Три месяца на все

Не могу поверить! Меня просто выставили за дверь! Иначе это не назовёшь. Несколько каких-то перепуганных людей, бормоча извинения, вывели из подвала, протащили по полутёмным закоулкам и, всучив в руки некий свёрток, вытолкали за пределы городских стен. Пока приходил в себя, за спиной захлопнулись тяжёлые городские ворота, загремели засовы. И вот я стою такой в одной набедренной повязке посреди степи. Это что вообще было?! Ладно хоть обрывки цепей сняли… Можно, конечно, сломать ворота и потребовать объяснений. Демон я всё-таки или тварь дрожащая? Но… решил не связываться. Заглянул в свёрток, там оказались вещи: два здоровых изогнутых меча в ножнах, наплечная сумка, длинный плащ с капюшоном. Что-то всё это стало напоминать какую-то РПГ… Для полного соответствия осталось встретить NPC-персонажа и получить задание. Опять помянул забористую немецкую анестезию, сунул свёрток подмышку и пошёл вперёд, навстречу рассвету. Надо успеть максимально насладиться этим психоделическим миром. А мир был прекрасен! Передо мной расстилались бескрайние поля, через которые змеилась дорога. Вдалеке темнел лес. Всё это накрывал бездонный купол неба, с одной стороны ещё усыпанный звездами, а с другой уже раскрашенный предрассветными красками в сиреневых и розовых тонах. Ветер гулял среди незнакомых трав, превращая их в волнующееся море. Пахло свежестью и утренней прохладой вперемешку с пьянящим ароматом зелени, напоенной росой. Звенели сверчки, или что тут вместо них. Пересвистывались птицы в вышине, приветствуя рассвет, шелестели травы. Все звуки складывались в живую прекрасную мелодию, будто мир пел, приветствуя меня. И посреди всего этого великолепия вышагивал своими собственными ногами неимоверно счастливый я. И внутри тоже звучала песня, просилась наружу, и я, недолго думая, затянул басом: — Ай, ты степь широ-о-о-ока-а-а-аяа-а… Да! Именно такая песня просилась к этому голосу, этому полю и небу. И было мне глубоко фиолетово, что выгляжу я как жуткий демон из преисподней, нахожусь чёрт знает где и иду невесть куда. За спиной осталась небольшая, как выяснилось, крепость со странными жителями. Я не стал ломать себе голову, пытаясь понять, зачем меня заперли в подвале, а потом вытолкали за ворота. Сны, они такие… Непредсказуемые. Хотя для сна всё было слишком реалистично… Но других предположений у меня не было. Я решил не заморачиваться и посмотреть, что будет дальше. А пока из меня лились знакомые слова: — Я свободе-е-е-ен! Словно птица в небесах. Хоть лес и казался недалёким, дошёл я до него уже ближе к полудню. Усталости почти не чувствовал, но уже заметно хотелось пить и есть. Опять-таки слишком реалистичные ощущения для галлюцинации. Дорога вела в глубь леса. Отшагав по ней ещё с полчаса, я заприметил ручей и решил устроить привал. Напился вдоволь холодной родниковой воды, так что она стала булькать где-то внутри, и присел в корнях раскидистого дерева. Вокруг бурлила лесная жизнь. Ветер шелестел кронами незнакомых деревьев, пели птицы, вдалеке перекликались какие-то звери. Треск, стрекот, свист и другие неопознанные шорохи наполняли лес. Лучи солнца пробивались сквозь кроны деревьев в прогалинах. Надо было подумать. Что-то происходящее всё меньше напоминало сон. Но что же это тогда? В голову ничего не приходило, кроме совсем уж бреда про реинкарнацию. Решил ещё раз осмотреть вещи в свертке. Напевая: «Чёрный ворон, что ж ты вьёшься над моею головой…», — разложил перед собой мечи, вытряхнул всё из сумки. Там обнаружились давешние массивные кольца, широкие браслеты, какие-то кулоны, амулеты… Хм. Не долго думая, нацепил это все на себя. Теперь мечи. Ножны выглядели абсолютно одинаково. Достал один меч. Он был длинный, довольно тяжёлый, заметно изогнутый и расширяющийся к концу. Внешняя сторона и половина внутренней были остро отточены. По длинному, отблескивающему голубоватым, лезвию вилась надпись. Именно, не просто рисунок, а надпись. Я это чётко понимал, хотя прочитать не мог. Второй был точной копией первого. Я неловко взял меч в правую переднюю (блин!) руку. Подумал. Перехватил двумя руками. Встал, рисуясь, в эффектную позу, как в кино. Жаль не могу увидеть себя со стороны, это должно быть эпично! Прямо над головой раздались негромкие похрюкивания, но посмотрев наверх, никого в ветвях не обнаружил. Птичка, наверное… Повертев мечом в разные стороны, рубанув пару раз, как топором, понял, что толку от него будет мало. Сил держать и махать хватало, но я совершенно не знал, как с ним обращаться. Напугать смогу, разве что. Подобрал второй меч, взмахнул обоими, описав вокруг себя почти полный круг. Посыпались листья, срубленная ветка стукнула точно по маковке и повисла на правом роге. Наверху опять что-то захрюкало. И вдруг прямо перед моим лицом что-то мелькнуло, к ногам шлёпнулся небольшой серый зверёк. Мамочки! Крыса! В следующий миг два серебряных вихря взметнулись передо мной, и на месте испарившейся крысы в землю вонзились оба меча. «Вот же олух! Клинки загубишь!» — прозвучало в моей голове. А я, согнувшись, ошалело рассматривал свои же руки (только задние, блин!), уверенно сжимавшие рукояти мечей. Так, а что там с крысой? Ненавижу этих тварей! Зверёк сидел чуть поодаль, совершенно не скрываясь, и смотрел на меня. — Брысь отсюда! — топнул на него ногой. Ноль реакции! Наглое животное продолжало пялить на меня свои крысиные глазки-бусинки. Я шагнул к нему, чтоб прогнать, и чуть не кувыркнулся через торчащие из земли мечи. Думал, что они легко выдернутся, и не рассчитал движение. В итоге со всего маху рухнул на колени, создав небольшую взрывную волну. С ближайших деревьев посыпалась листва. Зверушка же и не думала пугаться и убегать. Напротив, крыса сидела на месте и хрюкала. Как-будто… смеялась! Вот правда, прямо покатывалась со смеху! Странная такая крыса, длинная, пушистая, с тёмным пятном вокруг глаз вроде маски… «Ну ты дебил! Откуда же ты взялся такой на мою голову? Балрог тебя задери!» А вот это уже точно не показалось! Я завертел головой: — Кто здесь? Кто это сказал? «Это я — твой воображаемый друг! Теперь я всегда буду с тобой. И ты должен меня слушаться, иначе… Ну, сам понимаешь, не стоит злить голоса в голове!» — Вот же хрень! Походу крыша таки протекла. Может, я в психушке давно? Лежу в палате в смирительной рубашке и галлюцинирую… Крыса продолжала раздражающе хрюкать. Я выдернул меч из земли и кинул в неё. Она проворно отскочила. «Эй! Чё творишь, придурок?! Прекрати разбрасываться фамильным оружием! Чуть в меня не попал!» — Что? «Что слышал, идиот!» Я во все глаза уставился на крысу. Теперь она не хрюкала, а чуть слышно гукала. «Да я это говорю! Я! Дошло наконец? Ну ты тупой!» — Так, мне всё это надоело! Ещё я оскорблений от какой-то крысы не выслушивал! Либо объясняй, что происходит, либо проваливай! «Ой-ой! Какие мы страшные, — пробурчал голос, но уже не так нагло. Видимо упоминание про крысу подействовало, — Что тебе еще не понятно?» — Ничего не понятно, — честно признался я, — Кто я? Где я? Ты кто такой? «Кто ты, я знать не знаю. По мне так придурок редкостный! А находишься в теле могучего демона-ракшаса, абсолютно, на мой взгляд, незаслуженно. Тело в Серединном лесу, лес в Даламосском княжестве, княжество в людских землях. А я твой верный фамильяр. Спутник, помощник и защитник. Ещё вопросы?» — Так это все не сон?! «Говорю ж, придурок редкостный…» — Что-то для верного помощника и защитника ты слишком много себе позволяешь. Прекрати меня оскорблять, крыса! «Я не крыса. Я хорёк…» — А… ну, извини… «Засунь себе!.. Кхм… То есть… ничего, всё нормально». Странный какой-то фамильяр… — Ну и как тебя зовут, верный спутник? «Никак!» — Допустим… А меня Валера. Приятно… «Исключено!» — В смысле? Почему?! «Высший демон-ракшас девятого круга, Повелитель Чёрной пустоши, Хозяин песка и пламени — Валера?! Это даже не смешно!» — Ну… И что ты предлагаешь? «Все знали этого демона под именем Валоар Ган-Донатос. Для приближенных Ган-Дон…» — …штопаный… «Что?» — Только не гандон! Умоляю! Пусть будет Валоар. Так, мило перебраниваясь с хорьком, я наконец выяснил, что произошло. В своем мире я умер или впал в кому, а душа, призванная магом людей, вселилась в тело демона, который каким-то образом оказался заброшен глубоко в людские земли. Демоны испокон враждовали с людьми за территории, поэтому здесь меня все ненавидят и боятся. Но это не главная проблема. Тело с чужой душой долго не протянет, месяца три и умрёт — обрадовал меня фамильяр. Я спросил, нельзя ли мне вернуться в свой мир, в своё тело, если оно ещё живо. Хорёк сказал, можно, но для этого нужно добраться до Чёрной пустоши к Наивысшему демону-ракшасу одиннадцатого круга Мансуру Ган-Вердадосу, желательно как можно реже попадаясь местным на глаза. Вернуть душу на место неизмеримо сложнее, чем призвать случайным образом. Только маг высшей категории может мне в этом помочь. И если я хочу выжить, надо поторапливаться. Пешком туда добираться месяца два-три, как повезёт. Итак, у меня здесь три месяца. Что бы я стал делать, если б мне осталось жить три месяца? Ударился во все тяжкие? Постарался максимально использовать это время? Или просто прожил спокойно, наслаждаясь каждым днём… Ай, гори оно всё синим пламенем! Это ведь та самая свобода, о которой я мечтал! И всё же меня не покидало чувство нереальности происходящего. Будто я в сказку попал… Точно! — Мы с тобой прям как Элли и Тотошка. А в страну демонов случайно не ведёт дорога, вымощенная жёлтым кирпичом? «Что?» — А не нужно ли по пути помочь трём существам исполнить свои заветные желания? «Ты реально кретин? Или удачно притворяешься?» Дальнейший путь мой был украшен остроумным и весёлым собеседником. Эта серая бестия всё время шныряла по кустам, регулярно кидаясь мне под ноги, пока я не привык и не перестал подпрыгивать каждый раз с криком: «Мамочки! Крыса!». Сам-то верный спутник не спешил посвящать меня в особенности этого мира, приходилось расспрашивать. Ладно хоть на вопросы отвечал. Так я узнал, что мечи мои вовсе не мечи, а талвары — тяжёлые сабли с полуторасторонней заточкой. Хорёк объяснил, как крепить ножны на спине, и теперь, чтобы вооружиться, мне достаточно было завести руки за плечи. По известным причинам толку от этого было мало… Украшения я хотел поснимать, но фамильяр велел оставить пару массивных колец, широкие браслеты и амулеты — самое необходимое. Для чего необходимое? Хорь сделал вид, что не услышал вопроса. — А почему здесь так безлюдно? За весь день не встретил ни одного человека. «Ты слишком громко колдуешь». — В смысле? Я же только пел… и не так уж громко. Просто голос хороший! Невозможно не петь! «Да уж, голосишь ты знатно! А людишки пугаются и проваливают с дороги». Я припомнил, что по пути мне действительно попадалось несколько брошенных телег с лениво пасущимися лошадками. Значит, хозяева их в это время в высокой траве схоронились. — Вона чё! Так меня поэтому из подвала так быстро выставили? «Ну да. У них как стены заплясали под твои завывания, они все и обделались! — хорёк опять захрюкал. Ну точно! Это он так смеётся! Вот ведь животное! — Привыкай. Ты для всех монстр. Можешь любого пополам порвать, просто за руки потянув. Или не за руки…» — Понятно… Надо плащ надеть, чтоб поменьше светиться. «А ты ещё и трусоват…» — Посмотрел бы я на тебя, когда эти «людишки» соберутся толпой и возьмут в руки вилы и факелы! И вообще… я пацифист… — Послушай! А питаться-то мне чем эти два месяца? «Зверья кругом много, лови, да ешь». — Я не умею. И, наверное, не смогу… убить ради еды… «Тьма и пламень! Что ж ты за размазня?! Тогда работай, раз правильный такой!» — А чем я могу заработать? «А что ты умеешь?» — Переводить с английского, французского… арабского… и других… «Не годится! Ещё?» — Играть на фортепиано и гитаре… «Не годится!» — Почему? «Играть на магических инструментах позволено только магам!» — А я не на магических, на музыкальных… «Без разницы». — Что же мне делать? «Охотиться или драться!» — Но я… «Не знаю никаких пацифистов. Никогда не встречал. Наверное, передохли все. С голоду!» На следующий день я уже не был так категоричен. Красоты природы больше не радовали, петь тоже не хотелось, хотелось выть. От голода. Я ещё никогда так долго без еды не оставался. Чувствую ещё денек, и начну жевать листву и грызть кору. Очень хотелось мяса! Никаких ягод и грибов в лесу не нашлось. Конец весны, всё только цветет. Жилья тоже по дороге не попадалось. Подозреваю, хорёк специально вёл меня самыми пустынными и заброшенными тропами. К полудню вышли к реке, и мне пришла в голову мысль порыбачить. Речка попалась небольшая, но быстрая, рыбёшки так и сновали в прозрачной воде. На другой берег был переброшен на удивление основательный каменный мост, правда, почему-то без ограждения. Я спустился под него, срубил себе острую палку из чего-то, похожего и на камыш, и на бамбук одновременно, и полез в воду. Морочиться с удочкой не стал, все равно удить не умею, понадеялся на реакцию. Глубина речушки оказалась мне по колено. Следующий час я провел, резво прыгая в холодной воде в безуспешных попытках поймать себе обед. Что самое обидное, рыбы было много, даже несмотря на шум, который я поднял. Но попасть палкой в этих скользких, вертких тварей никак не удавалось! Моё увлекательное занятие прервал шум на дороге. «Не высовывайся!» — шикнул хорёк и исчез в траве. Там кто-то ехал, но не на лошади, издавая нарастающий стрёкот, будто там мчалась стая свихнувшихся цикад. Что-то подобное я слышал в день своего появления в этом мире. Те странные летающие аппараты стрекотали также, только тише. Похоже, что-то большое едет. Я затаился под мостом. Шум достиг своего максимума у меня над головой, но вопреки ожиданиям удаляться после этого не начал. Перекрывая стрекот, раздался высокий пронзительный голос: — Да выключите вы их уже, ради Всевышнего! Уши болят! Стрекотание затихло и наступила тишина. Если не считать воплей капризной девицы, что доносились сверху, и усталого бубнежа какого-то мужика. — Оставьте меня в покое! — Ваше Сиятельство, будьте осторожны, здесь нет ограждения, отойдите от края… — Где хочу, там и стою! Не смейте мне указывать! Помните своё место! — Но, Ваше Сиятельство… — Отойдите, сказано вам! Я хочу побыть в одиночестве и тишине! Скройтесь с глаз моих, немедленно! А потом вдруг с совершенно другой интонацией, переходящей в ультразвук: — Ай! Крыса-а-а! А-а-а-а-а! Я успел сделать шаг и подставить руки практически на автомате. И в них тут же свалился растрепанный куль белой ткани. Внутри кто-то барахтался, фыркая, как рассерженная кошка, в попытках выбраться из множества тончайших слоев дорогой расшитой материи. Я просто ждал, аккуратно держа всеми руками это лёгкое костлявое существо, благоухающее, как парфюмерный бутик. Аж в носу засвербело. Наконец, появились тонкие руки, украшенные перстнями и браслетами, а затем — сердитое раскрасневшееся лицо. Меня опалил гневный взгляд ледяных глаз, а сразу следом прилетела звонкая пощечина. — Сейчас же поставь меня на землю! — возопило Сиятельство высоким девичьим голосом. Я опешил от такой благодарности и немедленно выполнил приказ. — Да не здесь же, дубина! Я же говорю, на землю! — взвыло это чудо, вцепившись в меня обеими руками, чтоб не оказаться в холодной воде. Пришлось снова подхватить тонкое тельце, только вот прижал чуть сильнее, чем следовало. Тельце жалобно охнуло. Через одежду я чувствовал, как оно дрожит от напряжения, звенит, как колокольчик, практически на грани слуха. Руки, судорожно обнимающие за шею, слегка ослабили хватку и вдруг сдёрнули с головы капюшон плаща, являя на всеобщее обозрение мою рогатую башку. Я постарался улыбнуться как можно более приветливо. Ледяные глаза и пухлые губы приняли одинаково круглую форму, и капюшон был немедленно натянут мне до самого носа. Хорошо, что к тому времени я уже дошлёпал до берега. С некоторым сожалением передал притихший куль в руки подбежавшим людям, которые с причитаниями уволокли снова распищавшееся Сиятельство наверх. На меня, хвала богам, никто внимания уже не обращал. На мосту застрекотали неведомые механизмы. Любопытство пересилило осторожность, я взобрался по крутому берегу и увидел величаво уплывающую вдаль машину. Она напоминала очень длинную летающую повозку, как если бы кто-то решил сделать из кареты Золушки длиннющий лимузин и забыл приделать ему колеса. Машина парила на небольшой высоте над дорогой и отчаянно трещала, постепенно затихая по мере удаления. А я стоял и вспоминал звон колокольчиков, который слышал, пока держал в руках костлявое Сиятельство. Это был не просто звон — это была мелодия. Красивая нежная мелодия… Я даже мог бы её повторить… Однако мечтал я недолго, голод быстро вернул с небес на землю. От повторного отмокания в реке неожиданно спас фамильяр. Оказывается, пока я плескался, он сидел на камушке чуть поодаль и натаскал уже приличную горку рыбёшек, размером с себя каждую. То ли пожалел, то ли хотел подчеркнуть мою никчемность, но обедом он нас обеспечил. Вот гадёныш, видел же, как я мучаюсь в холодной воде! Правда есть эту горку предлагалось в сыром виде. Я наотрез отказался! Как бы ни был голоден, но… С чешуёй… С кишками… Нет уж! «Твой желудок и не такое переварить может. Ну если охота возиться… готовь», — благосклонно разрешили мне. И я взялся за дело. Сперва нужно было развести костёр. Хорь заявил, что я повелитель огня и могу вызвать его щелчком пальцев. Не вышло. Голод очень способствует изобретательности, скажу я вам. Приспособил один из камушков в амулетах в качестве увеличительного стекла. Не с первого раза получилось, но в итоге костёр разгорелся. Ждать, когда он прогорит, чтоб печь рыбу в углях, не было никакой мочи. Поэтому жарил прямо над огнем. С голодухи эта костлявая, не соленая, наполовину сгоревшая, наполовину сырая рыба казалась самым вкусным, что я ел в жизни! Слопал её всю. И наверное, мог бы съесть ещё столько же. Большое тело требует много пищи. Шёл третий день моего пребывания в этом мире, я поел первый раз. Хреновая тенденция, однако…