Чужие влажные пальцы медленно скользнули по моей спине в сторону ягодиц, заставили вздрогнуть ярким контрастным движением по разгоряченной ложбинке и промежности. Сильнее выгнув спину, я пыталась смириться. Дышать ровно. Заглушить наигранным постаныванием рвущееся из груди сердце. Сжать пальцами простынь под собой до белых костяшек. Доставить неудобство любой части своего тела, лишь бы заглушить тошнотворный страх перед осквернением того места, до которого ранее я не допускала никого. Как в знак реальной возможности вернуться обратно в праведную жизнь. Но через минуту, возможно, тридцать секунд, ворота в рай будут закрыты и заварены. — Малышка, ты такая невинная… И только моя… Этот бас был мне противен. Вызывал урчание в желудке в желании излить из себя мешающую нормальной жизни субстанцию. Я подняла голову и напоролась взглядом в отражение в зеркале, что висело над изголовьем кровати прямо перед моим лицом. Наблюдала, как в полусвете небольшого старомодного номера тучный мужчина, с легким блеском на коже от пота, стоит позади моей выпяченной голой задницы и рассматривает открывшиеся виды. Словно искусствовед изучает подлинники Моне. Мои колени задрожали, но замерли, стоило ощутить на своей ягодице мозолистые пальцы, что схватили ее и оттянули чуть в сторону.
— А я уж подумал, что у тебя встреча с каким-то извращенцем. Это что за шмотки? Ты похожа на школьницу. Дернувшись плечом от его потянувшихся пальцев, я выдохнула через рот. Вдохнула через нос. Огляделась по сторонам в поисках выхода из ситуации и в страхе напороться еще на какое-нибудь ненавистное лицо. И оба варианта не осуществились. — Если ты считаешь эту одежду ненормальной, то подумай на счет своей распущенности, Барт. Наши взгляды метали молнии, которые добрались до местного охранника. И тот встал между мной и мужчиной, подарив несколько мгновений на побег, что я и сделала. Все тело дрожало, как осиновый лист. Встретившись со своим главным страхом лицом к лицу, я чуть было не стала виновной в паре-тройке автомобильных аварий по дороге до особняка. Но добралась до дома живой, хоть и с расшатанными нервами. Сразу же, стоило мне появиться на пороге, как передо мной встал Бичи. Видимо, решив, что мне на сегодня слишком мало впечатлений, он решил подлить масла в огонь и пригласил на разговор в свой кабинет. Я понимала, что от меня будет требоваться. Я чувствую себя тряпичной оболочкой, с миллионом швом по разрывам. Швов больше, чем живого места. Воссоздала из себя ту, которую необходимо было видеть эти дни, с непомерным усилием сдерживая внутри основную суть. Как мешок с погостом, аромат от которого уже начал расходиться все дальше, в который продолжают пихать все больше и больше содержимого. Забывая, что он может порваться и уже начал опасно трескаться. — Ну, расскажи мне о своих успехах. — Бичи сидел за своим огромным письменным столом в окружении нескольких стеллажей тяжелых книг с чистенькими блестящими корешками. Он утопал в изобилии собранных в комнату познаний, казался еще меньшим ростом, чем есть, был смешон. Мне он представлялся сейчас моральным клопом. Одно неаккуратно сказанное слово, и я уже никогда не смогу отмыться от зловония. — Вы и так все знаете. — Мне нужны подробности. Детали. Чтобы понимать суть происходящего. Неужели он, действительно, извинился перед тобой? История о качественной мелкой моторике артиста, кажется, пропиталась даже в стены особняка. Не прошло ни одного дня, чтобы кто-то или что-то нарочно не пытался напомнить мне о том прекрасном, и ужасном одновременно, инциденте. Я готова была вытерпеть все тыканья носом в свою пошлую ошибку, но не когда за загривок меня хватал работодатель. Еще и любитель быть пожестче в постели. — Да, извинился. И это было крайне мило с его стороны. В наше время слишком мало джентльменов… а он хотя бы попытался им стать, — каждое мое слово могло сейчас стать последним. Нужно было в быстром темпе обдумывать каждый звук, чтобы не напороться на каверзный вопрос, ответ на который мог оказаться последующим брошенным в меня камнем. В моем огороде уже нет для них места. — Мне тут донесли, что у вас дело дошло до поцелуев с открытыми дверьми. Кто инициатор? — Была я. Но он не был против. Даже, наверное, удивился моему порыву. Психиатр кивнул и сделал пометку в открытом блокноте. Будто я находилась у него на приеме. — И после этого сближения что-то изменилось? В глазах певца начинал плескаться теплый озорной огонь каждый раз, стоило мне попасть в поле его видимости. Неважно, насколько ему было грустно или плохо, при моем появлении на его лице начинала проскальзывать улыбка — такая, будто он всеми силами пытался сдержать ее, но получалось скверно. Майкл постоянно искал повод коснуться меня. И прикосновения эти были полны заботы, той самой, о существовании которой я даже не подозревала. Изменения были. Но они были мои. Личные. Я намеревалась оставить их только себе. — Изменилось. Он стал спокойнее. Увереннее себе. Надевает свою шляпу только при приезжих в особняк гостях. Мои слова снова очутились легким коротким очерком с рук мозгоправа. Бичи глянул мельком на наручные часы и закрыл блокнот, тут же вставая с места и всем видом показывая, что разговор окончен, и мое присутствие в его кабинете более бессмысленно. — Продолжай в том же духе. Я вот что хотел тебе сказать — будь аккуратнее и старайся скрыть свою работу максимально от чужих глаз. Особенно от сестер, их единственное развлечение в этих стенах — это следить за нашем именитым гостем и сплетничать об увиденном. Выйдя за дверь, я отчетливо услышала хруст разломавшейся собственной жизни. Мои моральные принципы выживали при самых отвратительных и грешных моментах, и лишь один краткий разговор заставил меня их предать окончательно. Позволила говорить о том, что для меня было святым, приписывая несуществующую необходимость личных признаний. Хоть они и были поверхностны, но они были. Теперь они мало того, что источили полностью свои силы, но и были погребены глубоко под землю без права на дальнейшее существование. Я пренебрегла личным ради шероховатых купюр. Раздавленная, я спустилась на первый этаж и присела в пустом огромном зале на дорогом диване, проминая своей задницей ткань в мелкий цветочек на бежевом фоне. Представила, что присутствую при очередном терапевтическом сеансе в роли душевнобольной, и что бы я могла сказать? Что я алкоголичка? Падшая женщина? Я бы сказала, что патологически пренебрегаю наличием души. Иначе просто не знаю, как обосновать свои поступки. — Ты почему одна сидишь? — знакомый мелодичный голос ласково пропел вопрос со стороны арки в зал, но я не повернула к Майклу голову. Его фальцет в лишний раз убедил меня в необходимости моих моральных терзаний. Он в очередной ворвался не в свою стезю — своей благочестивостью в абсолютную ауру дьявольщины. — Просто задумалась… — О чем? Хороший мой, если бы ты только знал, какие отвратительные вещи творятся во имя твоего будущего излечения… Каким рукам позволили в этом лечении участвовать, прикасаться к тебе… Ты бы тогда не смог даже с усилием выдавить из себя такой заботливой улыбки… Мужчина не терял смелости. Прошел в комнату и сел напротив меня на второй диван, сцепил пальцы на своих коленях. Я ощутила на своем лице любопытствующий взгляд, который умело вытягивал желание пообщаться. — О том, что нас заметили целующимися и доложили начальству. Я подняла взгляд на собеседника. На его лице с такой скоростью менялись эмоции от услышанного, что я не смогла сдержаться и в голос расхохоталась. Сам поп-Король испугался так, словно его сейчас же выведут на площадь под плети за обычный краткий поцелуй по обоюдному желанию. Нет, он не был подростком, он был сущее дитя! — Эй, перестань. Разразившись смехом и прикрыв ладонью рот, я согнулась и схватилась за живот. Мягкая подушка прилетела в мою больную голову от смущенного мужчины. Было больно смеяться. Живот разрывался от переплетения боли и радости. Смеялась над детскими эмоциями взрослого мужчины, который понятия не имел, что происходит. Который не знал, что за один только вечер мне удалось сделать вид шлюхи и настоящего предателя. Пока Майкл проявлял игривость, перед моими зажмуренными глазами вставали поочередно картинки первого опыта работы и первого поцелуя с Джексоном среди рабочего мусора в ванной. Как меня поимели и как я предала доверие певца. Как мне довелось упасть на дно и как нещадно я тянулась к свету. Я не понимала, кто я. Зачем я здесь. Есть ли в этом вообще смысл. Весь спектр моих эмоций можно было определить одним словом — сумасшествие. — Малышка, что с тобой?.. — взволнованный голос, и мужская ладонь коснулась моего плеча. Я больше не слышала своего смеха, но чувствовала мокрые дорожки из слез, которые без рыдания выпали на мои щеки. В меня вселились все существующие демоны разом, надругались над психикой, кидали меня из веселья в страх. Уставилась на мужчину. Он уже сидел передо мной на полу. Взволнованный взгляд погружал на свою глубину и я не хотела выплывать. Хотелось остаться в карем омуте и умереть там же. Как так случилось, что пути абсолютных противоположностей сошлись? И как это разорвать, если прекращать мне совершенно не хочется? — Майкл, ты даже не представляешь, что творится вокруг тебя. Это все так отвратительно… — Я знаю. Я перестала дрожать. Неужели он все знает обо мне? Почему же тогда до сих пор не выгнал?.. — Точнее, знаю, наверняка, не обо всем, но знаю о существовании ужасных вещей. Но я не могу с этим ничего поделать. Это мой крест, который приходится тащить ради возможности помогать. Мой выбор. И тебе уж точно не стоит переживать об этом, а я… справлюсь. Как и всегда. — Ты очень сильный. Знаешь об этом? Губы Майкла растянулись в улыбке. — Знаю, но от тебя мне это слышать еще приятнее. Хотелось бы быть именно для тебя таким. Нежные пальцы обеих рук коснулись моего лица, вытирая оставшуюся влагу. Этот момент заставил мое сердце обливаться кровью. Я не понимала, чем удостоилась такой высокой чести, как его внимание. Такого заботливого и ласкового. — Узнай ты правду обо мне… то это желание бы точно пропало. — Я вижу тебя настоящей, твоя роль вне этих стен уже не имеет значения. Но, если ты захочешь рассказать мне все, то я выслушаю. И не буду осуждать. — Нам осталось меньше двух недель. — Тогда мы зря теряем время на лишние сомнения, тебе так не кажется?7. Хитросплетения судьбы. Часть 1
19 марта 2021 г. в 17:14
Музыкальный автомат наигрывал знакомую джазовую мелодию, пронося ноты сквозь пару десятков посетителей бара до моих ушей. Мозжечок заметно разомлел уже на начальной стадии распития второй пинты темного эля в силу паузы в употреблении алкоголя, чему я была несказанно рада — потребовалось гораздо меньше времени для абстрагирования. Получив заветное свободное время на вечер, я тут же отправилась в свой бар. Это была моя мечта — появиться в этих стенах без необходимости подработки, а в качестве настоящего гостя. С деньгами и с планами на проведение вечера.
Не в силах остановить себя, я из раза в раз прокручивала последние пару вечеров, проведенные с Майклом. Мы были похожи на влюбленных подростков, имеющих за плечами слишком суровых родителей. Щемились по углам, украдкой позволяя себе ощупывание причинных мест сквозь ткань одежды или поцелуи. Поцелуи. Это была вообще отдельная тема. Возникало ощущение, что мы испивали из друг друга священный источник в жажде восполнения сил. Настолько сильно прирастали друг к другу. И от каждого воспоминания об его прикосновениях теплыми музыкальными пальцами или губами — между моих ног разгоралось настоящее пламя, а круговорот воображаемых картинок пытался заставить встать с места и воплотить все желания в реальность. Но я слишком мало выпила, возможно, это было бы реальным после третьей пинты.
Решив не испытывать удачу и остановившись на втором стакане, я встала из-за барной стойки. Передала несколько купюр за напитки бармену и обернулась в сторону выхода, убирая бумажник обратно в рюкзак, как мой опущенный взгляд напоролся на носы знакомых ботинок. Заметные потертости в том самом месте, как и у того самого человека, встреча с которым была последним делом. Медленно скользнув взглядом вверх, на лицо их обладателя, я застыла. Это был он. От одного только взгляда глаза в глаза я окаменела в страхе.
— Не знал, что у тебя сегодня тут смена.
Мужчина сорока лет в ковбойской старой шляпе облокотился рукой в край барной стойки, недвусмысленно меня рассматривая. Я могла сбежать. Могла развернуться и спокойно уйти, как и планировала. Или вылить ему в лицо остатки непонятного недопитого коктейля цвета хаки, что был перед девушкой рядом. Но я стояла, как каменное изваяние. Его собственнический взгляд обездвижил меня и блуждал по моему скромному темному платью с длинным рукавом с явным смехом.
— Сегодня у меня выходной, — осипла. Еле как вытащила из себя эти слова и с усилием моргнула, пытаясь выкинуть из головы образовавшиеся в ней картинки.