Интервью с Королем

Его войско оказалось первым, кого Всадники при встрече не пустили в расход. Завидев с холма дым походных костров, стойки с оружием и купола палаток, стройными рядами уходившие за горизонт, Эредин сделал знак попридержать коней. Но отнюдь не численное превосходство неизвестной армии удержало Короля Охоты от мгновенной атаки – окинув наметанным взглядом гудящий лагерь, эльф отметил про себя его чистоту, чёткую структуру и дисциплину, свидетельствовавшие об искусстве и авторитете здешнего командующего. А Глас умел уважать достойных. Спустившись в долину, Elle без труда определили командирскую палатку по гордо развивавшемуся стягу и, игнорируя попытки часовых вмешаться, тут же нанесли гостевой визит. Он сидел на каком-то подобии трона, одетый в странные просторные одежды, а на голове его золотом отливал венок из лавра – здешний символ власти. Мужчина оказался удивлён, но не испуган и, знаком удержав охрану, поднялся во весь рост – во властном взоре его читался гнев, а также вопрос о причине дерзкого вторжения. Забавно. Местные dh´oine вообще отличались от привычных: взглядом, осанкой, манерой держаться. В то время как их убогие собратья обычно разбегались, едва завидев в небе призрачную кавалькаду, эти смотрели прямо, даже не думая отводить взгляд. Выпустив в знак добрый намерений рукоять меча, Эредин произнёс несколько общих фраз, естественно собеседником не понятных, но дружественный тон незамеченным не остался. Рассматривая пришельцев, мужчина в свою очередь отметил роскошные доспехи, первоклассную муштру и непререкаемую иерархию небольшого отряда, что подтолкнуло к мысли о значимом положении в обществе и высоком уровне культуры. А он умел уважать достойных. После того, как первое напряжение успешно сгладилось, так и не вылившись в смертоубийственный конфликт, возникла проблема не менее значительная: понимание. Местные dh´oine изъяснялись на каком-то непонятном наречии, совершенно не походившем на то, что эльфы краем уха слышали во время набегов или же после – от рабов. – Карантир. Верно истолковав желание лидера, чародей произнёс несколько слов, в одно мгновение сгладивших все языковые трудности: эльфы и люди продолжали говорить на разных языках, но благодаря магическому вмешательству без труда понимали собеседника. А послушать было что. Оказалось, местный владыка весьма талантлив, и его завоевательная политика позволила объединить под одним стягом немало новых земель. Не то, чтобы Глас нуждался в советах, но никогда не гнушался годными идеями, так что не прошло и получаса, как оба правителя отпустили подчинённых, а сами склонились над военными картами, проведя остаток вечера за обсуждением военных маневров, тактик и стратегий. Однако отнюдь не рабочие вопросы нашли в душе эльфа живейший отклик – вечером их пригласили на особое развлечение, в ходе которого рабы сражались на смерть на глазах у беснующейся публики. Вокруг так называемой Арены плотным амфитеатром располагались зрительских ряды, но желающих собралось столько, что многим пришлось стоять прямо в проходах. Никто не жаловался, ведь действо того стоило. Расположившись на возвышении подле «нового знакомого», эльф наслаждался вином и фруктами в предвкушении начала действа. Оба правителя с удобством полулежали на мягких кушетках, и стоило лишь протянуть руку, как расторопный слуга тут же подносил желаемое со столика рядом. Второй же застыл позади, мерно размахивая чем-то наподобие громадного веера, создававшего приятный ветерок – вечер и впрямь выдался жаркий. Несколько девушек-пленниц чувственно танцевали на пятачке впереди, скрашивая господину и его гостю минуты ожидания, когда звук трубы возвестил об открытии клеток – представление началось. Наблюдая за тем, как поединок сменяется поединком, а dh´oine в бешеном порыве едва не перегрызают друг другу глотки, Глас чувствовал, как в жилах вскипает азарт, угрожая выплеснуться через край. Вокруг вовсю делались ставки на победителя, и эльф не удержался от участия, выбрав, как ему показалось, наиболее перспективного гладиатора. Ловко орудуя мечом, тот сумел выстоять не только против других бойцов, но и справился со стаей взбесившихся собак, а также несколькими хищными зверями. Движения его отдавали плавностью и грацией, а скорость реакции позволяла вовремя уходить из-под смертоносных лезвий и острых клацающих клыков. В каждом его движении, в каждом пируэте чувствовался профессионализм, достигаемый лишь многолетними тренировками, муштрой и… талантом. Время летело незаметно, пока на ногах не остались лишь двое – страсти перед решающим поединком накалялись, ведь местный правитель поставил на противника, так что Глас отставил кубок и даже приподнялся на локте, стремясь не упустить ни малейшей детали. Второй dh´oine вооружился чем-то наподобие рыбачьего трезубца, а на предплечье другой руки намотал сеть. Покружив немного, бойцы обменялись «проверочными» выпадами, а затем уже сошлись вплотную, обрушивая друг на друга серии ударов. В то время, как «свой» полагался на умение фехтовальщика, соперник его шёл от обратного, стараясь подловить между базовыми фигурами, сбить с ритма. Тщетно – только запутался сам. Улучив момент, «свой» прицельным ударом меча отправил оружие неприятеля по широкой дуге, свободной рукой направляя под ноги уже порядком размотавшуюся сеть. Оступившись, тот рухнул на колени, мгновение спустя ощутив на горле холод стали. Трибуны взорвались оглушительным ревом, сотни рук принялись хлопать в едином ритме, а все взоры обратились к Гласу – ожидалось, что эльф на правах хозяина-победителя решит теперь участь побежденного. Согласно местной традиции, смотрящий вверх большой палец даровал жизнь, а указывавший вниз – смерть. Эредин не спешил. Вытянул руку вперед и, расположив кулак горизонтально, нарочно растягивал удовольствие, доводя публику практически до исступления. – Надо бы у себя такое устроить, – мелькнуло в голове, а губы сложились в усмешку. – Бодрит. И действительно. Кровь его кипела, будто бы по венам струился жидкий металл, а излюбленное ощущение абсолютной власти било в голову сильнее самого крепкого вина. Туманило рассудок и сводило с ума. Сейчас он держал в руках не одну жизнь, нет. Он повелевал всеми.