Интервью с Королем

Тишину ночного леса нарушают лишь треск костра и размеренное дыхание спящих. День выдался адским: мы почти загнали Ласточку, но в последний момент ей все-таки удалось ускользнуть. Снова. Мысли о том, что теперь все – в который раз (!) – придется начинать сначала, гонят прочь любой сон. Шорох. Приподнявшись на локте, стараюсь определить источник звука. Повторное явление не заставляет себя ждать – гремит крышка походного котелка. Зверь? Похоже на то, ибо никто другой в здравом уме не вздумает сунуться в лагерь Aen Elle. Бесшумно поднявшись, иду проверить, в чем дело. D’yaebl, часовые совсем от рук отбились. Куда смотрят Карантир с Имлерихом?! Всыплю всем. Пламя костра дает достаточно света, чтобы разобраться в происходящем. Возле импровизированной кухни вертится что-то мелкое и, кажется, вполне разумное. По крайней мере знает, как снять крышку с котелка, а котелок с огня. В один прыжок оказавшись рядом, сбиваю нарушителя с ног. Руку с мечом останавливает жалобный писк, пара слов на родном языке. Диалект Aen Seidhe, но все-таки. Схватив за шиворот, поворачиваю добычу на свет. Так и есть. Мелкий чумазый эльфенок. Худющий до ужаса, просто скелет. Но скелет с характером. Рвется прочь, скалится, даже пытается цапнуть. Гаденыш. Кулак разжимается. Катись. Срывается с места, но далеко не убегает – прячется за ближайшим деревом. Выглядывает затравленным волчонком. Косится на котелок. – Есть хочешь? Молчит, но с места не двигается. Смотрит во все глаза, готовый в любой момент скрыться в лесу. Глупый. Будто бы у тебя есть шанс против гончих. – Ладно, иди сюда, – убираю меч в ножны. – Иди, иди. Вижу, что голодный. ... Тишину ночного леса нарушают лишь треск костра и жадное чавканье найденыша. Остается лишь гадать, как давно мелкий нормально ел в последний раз. На мой призыв подойти не ответил, судя по всему, горький опыт научил не доверять незнакомцам. Особенно с оружием. Демонстративно оставив котелок на видном месте, вернулся к себе. Не прошло и пары минут, как вновь загремела крышка – голод победил страх. Историю мальца угадать нетрудно: сирота погрома. В ближайшем будущем умрет от истощения, холода или чьего-нибудь клинка. Прирежут, как собаку. В лучшем случае. Чавканье, кстати, прекратилось. Сбежал? Вряд ли. Скорее всего, свернулся калачиком где-нибудь у костра. Хочу проверить догадку. Возвращаюсь. Так и есть. Однако, несмотря на жаркий огонь, мальчишку бьет мелкая дрожь. Еще бы. Одежка вовсе не по сезону, если грязные дырявые тряпки можно вообще так назвать. Дернув за пряжку, сбрасываю на него плащ. Бессознательно вцепившись в теплую ткань, детеныш тянет покрывало на себя, кутается теплее. Черты лица расслабляются, а на губах возникает подобие улыбки. Впервые за долгое время, готов поспорить. Неожиданно для себя наклоняюсь, чтобы погладить ребенка по голове. – Завтра посмотрим, что с тобой делать, – понижаю голос, дабы не разбудить. – А пока – спи.