Почему?

До Чрева оставалось буквально рукой подать - огромный корабль уже виднелся в полный свой колоссальный рост в каких-то жалких сотнях метрах от лодки. Огромные волны раскачивали деревянное суденышко туда-сюда, то и дело норовя перевернуть его, сбросив бедных, промокших до последней нитки путников в холодное бушующее море. Тучи, нависшие над всем видимым миром так же, будто бы пытались попасть на Чрево - грозовые облака, подбираясь все ближе к кораблю, начали медленно крутиться вокруг него, образуя огромную мрачную воронку над ним, сверкая неприятно-бледными молниями где-то вдалеке и гремя громом. Лодочник, еще раз устало вздохнув, потер друг о дружку холодные руки в кожаных, отяжелевших от воды, перчатках. Его взгляд медленно прошелся по всей громадине Чрева, нависавшей над миром, словно какой-то колосс из древних мифов. Грустно сжав губы, мужчина вновь взял в руки весла, пока его взгляд, устав рассматривать корабль, не упал на мальчишку, мирно спящего, укутавшегося в потрепанный серый шарф. "Да уж, спит как младенец", - мужчина удивленно ухмыльнулся - Моно не разбудили ни звуки шторма, ни волны, не раз с огромной силой бросавшие лодку в морские пучины, ни ледяные капли воды. "Устал, наверное", - Лодочник печально улыбнулся, всматриваясь в душу паренька. Она, как и предполагал он, была совершенно пустой: усталость выпила из парня все соки, оставив его одного в собственных снах. Невольный грустный смешок вырвался из груди мужчины: "Он ведь даже и не поймет, где оказался. Был со мной, на лодке, а оказался в какой-то тюрьме." Апатия вновь захватила Лодочника. Изможденное, серое лицо ребенка, мирно спящего перед ним, буквально разрывало его сердце на части, заставляя ненавидеть себя за то, что делает. Правда, как бы эта ненависть ни была сильна, остановиться мужчина не мог: знал, что за этим могут последовать разве что вечные пытки Тени и, если повезет, медленная мучительная смерть. От одной только этой мысли его передернуло - в его воспоминаниях сразу, словно бритвой полоснув сердце, возникнула та ужасная картина: Башня, лишь недавно отстроенная, крики истязаемых тут и там людей, стоны обезумевших рабов Тени и она сама. Черная, слегка подрагивающая, словно дымка над кипятком, бесшумно двигалась по мокрому от крови полу, с легкой, насмешливо-дружеской улыбкой на лице. Женщина рядом с ним - высокая старушка в белой льняной рубашке и черном платье до колен, держащемся на неестественно огромном ремне. Она тихо посмеивалась. Безумные, вымученные смешки, вперемешку с кашлем и всхлипами - все, что осталось от некогда вычурной интеллигентки - учительницы в школе, что находилась недалеко от дома самого Лодочника. Сознание давно покинуло бедняжку. В ее голове уже не было мыслей: лишь беспорядочные осколки желаний и кошмарные, мерзкие образы. Тень, проходящая мимо них, расплылась в неестественно теплой улыбке. Бледно-черным облаком она подплыла к ним, шепча что-то на ухо женщине. Та вскрикнула, а после, вдруг упав на пол, все продолжала смеяться и плакать. Черный силуэт возвышался над ней, протягивая к растянувшемуся на полу телу тонкие еле заметные нити. Звуки вскоре стихли. Женщина, последний раз тяжело вздохнув, медленно и рвано встала с пола. Ее лицо озаряла слабая, немного глупая улыбка. Взгляд был ледяным, руки, слегка подрагивая, скрестились за спиной. Ее удаляющиеся шаги практически не были слышны за звуками агонии оставшихся в Башне людей. Лодочник, шипел от боли, раздиравшей его тело, и плакал от видений, раздиравших душу. Лодочник сглотнул. Нет уж, лучше уж совершать мерзкие поступки, чем жить так. Его руки вновь взялись за весла, безвольно болтающиеся в бушующих водах. Их скромное судно вновь бесшумно двинулось вперед, навстречу огромной стальной скале. Где-то там, в глубинах Чрева, сейчас бродил Роджер - длиннорукий слепой сторож-уборщик, готовый по первому же зову забрать новую жертву Лодочника с собой. Несколько минут мужчина, отчаянно стараясь думать лишь о веслах в своих руках, провел, слушая лишь грохот волн и шум дождя, постепенно ослабевавшего с каждой минутой. Сознание под гнетом рутины медленно освобождалось от тяжелых мыслей. Вздохнув, Лодочник всмотрелся вдаль - Сторож уже ждал его на небольшой платформе, укрытой под стальным навесом. Из-под его злобной ухмылки виднелись желтоватые, кое-где выпавшие или разбитые зубы. В своей непропорционально длинной руке он держал клетку. -Привет, Роджер, - тихо проговорил Лодочник, приблизившись к нему через несколько минут. Монстр лишь тихо просипел что-то, протягивая свободную руку к мирно спящему ребенку. Мужчина еще раз посмотрел на Моно. Лицо ребенка было спокойным и светлым, испачканным в городской грязи. Бледные губы слегка подрагивали, будто бы пытаясь улыбнуться. Лодочник, поникнув, сглотнул. Протянул руки к мальчику. "Прости меня", - он не посмел произнести это вслух - не хотел разбудить Моно, да и Роджеру это не надо было слышать. Коснувшись мокрыми перчатками крохотного тела ребенка, медленно поднял его и передал Сторожу. Тот, пролепетав что-то нечленораздельное, бесцеремонно бросил ребенка в клетку. Через несколько секунд, когда длиннорукая фигура в шляпе сокроется в коридорах корабля, Лодочник не услышит ни крика, ни вообще какого-либо звука. Он, медленно перебравшись на Чрево и с трудом вытащив свою старую лодку из воды, посмотрел на серое небо. Тучи все так же кружили над судном, обрушивая на мир тысячи капель дождя. Где-то вдалеке прогудел корабль - гости наконец-то прибыли. Вскоре вновь начнется суматоха: толстяки будут набивать свое брюхо, бездумно пожирая все, что не приколочено, после чего умрут, и все начнется заново. "Теперь можно и отдохнуть", - Лодочник, стараясь не думать об очередном брошенном им на смерть ребенке, медленным шагом направился в свою комнатушку, где он отсиживался несколько дней, перед тем как вновь отправиться на охоту.

***

Шестая, слегка подрагивая, осторожно шла по узкому трапу. Солнце над головой обнимало ее теплыми лучами, а где-то под ногами бурлило синевато-зеленое море. На лазурном небе не было видно ни единого облачка: оно было чистым и совершенно пустынным, украшенным лишь большим огненно-желтым кругом. Жители, мерно шагая по деревянной дощечке, тяжело дышали, сипя и похрапывая, сжимая в своих огромных руках черные чемоданы, шляпы или какие-то странные маски. Шестая, оглядывая все вокруг, тепло улыбнулась - мир вокруг наконец-то перестал давить на нее, делясь с ней таким нужным сейчас теплом и спокойствием. Легкий ветерок слегка трепал ее волосы - девочка сняла капюшон, как только поняла, что дождь закончился. Медленными шагами она двигалась ко входу на Чрево - огромное судно горделиво возвышалось, словно скала, над паромом, перевозившим сюда каждый год многих гостей. Тень, стоявшая у окна и наблюдавшая за идущей девочкой, что-то сказала женщине рядом и исчезла - вскоре здесь появится еще одна важная персона, и к ее приходу надо было основательно подготовиться. Хозяйка, как только завывания ветра в коридорах притихли, вздохнула и прикрыла глаза. В голове десятками кружили мысли, не давая женщине возможности сосредоточиться на какой-то одной. Своей бледной ручкой она провела по черным волосам, вспоминая слова своей подруги. "Ты многое сделала для меня, - мягкий, нежный голос окутывал уши, заставляя забыть о тех ужасах, что творились в Бледном Городе ее руками, - и за это я должна отблагодарить тебя. На многие годы ненависти к себе обрекла тебя именно я, - в словах Тени проскользнула печаль и разочарование, словно ей действительно было жаль, - но теперь... - повисло недолгое молчание. "Мой Господин разрешил мне вернуть тебе твое лицо, - тихим, практически шепчущим голосом она, говоря буквально на ухо своей подруге, все сильнее успокаивала Хозяйку, медленно умаляя ее гнев, презрение и страх перед Тенью, - ты будешь свободна от бремени Чрева и сможешь наслаждаться собственной красотой вечно. Нужно лишь помочь мне подготовить одну девочку тебе на замену..." Женщина судорожно вздохнула. Ее руки тряслись от волнения и предвкушения скорой свободы. Быстрым шагом, стуча каблуками по деревянным половицам, она вышла в коридор. Выдохнула. Успокоилась. И, как всегда тихо и грациозно, отправилась встречать вновь прибывших гостей.