом деле кажется, что я чувствую что-то серьёзное. Со мной такого никогда в жизни не было, — заговорил Рабастан с чувством.        Отчасти он был искренен. Действительно ведь возник интерес. И сейчас он доказывал самому себе, что Миллисента Булстроуд ничем не отличается от других женщин. Для этого нужно было только овладеть ею, и тогда бы не осталось никаких сомнений. Как ещё разобраться в том, что именно так сильно его привлекает? Но Миллисента молчала, словно воды в рот набрала, и совсем никак не отвечала на признания Рабастана. — Миллисента, сжальтесь, не молчите! — взмолился Рабастан, кидаясь к девушке и сжимая её плечи со спины. — Вы сводите меня с ума своей холодностью!        По спине Милли пробежали мурашки. На близость Лестрейнджа её тело отозвалось каждой клеточкой. Она чувствовала себя такой хрупкой и нежной в его руках, что от этого голова шла кругом. Совсем не хотелось отстраняться. Но в словах Лестрейнджа чувствовалась какая-то фальшь, Милли никак не могла отделаться от этого ощущения. Опять появилась нехорошая мысль, что Рабастан Лестрейндж только развлекается. — Мои родители, насколько я понимаю, не против вашего внимания к моей персоне, — заметила Миллисента дрогнувшим голосом.        Дыхание Лестрейнджа на шее сводило с ума. Появилось сильное желание обернуться и обнять его, но девушка не спешила. Рабастан же, услышав про родителей, ослабил хватку на плечах мисс Булстроуд. Да уж, а она не глупа. Сразу обозначает границы.        Миллисента вдруг положила ладонь на руку Лестрейнджа и слегка повернула к нему голову так, чтобы мужчина мог видеть её профиль. — Как я могу ответить на ваш порыв, когда совсем вас не знаю? — Что вы хотите знать? — поинтересовался Рабастан, склоняясь было к шее девушки.        Милли выскользнула из его рук и развернулась к Лестрейнджу лицом. — Всё. Какие цели вы преследуете, как планируете дальнейшую жизнь, чем увлекаетесь, о чём мечтаете?        Рабастан растерялся. Он совсем не был готов к тому, что придётся долго разговаривать. Может быть, он постарел и подурнел? — Мне тридцать семь лет. Я холост, но надеюсь в ближайшее время это исправить. Я планирую продолжить род Лестрейнджей, но только вместе с достойной, понимающей меня девушкой. И мечтаю об уютном доме, где меня всегда ждут.        Миллисенте почему-то показалось, что правдой была только первая фраза. Рабастан Лестрейндж не был похож на человека, мечтающего о браке и детях. И Милли уже знала, как хорошо у него подвешен язык. — Что же касается увлечений, — продолжал Рабастан, видя, что от него ждут ещё чего-то. — Раньше я участвовал в гонках на мётлах. Но теперь я увлечён вами.        Хотя это польстило Миллисенте, она только самую малость улыбнулась краешком губ. — Я хочу понять, что меня столь неудержимо к вам влечёт, — тише проговорил Рабастан. — Возможно для этого стоит побеседовать, а не кидаться на меня? — предположила Миллисента.        Лестрейндж усмехнулся. Это было колко, и стало неловко от того, что его план провалился. Но интерес его невольно возрос. — Боюсь, мои манеры безнадёжно испортились за последние годы, — признался Рабастан с обезоруживающей улыбкой. — Что же, мисс Булстроуд, если о любви вы говорить не хотите, идёмте посмотрим розарий… Заодно расскажете мне, чем сами увлекаетесь.        Миллисента сперва с подозрительностью отнеслась к этакой покладистости, но уже вскоре с энтузиазмом рассказывала о себе. Она рассказала Лестрейнджу о том, что заботится о розах в оранжерее, что очень любит своего толстого и ленивого кота Амона, что переживает из-за грядущих ЖАБА и никак не может решить, чем заняться после Хогвартса. Лестрейндж слушал. Обычные мысли для девушки семнадцати лет. Она совсем ребёнок, и зачем она полез к ней, как сумасшедший? Глупо было ожидать, что девушка из хорошей семьи кинется на него в ответ. Хотя и такое бывало, что греха таить. Но, чем дальше Рабастан разговаривал с мисс Булстроуд, тем лучше понимал её натуру. Для неё всё было в первый раз, и могло быть только всерьёз и надолго. Связь ради эмоций и удовольствия её явно не интересовала, Булстроуды хорошо воспитали дочь. И кем он был таким, чтобы портить ей жизнь?        Прогулка вскоре завершилась. Миллисента не понимала, почему настроение Лестрейнджа так резко сменилось на тихое и молчаливое. Она ведь ничего такого не сказала? Может быть, была слишком холодна? — Спасибо за прогулку, Милли, — как-то печально улыбнулся Лестрейндж.        Миллисента совсем распереживалась. — Может быть, я обидела вас чем-то? — спросила она, заглядывая с темные глаза Рабастана. — Нет, конечно, нет, — поспешил сказать Лестрейндж.        Дальше допытываться было бессмысленно. Да к тому же они уже вошли в замок. Вернувшись в гостиную, Миллисента тихо опустилась на диван рядом с матерью. Было как раз время чая, и бурная дискуссия мистера Булстроуда и Рудольфуса Лестрейнджа приостановилась. Миллисента периодически косилась на Лестрейнджа младшего, но он совсем на неё не смотрел. От досады хотелось расплакаться. Что она такого сделала? Посмела не ответить на порыв его страсти? Так она ведь и не маггла какая-нибудь, чтобы сразу бросаться на шею! Или, может, рассмотрев её как следует, Рабастан решил, что она недостаточно красива? Надо было надевать шелковое платье! Нет, скорее всего дело в том, что она показалась ему слишком глупой. И надо ведь было начать рассказывать о клубе игры в плюй-камни с таким увлечением!        После чая Лестрейнджи засобирались. Рабастан попрощался с Миллисентой прохладно, как ей показалось, хотя мужчина и улыбался. Девушка едва дождалась того момента, когда гости уйдут, чтобы под каким-то предлогом сбежать в свою спальню.        Захлопнув дверь, Миллисента обвела комнату свирепым взглядом. Даже Амон перестал вылизываться, как только она появилась, и замер с поднятой вверх задней лапой. — Просто ужасно! — в сердцах воскликнула Милли, плюхаясь на кровать. — А я так готовилась, так ждала!        Амон подошёл к хозяйке и потрогал её мягкой лапой. Миллисента подняла руки с колен, позволяя питомцу туда запрыгнуть. Уже было всё равно, останется на платье шерсть или нет. — Видимо, про Пожирателей Смерти не врут. Все они думают только об одном — как бы повеселиться после заключения. Действительно, почему бы не приударить за маленькой, глупой Милли?! — сердито выговаривала Миллисента, гладя Амона. — А когда Темный Лорд окончательно укрепится во власти и наступят мирные времена, он найдёт себе какую-нибудь меркантильную красотку. Ну и пускай! Посмотрю я тогда на него!        Амон согласно мяукал и подспудно подставлял свою большую голову, чтобы Миллисента почесала его за ухом. — Вот ты тоже думаешь только о себе, — хмыкнула Милли, лаская питомца. — Все вы одинаковые!        Амон не стал с этим спорить, только зевнул и вальяжно развалился на коленях Миллисенты. Та глубоко вздохнула, успокаиваясь. Нет уж, не хватало ей расстраиваться! Она не позволит себе этого. Сама она точно ни в чём не виновата, и не собирается перекладывать с больной головы на здоровую! Вот так!        Мистер и миссис Булстроуд оставались в гостиной. Необходимо было обсудить прошедший обед. Роберт Булстроуд разглагольствовал о том, что, если Рудольфус Лестрейндж прав, то вскоре для бизнеса откроются просто превосходные возможности. Розамунд Булстроуд думала совсем о другом. — Мне кажется, Рабастану понравилась наша Милли, — сказала она, когда муж сделал паузу.        Брови мужчины поползли вверх. — Что ты! Она ещё совсем ребёнок, — почему-то возмущенно заявил он.        Розамунд покачала головой. Мужчины всегда так невнимательны. — Ей семнадцать. Это тот возраст, когда девушки уже привлекают внимание.        Похоже, что для мистера Булстроуда это стало настоящим шоком. Он, вероятно, полагал, что его Милли всегда будет маленькой девочкой. Мужчине и в голову не могло прийти, что его школьный товарищ посмеет увидеть в ней женщину!        Заметив, что супруг начинает кипятиться, Розамунд поспешила взять его за руку и улыбнуться. — Погоди, милый. Это совершенно естественно. Миллисента — видная девушка, к тому же безукоризненно чистокровная. И единственный ребёнок в семье. Впрочем, не думаю, что Рабастана Лестрейнджа может волновать приданое. — Ты с ума сошла? — прямо спросил Булстроуд у жены. — Он ей в отцы годится. И Милли ещё учится в школе. Что ты такое говоришь? — Роб, ты должен выслушать меня внимательно, — с нажимом произнесла миссис Булстроуд. — Сейчас вопрос не в том, насколько Лестрейндж старше нашей Милли, или в том, сколько ей осталось учиться. Надо бы узнать намерения Лестрейнджа, вот что важнее. И понять, что думает об этом Миллисента. — Это же Рабастан Лестрейндж, чтоб его инферналы взяли! — всё-таки взорвался Роберт Булстроуд. — С тех, как я его помню, он не пропускал ни одной юбки! И вряд ли сейчас что-то изменилось. Дело действительно не в разнице в возрасте, а в его характере! Да, Басти — прекрасный друг, но это самый ветреный человек, которого я знаю! У него наверняка десяток бастардов и с пяток застарелых заболеваний, полученных определенным путём. И ты хочешь отдать за него нашу дочь?        Розамунд терпеливо подождала, пока супруг закончит поток возмущений. — Он был таким в молодости. Теперь, когда столько лет прошло… Мерлин и Моргана, Роберт, ты действительно не понимаешь, что Рабастан — единственный наследник Рудольфуса?        Булстроуд насуплено уставился на жену. — Да будь он хоть наследником Салазара Слизерина, меня это не волнует!        Розамунд вздохнула. Было очевидно, что супругу требуется время, чтобы холодно обо всём поразмыслить. — Что же, как скажешь, дорогой, — ответила женщина с улыбкой. — Если ты считаешь эту партию неподходящей, то так тому и быть. — Конечно, считаю, — уже спокойнее буркнул мужчина. — Он не пара Миллисенте, да и она сама никогда не согласится за него выйти.        Розамунд Булстроуд только тонко улыбнулась. Уж она-то видела, как её дочь смотрела на Лестрейнджа. Что же, время покажет, сможет ли Роберт противостоять им обеим.