Любить Пожирателя Смерти

Декабрь 1997 года        На следующий день Миллисента была готова уже к четырём часам и бестолково слонялась по дому, не в силах сдержать нетерпение. В канун Рождества было странно быть где-то вне дома, с чужими людьми. Но Милли не могла не признать, что ей жутко любопытно побывать в Малфой-меноре теперь, когда там обитают столь легендарные личности. Тот факт, что и Пэнси будет рядом, подбадривал. Вместе будет не так страшно увидеть Тёмного Лорда, если тот вдруг появится.        Приободрённая успехом вчерашнего платья, Миллисента уже не чувствовала себя неловко в нарядном, сшитом на заказ туалете. Шелковое, цвета слоновой кости, оно тоже имело завышенную талию, пышные короткие рукава, две юбки — нижнюю муслиновую и верхнюю из переливающегося шелка. Впервые в жизни Миллисента удостоилась чести надеть кое-что из фамильных драгоценностей — бриллиантовый бабкин браслет и материн гарнитур — жемчужную нить с бриллиантовой же застёжкой и жемчужные серьги в форме капель. Атласная светлая мантия довершала образ.       Миллисента была очень собой довольна. Она догадалась заранее поговорить с Пэнси через камин и узнать, в чём будет подружка. Было бы глупо вырядиться слишком броско, если бы Пэнси пришла в скромном платье. К счастью, мисс Паркинсон тоже горела желанием произвести впечатление на родителей Драко, поэтому подготовила не менее торжественный наряд, чем Миллисента, о котором та рассказала подруге во всех деталях.       Рабастан появился припозднившись на четверть часа. Он был в парадной мантии и в костюме-тройке. Выглядел очень важно и представительно. — Миллисента, только не волнуйся, но Тёмный Лорд всё же в меноре сегодня, — сообщил он, когда они с Милли вошли в камин в замке Булстроуд.       Миллисента стиснула локоть Рабастана так, что тот засмеялся и расцепил ручки девушки. — Спокойно, на ужин он почти никогда не спускается, — заверил Лестрейндж, и Милли ощутила смесь облегчения и разочарования. — Признаться, мне бы хотелось на него посмотреть. Так, издалека, — хихикнув, прошептала она. — Подсматривать за Милордом мы точно не будем, — сказал, улыбнувшись, Рабастан.        Мужчина наконец-то кинул им под ноги горсть летучего пороха, и перед глазами Миллисенты замелькал калейдоскоп чужих гостиных. Когда же он остановился, взгляду слизеринки открылся знакомый холл Малфой-менора. Высокие потолки, мраморная лестница, изгибом уходящая вверх, множество портретов на стенах. Едва Рабастан с Миллисентой вышли из камина, и Лестрейндж счистил сажу с себя и своей спутницу, к ним вышел невысокий лысоватый человечек. — Да ты же видел меня минуту назад, — возмущенно обратился к нему Рабастан. — Это приказ Тёмного Лорда, — ответил встречающий, как-то по-крысьи пригибаясь и складывая руки у груди.        Милли заметила, что одна рука у него было серебряной, и сделала в голове пометку расспросить об этом позже у Рабастана. Человечек принялся водить палочкой по Лестрейнджу и его спутнице, проверяя, нет ли на них оборотного зелья или маскирующих чар. — Прошу, — сказал он наконец, заискивающе улыбаясь и делая приглашающий жест в сторону лестницы.        Рабастан только презрительно хмыкнул и подал локоть Миллисенте. Она с готовностью обвила его и направилась вместе с Лестрейнджем вверх по лестнице. — А что у него с рукой? — шепотом спросила девушка, предварительно обернувшись и не увидев внизу человечка с серебряной костью. — Это долгая история, я расскажу потом, — пообещал Рабастан, и положил руку на ладони Миллисенты. — А пока, мой ангел, я познакомлю тебя с людьми куда более достойными. — Только не отходи от меня, пожалуйста! — поспешила сказать Миллисента, ощущая всё нарастающее волнение. — Чтобы я от тебя отошёл, Милли? Разве только меня вызовет сам Тёмный Лорд! — воскликнул Басти.        Они пришли к высокой закрытой двери. Милли глубоко вздохнула и выдохнула, стараясь взять себя в руки. Нацепила на лицо дежурную улыбку, от волнения подрагивающую в уголках. И вошла в комнату вместе с Рабастаном.        Комната оказалась просторной гостиной, в которой Миллисенте доводилось бывать и ранее. Первым делом Милли заметила родителей Драко и ощутила прилив радости и облегчения — приятно было увидеть знакомые лица в такой вечер. В кресле у камина сидел Антонин Долохов. У большой рождественской ели стояли Драко и Пэнси; Малфой показывал девушке искусно сделанные игрушки. Рудольфус Лестрейндж беседовал с высокой черноволосой женщиной, стоявшей спиной к дверям. Когда Рабастан извинился за опоздание, женщина обернулась, и Миллисента безошибочно угадала в незнакомке Беллатрикс Лестрейндж.        Пожирательница Смерти была в бархатном чёрном платье с корсетом, расшитым серебром, её иссиня-чёрные волосы были подобраны на манер короны. Несмотря на бледность и чрезмерную худобу, было видно остатки былой красоты. Миллисента подумала, что когда-то эта женщина была, должно быть, ослепительно хороша собой. Взгляд у ведьмы был пристальным, если не сказать буравящим. Чёрные глаза так и впились в Милли. — Миллисента, как мы с Люциусом рады видеть тебя в нашем доме, — заговорила леди Малфой светским тоном. — Ты так похудела, дорогая! Тебе к лицу. — Спасибо, миссис Малфой, — рассеянно ответила Миллисента, выжимая из себя улыбку. — Как ваши дела?        Краем глаза она видела, как Беллатрикс Лестрейндж вздёрнула подбородок и слегка склонила голову на бок, продолжая её рассматривать. Было не по себе от этого взгляда. Милли вспомнила, как однажды, будучи с родителями в Шотландии, ей довелось повидать самку чёрного гебридского дракона. Она была уже стара, не летала и даже жила в вольере. Но от её хищного взгляда становилось страшно — чувствовалось, что в любую минуту это величественное создание может обрушить на любопытных волшебников огненную лавину. — Благодарю, Миллисента. Всё благополучно, — отвечала тем временем Нарцисса Малфой. — Теперь, когда Драко приехал на каникулы, и вся семья в сборе…        Леди Малфой говорила что-то ещё, но Милли могла видеть только Беллатрикс Лестрейндж, которая вдруг направилась прямиком в её сторону. Девушка нервно сжала локоть Рабастана. — А вот и мисс Булстроуд, про которую Рабастан столько рассказывал, — прозвучал звонкий, властный голос.        Милли была вынуждена повернуться к леди Лестрейндж, чувствуя, как сердце у неё проваливается от страха. Пожирательница Смерти, кажется, прекрасно видела это, поскольку на её красиво очерченных губах появилась злорадная усмешка. — Да, Беллатрикс, позволь представить тебе девушку, которая наполнила мою жизнь смыслом, — ослепительно улыбнулся Рабастан. — Миллисента, как ты уже могла догадаться, перед тобой моя очаровательная невестка — леди Беллатрикс Лестрейндж. — Для меня честь познакомиться с вами, мадам, — проговорила Миллисента заученную фразу.        Милли, получив возможность как следует рассмотреть леди Лестрейндж вблизи, заметила большое сходство с леди Малфой. Вот только если мать Драко всегда имела светски-скучающее выражение, в лице её старшей сестры нетрудно было прочитать целую бурю эмоций. Самую большую разницу составляли глаза — не холодные голубые, как у Нарциссы Малфой, а горящие чёрные. — Мисс Булстроуд, прекрасно выглядите, — проговорил подошедший Рудольфус, чуть склонив голову в знак приветствия. — Надеюсь, теперь мы будем чаще вас видеть в кругу нашей семьи.        Милли робко кивнула и опять покосилась на Беллатрикс. — Ты учишься на Слизерине? — спросила та.        В голосе чувствовались металлические нотки. Так говорят люди, привыкшие отдавать приказы. — Да, мадам, — согласно кивнула Миллисента. — Делаешь успехи в Тёмных Искусствах, я надеюсь? Семья Лестрейнджей всегда доказывала свою верность Тёмному Лорду кровью. Если ты станешь членом нашего семейства, то должна быть в состоянии держать палочку в руке.        Миллисента слегка растерялась. Вроде бы её были готовы видеть членом семьи, но Беллатрикс разговаривала с ней так, словно вела допрос. Слишком легко она представлялась с палочкой в руке, она, пытавшая чету Лонгботтомов… — Профессор Кэрроу вполне доволен мной, мадам, — нашлась Милли.        Тут положение спасла леди Малфой, видимо, пожалевшая Миллисенту. — Беллатрикс, быть может, вы с мисс Булстроуд продолжите знакомство в столовой? Теперь, когда все в сборе, мы могли бы пройти к столу, — со светской улыбкой проговорила она, подходя к сестре.       Все направились в столовую вслед за гостеприимной хозяйкой Малфой-менора. Милли наконец смогла перекинуться парой слов с Пэнси и Драко. — Ты ей понравилась, — заметил младший Малфой. — Ты так думаешь? — неуверенно пробормотала Миллисента. — Поверь, в обратном случае ты бы заметила, — хмыкнул Драко.       Пэнси, улучив минутку, подмигнула подруге. — Это не так уж и страшно, — улыбнулась она.       Паркинсон была в платье глубокого изумрудного оттенка, из-за этого её болотного цвета глаза тоже казались зелёными. Жаккардовая ткань была перехвачена в талии туго затянутым поясом и спускалась почти до пола крупными складками. Умелый макияж, волосы завиты и уложены. Всё-таки нельзя было не отдать Пэнси должное — она всегда умела подчеркнуть свои достоинства.       В столовой был уже сервирован большой вытянутый стол, на котором между блюд и приборов поблескивали серебристые таблички с именами гостей. Миллисенте довелось сидеть между Рабастаном и Долоховым. Впрочем, такое соседство волновало её намного меньше, чем расположившаяся прямо напротив Беллатрикс Лестрейндж. Как только все заняли свои места, Нарцисса Малфой хлопнула в ладони и на столе сами собой появились основные блюда– индейка исполинских размеров в клюквенном соусе, овощи на гарнир и говядина «Веллингтон». Рабастан не смог сдержать предвкушающего вздоха, и Милли улыбнулась. В это время хрустальные графины с красным и белом вином, повинуясь взмаху палочки леди Малфой, поплыли по кругу, наполняя бокалы. Всё на столе было безупречно: старинный фарфоровый сервиз, выложенные в ряд столовые приборы фамильного серебра, с литерой «М» на ручках», белоснежные накрахмаленные салфетки, перехваченные серебряными же кольцами. В центре стола стояли золотые подсвечники, солонка и перечница сами обходили стол, семеня на маленький витых ножках. В качестве декора тонкие веточки цветущей омелы оплетали борта больших серебряных блюда с горячим. Словно, это был изысканнейший званый ужин в одном из лучших домов Магической Британии.        Милисента не могла не залюбоваться тем, с каким непринужденным изяществом Нарцисса Малфой повелевала блюдами и приборами. Повинуясь ей, нож сам нарезал говядину, блюдо поплыло вокруг стола, словно его нёс невидимый официант, и большая вилка для мяса стала накладывать гостям угощение. — Какой чудесный ужин, леди Малфой, — льстиво ввернула Пэнси. — Даже в эти непростые времена в Малфой-меноре царят безупречный порядок и уют. — Спасибо, Пэнси, — учтиво кивнула мать Драко. — Но индейка всё же нуждается в умелых мужских руках. Люциус, дорогой, будь так любезен…        Отец Драко выглядел, откровенно говоря, не очень. Хотя он был гладко выбрит и опрятно одет, от Милли не укрылись его ввалившиеся воспаленные глаза и скованные движения. От слов жены он вздрогнул, словно весь был в своих мыслях, но тут же улыбнулся — совсем, как в старые времена, тонко и загадочно. И, взявшись за трость, прислоненную к спинке стула, хотел уже достать палочку, но почему-то помедлил. Кажется, к его бледным щекам прилил румянец. — Подожди, дорогой, может быть, уступишь эту честь Драко? — заструился мягкий голос леди Малфой. — Драко так вырос, ему пора привыкать быть хозяином за столом. Если он всё ещё рассчитывает занять лондонский особняк через полгода.        Хотя тон леди Малфой был по-семейному игривым, нежным, Милли подумалось, что что-то не так. Как будто она сказала что-то не то мужу и теперь умело перевела внимание на сына. Но, разумеется, сказать наверняка Миллисента не могла — мать Драко была настоящей леди и никогда бы не показала виду, что произошла какая-то ошибка. С её губ, напротив, не сходила обворожительная безмятежная улыбка.        Драко с готовностью поднялся и вытащил волшебную палочку. Примерившись, сделал заклинанием неглубокий продольный надрез на грудке птицы. Стал неуверенно выводить палочкой какие-то жесты; вокруг бедра образовался кривой, словно разорванный, след. Покраснев от усердия, Малфой неловко дёрнул рукой, стесав с ножки кожу. Индейка приобретала всё более плачевный вид. — Великий Салазар, я это сделаю, — не вытерпел Долохов, решительно вставая. — Учись, сынок.        Несколькими уверенными жестами он рассёк птицу, да так ловко, что даже жир и соус не брызнули на скатерть. Не дожидаясь, пока блюдо само поплывёт по кругу, Долохов отлеветировал огромный кусок на тарелку Пэнси. Та, слегка растерявшись, поблагодарила.        Вскоре тарелки всех присутствующих оказались полны. Желая сгладить провал Драко, Пэнси не прекращала рассыпаться в комплиментах хозяевам дома, ужину и праздничному убранству. За столом стали заниматься всё более непринуждённые разговоры. Долохов пытался объяснить Драко, как обращаться с мясом за столом, Рудольфус Лестрейндж пустился в воспоминания об ужинах в Лестрейндж-холле, его с вежливым вниманием слушала Нарцисса Малфой. Пэнси была так мила, что завела разговор с мистером Малфоем, расспрашивая его о фарфоровом сервизе. Тот, повествуя об уникальности фарфора, коему, как оказалось, было уже три столетия, как будто немного взбодрился. Миллисента терпеливо ждала, пока Рабастан покончит со второй порцией говядины, и сможет развлекать её разговорами. — Булстроуды… Одни из священных двадцати восьми, — протянула вдруг Беллатрикс Лестрейндж, поигрывая бокалом красного вина. — Наша с Нарциссой прабабка Виолетта, жена Сигнуса Блэка Второго, была из рода Булстроуд. — Да, мадам, она была сестрой моего прапрадеда, — кивнула Миллисента. — Родила троих здоровых детей, — продолжила Пожирательница Смерти, не обращая внимания на ремарку Милли. — Четверых, Белла, — поправила леди Малфой. — Троих. Четвёртый был сквибом, и его с позором изгнали из семьи, а также выжгли с семейного древа, — жестко проговорила Беллатрикс. — В вашей семье это распространённое явление? — обратилась она к Миллисенте. — Что — это? — не поняла девушка. — Сквибы, конечно, — скривилась леди Лестрейндж. — Среди Блэков их больше не было. Поэтому понятно, откуда это пошло.        Миллисента, ощутила, как её лицо заливает краска стыда. Больше в их роду не было сквибов, насколько она знала, но всё же слова леди Лестрейндж звучали обидно. Как будто Булстроуды были какими-то дефектными. — Все известные мне члены нашего рода были хорошими волшебниками, — проговорила Милли, нахмурившись. — Так или иначе, три здоровых ребёнка это хорошо. У тебя широкие бёдра, тоже сможешь легко родить — Рабастану нужен наследник.        Милли вздрогнула и округлила глаза. Лестрейндж рядом с ней подавился мясом и стал кашлять. — Что ты, Белла, об этом ещё рано и неловко говорить, — поспешила проговорить леди Малфой. — Почему? — хмыкнула Пожирательница Смерти и передёрнула точёным плечом. — Разве это не очевидно? — Беллатрикс, ты смущаешь нашу гостью, — вкрадчиво проговорил Рудольфус, кладя руку на ладонь супруги.        Миллисента раздраженно покосилась на Рабастана, который никак не мог прокашляться и призывно щелкал пальцами графину с водой. — Но разве не в этом долг чистокровной волшебницы? — воскликнула леди Лестрейндж. — Тёмному Лорду нужно, чтобы благородных волшебников становилось больше. Как ещё нам пресечь засилье магглов? Я была бы рада подарить Милорду не одного ребёнка, а много зд… — Беллатрикс, достаточно, — одёрнул Рудольфус и выразительно посмотрел на жену. — За столом две незамужние девушки, эта тема может их шокировать. — А я согласна с леди Лестрейндж, — подала голос Пэнси. — Ведь грязнокровки потому так и распоясались, что чистокровных волшебников стало меньше. — Вот! — торжествующе воскликнула Беллатрикс, со звоном поставив бокал на стол. — Взять тех же профессоров Кэрроу, — продолжила Паркинсон, довольная своим успехом. — Это печально, что у них обоих нет детей. Ведь их род тоже старинный и чистокровный. — У них есть племянницы, Пэнси, — напомнила леди Малфой. — Флора и Гестия, чудесные девочки-близнецы. — Кэрроу — профессора, — рассмеялась вдруг Беллатрикс. — Хотела бы я взглянуть на это.        Миллисента уловила устало-меланхолическое выражение на лице Рудольфуса. Видимо, он уже давно привык к резким и неожиданным выпадам супруги и останавливал её только в крайних случаях. — Вам на самом деле следовало бы взглянуть, мадам, — вдруг с чувством проговорила Пэнси. — Потому что методы их преподавания вызывают большие вопросы. — Пэнси, — прошептал Драко, кажется, пихая подружку под столом коленом. — Не сомневаюсь, — усмехнулась Беллатрикс. — Умом они оба никогда не блистали, уж это не секрет для всех присутствующих. — Дело не совсем в этом, — продолжила Пэнси, не обращая внимания на тычки Драко. — Свои предметы они преподают сносно. Но нельзя не заметить давление, оказываемое на некоторых учеников… — Хватит, — опять прошипел Драко. — Что такое? — тут же заволновалась леди Малфой. — Драко, тебе что, занижают оценки?        Тут младший Малфой посмотрел на подружку таким страшным взглядом, что Пэнси умолкла. — Всё нормально, — огрызнулся он в ответ на вопрос матери. — Драко, смени тон, — встрял Люциус. — Драко, это не шутки! В этом году ты тебе сдавать ЖАБА, и если у тебя есть какие-то проблемы по ключевым предметам… — взволнованно продолжила леди Малфой. — Да нет никаких проблем! — взорвался Драко. — Разве только у Пэнси, но не у меня, ясно?        Паркинсон хмыкнула и скрестила руки на груди. Она явно была оскорблена в своих лучших намерениях. — Что же, сейчас и правда не время для подобных обсуждений, — светски улыбнулась Нарцисса Малфой.        Она взмахнула тонкой рукой, и блюда на столе сменились. От разнообразия пудингов у Миллисенты зарябило в глазах, она ведь всегда любила сладкое. Помимо этого на столе появилось несколько хрустальных этажерок с пирожными и печеньем. — Миллисента, а как поживают ваши родители? — поинтересовалась мать Драко. — Розамунд давно не писала, надеюсь, всё благополучно? — Спасибо, леди Малфой, у родителей всё хорошо. Это всё предпраздничная суета, — проговорила Миллисента. — Конечно, когда не служишь Тёмному Лорду, можно и домашними хлопотами заниматься, — хмыкнула Беллатрикс Лестрейндж.        Милли опять ощутила укол обиды. Но, к счастью, на этот раз у Рабастана рот оказался свободен. — Белла, не всем ведь сражаться во славу Милорда, — примиряюще проговорил он. — Достаточно и того, что Булстроуды поддерживают идеи Тёмного Лорда и всегда были готовы поучаствовать финансово в делах организации. — Подарки для великанов покупали на деньги Роберта Булстроуда, — заметил Люциус Малфой негромко. — Мне просто хотелось бы знать, что мисс Булстроуд планирует делать в случае, если, скажем… Даже не знаю, сопротивленцы вдруг схватят Рабастана на её глазах, — насмешливо поинтересовалась Пожирательница Смерти. — Отойдёт в сторонку, как это обычно делали её родители?        Рудольфус Лестрейндж обреченно приложил руку ко лбу, а Рабастан собирался что-то ответить. Но Миллисента, в которой взметнулся характер, смело посмотрела прямо в насмешливые чёрные глаза леди Лестрейндж и ответила самостоятельно. — Но этого ведь никогда не случится, мадам, потому что для этого им придётся перешагнуть через мой труп, — сказала Милли с чувством.        Миллисента похолодела от собственного дерзкого тона, но Беллатрикс Лестрейндж вдруг довольно рассмеялась. — Что же, Рабастан, характер у неё всё же есть, — констатировала Пожирательница. — А вы что бы делали, мисс Паркинсон? — спросил вдруг Долохов. — Драко ведь тоже Пожиратель Смерти.        Пэнси не растерялась, с интересом выслушала вопрос. Видимо, на Драко она успела обидеться, потому что ответ её превзошёл все ожидания. — Боюсь, мистер Долохов, что авроры скорее бы пришли за мной, — заявила она. — Драко достаточно осторожен, чего нельзя сказать обо мне. Любого рода несправедливость доводит меня до состояния белого каления, и грязнокровок я не переношу настолько, что хоть завтра бы присоединилась к Пожирателям Смерти, если бы это было возможно.        Долохов захлопал в ладоши и хрипло рассмеялся. Драко, опять покраснев, сверлил подружку злобным взглядом. — Тебе повезло, мальчик, — заявил Долохов младшему Малфою. — Надеюсь, ты это ценишь.        Драко ничего не ответил, продолжив угрюмо ковырять пудинг в своей тарелке.        Когда с ужином было покончено, Нарцисса Малфой пригласила всех пройти в гостиную. Там было здорово натоплено, в камине трещала целая груда дров. На рождественской ели горели маленькие заколдованные свечки, которые не уменьшались и не гасли. Рабастан усадил Миллисенту на небольшой диванчик, рассчитанный на двоих-троих человек. Тут же рука девушки оказалась в его руке, и Рабастан склонился, чтобы оставить на ней горячий поцелуй. Увы, при таком скоплении людей, это была единственная вольность, которую он мог себе позволить.        Милли чувствовала себя, как настоящая воительница. Она была несказанно довольна своим эмоциональным, но пришедшимся ко двору ответом Беллатрикс. Уже совсем не волновалась и была готова дальше отвечать на провокационные вопросы и завоёвывать своё право на Рабастана в глазах его семьи. Глаза её победоносно сверкали, и Басти не мог не посмеиваться. — Какая ты иногда боевая, Милли, — шепнул он ей на ушко. — Я и не знал. — Я бы показала этим гнусным грязнокровкам, — воинственно ответила Миллисента. — Попробовали бы они отнять тебя у меня. — Ну-ну, не беспокойся, никто не посмеет, — ухмыльнулся Рабастан, и опять поцеловал руку Милли.        Родители Драко заняли два хозяйских кресла у камина. Драко плюхнулся на диван рядом с Рудольфусом Лестрейнджем, специально развалившись так, чтобы места для Пэнси не осталось. Паркинсон, быстро состроив ему обиженную гримаску, взяла да и села на другой диван рядом с Долоховым. Беллатрикс Лестрейндж грациозно опустилась на подлокотник рядом с Рудольфусом. В руках у неё был бокал вина, глаза Пожирательницы поблескивали весельем. — Напитки, господа, — предложила Нарцисса Малфой, когда в гостиной появился домовик с подносом.        Видимо, вкусы обитателей менора он уже знал, потому что мужчинам подал огневиски, леди Малфой и Драко — по бокалу белого вина. — Скажи, что ты хочешь, и он подаст, — подсказал Рабастан Миллисенте. — Воду с лимоном, — сказала девушка. — Бокал просекко, — поправил Рабастан. — За победу Тёмного Лорда! — воскликнула Беллатрикс, когда у всех появился алкоголь в руках.        Милли не стала отказываться. Прохладное шампанское пришлось ей по вкусу. Она чувствовала себя всё уверенней и взрослее в кругу Пожирателей Смерти. — Мистер Долохов, давно хотела спросить… — заговорила вдруг Пэнси. — Каково происхождение вашей фамилии?        От Миллисенты не укрылось, как подруга до этого опрокинула бокал шампанского для смелости. Не было сомнений в том, что Паркинсон развела беседу с Долоховым, чтобы позлить Драко. — Это русская фамилия, — заявил Долохов, с интересом взглянув на Пэнси. — Что вы говорите? Безумно интересно! Прошу вас, расскажите про вашу прекрасную страну? Я, к сожалению, ничего про неё не знаю, — продолжала Пэнси, отпивая шампанского из второго бокала.        Долохов усмехнулся и уселся в пол-оборота к мисс Паркинсон. — Зимой снег там до дьявола чист, — вдохновенно начал он. — От мороза деверья трещат, покрытые инеем, и даже дышать от холода больно. Нет границ в моей стране, только горизонты. Двенадцать морей омывают её, и когда на Западе только начинается утро, на Востоке уже глубокая ночь. — Как красиво… — прошептала Пэнси. — И вы не скучаете по родине? — Может, и скучаю, да вот только я там нежелательная персона, — усмехнулся Долохов. — К тому же Магическая Британия давно стала для меня вторым домом.        Рассказ Долохова был прерван открывшейся дверью. Милли успела заметить, как округлились глаза мигом протрезвевшей Пэнси, и как встала Беллатрикс Лестрейндж, словно подкинутая пружиной. Несколько капель из её бокала пролилось на светлый персидский ковёр. А потом Миллисента догадалась обернуться.       В дверях стоял человек, наружность которого её поразила. Это был очень высокий и худой мужчина в чёрной робе. Без волос, со странно смазанными чертами мертвенно-бледного лица. Но — как будто змеиные глаза — красные, парализующие взглядом. По спине Миллисенты пробежали мурашки. — Мой Лорд, — подобострастно проговорила Беллатрикс Лестрейндж, склоняя голову в знак приветствия.       Мужчины поднялись на ноги. Милли с Пэнси, не сговариваясь, последовали их примеру. Последней медленно поднялась Нарцисса Малфой. У Миллисенты предательски дрожали коленки. Прямо перед ней был сам Тёмный Лорд! От него исходила аура власти и силы, и Милли казалось, что у неё сердце остановится, если Милорд обратит на неё внимание. — Надеюсь, я не помешал вашему скромному семейному торжеству, — проговорил Тёмный Лорд высоким холодным голосом. — Повелитель, вы окажете всем нам великую честь и несравненную радость, если снизойдете до нашего общества, — проговорила Беллатрикс низким, грудным голосом, делая несколько шагов к Тёмному Лорду.       В то время, как большая часть присутствующих незаметно отступала назад, она приближалась к Милорду. Грудь женщины быстро вздымалась, губы приоткрылись. Взгляд стал маниакальным, она словно и не видела никого кроме Тёмного Лорда. — Мне лестно твоё приглашение, Белла, но, боюсь, дела не позволяют мне праздно рассиживаться с бокалом вина, — проговорил Тёмный Лорд, обводя гостиную взглядом.       Миллисента опустила глаза в пол. В этот момент рука Рабастана легка на её спину, и девушка почувствовала себя спокойнее.  — Каждый бокал, выпитый сегодня, поднимался во славу вас, Милорд, — вибрирующим от чувств голосом проговорила тётка Драко.       Это было правдой. За ужином каждый тост Беллатрикс, да в общем-то и Рудольфуса, был во имя Тёмного Лорда. — Надеюсь, их было не слишком много, Белла, потому что я искал тебя для одного дела… — Я готова служить вам, Мой Лорд, — с придыханием проговорила Пожирательница.       Милли осмелилась поднять глаза. Беллатрикс была словно в исступлении. Она шла к Тёмному Лорду, словно влекомая невидимой силой. Каждая клеточка её тела тянулась к нему, и это было настолько видно, что Миллисента задалась вопросом — неужели она одна это заметила. — Жду в кабинете, — бросил Тёмный Лорд, прежде чем выйти за дверь.       Беллатрикс, не глядя ни на кого, устремилась следом за ним. Даже её поступь изменилась — из горделивой и степенной превратилась в летящую, лёгкую.        Когда шаги в коридоре стихли, Миллисента поймала себя на том, что задержала дыхание и облегченно выдохнула. — Сам Тёмный Лорд, — вздохнула в это время Пэнси, обмахивая лицо.        Возвращения Тёмного Лорда или хотя бы Беллатрикс Милли ожидала до конца вечера и вздрагивала от каждого звука. Но стрелки часов уже показывали одиннадцатый час, а леди Лестрейндж так и не возвращалась. Видимо, закончила беседу с Милордом поздно и решила сразу же отправиться спать.        В гостиной атмосфера заметно разрядилась после ухода Беллатрикс. От Рудольфуса Лестрейнджа или Антонина Долохова Милли не ждала подвоха, поэтому могла позволить себе расслабиться. Они с Рабастаном не участвовали в общих разговорах, сидя близко-близко к друг другу и почти что перешептываясь.  — Значит, в субботу? — тихо спросил мужчина, поглаживая ладонь Миллисенты. — Что, не терпится сделать наследника? — подколола Миллисента. — У меня ведь достаточно широкие бёдра, так что не будем время терять. — Мерлин всемогущий, — протянул Рабастан после небольшой заминки. — Не придавай этому значения. Беллатрикс и до Азкабана-то не стеснялась в выражениях, а после и подавно перестала заморачиваться. — Я заметила. — Я подавился чёртовым мясом, не мог ответить ей, — недовольно напомнил Басти. — Я вижу в тебе любимую женщину, а уже потом мать моих возможных детей. И ты знаешь это, девочка моя. — Кстати, а почему у них с Рудольфусом нет детей? — тихонько спросила Миллисента.        Старший брат Рабастана в это время беседовал с Люциусом и не слушал их разговор. Но Басти всё равно склонился к самому уху Милли. — Одно слово: Азкабан, — прошептал он. — А до? — вопросила Милли. — Им ведь было лет по тридцать в восемьдесят первом? — Я никогда не лез в эти дела, — проговорил Рабастан. — Это слишком личное. — Пожалуй, — согласилась Миллисента.        Люциус Малфой уже дважды как бы невзначай посмотрел на карманные часы. Пэнси, заметившая это, деланно удивленно всплеснула руками, взглянув на большие часы на каминной полке. — О, Моргана, уже так поздно! — ахнула она. — Время пролетело слишком незаметно. Не буду заставлять родителей волноваться.        С этими словами она поднялась на ноги и вопросительно взглянула на Миллисенту. — Останься. Родителям скажешь, что ночевала у подружки, — быстро прошептал Рабастан Милли на ухо, покрепче сжав её руку. — Да, Пэнси, мне тоже уже давно пора, — проговорила Миллисента, виновато взглянув на Лестрейнджа. И добавила уже тише, персонально для Рабастана: — Мои родители не настолько глупы.        Девушки поблагодарили Малфоев за столь гостеприимный приём и стали отступать к единственному открытому в замке камину — в холле. Не успели они выйти, как в гостиную внезапно вернулась Беллатрикс Лестрейндж, на щеках которой выступил лихорадочный румянец, а глаза нездорово блестели. — Дела, — извиняющимся тоном сообщила она мужу, заправляя за ухо выбившуюся из причёски смоляную прядь.        Рабастан отправился к камину провожать Миллисенту. Драко был вынужден сопроводить вниз Пэнси, хотя они всё ещё дулись друг на друга. Зато Пэнси, простившись с подругой и Рабастаном, сразу же отправилась домой. Драко ретировался, и Миллисента осталась наедине с Лестрейнджем в полутёмному холле. Лысоватого человечка, охранявшего камин, не было видно. — Мне пора, — вздохнула Милли, не отнимая, однако же, руки у мужчины.        Лестрейндж быстро посмотрел на лестницу и вдруг схватил Миллисенту за талию и в несколько широких шагов оттеснил к стене возле камина. Милли только и успела ойкнуть и приподнять подол, чтобы не наступить на него. Спиной она упёрлась в шершавую деревянную обшивку стены. Не успела опомниться, как рука Рабастана легла ей на затылок, и мужчина впился ей в губы страстным поцелуем. От его стремительности и напора Милли ощутила жар по всему телу. А Лестрейндж, жадно и ненасытно поцеловав её в губы, склонил голову и принялся за шею. Целуя и покусывая, спустился к плечу и чуть приспустил платье. — Что ты делаешь? — выдохнула Милли, попробовав освободиться. — Увидят…        Сил освободиться не было. Не только потому, что Рабастан с силой вжимал её в стену, но и потому, что каждое его прикосновение дарило ошеломляющие ощущение. Тело Миллисенты отзывалось настолько бурно и бесстыдно, что низ живота уже начинало тянуть. — Все спят, — шепнул Рабастан, рывком поднимаясь и опять целуя Миллисенту.        От его напора кружилась голова. Чувствуя, как сильное, крепкое тело прижимается к ней, Милли не сдержалась и скользнула руками под расстёгнутый сюртук Рабастана. Даже сквозь жилет и рубашку она почувствовала мышцы и жар. Ладонь Лестрейнджа в это время опустилась ниже спины с ощутимо сжала ягодицу. Милли дёрнулась было, но тут мужчина поцеловал её чуть ниже ушка, а потом и вовсе прикусил мочку. С губ девушки сорвался стон. Тело становилось податливым и послушным, вопреки доводам разума. — Спокойно, — всё же прошептала она, перехватывая руку Рабастана и убирая в сторону.        Лестрейндж упёрся руками в стену по обе стороны от Миллисенты. Он нависал над ней, и Милли видела, как горят похотью тёмные глаза даже в полутьме. Мужчина слегка отстранился, и Миллисента поймала себя на том, что ей стало холодно и пусто. Хотелось опять ощутить его объятия. — Спокойно? — переспросил Лестрейндж насмешливо и, вдруг перехватив запястье Милли, опустил её руку.        Миллисента почувствовала под тканью брюк выпирающий бугорок внушительных размеров. — Мерлин всемогущий, — ойкнула она, одёрнув руку. — Мерлина там точно нет, — усмехнулся Рабастан.        Подумав, Миллисента сама нащупала в темноте заманчивую выпуклость. Слегка сжала, ощущая твёрдую тёплую плоть. Лестрейндж закусил губу и прислонился лбом ко лбу Милли. Смущённая, но полная любопытства, Миллисента пыталась сквозь одежду угадать очертания и размеры мужского естества. То и дело с губ срывался глупый смешок. Она опустила ладонь чуть ниже, продолжая своё исследование. — Ты философский камень там ищешь? — ахнул Рабастан.        Миллисента тихонько рассмеялась и убрала руку. — Нет-нет, я совсем не возражаю, — поспешил заверить Басти. — Ужас какой, — ляпнула Милли, прислоняя ладони к горящему лицу.        Рабастан польщённо хмыкнул. Миллента же головой понимала, что ей нужно буквально запрыгнуть в камин и отправиться домой. Но любопытство и желание неизведанного пригвоздили её к месту. — Люци, потуши свечи в гостиной, — раздался с лестницы голос Нарциссы Малфой, и Милли отпрыгнула от Лестрейнджа как ошпаренная.        Басти, уже совсем не соображая, перехватил её руку и опять с размаха прижал к себе. — Мне пора! — сдавленно пискнула Милли. — До субботы, — жарко прошептал Рабастан, быстро целуя её, прежде, чем отпустить.        Милли ничего не ответила, только поспешила схватить летучего пороха из вазочки и шагнуть в камин. — Замок Булстроуд! — шепнула она, и девушку поглотило зелёное пламя.