Три месяца на все

Вот и граница графства Чадлингтон. Оставалось пересечь реку. Дальше должно быть проще. Отпадёт необходимость скрываться и можно обратиться за помощью, хотя бы денежной. Я вёл сонар по дорогам, высоко не поднимался: перенял у магистра его стиль вождения. Оказалось, чтоб поднять тяжёлую машину выше, надо прикладывать больше усилий. Значит, быстрее устану и придётся делать остановку. А чтоб лететь в метре над дорогой, нужно только иногда жать педали, чтоб барабан двигателя не останавливался. По той же причине реки проще преодолевать по мосту. На мосту стояла застава. Взяли монетку за проезд и попросили назвать имена и цель путешествия. Для порядку. Монетку дали, про имена наврали. Для конспирации. И вот, наконец, река позади, а значит анаэлю больше не угрожает опасность. Можно выдохнуть и остановиться перекусить. Я отлетел от границы километров на пять и опустил сонар на просторной поляне с ручьём. — Опять в лесу? — закапризничало сиятельство. — Я хочу обедать за столом! И спать в нормальной постели! — К ночи будем в Дауншире. Накормить Натаниэля задача нетривиальная. Это эфемерное создание и питалось как эльф. «Мяса не ем, рыбу не ем, яйца, молоко — тоже. Кашу не люблю!». Вот и крутись, как хочешь! Из того, что я умел готовить, подходила варёная картошка, макароны и каша. Изобретать ему сложносочинённые блюда из свежих овощей и фруктов с разнообразными соусами не было ни времени, ни желания. Однако сидеть на одних яблочках ему быстро надоело. Так что анаэль морщил свой благородный носик, ворчал и кушал кашу. Сегодня же с самого утра Натаниэль был не в духе и капризничал по любому поводу. То рубашка не того цвета, то зубная паста не вкусная, то солнце в окно светит — жарко, то летим не ровно — укачивает, а теперь ещё и остановка опять в лесу с муравьями и каша на обед! Такого издевательства тонкая душевная организация Непорочного Анаэля вынести не смогла, он закатил скандал и довёл меня до нервного тика. — Знаешь что, твоё сиятельство, шёл бы ты!.. Погулял, что ли! Достал, ей Богу! — не выдержал я. Прозвучало громко и грозно, сам бы испугался. Никак не научусь понижать децибелы, когда злюсь. Натаниэль и виду не подал, что струхнул, упрямец. — Не смей мне указывать! Это ты меня достал! Я сам знаю, что мне делать! Хворост буду собирать. Потому что захотел! И не ходи за мной! — и гордо удалился в лес. Вот паршивец! Хворост он пошёл собирать! Да кому нужен твой хворост! Я свалил сухое дерево на краю поляны и стал ломать его голыми руками. Бесит меня этот мальчишка! Пляшешь вокруг него, хороводы водишь, а в ответ одни упрёки! Сухое дерево с громким хрустом крошилось в пальцах, обломки летели во все стороны. Когда я немного успокоился, от дерева осталась лишь куча щепы… Сонары налетели неожиданно. Выскочили из-за деревьев, треща, как стая гигантских свихнувшихся сверчков, и закружили над поляной. Семь штук, маленькие, одноместные и быстрые, такие же, что преследовали меня в первый день. Я застыл истуканом, задрав голову. Не успел ничего сообразить, как они уже унеслись дальше. Что им надо было? Натаниэль! Они его искали! Ищут! А он там один где-то бродит. Я сорвался с места и побежал в лес. «Оружие возьми, придурок! Помчался! Куда бежать, знаешь?» — хорёк как всегда не терял трезвость мысли. Я затормозил, просвистел призыв для сабель, поймал их в воздухе и вновь ринулся в чащу. Куда точно, не знал, но в ту сторону полетели сонары-разведчики. Беспокойство за вздорного мальчишку, а точнее страх за него, гнал меня всё вперёд и вперёд, вслед за стрекотом сонаров. Я и не думал, что способен так бежать по пересечённой местности. Натренированное тело само выбирало наилучший путь. Я проламывался танком сквозь кусты, перемахивал поваленные деревья, огибал стволы и прорубался сквозь переплетение подлеска, не сбавляя скорости. При этом всё время следил, откуда доносится треск двигателей. Хорь остался далеко позади… Да где же этот парень?! Неужели успел так далеко уйти? Чёрт бы его побрал! Только бы успеть. Я набрал в лёгкие воздуха: — Натаниэль! НАТАНИЭЛЬ! Где ты? И прислушался. Откуда-то отозвалось эхо. Лес кругом испуганно притих. Кажется, даже птицы смолкли, вся живность затаилась. Только лёгкий ветерок шуршал в кронах деревьев, и впереди трещали сонары. Но как будто тише. Может, часть заглушили двигатели? И вдруг послышался знакомый голос. Я немедленно рванул туда, на звук. На небольшой прогалине стояли три сонара-разведчика и четвертый побольше, двухместный. Я как раз успел увидеть, как двое мужиков запихивают брыкающегося анаэля на заднее сидение. Руки уже опять связаны, что не мешало кричать и отчаянно вырываться. — Ноги тоже связать надо. Бешенный какой! — деловито переговаривались похитители. — Да по голове тюкнуть и всех делов. — Не прибить бы… И тут, видимо, Натаниэль удачно попал куда-то ногой, потому что один из мужиков хыкнул, а потом со злобным «Ах ты дрянь!» завалил парня внутрь машины и замахнулся. Вот тут меня и сорвало. Несколько прыжков и четыре взмаха саблями. Падают тела. Катится чья-то отсечённая голова. Кровь… Я не думаю, я действую. Три сонара ещё в воздухе. В два из них успеваю запустить оружие. Попадаю в двигатель одного и в пилота другого. Возвращаю сабли, но третий сонар успевает улететь. Это плохо. — Вал! Вал, наконец-то! Я так испугался. Не бросай меня больше, — его колотит крупная дрожь. Он тоже видел трупы. Я быстро освобождаю его от верёвок и вытаскиваю из сонара. Парень в шоке. Вцепляется в меня руками и ногами, повисает, вжимается всем телом. Обнимаю его в ответ, аккуратно придерживая, как бесценное сокровище. Наконец меня отпускает. Боюсь оглянуться по сторонам. Быстро уношу его с прогалины. Я старался ни о чём не думать. Просто решать проблемы по мере поступления. Натаниэля отбил. Окей. Теперь вернуться в лагерь, побросать всё в машину и увезти его подальше отсюда. Только сперва нашу стоянку ещё найти надо… Шёл наугад, помнил только направление. Поляна была большая, высока вероятность, что мимо не пройду. Вдруг в воздухе потянуло дымом. Точно! Я ж костёр не затушил! «Вал! Где тебя носит?! — свалился на голову фамильяр. Я уже привык, не вздрагиваю теперь при каждом его эффектном появлении. — Шевели булками, если не хочешь просрать транспорт! Бегом!» — Что случилось? Костёр перекинулся? «С леталки что-то скинули. Харе трындеть! Топи на полную! Левее!» Когда я выскочил на поляну, сонар уже полыхал пионерским костром. Гитара! Я оставил её внутри! — Стой здесь! — приказал ошарашенному Натаниэлю и ринулся в огонь. Хорь говорил, что демоны не боятся жара. Вот и проверим. «Стой, идиот!» Но я уже сунулся через задние двери, выхватил заветный футляр и вышвырнул его наружу. Стал сбивать пламя. «Сонар потуши, придурок!» — Как? «Просто прикажи огню потухнуть. Захоти этого. Ты Хозяин песка и пламени! Погасить проще, чем зажечь. У тебя должно получиться!» А я что не хочу, что ли?! Ещё как хочу! Я уставился на пламя. Жар шёл ощутимый, раньше бы отошёл, не смог бы стоять так близко. Но теперь огонь почему-то так не пугал. Ну да, я ведь только что был внутри и ни капли не обжёгся. Огонь для меня больше не опасен. У этого тела нет даже инстинктивного страха перед ним. Я протянул руки, и огонь заплясал вокруг ладоней, обтекая и лаская их огненными языками. Как живой. Живой и послушный. Тише! Тише. Засыпай, ненасытный обжора. Это не твоя еда. Фу! Нельзя! Пламя схлопнулось. В момент! Будто сорвало ветром или залило водой. Хоп — и нету! Через час мы шагали прочь по лесной дороге. Сонар пришлось бросить, он стал непригоден для использования. Теоретически там ещё трофейный двухместный оставался. Но вспомнив, кто, точнее уже что ещё осталось на прогалине, даже не стал предлагать. Гитара, хвала Богам, не пострадала, только футляр обгорел. Все спасённые вещи поместились в одну сумку, которую я теперь нёс на плече. Они основательно провоняли этим химическим дымом, таким же, которым несло от сгоревшего лимузина Натаниэля. Это наводило на мысли, что и поджигатели были те же — люди графа Чадлингтонского. И, как минимум, один из них уже наверняка доложился о провале операции. Поэтому стоило уносить ноги максимально быстро. Натаниэль немного успокоился, но было видно, как он подавлен. Долго молчал, а потом спросил негромко: — Что нам теперь делать? — Сейчас уйти подальше. Найти место для ночлега. А там видно будет. «Просто гений тактики и стратегии, — съязвил пушистый нахал на моем плече. — Они теперь знают, что анаэль передвигается в обществе демона-ракшаса. Вас в покое не оставят». — Мы ведь ушли за пределы графства Чадлингтон. Здесь должно быть безопасно. — Ну да… «Ну да! Мы это уже наблюдали. Самое лучшее вам сейчас разделиться. Проводи его до ближайшего города и передай властям». — А ты, я смотрю, не теряешь надежды, — не выдержал я. — Нет уж! Это мы уже проходили. Ещё раз на те же грабли? Увольте! Я обещал доставить Натаниэля в Савориш, и я это сделаю. Парень непонимающе хлопал глазами. Я ещё не посвятил его в особенности нашего с хорьком общения. Половина диалога звучала для него несколько странно. Чтоб немного сгладить впечатление, сказал ему: — Надо подумать, где раздобыть транспорт и деньги. Может, всё-таки придётся обратиться к властям… Хотя мне эта идея не нравится. Я бы предпочёл сохранить твою личность в секрете, пока мы не доберёмся до Савориша. Уже вечерело, а человеческого жилья так по пути и не встретилось. Сиятельство устало и натёрло ноги. Поэтому кроме вещей мне пришлось тащить на горбу ещё и его. Хотя он такой лёгкий, что я вес почти не чувствовал. Зато чувствовал сонное дыхание в районе уха; руки, обнимающие шею; обвивающие мою талию ноги и тощую задницу, удобно устроившуюся в руках. Лес стал реже, попадались большие прогалины, заросшие дикими травами и цветами. Солнце клонилось к горизонту. Ветер стих и в прозрачном вечернем воздухе далеко разносился редкий пересвист одиноких птиц. Застрекотали сверчки… Хотя постойте! Это же не сверчки! Звук резко усилился, и вдруг мимо с оглушительным треском промчалась летающая повозка. Она так неожиданно выскочила из-за деревьев, что я успел только посторониться. Повозка пронеслась вперёд, там резко затормозила и полетела назад. Бросив лишь один внимательный взгляд, я узнал её. Кибитка магистра Тар-Кихуна. — Добрый вечер, юноша! Вот так встреча! Не чаял уже с вами увидеться. Как ваши дела? Вам удалось догнать преступников? И кто ваш спутник? Куда вы направляетесь? — забросал меня вопросами любопытный дед. — Здравствуйте, магистр! Очень рад вас снова видеть. Это мой… подопечный… — Меня зовут Эль. А вас? — встрял парень. Смотри-ка, и имя себе уже придумал. Быстро сообразил. — Это магистр Тар-Кихун. Мы путешествовали с ним прежде… А сейчас мы направляемся в Савориш. Но наш сонар сломался в пути… — А-а-а-а, так это была ваша машина? — протянул задумчиво старый маг. И вдруг подхватился. — Что же это я? Заходите внутрь. Может, вас подвезти до ближайшего города? — Да, это было бы очень кстати! — не стал отпираться я. Из разговора с магистром выяснилось, что в Саворише что-то затевается. Туда тайно собирали магов музыки и целителей. А ведь Натаниэль тоже говорил, что ему велели срочно возвращаться. Поэтому они прервали паломничество и ехали напрямик через Чадлингтон, куда бы ни за что не сунулись без причины. Неспроста все это. Про то, как спас Натаниэля, я рассказывать не стал: до сих пор с содроганием вспоминаю эти события. Сказал, что с девушкой всё в порядке, чтоб не врать уж слишком откровенно. Благодаря магистру, мы всё-таки добрались до Дауншира, правда, уже совсем поздно. Сняли в небольшой гостинице два соседних номера на последние деньги. Завтра придётся что-то с этим решать. Но сейчас отдыхать. И опять всю ночь единороги-сводники, доступный и на всё согласный Натаниэль — всё как всегда. Я так привык сдерживаться, что даже во сне позволял себе только немного потискать непорочное сиятельство. Давно уже понял, что моя устрашающая внешность располагает к знакомству лишь во сне. Поэтому всякий раз поутру в предвкушении открывал глаза — что за сюрприз там за ночь единорожки наколдовали. И, проснувшись сегодня с мирно посапывающим на моей груди одеяльным коконом, почти не удивился. Замёрз поди, или страшно стало одному. Не мудрено после такого-то! Я осторожно разворошил кокон и на свет показалась сонная мордашка. Чуть шею не свернул, стараясь разглядеть его повнимательнее. Тонкие брови, острый носик, пухлые губки. Густые ресницы опущены, лицо расслабленно, прядка серебряных волос упала на лоб. Он такой трогательный во сне, что от невыразимой нежности щемит сердце. Ужасно хочется его поцеловать! Эль. Элли — храбрая малышка-путешественница. А ему идёт это имя! Натаниэль вздохнул и откинулся, голова заскользила по моему плечу. Пришлось спешно ловить. Стало ещё хуже. То есть лучше! Но хуже… Его лицо теперь было прямо передо мной. Беззащитно открылась длинная изящная шея и тонкие ключицы в распахнувшемся вороте пижамы. Я не выдержал и легонько поцеловал его в лоб. А что, совершенно невинный поцелуй! И в кончик сладко посапывающего носа. И ещё в скулу. Парень слегка улыбнулся во сне, и я забыл, где нахожусь. Осторожно сжимаю в руках это невероятное чудо, эту неземную красоту. Невесомо глажу светлые волосы и покрываю поцелуями идеальное, будто выточенное из мрамора, лицо. Нежная бархатная кожа, подрагивающие ресницы, приоткрывшиеся мягкие губы. Он снова вздыхает и обнимает тонкой рукой за шею. Притирается. Чувствую, как он улыбается в поцелуй и начинает отвечать. Осторожно и неумело. Ой, да я сам-то в этом профан полный! Не умение сейчас важно. Совершенно теряю голову: только этим можно объяснить, что я просовываю кончик языка ему в рот и начинаю вылизывать его изнутри. Сперва осторожно и по краешкам, проникая всё глубже и глубже. И вот мы уже сплелись языками где-то в самом его нутре. Забываю про всё на свете, и про руки свои загребущие тоже. А они, почувствовав слабину, уже забрались все под одеяло, трогают, обнимают, гладят гибкое стройное тело парня. Хорошо иметь четыре руки! На одной он лежит, ею прижимаю его к себе. На другой покоится голова, придерживаю и не даю отстраниться. И ещё две наглаживают через пижамку всё, до чего дотягиваются: руку, которой он меня обнимает, ногу, согнутую в колене как раз на моём стояке, спину, бока, попу… Забираются под рубашку пижамы… Но счастье не может длиться вечно. Он окончательно пришёл в себя и начал вырываться. Я не сразу почувствовал перемену настроения, точнее, просто не хотел останавливаться, за что получил чувствительный укус в язык. Это отрезвило. Отпустил. Натаниэль подскочил, но не убежал, сел на край кровати. — Ну вот опять! — сказал сокрушенно, осматривая себя. — Ты во всём виноват! Зачем ты это делаешь? — Но ты сам пришел ко мне, Эль, — мне очень понравилось называть его так. — Было страшно ночью, вот и пришёл. Просто рядом полежать. А ты! Идиот! Глупый демон! — парень реально сильно расстроен. — Ну что случилось-то, солнышко? — Что-что! У меня стоит! Опять! Всё из-за тебя! — он явно смутился и пытался спрятать смущение за злостью. — Так у тебя эрекция? Только и всего? — Я анаэль, идиот! Ты забыл? Мне нельзя! — Мы никому не скажем, — я улыбнулся. Правда, ну что за истерика из-за обычного стояка? Да я с этой колом стоящей проблемой по полдня хожу. Жив пока. — Не в этом дело! — смутился ещё больше, кончики ушей отчаянно розовели. Но упорно продолжил. — Оно мешает! Ничего не могу делать, даже в туалет нормально не сходить. И ждать теперь не знаю сколько, пока упадёт. — Я знаю способ, как помочь твоей беде. — Нет такого способа. Только ждать. — Хочешь покажу? — во мне проснулся бес, не иначе! Потому что я протянул ладонь и тихонько погладил его по бедру. Он раздражённо отбросил руку. — Ничего не выйдет! Я знаю! Я пробовал. Сначала будет приятно, а потом больно. И всё равно ждать. — Странно. Ты уверен, что всё правильно делаешь? Я могу помочь… — Ничего странного. Всё потому что я анаэль! Я оскоплен. — Что? Он отвернулся, уже пожалел, что сболтнул лишнего, добавил еле слышно: — Небольшая операция. Чик и все. Анаэль должен быть непорочным… Осознание мучительно медленно пробивалось в мозг, настолько страшной была мысль: — Тебе яйца, что ли, отрезали? Шлёп! Прилетела оплеуха, но я даже не почувствовал боли. — Следи за своим языком, демон! Как ты смеешь… Я схватил его за плечи, притянул ближе, заглянул в льдистые глаза: — Но это же… это бесчеловечно! Он молчал. Смотрел с нечитаемым выражением на идеальном лице, и ярость в глазах таяла и превращалась во что-то другое. А моё сердце сжималось от острой жалости. От понимания. Оскоплен… Так вот почему он такой! Детский голос, отсутствие волос на лице, перекос в развитии… Ему не дали стать мужчиной. Изуродовали. Ради своих каких-то целей. Как можно так?.. Как можно так распоряжаться чьей-то судьбой! Ведь это наверняка не его решение! В голове стало тесно от нахлынувших мыслей, а сердце ныло тупой болью. Всё это, похоже, отражалось прямым текстом на моем лице. — Ты… Ты не смей меня жалеть! Не смей, слышишь! Это сделано для меня. Ради моей безопасности. Чтобы защитить. Оградить от соблазнов! Избавить от сомнений! — он уже кричал. — Мне нельзя любить! Нельзя мечтать о любви. Нельзя даже думать об этом! Любовь — это боль! Я знаю! Мне показывали. Та девушка… она так кричала! Ей было больно! А солдаты будто озверели! Превратились в чудовищ и рвали её… Это было страшно! Я не хочу так! Пусти меня! Он вывернулся из рук, отвернулся, готовый сбежать. Но я обхватил сзади острые плечи, притянул, вжал, утопил в себе, в двойных объятьях мощных рук. — Натаниэль. Эль. Маленький мой. Хороший. Это ужасно! Тебя покалечили, — он дёрнулся как от удара, но я не пустил. — Внушили, что это для твоего же блага. И показали изнасилование. Всё не так. Любовь — это нежность, забота, доверие. А секс — лишь физическое её проявление. И это тоже не про боль. Это наслаждение. — Я создан для другого. Для высшей цели, для служения. — Но почему такой ценой? — Пусти меня. Пусти! — он опять затрепыхался. — Это всё ты! Ты виноват! Пока тебя не встретил — всё было прекрасно! Я ни о чем не задумывался даже! А теперь… Не хочу больше ничего слышать! Я хочу побыть один! Отпусти меня! Отпустил. Он выскочил за дверь и заперся в своём номере. «И как ты в это всё вляпываешься?» — подал голос фамильяр. — Вот сейчас просто молчи!