***
Вечером того же дня Миллисента сидела в углу общей гостиной и вымучивала письмо к Рабастану. Сначала Пэнси отговаривала её от этой затеи, но в итоге была подключена к сочинительству. — Как лучше обратиться? Мистер Лестрейндж? — терзалась Миллисента, занеся уже сдобренное чернилами перо над пергаментом. — Ага, так и пиши: уважаемый мистер Лестрейндж, сэр, — фыркнула Пэнси. — Не могу же я написать «Рабастан»! Я его ещё ни разу так не называла. Надо бы, чтобы он сам предложил называть его по имени, — проговорила Милли. — Что за отношения такие? О его планах на твой счёт ты не знаешь, как его называть — не знаешь? — покачала головой Пэнси. Миллисенту и саму это волновало всё сильнее. Иногда ей казалось, что она вообще напридумывала себе половину знаков внимания от Рабастана. Может, всё же не стоит писать ему первой? Нет, это просто невозможно! Сил её нет больше терпеть эту неизвестность! — Дорогой друг? — предложила Миллисента. — Интересная у вас дружба получается. — Ну тогда я не знаю! — воскликнула Милли, и с пера соскочила клякса. Мисс Булстроуд, тяжело вздохнув, принялась сводить её с помощью волшебной палочки. — Давай напишем не письмо, а короткую записку? — предложила Пэнси. — Если что, скажешь, что всю почту досматривают — может, это действительно так — и ты не хотела называть его по имени в письме. Пиши лаконично и доходчиво: наша последняя встреча не выходит из головы, мечтаю о счастье вновь видеть вас. Миллисента начала было писать, но остановилась. — Слишком слащаво. Как будто я перечитала романов. И слишком прямолинейно. Я бы просто хотела узнать, как у него дела… Ну и сказать, что в первые выходные октября смогу пойти в Хогсмид. — Всё равно подтекст будет именно таким, как я сказала, — хмыкнула Пэнси. — Ладно, пиши так: я слышала много тревожных новостей и волнуюсь, всё ли у вас благополучно. — Не так уж и много. Только про то, что Поттер украл что-то из Министерства, и Темный Лорд в гневе, — поправила Милли. — Послушай, а если так: «Мистер Лестрейндж, от вас давно не было новостей. Я слышала, что Поттер опять доставляет неприятности. Надеюсь, у вас всё благополучно»? Пэнси одобрительно кивнула. — Звучит благовидно и не слишком навязчиво. Ты напомнишь о себе, и этого будет достаточно. — А как бы намекнуть про Хогсмид? — Никак! Он мужчина, и это он должен искать возможность встретиться! Ты и так продемонстрируешь свой интерес этим письмом. Если твой Лестрейндж и после этого не объявится, то я уж и не знаю, что сказать. Миллисента была вынуждена согласиться с подругой. Письмо было написано, потом переписано начисто более красивым почерком. И, наконец, запечатано. — Отправим твоей совой? — спросила Милли с заискивающей улыбкой. — Да, идём, — кивнула Пэнси. — Только время — почти половина девятого. Успеем? — Если поспешим. Девушки покинули гостиную и быстрым шагом направились в совятню. По расчётам Миллисенты они должны были успеть вернуться в помещения факультета до девяти вечера. Быстрым шагом до башни можно было добраться минут за десять. Вероятно, они с Пэнси и успели бы, да только одна из лестниц вдруг заложила крутой вираж, когда девушки по ней шли. И пришвартовалась к двери, ведущей в коридор третьего этажа. — Ну вот, придётся делать крюк, — нервно заметила Пэнси. — А я говорила, что писать первой — плохая идея! — Извини. Надеюсь, мы не встретим никого из учителей, — проговорила Милли. Они быстро поднялись в совятню и, привязав письмо к лапке совы Пэнси, отправили её в Малфой-менор. Поспешили в обратный путь. — Надеюсь, Кэрроу уже где-нибудь у себя или в учительской, — сказала Пэнси, когда они проходили мимо кабинета ЗОТИ. — Мы успеваем, всё хорошо. Главное, спуститься в подземелья, а там уже добежим до гостиной, — отозвалась Милли, ускоряя шаг. Девушки быстро миновали третий этаж, спустились по подлой лестнице и поспешили дальше. Когда они уже шли через холл, им навстречу из подземелья вдруг вышел профессор Кэрроу. Пэнси от неожиданности вздрогнула, а Миллисента наоборот замерла. — Идём, — процедила Паркинсон, не шевеля губами. — Может, ещё нет девяти. Кэрроу смотрел прямо на них. Миллисента почувствовала, как у неё по спине пробежали мурашки, так ей не понравился этот взгляд. — Что вы делаете тут в такой поздний час, девушки? — строго спросил профессор. — Простите, сэр, мы думали, что успеем сбегать в совятню до отбоя, — проговорила Пэнси. Кэрроу неспешно вытащил из-за пазухи часы на цепочке. — Пять минут десятого, — констатировал он. Милли и Пэнси неловко топтались на месте, не зная, можно ли им идти дальше. — И что за срочное письмо вы отправляли? — поинтересовался Кэрроу. Паркинсон покосилась на Миллисенту. Делать было нечего, нужно было назвать уважительную причину. — Я отправила письмо другу, — проговорила Милли спокойным, ровным голосом. — Другу? — переспросил Кэрроу, сузив глаза. — Как удачно вы подобрали время для отправки письма. В девять никто не будет дежурить в совятне, чтобы проверить вашу корреспонденцию. — Уверяю вас, сэр, что в моём письме не было ничего такого, — сказала Миллисента, толком не понимая, что запретного вообще могло бы быть в её переписке. — Кому вы отправили письмо, мисс Булстроуд? То, что вы сделали это тайно, почти ночью, настораживает. Пэнси опять покосилась на подругу. Миллисента судорожно соображала, что сказать, чтобы их не посадили в подземелье без еды и воды. Кто знает, чего ожидать от Кэрроу? — Я отправила письмо Рабастану Лестрейнджу, — сказала Миллисента, глядя профессору Кэрроу прямо в глаза. — В Лестрейндж-холл? — каверзно спросил профессор. — Нет, в Малфой-менор. Рабастан ведь относится к Ближнему Кругу Милорда, как и вы, сэр. Поэтому находится в ставке Повелителя. Миллисента ощутила восхищенный взгляд Пэнси. Она и сама была горда тем, как спокойно и уверено звучал её голос. Это при том, что ладошки вспотели от волнения. — Рабастан? — переспросил Кэрроу, растягивая губы в улыбке. — Что же, всё ясно, мисс Булстроуд. Полагаю, на первый раз вам можно простить несущественное опоздания. Тем более, что вас сопровождала староста школы. — Спасибо, сэр. Уверяю вас, это больше не повторится, — смиренно ответила Миллисента. Кэрроу смерил обеих девушек взглядом, и пошёл дальше по своим делам. Миллисента с Пэнси одновременно выдохнули с огромным облегчением и со всех ног помчались в гостиную факультета. — Как ты говорила, Милли! Даже у меня мурашки пошли! — восторженно воскликнула Пэнси, когда они прошли через проход в стене. В гостиной уже почти не было народу, и девушки сразу направились в спальню. — Пришлось импровизировать, — улыбнулась Миллисента. — Прости, что из-за меня ты попала в неловкую ситуацию. — Ооо, оно того стоило! Видела лицо Кэрроу, когда ты сказала, с кем переписываешься? А как ты сказала — «Рабастан»! Прозвучало очень естественно. Ты молодец, Милли! Надо было и в письме так написать! — Что же, надеюсь, что мист… Рабастан мне ответит. Желательно раньше, чем я с ума сойду от волнения, — отозвалась Миллисента.***
На следующий день за завтраком Миллисента впивалась взглядом в каждую птицу, похожую на сову Пэнси. Но ответа на её записку так и не пришло. Зато брат и сестра Кэрроу не сводили с Миллисенты заинтересованных взглядов. Первым уроком как на зло было маггловедение. — День начинается не с кофе, — неприязненно хмыкнул Драко, когда их компания направилась на урок. — Зато потом весь день пройдёт спокойно, — утешающе проговорила Пэнси. — К тому же, маггловедение это не Темные Искусства. Миллисента по обыкновению села вместе с Пэнси на вторую парту. Милли аккуратно разложила перед собой всё необходимое: красивую хрустальную чернильницу, ястребиное перо, свиток чистого пергамента. Учебник у них с Пэнси был один на двоих. Они всегда брали один учебник на двоих, чтобы не таскать по школе тяжёлые сумки. — Сели по местам и замолчали, — поздоровалась с классом Алекто Кэрроу. Слизеринцам хватило ума сделать это быстро, гриффиндорцы, как обычно, демонстративно долго рассаживались. — Вам помочь найти ваше место, Лонгботтом? — рявкнула Кэрроу. Миллисента даже не решилась переглянуться с Пэнси. Что-то профессор Кэрроу была в особенно агрессивном настроении, было страшно спровоцировать её случайным движением. — И научитесь повязывать галстук! Минус пять очков с Гриффиндора, — добавила Кэрроу, взмахом палочки затянув галстук Лонгботтома так, что тот захрипел. — Начнём. Открыли параграф четыре. Где ваш учебник, Булстроуд? Миллисента вздрогнула от неожиданности и растеряно взглянула на профессора Кэрроу. — У нас один учебник на двоих, профессор, — поспешила сказать Пэнси, кладя раскрытую книгу на середину парты. — Вас я не спрашивала, Паркинсон, — отрезала Кэрроу. — Булстроуд, вы намерены ответить на мой вопрос? Миллисента открыла и закрыла рот, но потом всё же собралась с мыслями. — Мой учебник остался в гостиной Слизерина, профессор. — И что он там делает? «Преданно ждёт меня», — хотела ответить Миллисента. Но она была всё же не гриффиндоркой. — Прошу прощения, профессор, я не думала, что необходимо иметь два учебника на парте, — покаянным голосом проговорила Миллисента. — Я вижу, что вы не думали. Вы небрежно относитесь к моему предмету, Булстроуд. За это я отнимаю у Слизерина пять очков. Миллисента во все глаза уставилась на профессора Кэрроу. На её памяти даже профессор Снейп не цеплялся к Поттеру так злобно и безосновательно. — Покажите, что вообще есть в вашей сумке, — потребовала Кэрроу. Милли ощутила, как к щекам прилила кровь. Да что она такого сделала? Несправедливость убивала. — Откройте вашу сумку, Булстроуд, — буквально выплюнула профессор Кэрроу. Пэнси под партой толкнула Миллисенту ногой. В знак поддержки видимо. Милли хватило моральных сил взять сумку, поставить на стол и открыть. Она думала, что Кэрроу просто заглянет внутрь и отчитает её за отсутствие учебника по Травологии, которая должна была быть после Маггловедения. Но женщина бесцеремонно схватила сумку Миллисенты и одним порывистым движением высыпала всё её содержимое на парту. Она сделала это с таким ожесточением, что какие-то мелочи покатились по парте и попадали на пол. — Губная помада, сломанное перо, клочки пергамента. Я вижу, вы поддерживаете порядок в своей сумке, — процедила профессор Кэрроу. — Что же, хотя бы два учебника из четырёх у вас нашлось. Минус ещё пять очков со Слизерина. И, отвернувшись от остолбеневшей Миллисенты, Кэрроу подошла к доске и стукнула по ней палочкой. — Тема урока «Магглы и гигиена». Полагаю, мисс Булстроуд будет особенно полезно послушать. Сгорая от унижения, Миллисента ползала под партой и собирала свой скарб. Крышечка помады треснула. Вот жирная дрянь эта Кэрроу! И что она к ней прицепилась? Чувствуя на себе взгляды всего класса, Миллисента терпеливо собрала все свои вещи и села на место. И как ни в чём не бывало обмакнула перо в чернильницу и вывела тему урока на пергаменте. Она старалась держаться невозмутимо, хоть в носу щипало от непрошенных слёз. Так несправедливо! Лишиться десяти очков из-за какого-то учебника! Да половина класса носит один учебник на двоих! Это седьмой курс, в конце концов. Кто-то даже чернильницы своей не имеет и лезет к соседу. Разве можно так ругать семикурсницу, почти взрослую девушку? Было невероятно сложно заставить себя поднять глаза от парты, но Миллисента сказала самой себе: «Это ей должно быть стыдно, а не мне. Я ничего не сделала, а она выставила себя истеричной дурой». И Миллисента спокойно поднимала взгляд на доску и переписывала в пергамент то, что там было написано. Спокойно смотрела на профессора Кэрроу, как и все, когда та что-то рассказывала. Но Милли была при этом в таком напряжении, что под конец урока в неё стало скулы сводить — так плотно она сжимала зубы. И никогда ещё Миллисента не была так рада звуку звонка. — К следующему разу подготовить по футу эссе по сегодняшней теме. Вам, Булстроду, два фута. Может быть, что-то отложится… Миллисента ничего не сказала, и, схватив сумку, быстрым шагом вышла из кабинета. В горле стоял ком от обиды и унижения. Хотелось разреветься, не сходя с места. Но Пэнси взяла её под локоть и потащила по коридору. — Только не здесь. Не доставляй ей такого удовольствия, — прошептала Паркинсон. Следующим уроком были Прорицания, на которые не страшно было и опоздать. Миллисента с Пэнси задержались в женском туалете, где Милли умылась и немного успокоилась. — И что я ей сделала-то? — спросила она дрогнувшим голосом. Пэнси стояла, прислонившись спиной к стене, и задумчиво хмурилась. — Я могу ошибаться, Милли… Но больше всего это было похоже на вспышку ревности. — Что? — не поняла Миллисента. — К кому? — Её брат вчера узнал, что ты переписываешься с Рабастаном Лестрейнджем. И, конечно, рассказал сестре. За это она на тебя и взъелась, даю голову на отсечение. Таких совпадений просто быть не может. Миллисента в неверии покачала головой. — Эта старая корова и Рабастан?.. Быть не может! — Ну не всегда же она была старой коровой! — возразила Пэнси. Как ни странно отчасти слова подруги успокоили Миллисенту. Ведь, если Пэнси была права, то Алекто Кэрроу просто заходилась от бессильной злобы. Ясно, что она не была соперницей для семнадцатилетней девушки. И, по сути, всё, что она могла сделать — наказать Миллисенту вычетом баллов. Жалкое зрелище. Урок Прорицаний прошёл спокойно. Трелони, как обычно, была в образе. Гадали по внутренностям курицы. Но Миллисенте после урока Кэрроу это казалось даже приятным занятием. Да и прогноз на ближайшее время получался благоприятным: Милли нагадала себе скорую встречу с влиятельным человеком. У Пэнси вышел любовный треугольник, и Паркинсон до конца урока злобно косилась на Дафну Гринграсс. Миллисента твёрдо решила, что на обеде будет вести себя непринуждённо и весело, чтобы эта Кэрроу треснула от бессильной ярости. Но играть на публику не пришлось. Когда обед был в самом разгаре, в Большой зал влетел крупный филин и, покружив, кинул письмо прямо в тарелку Миллисенты. — Милли, только не читай при ней! — запоздало шикнула Пэнси. Но было уже поздно. Дрожащими руками Милли очистила конверт от мясной подливы и вскрыла печать. Разобрать размашистый небрежный почерк было сложно, но она справилась. «Моя дорогая Милли, У меня всё хорошо. Поттер, конечно, внёс некоторую суету в нашу жизнь, но, думаю, что ему недолго осталось скрываться. Мы вышли на его след, и теперь поимка Мальчика-Который-Всем-Надоел — вопрос времени. Не прекращаю думать о тебе, моя девочка. Вспоминаю твои нежные и трепетные губы. Как бы я хотел сейчас припасть к ним поцелуем. Или хотя бы подержать твою изящную ручку в моих руках. Или просто увидеть тебя, мой ангел. Надеюсь, что скоро нам удастся встретиться. Приложу к этому все усилия. Пиши мне почаще, Милли. Это будет скрашивать мои одинокие серые будни. Как ты учишься? Что происходит в Хогвартсе? Никто тебе не докучает? Как поживает пушистое чудовище? Надеюсь, держит всех прыщавых юнцов на расстоянии от тебя. С нетерпением жду ответа и нежно целую тебя в моих мечтах.Р.
P.S. Извини за ужасный почерк. Давно не писал писем». Миллисента не могла, да и не хотела скрывать широкую и счастливую улыбку. Прижала письмо к сердцу, и сияющими глазами посмотрела прямо в глаза Алекто Кэрроу. Та чуть ли не позеленела от злобы, но Миллисенте было всё равно.