Тридцать один день

      Моя встреча с Богом была лишь вспышкой убитого наркотиками сознания. Мои прикосновения к Святым — импульсами по телу очередной допитой бутылки паленого виски. Ощущение безмерного счастья — игры порабощенного надеждами мозга. Мне хотелось выть, лезть на стенку, прожигать внутренности очередными ядами. Но вместо этого я просто вернулась. Туда, где было мое место.       Ежедневно я занималась самовнушением, что те недели были лишь фальшью. Что я сама себе навыдумывала их из желания хотя бы мысленно отстраниться от происходящего. Как спасательный круг. И, чтобы наверняка он сработал, — начала постигать азы всех местных дамочек легкого поведения и ночных бабочек. Это, действительно, помогало. Наркотики сами текли в мои руки, в мои объятия, в мой затуманенный болью мозг с легкой подачи некоторых клиентов, желающих быть на одной волне со мной. Я не пыталась этим волнам противиться, хватаясь за них, пока те накрывали меня мнимой поддержкой при очередном разводе колен перед мужчиной за жалкие гроши.       Рядом со мной сидел жирный придурок, от которого за версту фонило потом. Глаза слепили неоновые вспышки с танцпола. В крови уже не умещался градус, который я толкала через силу. Я чувствовала, как его влажная ладонь блуждала по моему бедру, что было обтянуто сетчатым чулком, подозревала, что непринужденный разговор перерастет в принуждение. Но было плевать — как и вчера, как и недели, как месяцы назад.       Каждый раз, стоило мне закрыть глаза — я видела уже привычные картинки. Сменяющиеся молниеносно декорации вокруг, пока я бежала по частному сектору в сторону остановки. Как, запыхавшись, я продолжала нестись на всех парах, невзирая на пересохшее горло от частого дыхания. Как легкие давило от нехватки кислорода. Как я забежала в отъезжающий автобус и взглянула в окно в ту самую сторону, где стоял автомобиль Стива. Который привез нас на место прерывания общей прямой с Джексоном.       Удивительно, как всего несколько недель могут перечеркнуть все прожитые годы, покрытые нелепостью. На задворках разума девочка в розовом платье рыдала и надеялась на возврат ушедшего счастья, которое удалось посмаковать, и по этой причине я и пускалась во все тяжкие. Норовя заглушить эти женские глупости в своей душе.       Почувствовав, что кто-то дергает за плечо, я лениво повернула голову в сторону и подняла глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на подошедшей коллеге. Та склонилась к моему уху.       — Там какой-то постоянник пришел, ждет именно тебя, — прокричала девушка, стараясь донести смысл сквозь громкие биты музыки.       Лишь кивнув, я встала с места. Поправила задравшуюся кожаную юбку с ощутимым скрипом и пошла в сторону лестницы к вип-комнатам, хватаясь пальцами за все, что попадалось на пути — весь мир расплывался и кружился под высоченными шпильками туфель, и мне приходилось искать опору во избежании возможного позора от падения.       Медленно поднявшись по узкой лестнице, что обрамляли стены, за которые я хваталась руками, мне удалось дойти до комнаты без происшествий. Толкнула дверь и зашла внутрь приглушенного красного света, сразу направилась к тумбочке, на которой покоились оставленные мной сигареты. Я ощущала взгляд на себе со стороны кровати, но мне было не интересно, кто на этот раз будет моим рабочим объектом. Лишь бы поскорее закончить.       Щелкнув зажигалкой, перекричав ей приглушенную музыку извне, я затянулась. Посильнее, почти до кашля, но позыв успешно сдержала. Кинула зажигалку на место.       — Даже нет желания поздороваться? Где твои манеры, Джесс?       Взрыв. Очередной. Этот голос я бы узнала из тысячи, из орущей толпы я заметила бы его. Поток безудержного страха разошелся вдоль тела, я не хотела поворачиваться. Представляла, что он видит перед собой. Представляла, что думает. Его присутствие подействовало лучше потока ледяной воды, алкоголь выветрился мгновенно. Сердце с усилием вырывалось.       — Я заплатил немало за эту встречу.       Закрыла глаза. Девочка внутри возликовала и разнежилась от одних только звуков его непривычно низкого голоса. Всеми силами стараясь ее заткнуть, я снова затянулась никотином, решив, что нужно посмотреть на него. Вздернув подбородок, с решимостью во взгляде, возможно, с вызовом. Но какая-то деталь моего организма заела, заржавела, и я не смогла повернуть к нему голову. Схватилась рукой за край комода, вновь ощутив круговерть вселенной и увидев ее перед глазами.       Теплые пальцы коснулись моего локтя, толчком выбивая из колеи. Отшатнувшись в сторону, мои ноги заплелись на такой высоте и я упала, держась в том же ключе, не поднимая взгляда.       Он был здесь. Он говорил со мной. Он коснулся меня. В очередной раз стена моей выдуманной выдержки рухнула с его пинка. И эти туфли… ненавидела их. Наспех расстегнув ремешки на щиколотках, я стянула неудобную обувь и откинула ее в сторону, выставляя на показ теперь еще и стертые в кровь ступни.       — Что тебе нужно?.. — мой голос был похож на мольбу всем богам разом. Не стоит лукавить — я мечтала об очередной встрече с ним, но… не раскрывая всех карт. Он снова ломал меня, с таким же нескрываемым усердием, как я когда-то пыталась поспособствовать его починке.       — А зачем мужчины приходят в эту комнату?       Его издевка ранила больнее прижатых к запястью окурков. Он не мог так поступить со мной, он не мог пойти по такой дорожке издевательств. Майкл никогда не был таким… Я впервые за несколько месяцев произнесла его имя в своей голове, и даже от звуков мыслей я всхлипнула под приходящую тошноту. И подняла глаза.       Боже, как он был прекрасен. Во всей этой нескрываемой злобе, ненависти, его глаза горели черной космической дырой, делая все его планы на мой счет априори правильными. В чем он начал убеждать и меня.       — А женушка в курсе твоих шалостей?       Под моим ответным порывом губы мужчины сжались в тонкую линию, наверняка, пресекая рвавшуюся брань, которую Майкл не любил. Игра в пинг-понг началась заново?       — Проститутки всегда спрашивают о подобном своих клиентов? — его голос стал чуть мягче.       Теперь я не могла оторвать от него взгляда. Впивалась им в лицо всемирно известного певца, который почтил своим присутствием провонявшую спермой и потом комнату. Который смотрел на сидевшую на полу девчонку с размазанной помадой, с синяками на открытых участках тела, растрепанную и готовую разреветься. Могла отдать что угодно на отсечение, что видела в его глазах жалость, ту самую жалость, которая плескалась в моем взгляде при первой встрече с ним.       — Только если он постоянник… — вышло уже без напускной уверенности. Я не воспринимала его, как клиента. Никогда. Стоило сказать подобное просто в его сторону — как язык начинал болезненно плавиться.       Джексон протянул мне руку, с выдохом отпуская из себя ярость. Я недоверчиво покосилась на его ладонь, на что он сделал очередное призывное движение пальцами, подстрекая принять его помощь. Я приняла. До ужаса сильно хотелось снова ощутить его прикосновение и, стоило мне встать, я лишь сжала его руку в своей сильнее.       Второй рукой мужчина провел по моим волосам, вытягивая из меня умоляющий взгляд под натиском нежности, как его пальцы с силой вцепились в мою прическу, грубо заставляя запрокинуть голову. Всего лишь ловушка. Я тихо шикнула.       — И какие услуги ты предоставляешь, детка?       — Смотря сколько ты заплатишь, — пытаясь сдержать свое наигранное достоинство на месте. Он скользнул взглядом по моей шее так, что я почувствовала его прикосновением. Майкл хотел меня.       — Ты ведь знаешь, что у меня с деньгами нет проблем.       — Были проблемы из-за них.       Снова задела за больное. Мои губы непроизвольно расплылись в улыбке, стоило заметить очередную порцию ненависти в чертах его лица, которые заметно заострились. Не прерывая зрительного контакта, мужчина отпустил мою руку, и я отчетливо услышала звук пряжки. Начинается. Мне дьявольски захотелось заржать в голос. Майкл потянул меня за волосы вниз, и я безропотно поддалась, какой-то своей частью даже желая этого. Я уже столько раз представляла певца на месте своих клиентов, что сложившаяся ситуация стала скорее правилом, нежели исключением. С разницей лишь в том, что теперь представлять ничего не нужно было.       Устроившись на коленях, мое лицо оказалось прямо перед его мягким членом, который даже в сонном состоянии казался мне идеальным. Есть с чем сравнить. Обхватив его пальцами, я коснулась кончиком языка головки, пробуя ее на вкус. И не удержалась, сразу же заглотив член полностью, скользя языком по всей длине, вжимаясь им. Сверху послышался неуверенный, даже удивленный, выдох, хватка на моих волосах заметно ослабла. Но я уже не смогла себя сдержать. Блуждала ртом по его достоинству с нескрываемым удовольствием, обласкивая его член в лучших своих традициях. Выпускала его изо рта, касалась лишь губами, дразня, и снова заглатывала напрягающийся орган под тихие гортанные выдохи, которые Майкл безуспешно пытался сдержать.       — Это отвратительно… — мужчина оттолкнул меня от себя, и я села на пятки. Вытерла влажные губы, прикрывая глаза под звуки застегивающегося ремня. Впервые за долгое время я искренне возжелала доставить кому-то удовольствие, но мой рабочий вид сыграл против.       — Ты же сам этого хотел… Сам поставил меня на колени, — пошло пропела, вытягивая ноги и пересаживаясь на задницу.       — Я приехал сюда… опровергнуть слова Колкауфа, а не подтвердить их… — Майкл обескураженно покачал головой и отошел в сторону зарешеченного окна за прозрачной занавеской. Тер свой лоб пальцами, мучительно раздумывая над чем-то. Или пытаясь переварить увиденное.       — Уж извини, что не оправдала твои ожидания… Задаток за комнату тебе никто не отдаст, если что, — пожала плечами. Удивляясь, как быстро смогла отпустить эту ситуацию и смотреть уже более равнодушно на профиль мужчины, грезами о котором сломала свою жизнь.       — Да что за ерунду ты несешь? Посмотри на себя, — певец резко обернулся и указал на меня ладонью. — Ты же не такая, ты же можешь добиться большего, зачем ты так опустилась?       — Я не опускалась, я на этом дне и была. Просто ты слишком невинен для таких открытий, Майкл. Твоя колокольня слишком высока, чтобы разглядеть всю правду простых обывателей. Но кое-что разглядеть ты еще можешь… — пошло заулыбавшись, я согнула ноги в коленях и развела их в стороны, заставляя юбку снова задраться и открыть на обозрение мужчины нижнее белье. Красные кружевные трусики — я надела именно их, потому что предстояла встреча с другим постоянным клиентом, который их любил. И раз деваться мне было некуда, то я решила поиграть, а не забиваться в угол под нескончаемым потоком рвавшихся слез. Если Майкл приехал поиздеваться надо мной, то ни за что не должен увидеть истинных эмоций.       Взгляд мужчины коснулся цели, и Джексон прикрыл глаза от смущения.       — Прекращай…       — Я лишь пытаюсь отработать заплаченные тобой деньги.       Майкл решительно отвернулся в заметном смятении. Встав с места, я обошла его, дерзко взяла за руку и заставила его положить ладонь между моих ног.       — Будь мужиком и возьми меня уже, наконец, самостоятельно.       — Зачем ты так…       — Ты ведь для этого приехал, да? Показать мне мое место? Так вот твое место — здесь, — я надавила на его пальцы, заставляя пробраться ими под кромку белья к самому нутру, чтобы он коснулся уже заметно намокшего лона. Зная, что он смотрит на меня, я прикрыла блаженно глаза. Всем своим телом олицетворяя безудержное желание.       Ощутив ладонь на своей шее, я открыла глаза. Майкл прижался своим лбом к моему, тяжело дыша. Над его бровями образовалась складка от мучительных терзаний, взвешивания двух решений. И через секунду он уже жадно пожирал меня поцелуем, а пальцами проник внутрь, вытягивая по всему телу дрожь волной.       Подтолкнув к кровати, Майкл отстранился и наблюдал, как я легла вглубь постели на спину и призывно развела согнутые колени. Впервые на этой постели я кого-то звала, а не звали меня.       Его глаза горели пламенем. Он взглядом обласкивал каждую открывшуюся деталь моего тела, еще никто и никогда не смотрела на меня так… жадно. Так пошло и любяще одновременно. Взяв меня за икры, он придвинул меня ближе к краю и заполз на кровать, устраиваясь между моих ног. Большая ладонь прошлась по моему оголенному животу, кружевному топу между грудей и прижалась к шее, чуть сжимая ее. За всем этим путем он внимательно наблюдал, а теперь впился взглядом в мои глаза. Скользнув коленями по его бокам, я поерзала под мужчиной от нетерпения.       — Резинка… — я потянулась в сторону прикроватной тумбочки, но мужчина перехватил мою руку и прижал ее к постели над моей головой. — Я шлюха, ты забыл? — намекнула я на свое огромное количество мужчин и возможные букеты заболеваний. Майкл лишь покачал головой.       — Уже нет. Переоденься, и уходим.       Вдавив силой в постель меня за шею и резко отпустив, сымитировав удар, Джексон встал с постели.       От шока я не сразу осознала, как безропотно начала ему подчиняться. В удушающем одиночестве, поглядывая на спину Майкла, я встала с постели. В очередной раз он меня обломал, на этот раз одаривая абсолютным чувством вины. Он мастерски мог показать мне мое истинное место одним лишь взглядом, не прибегая к оскорблениям. Пока я натягивала на себя безразмерные джинсы, толстовку и кеды, меня атаковали мысли на счет своего поведения. Насколько низко я пала перед его глазами — я боялась даже представить, не то, чтобы здраво оценить. Хотелось его прогнать из своей жизни, избежать нравоучений. Но его тихое присутствие в комнате источало настолько бешеную власть, что противиться я была не в состоянии, как школьница на ковре перед директором. Закрутив волосы в пучок, я неуверенно подошла к нему и еле заметно коснулась плеча, тут же отдернув руку. Решив, что покушаться на его личное пространство я больше не имела никакого права.       — Я… я готова.       За те несколько минут молчания Майкл выстроил качественную стену, одаривая меня лишь холодом со своей стороны. О желании или тепле не было и речи. Заставлял постичь весь размах моего предательства. Обернувшись, мужчина мазнул по мне оценивающим взглядом и кивнул, пропуская на выходе вперед себя.       В полном молчании мы доехали до местной больницы. Джексон, словно нарочно, сидел как можно дальше от меня, чуть ли не вжимался в свое окно и ни разу не повернул ко мне голову, пока мы не заехали на парковку к служебному входу. Из неприглядной двери вышла девушка в больничной форме, и только тогда Майкл подал признаки жизни и кивнул в ее сторону.       — Они за пару часов приготовят результаты, все проплачено за оперативность.       Уставившись во все глаза на певца, я упрямо закачала головой. Если я выйду из автомобиля, то — всё? Майкл спокойно уедет? Пусть он делает со мной что угодно, пусть издевается по любому велению своего сердца, но я панически не хотела его отпускать. Все и так исключительно ужасно выходит, я не могла его отпустить без нормального разговора, хоть толком и не понимала, а о чем именно мне теперь говорить с ним.       — Не пойду без тебя, — решительно заявила я потухшим голосом. Покосилась на ожидающую медсестру, поглядывающую на часы, и снова посмотрела на Майкла. Я боялась, что на этом все — на посыле меня проверяться на венерический букет, концовка с моим побегом была куда прозаичнее.       — Я буду ждать тебя в твоей квартире.       — Ты не знаешь, где я живу.       — Уже знаю.       Моя рука впилась в ручку двери, замерев в несмелости. Я столько месяцев мечтала об этой встрече и не таком ее завершении на смотровой площадке моего провала. Вытерев рукавом нос, я снова замотала головой. Сильные ладони обняли мое лицо, заставляя остановить плутающий в панике взгляд на глазах певца. Он сжалился надо мной.       — Обещаю, я буду тебя ждать, — его вкрадчивый мелодичный голос задел те самые струны в моей душе, о наличии которых я узнала только при знакомстве с ним. Я млела в его руках и не могла не поверить всему, что он говорит.       Неохотно кивнув и будучи на свободе, вне власти его прикосновений, я достала из кармашка своего застиранного рюкзака ключи и вложила их ему в ладонь. Это была единственная связка, как оберег врученная в руки мужчины. Если он наврал, то я просто не смогу попасть домой. Эгоистично понадеялась на его благоразумие.       — Чтобы не сломали мне дверь.       Кинув вымученную улыбку, я вышла из машины и подошла к медсестре, заметно взбешенной из-за долгого ожидания. И зашла на служебную лестницу лишь после того, как автомобиль Майкла скрылся за поворотом.       Эти пара часов тянулись нескончаемо долго. Сдав анализы и мазки, я сидела в пустом фойе у стойки информации, постоянно косясь на часы. Стрелки которых, словно заразившись злорадством окружавших меня со всех сторон медсестер, нарочно стали двигаться медленнее положенного.       Я была уверена, что приду в пустую квартиру. Возможно, увижу на столе увесистый пакет с кругленькой суммой наличных. Осознавала, что Майклу все происходящее претит, оно ему не нужно, как и любой мужчина с покалеченным эго — он мог просто хотеть удостовериться в отвратительных обвинениях, которыми меня окатил с головы до пят его лечащий врач. Чтобы убедиться, что жирная точка в этой истории была необходима, и мучиться догадками и надеждами абсолютно бессмысленно.       Полностью накрутив себя и смирившись с мыслью, что меня никто в захолустной квартирке не ждет, я получила немногочисленные лекарства и справку о своих не особо серьезных болезнях. Села на автобус, немного всплакнула под лицезрение сменяющихся картинок ночного города за окном, и безо всякой уверенности зашла в подъезд дома, что проходил по социальной программе. Попечение государства говорило само за себя — провонявшие мочой подъезды, миниатюрные квартирки с облезлыми обоями в потухший мелкий цветочек, отсутствие кипятка по ночам и постоянные перебои с электричеством. Зато я могла себе позволить жить здесь в одиночестве.       Если Майкл и планировал дождаться меня, то один только подъезд его мог спугнуть и не дать дойти даже до нужного пролета. Усмехнувшись этим мыслям, я остановилась у выбеленной входной двери в свое жилище, сильнее сжимая с хрустом в ладони небольшой пакет с пачками лекарств. Взялась за ручку и потянула дверь на себя — та была открыта. Включила свет, натыкаясь взглядом на побитый обеденный стол и снова сломалась. На поверхности лежал толстый конверт и рядом мои ключи. Джексон не ждал меня, снова заставив весь мой мир разрушиться.       Ноги подкосились и я осела по поверхности двери на пол, притягивая к себе колени и утыкаясь в них лбом. Выдуманное спокойствие лопнуло пузырем, извергая из себя поток искрометной боли.       Майкл был тем мужчиной, который знал «как», знал «зачем», но редко понимал «почему». Я сидела на холодном рваном линолеуме и тоже не понимала. Почему он снова появился? Почему так скоропостижно исчез? Возможно, его и не было вовсе, просто пропитанный зловонием мозг решил в очередной раз поглумиться…       В ладони оставалось тепло присутствия его руки. Губы источали огонь, который он разжег в поцелуе, я чувствовала его пальцы под своим бельем настолько реально, что вера в его отсутствие просто не имела права на существование. Я была той еще сукой по жизни, возможно, кто-то сверху решил поставить меня на место певца… Все нутро расплавлялось под интенсивными ритмичными вспышками отчаяния, с каждым толчком совести моя ненависть на себя выливалась размытыми порциями, хотелось в клочья разорвать свой скальп, под которым рождались настолько опрометчивые идеи… Я запустила пальцы в свои волосы, с силой сжимая их у корней, нарочно пытаясь этой физической болью заменить душевную, тихо взвыв.       — Малышка… — этот шепот дошел до меня откуда-то извне. Очередная попытка растолочь в мелкую крошу все выбитые из меня осколки, мозг издевался надо мной. Я снова спрятала лицо в своих коленях, боясь посмотреть перед собой и не увидеть Майкла. — Посмотри на меня… — разум не отступал от своего решения и продолжал меня разрушать галлюцинациями через чур ласкового любимого голоса. Я замотала головой, решительно не поднимая ее. Не открывая глаза. — Посмотри, ну же… — ладонь забралась между моей щекой и коленом, схватила за подбородок и силой заставила поднять лицо. Это, действительно, был он. Резко дернувшись к нему, я тут же попала в мягкие крепкие объятия, уткнулась носом в его рубашку, набирая полные легкие аромата детского крема, которым он всегда пах. Сжимала пальцами гладкую ткань на его груди, под убаюкивающие движения его ладони на моих волосах.       — Я думала, ты ушел, — моя догадка растворилась где-то между сплетениями нитей ткани его черной рубашки.       — Я же обещал тебе.       Собравшись с силами, я подняла голову и попалась в карий омут его через чур взволнованного взгляда. Он скользил по моему лицу своими прекрасными глазами, словно видел впервые. Словно боялся и не знал, что делать с моим состоянием дальше, страшился оставлять меня в своих объятиях и страшился отпустить. Искал во мне ответ, как поступить.       — Какая же ты глупая… Моя маленькая глупая девочка, — я следила за движениями его губ, пока он тихо произносил это. Проследила, как он облизнулся, словно двумя этими фразами высушил уста до уровня Сахары. Он манил меня к себе для поцелуя, сам того не ведая, и не понимая, как от такой близости каждый нерв в моем теле ожидал прикосновений. Я хотела, чтобы он касался меня везде и сразу, хотела слиться с ним воедино и навсегда остаться в этих дешевых стенах, оставить его лишь себе. Он как был единственным, кто так смотрел на меня, так им и остался спустя все эти месяцы.       Но это лишь мечты. Я начала осознавать это, когда взгляд коснулся воротничка явно дорогой рубашки, рядом с которым пестрил выстиранным тошнотворно-зеленым цветом рукав моей толстовки, что я по-тихому забрала несколько недель назад у клиента. Наши два мира могут соприкоснуться лишь на пару мгновений.       Отстранившись от мужчины и наспех вытерев ладонями лицо, размазывая тушь еще сильнее, я достала из пакета справку и всучила ее в руки Майклу. Он удивленно отсел от меня, не ожидая такой быстрой смены настроения.       — Ничего серьезного, пару недель полечусь и дальше в бой.       Пробежавшись глазами по написанным строчкам, Джексон поймал меня за руку, когда я встала в намерении сбежать в ванную.       — Какой бой? Я пришел вытащить тебя, а не обновить обертку, — не отпуская моей руки, певец встал следом. Отложил справку на стол., наши взгляды встретились в немой битве. Еще немного, и от возникших искр разгорится весь жилой комплекс.       — Приперся в мою жизнь на белом коне и думаешь, что раз — и все наладил? Это так не работает.       — Тогда расскажи мне, как? Как это работает? Что мне сделать, чтобы ты перестала заниматься всем этим? — прорычал Майкл так, что я инстинктивно от него попятилась, но он рывком за руку вернул меня обратно на место. Даже ближе. Позволяя ощутить всю порцию исходившего ядерного гнева.       Тут не помочь какой-то определенной суммой. Не помочь даже сменой места жительства. К уничтожению такого стиля жизни нужно идти постепенно, очень долго. Менять привычки, менять окружение, менять свое мышление, в конце концов... Мне удалось его поменять лишь в те злополучные три недели под крылом Джексона, но его не будет со мной рядом. Его ребяческая попытка помочь всем и вся пала крахом на пункте с моим именем. До Майкла все было проще... привычнее. Приземленнее. Понятнее. Он сломал все, к чему прикоснулся в моей жизни.       Я подошла к нему вплотную, оскалившись.       — Отмотай время назад и избавь меня от встречи с тобой, — выплюнула ему прямо в лицо и выдернула руку из хватки, пока он шокировано смотрел на меня, не ожидая подобного.       Не успела я дойти до двери в ванную, как он снова резко схватил меня за плечо, разворачивая к себе рывком, и сжал пальцами мой подбородок. Вжимал пальцы в мои щеки до ощутимой боли в деснах. Вдавил затылком в стену, настолько тяжело дыша, словно пробежал сотню этажей на одном дыхании. В его глазах заплясали хоровод бесы, подстрекая дьявола взять певца на свое попечение. И он взял.       — Я открыл тебе все тайны. Я доверил тебе свои мысли, которые не мог доверить даже самому себе. А ты пережевала меня и выплюнула. Просто выполняла свою работу. Так ведь? Просто работа? Просто очередной клиент, хоть и дорогостоящий? — я не принимала его помощи, и его это убедило в известных ему опасениях. Из него вырывались слова практически плевками, он бороздил мои глаза своими в нещадных поисках ответов, но я просто испугалась. Вжалась в стену, впервые испугавшись Майкла, не подозревая о подобных чертах его характера. Или я просто наступила каблуком на его самое сокровенное.       И Джексон был прав. Он был лишь моей работой. Я могла получить за него гонорар, но отказалась по личным причинам. Все слова и объяснения встали комом в горле, соревновались между собой — кто быстрее встанет из темени под свет, так старались быть первыми, что застряли друг с другом в проходе. Я не смогла вымолвить ни слова.       — Черт бы тебя побрал, скажи хоть слово! — он не сильно дернул рукой, припечатывая меня затылком обратно к стене. Его брови болезненно свелись домиком, еле заметно задрожали, гнев сменился на мольбу. — Не молчи… Что же ты творишь со мной… — он покачал головой и ослабил хватку, теперь еле касаясь моего лица. Прильнул своим лбом к моему и прикрыл глаза, наверняка не понимая причин моего молчания и морально погибая под тягостными размышлениями..       Я несмело прикоснулась к его губам раз. Два. В третий раз я вовлекла его в медленный, глубокий поцелуй, обвивая руками за шею и притягивая ближе к себе. Он обнял в ответ, вжимая в себя сильнее мое тело, вытягивая шумный выдох через нос и заставляя оторваться.       — Ты не был моим клиентом, — прошептала я в его губы, который были готовы в любой момент снова прижаться к моим. — Ты был моим спасением. Я обещаю, что стану лучше, исправлю свою жизнь… Пожалуйста, уходи.       Мужчина уставился на меня в абсолютном непонимании. Я не могла продолжить эту сладкую пытку, пока справка, лежащая на столе, кричала о своем наличии с положительными результатами. Я не могла снова дать повод мужчине остаться рядом со мной, потому что не имела на него никаких прав. Он женат, он поп-икона, идол, мировая супер-звезда. А я… я просто девчонка, которая была слишком падкая на деньги в силу их отсутствия.       — Уйти?.. — мужчина болезненно свел брови, в безумстве разглядывая меня в поиске опровержения. На что я лишь покачала головой и закусила на мгновение свою губу с силой, так, чтобы острая боль высушила поток рвавшихся слез.       — Тебе не место здесь, ты знаешь это. Наш месяц закончился.       — Но, Джесс, мы ведь можем…       — Не можем. И ты сам прекрасно это знаешь… — в примирительном жесте я положила ладони на его грудь, утвердительно кивнув. Больше не могла посмотреть ему в глаза, осознавая, что одного взгляда в них хватит для отрицания наличия благоразумия. — Я пойду в ванную, смою с себя весь этот рабочий смрад, а ты… я буду в душе долго.       Намекнув, что просто не хочу присутствовать при его уходе, я сразу же выполнила свои обещания и спряталась за дверью, включив воду для видимости. А через пол часа вышла, найдя на столе все тот же увесистый конверт, несколько чеков на пожизненное содержание моей матери и рекомендательные письма для поступления от Колкауфа и главврача психиатрической лечебницы Чартер-Найтингейл.