Три месяца на все

Теперь хорёк обосновался на моем плече навроде пиратского попугая. В руки не давался: кусался, зараза! Хорошо, кожа у меня теперь дубовая, не в пример человеческой, прокусить ему ещё ни разу не удалось. Но чувствовать боль от его острых зубок это не мешало. Дня три мы просто шли. Дороги хорёк теперь выбирал более людные, мы рискнули зайти в деревню, поесть и переночевать на постоялом дворе. А я, наконец, помылся и провёл ночь под крышей. А ещё там было зеркало! Я смог рассмотреть свою демоническую физиономию и был приятно удивлен. Совершенно нормальное лицо! Никаких клыков, пятачков и красных глаз. Тёмно-карие глаза, почти чёрные. Черты лица правильные, мужественные такие: массивная челюсть, нос с горбинкой, суровый разрез рта. Чем-то напоминали индейцев из моего мира. Люди косились, но не шарахались. Эти два народа постоянно воевали, но последние годы сохранялось перемирие. Восемнадцать лет, если быть точным. В пограничных княжествах демоны и люди уже привыкли друг к другу и активно торговали. Но здесь не граница, поэтому местные держались настороженно. На непродолжительных стоянках хорёк требовал, чтоб я тренировался управляться с саблями. В какой-то момент понял, что, если отключить голову, тело действует на автомате. Это случалось, когда сильно пугался или, наоборот, глубоко задумывался. Однако, смогу ли я воспользоваться этим умением в критической ситуации, было не ясно. Ну, и конечно я играл. Быстро приловчился к новому инструменту и новым конечностям и с удовольствием музицировал. Вспоминал любимые мелодии, сочинял новые. Они приходили ко мне в огромном количестве. Казалось, в этом мире поёт всё! Все предметы, растения, животные, люди навевали мелодии. Каждый раз новые. Особенно запомнилась музыка, которую услышал рядом с той девушкой, что свалилась с моста. Постоянно напевал её и наигрывал на гитаре. Очень красивая и печальная. Ещё одна мелочь поначалу сильно озадачила. Да что там! Я основательно ошалел, когда у меня впервые встал. Я ж десять лет не знал, что это такое. И тут вдруг, ни с того ни с сего… Ну, почти. Ну, помечтал кое о ком… И тут на тебе! Восстание красных беретов! Несносный хорь опять ржал, пришлось на него забить и самому вспоминать, как дрочить. Боже, только ради этого стоило умереть! Я вновь почувствовал себя полноценным мужиком! Вот только с сексом, пожалуй, будут проблемы… В тот вечер мы остановились в придорожной гостинице. Мне хотелось искупаться в нормальной ванне, поесть горячей еды и переночевать в постели. Элементарные вещи, которые в этом мире стали для меня редким удовольствием. Деньги пока оставались, но это ненадолго. Нужно искать заработок. В гостинице было довольно многолюдно. В дневном переходе располагался крупный город, который мы собирались обойти стороной. Туда спешили паломники, так как должно было состояться какое-то религиозное действо. Сошествие какого-то святого, что ли. Не очень разобрался по случайно подслушанным фразам, что долетали до моих ушей. Я с удовольствием помылся, постирал одежду и переоделся в чистое. Технический прогресс был не чужд этому миру. Вместо электричества и пара здесь использовались магические источники энергии. Как это работало, я пока не разобрался, но пользовался наравне со всеми. Например, чтобы загорелся свет в лампе, нужно щёлкнуть по ней пальцем. Она начинала тоненько шипеть на грани слуха и светиться. Так что тёплый туалет и горячая вода из-под крана тут в порядке вещей. В приподнятом настроении я спустился в таверну и устроился в тёмном уголке, подальше от любопытных глаз. Заказал что попроще и посытнее и принялся ждать, исподтишка разглядывая других посетителей. Было многолюдно и шумно. Люди воодушевлённо спешили на праздник, преисполненные радостных ожиданий. По краям большого зала находились отделённые укромные закутки для желающих уединиться, неяркий свет создавал уютную атмосферу. А ароматы пищи, витавшие в воздухе, заставляли мой голодный желудок издавать не совсем приличные звуки в предвкушении сытного ужина. Я расслабился и наслаждался жизнью, удобно устроившись в своём уголке и попивая местный аналог горячего чая. «Не зевай! Тобой заинтересовались», — предупредил меня фамильяр. Только тогда увидел добротно одетого человека, пробирающегося через зал в мою сторону. Стало любопытно и немного тревожно. Кого я мог заинтересовать? Человек подошел и, слегка поклонившись, сказал: — Добрый вечер, уважаемый господин. Не изволите ли проследовать за мной? Вас хотят видеть вон за тем столиком. Я с готовностью вскочил, чем немало напугал посланца, он аж попятился. Никак не привыкну, что я для всех пугало! Когда прошёл за ним в другой конец зала, меня ждал сюрприз. В не менее укромном закутке, в окружении то ли охраны, то ли слуг, сидело давешнее чудо. Высокая худая фигура была наряжена в длинный кафтан с глубоким капюшоном, скрывающим от посторонних глаз и тело, и лицо. Сопровождающие стояли и сидели так, чтобы скрыть её от любопытных глаз. Но я, уже подходя, каким-то шестым чувством почуял знакомое… возможно, это был едва слышимый звон колокольчиков, знакомая мелодия. И когда при моем приближении прекрасное создание сбросило с головы капюшон, даже не удивился, увидев ледяные глаза. Они были светло-голубые и почти прозрачные, с яркими искорками в глубине. Я понимал, что это не очень вежливо, так пялиться, но не мог отвести взгляд. — Добрый вечер! — улыбаясь, произнесла она своим нежным бархатным голосом. — Мы так быстро расстались в прошлый раз, что вы остались без награды. Приглашаю вас отужинать со мной. — Благодарю, Ваше Сиятельство, — прогудел я и сел напротив, стараясь ничего не обрушить в процессе. Девушка с любопытством наблюдала. — Расскажите, кто вы и куда направляетесь? «Поменьше трепись!» — напомнил о себе фамильяр, спрятавшийся под плащом. Он своими цепкими коготками хватался за одежду и путешествовал по мне, как ему было удобно. — Меня зовут Валоар. Я иду на юго-восток, в родные земли. Вы ведь поняли, кто я. Меня наградили благосклонным кивком. Её длинные волосы странного светло-серого цвета, будто седые, были уложены в сложную прическу из множества косичек, хвостиков и жгутиков. — Позвольте узнать, кто вы? — Наглец! Как ты смеешь?! — один из сопровождающих, наверное военный, судя по одежде и выправке, вскочил, готовый кинуться на меня. Но, встретившись с моим взглядом, остановился. — Успокойтесь, капитан! Вы же видите, перед нами гость из далёких краев. Он может многого не знать, — заступилось за меня Сиятельство. — Меня зовут Натаниэль, мы направляемся в Сьюзеленд на праздник почитания Непорочного Анаэля. Принесли еду, и я принялся есть в полном молчании. Это было жутко неловко, но я понятия не имел, о чём и как полагается говорить, и боялся совершить очередную ошибку или попасть в неловкое положение. Натаниэль, судя по всему, принадлежала к высшим слоям общества, раз путешествовала в таком сопровождении. Ковыряя вилочкой что-то воздушное в своей креманке, она беззастенчиво меня разглядывала. — У вас с собой музыкальный инструмент? — наконец спросила она. Я действительно таскал драгоценную гитару везде с собой, не рискуя с ней расстаться. — Вы умеете им пользоваться? — Да, конечно, — я почувствовал твёрдую почву под ногами. — Хотите сыграю? На красивом тонком лице отразилось неподдельное удивление. Сопровождающие встревоженно переглянулись. Один склонился к Натаниэль и что-то зашептал. Она раздраженно отмахнулась и обратилась ко мне: — Да, сыграйте. Очень любопытно! Я достал гитару из футляра и, подумав, сбросил плащ. В этом углу нас почти не видно, а мне нужна свобода движения. Хорёк что-то заворчал, похороненный под складками тяжёлого плаща, но я не обратил на него внимания. — Не беспокойтесь, это просто музыка. Я не способен к магии, — сказал я и ласково тронул струны. Что сыграть, думал недолго. Yiruma беспроигрышный вариант, его романтические композиции прекрасно звучат и на гитаре, и на фортепиано. Одно время я был его ярым поклонником и разучивал все хиты. После первых аккордов «River flows in you» вокруг стало тихо. Это нормальная реакция, люди замолкают и прислушиваются в поисках нового источника звука. Значит, всё окей. А дальше мне уже было всё равно. Прекрасные звуки заполнили всё вокруг. Как же я люблю музыку, люблю это чувство полёта, которое она дарит мне! Когда забываешь обо всём и отдаешься только звуку, плывёшь вместе с ним, превращаясь в волну, звенишь и поёшь всей душой и телом. Пальцы привычно перебирали струны, гитара пела и плакала, послушная моим рукам. На какое-то время я почти забыл, где нахожусь. Да, так влияет на меня музыка. Так было всегда. Почти без перерыва я перешел к «Kiss the rain» и ещё на несколько минут выпал из реальности. Когда закончил, вокруг стояла звенящая тишина. Все молчали и смотрели на меня с непередаваемым выражением на лицах. Я не знал, куда деваться и что говорить. И вдруг в этой звенящей тишине услышал знакомый перезвон колокольчиков, тот самый, что запомнил с первой встречи под мостом, и, недолго думая, повторил его на гитаре. Правда я запомнил его чуть иначе. Показалось, что сейчас колокольчики споткнулись пару раз, нарушив стройную мелодию. Поэтому сыграл её так, как казалось правильным, встраиваясь в тонкий перезвон гитарными аккордами и дополняя, заполняя ими небольшие погрешности. Получилось очень гармонично, самому понравилось. Закончив, поднял глаза и увидел бледное, как смерть, лицо и широко распахнутые голубые глаза. Под моим изумленным взглядом Натаниэль порозовела, покраснела и пошла пятнами, стремительно натянула глубокий капюшон и, коротко попрощавшись, убежала в сопровождении своей свиты. А я остался сидеть в одиночестве и растерянности. Неужели не понравилось? Почему такая странная реакция? Хорёк ничего не смог объяснить, только ворчал и обзывался по обыкновению. Так и сидел в глубокой задумчивости за опустевшим столиком, когда подошёл пожилой мужчина. Я бы сказал, глубокий старик, невысокий и жилистый, с потемневшим от солнца, морщинистым лицом и удивительно цепким взглядом прищуренных глаз. Некоторое время он просто стоял рядом и беззастенчиво пялился, как на музейный экспонат. И, когда я уже готов был вспылить, вдруг выдал: — Как интересно… Это вы сейчас колдовали, юноша? — его на удивление твердый голос не вязался с внешностью. — Можно спросить, у кого вы учились? — Я не умею колдовать. Я просто играл на гитаре. — Хм… Вот оно что. И вы не знаете, что только сейчас сделали? — А что я сделал? — испугался я. Так и знал, что вляпаюсь! Не надо было высовываться. — Вы исполнили музыку души одного из присутствовавших здесь людей. — Эм… Это плохо? — Нет… Отчего же… Вовсе нет. Но это значит… — он вдруг замолчал, пожевал губами и неожиданно спросил. — А куда вы направляетесь, юноша? — и присел за столик. На следующее утро я выходил из гостиницы в сопровождении нового спутника, со слегка скорректированными планами на ближайшее будущее и с очень скептически настроенным фамильяром на плече. Дед назвался магистром Тар-Кихуном. Он оказался странствующим магом и направлялся на восток в Нильсон по каким-то своим делам, сказал, что ему требуется спутник и телохранитель. А ещё сказал, что готов обучить меня основам магии музыки, потому что я определённо наделен музыкальным даром. Кто бы сомневался! В прошлой жизни я обладал идеальным слухом и талантом, преподаватели всегда хвалили, пока… Короче, мы договорились, что я сопровождаю его в течение, примерно, трёх недель пути до пункта назначения, а в качестве платы он меня обучает. Придётся немного отклониться с первоначального маршрута, но наверстать упущенное будет делом пары дней. И его совершенно не смущало, что я демон! Которого всё это более чем устраивало, и который, не раздумывая, согласился, несмотря на вредного фамильяра, ворчавшего что-то про двух идиотов. И чего ему так пригорало скорее оказаться в Чёрной пустоши? Неужто обо мне переживает? Транспорт, на котором передвигался старый маг, впечатлял своей несуразностью. Больше всего это напоминало пёструю цыганскую кибитку без колёс или палатку укуренных хиппи, украшенную многочисленными ленточками и разноцветными заплатками. Ветхая деревянная конструкция совершенно не внушала доверия, учитывая мой теперешний вес, от которого земля шла трещинами и прогибались полы в гостинице. «Ты только глянь на это! Куча дерьма и сверху бантик! — хрюкающим хорьковым смехом зашёлся фамильяр. — А я тебя предупреждал! Нахера было связываться с сумасшедшим стариком?» — Магистр, вы путешествуете на этом? — осведомился я, со всевозрастающим сомнением осматривая латанные-перелатанные тряпичные стены, готовые расползтись от любого неловкого движения. — Да. Вас что-то смущает? — дед скептически осмотрел свою тарантайку, почесал куцую бороденку и выдал. — Вы правы. Запылилась слегка… — Может, я лучше пешком пойду? — Вы быстро бегаете, юноша? — … — Забирайтесь внутрь. Эта колымага выдержит десяток таких как вы! — махнул на меня рукой магистр и юркнул внутрь этого недоразумения. — Окей. «Нет! Тьма и пламень! Ты что, серьёзно туда полезешь?! Совсем рехнулся?!» — верещал хорёк, прыгая по рогам. Я попытался не глядя его схватить, но юркая тварюшка увернулась. Приступка жалобно скрипнула под моим сапогом, но не сломалась. Я осторожно пристроился на краю, готовый в любой момент покинуть аварийное помещение при первых признаках обрушения. Внутри оказалось довольно уютно. Примерно так и представлял себе дом-фургончик, в котором Элли унес ураган. Там помещалась кровать, сундук и небольшой стол. Везде царил так называемый рабочий беспорядок, а по-простому — бардак. В противоположном конце от входа, перед большим окном, находилась «рубка пилота» — привинченный к полу жёсткий стул, какие-то рычаги и почти настоящий велосипедный руль. В полу обнаружились две педали. — Держитесь крепче, юноша! Дед принялся давить педали, под полом что-то защёлкало, щелчки зачастили, складываясь в мелодию. Что-то мне это напомнило… Да это же шарманка! Скорость всё увеличивалась и щелчки слились в монотонный треск. Магистр что-то нажал, повернул, дёрнул — пепелац качнулся, плавно поднялся в воздух, а потом вдруг рванул с бешеной скоростью! От неожиданности я чуть не вывалился. Хорошо, что держался! Только успел ухватить хорька за хвост, чтоб не вылетел, за что тут же получил чувствительный укус. Вот зараза неблагодарная! Так началось наше совместное путешествие. Весь транспорт с таким типом двигателя, основанным на воспроизведении определенной мелодии-заклятия, назывался сонарами. Но, почему-то, язык не поворачивался назвать так ветхое строение, на котором передвигался магистр. Однако он разгонял эту тарантайку до бешеной скорости, сравнимой со скоростью автомобиля. Я сперва недоумевал, почему он собирался потратить на дорогу аж три недели. С такой скоростью её можно было преодолеть в три раза быстрее. Однако, мы делали в пути продолжительные остановки, заезжали в города и посёлки, где проводили по паре-тройке дней. К магистру сразу выстраивалась очередь страждущих, для которых он расчехлял свою лютню. В быту пожилой колдун оказался совершенно беспомощным. Именно поэтому он искал спутника. На мои могучие плечи легло всё его нехитрое домашнее хозяйство: готовка, уборка, стирка, закупка продуктов… С чем я довольно легко справлялся, потому что научился ещё в своем мире. Не хотел быть бесполезным и умел себя обслуживать, даже будучи инвалидом. Пришлось только учесть специфику местных хозяйственных приспособлений. В процессе выяснил, что четыре руки — это очень удобно! В глазах хорька же окончательно пал. «Высший демон-ракшас, Повелитель Чёрной пустоши, Хозяин песка и пламени стирает носки выжившему из ума старику. Человеку! Балрог меня задери! Как я дожил до такого?!» — стонал он и сваливал куда-то в ночь разорять птичьи гнёзда. Зато старый магистр регулярно находил время, чтобы обучать меня. Ежедневно занимаясь магией и хозяйством, уже не всегда удавалось потренироваться с саблями, как ни старался. Хорь опять злился и ворчал. Ревнует он, что ли? Первым делом старый маг объяснил основные принципы магии музыки. Она базировалась на мелодиях-заклинаниях, которые нужно было запоминать. Или научиться читать магические тексты. Существовала у них и нотная грамота, в принципе, очень похожая на нашу. Только писалась она не слева направо, а сверху вниз, как японские иероглифы. А справа обычно шёл пояснительный текст. Я быстро разобрался. Каким-то чудом умение читать вместе со знанием языка досталось в комплекте с телом. Повезло, однако! Чтобы направить заклятие на определенный объект, в мелодию нужно вплести музыку души этого объекта. Тут выяснилось, что мне не показалось — в этом мире звучало абсолютно всё. У каждого самого завалящего камешка своя музыка души. А вот услышать её мог только человек, обладающий идеальным музыкальным слухом. Таких здесь единицы, а среди демонов не встречается вовсе. Лишь одно исключение — предназначенные друг другу люди слышат музыку души своей половинки. Но между человеком и демоном такого не случалось никогда. Именно этим я заинтересовал магистра, когда исполнил ту мелодию для Натаниэль. Так вот почему это её так шокировало! Человек сразу узнаёт свою музыку души. О, Натаниель. Её прекрасный образ не шёл у меня из головы. Я вспоминал, как держал в руках её легкое дрожащее тельце, и у меня начинало сладко тянуть внизу живота. А стоило ночью сомкнуть глаза, как стада розовых единорогов уносили в волшебную страну, где я сжимал её в объятиях и гладил всеми четырьмя руками. И она, краснея от смущения, прижималась своим стройным телом, порождая в моем нутре стаи порхающих бабочек из женских романов. Так что просыпался каждый день с каменным стояком. Я, конечно, понимал своей рогатой башкой, что с ней ничего не светит, что она для меня абсолютно недосягаема, и вообще не об этом надо думать, когда жить осталось всего-ничего. Но единороги не унимались.

***

Торжественно-высокие своды храма теряются в тени где-то далеко наверху. Солнечный свет, пойманный хитрой системой зеркал, падает на лики непорочных херувимов и столпом света озаряет статую четырехкрылого ангела в центре. Здесь царит бархатная тишина, случайные звуки и голоса тонут и теряются в ней, не достигая ничьих ушей. Даже если крикнуть во весь голос в самом центре этого огромного помещения, крик не долетит до стен, поглотится будто самим воздухом. Только стоя рядом друг с другом, можно говорить и слышать собеседника. Но сюда приходят, не чтобы говорить, а чтобы погрузиться в себя и обратить мысли к Всевышнему. Аромат благовоний наполняет воздух, делая его густым и почти осязаемым. Его Светлейшество князь Вильгельм пришёл преклонить колени пред ликом святых предков, защитников рода, и вознести молитву Всевышнему. Из темноты к нему бесшумно приблизился Верховный Хранитель, встал рядом и тоже склонил голову. Дождался окончания молитвы, осенил князя святым знамением и протянул руку для положения. Князь взял его сухую, похожую на птичью, ладонь и приложил тыльной стороной ко лбу. На этом долг перед Всевышним был исполнен и можно было наконец поговорить о делах. Князь поднялся. Главное святилище очень удобно для разговоров, не предназначенных для чужих ушей. Мужчины отошли в тень, неслышно беседуя друг с другом. — Святой отец, связались ли вы с Анаэлем, как я просил? — Да, светлейший князь, мы поддерживаем связь постоянно. Дважды в день, утром и вечером. — Отлично. И когда он вернётся? — Сын мой, Непорочный Анаэль продолжает свое паломничество. Нет никаких причин для его предварительного завершения. Святое паломничество раз в три года — дань Всевышнему, которую Анаэль должен смиренно исполнять. И ничто не должно помешать ему. Уж тем более его отец-наставник. Светлейший князь, высокий мужчина с гордой осанкой и красивым породистым лицом, нахмурил брови. — Вы видели донесения разведчиков, святой отец? Нам в скором времени предстоит война. — Божественное Благословение не оставит нас независимо от присутствия анаэля на родной земле. Исполнение им своих обязанностей неизмеримо важнее для сохранения благосклонности Всевышнего. Он закончит своё паломничество и вернется в срок. — Это путешествие стало небезопасным. По всем княжествам и графствам перемещается огромное количество демонов. Они могут предпринять попытку лишить нас божественной защиты посредством устранения непорочного. Вы осознаете опасность, которой подвергаете его и всех нас? — И его, и всех нас хранит Божественное Провидение, которое гораздо могущественнее любого человека или демона. Поэтому я предпочитаю усерднее возносить молитвы Всевышнему. — И всё же, властью, данной мне по праву рождения и подтвержденной Божественным Благословением, я приказываю прекратить паломничество и вернуть анаэля в столицу. Я принял решение. Сообщите сопровождающим, чтобы немедленно поворачивали. — Да будет так, сын мой. — Благодарю, святой отец. Князь развернулся, чтобы покинуть храм, но Верховный Хранитель продолжил: — Ко мне стекаются слухи и весточки с разных концов людских земель. И складываются в любопытную картину, светлый князь. По всему выходит, что пророчество Литийского Оракула исполнится на нашем веку. — Это у которого десять страниц предзнаменований и пять строк самого пророчества? И ещё сотни страниц толкований? — Нам важны именно эти пять строк. Ибо они гласят об окончательном завершении тысячелетней войны с демонами Чёрной пустоши. О нашей безоговорочной победе. — Но там же главное действующее лицо — Анаэль. Не представляю этого взбалмошного ребенка в роли мессии и спасителя рода людского. Он на что-то годится только в качестве символа. — Не стоит пренебрегать Предназначением. Божественное провидение не смотрит на личности. Если Анаэль избран для этой роли, он её исполнит независимо от желания и возможностей. Так же, как делал это до сих пор. — Тогда его тем более необходимо вернуть.