Кадмейская Победа | Cadmean Victory Remastered

На потолке Большого зала клубились грозовые тучи. Молния сверкнула над тем местом, где сидел Гарри; её раскаты прокатились по всему залу, как волны по темному морю. Он поставил свою книгу между Роном и тарелкой с тостами, жуя кусочки, попутно переворачивая страницы. Это будет интересный день. Кубок Огня весело горел в дальнем конце зала. Голубое пламя мерцало в уголках глаз Гарри, отражаясь на внутренней стороне его очков. — Десять сиклей на то, что Анджелина будет чемпионом, — пробормотал Симус. Дин бросил на Анджелину настороженный взгляд. — Это наверняка будет Диггори или этот наглый ревенкловец. Рон проглотил огромный кусок бекона. — Он тебе не заплатит. Симус все еще должен мне за пари с домовыми эльфами. — Не напоминай мне, — вздрогнул Дин. — И потише, пока Гермиона не вспомнила. Она сегодня пыталась продать нам значки. Давай не будем напоминать ей про это? Гарри оторвался от книги. — Значки? — Ага, — нахмурился Симус. — Это твоя чертова вина. Та чушь, которую ты ей скормил о домовых эльфах в Хогвартсе, заставила её отправиться на поиски кухни. Теперь она основала группу по защите прав магических существ. — Я просто хотел остановить её попытки насильно накормить меня. — Ну, это сработало, но мы все платим за это высокую цену, — сказал Дин. Гарри пожал плечами. — Она даже не пыталась мне его продать. — Да ты постоянно где-то пропадаешь, приятель, — проворчал Рон. — Мы живем в опасной обстановке, правда. — Да, еще один отказ, и она поймет, что мы с ней не согласны, — сказал Дин. Симус усмехнулся. — Или еще хуже, мы можем закончить так же, как Невилл. Гарри поднял бровь. — Гермиона уже продала ему около десяти значков, но он все время их теряет. Она думает, что он делает это нарочно, и стала приставать к нему, чтобы он носил их каждый раз, когда она его видит. — Уж лучше он, чем мы, — сказал Дин. — Лучше он, чем мы. — Верно, — Рон посмотрел через стол туда, где густые волосы Гермионы торчали из учебника. — Она накричала на Лаванду, когда та отказалась носить значок, потому что он не подошёл к блеску её губ. Симус рассмеялся. — Лучший отказ. Гермиона была просто в бешенстве от того, что блеск для губ имеет такое же значение, как и ее антирабовладельческое движение. — Кто-то должен рассказать ей о разнице между содержанием домашних эльфов и наличием рабов, — проворчал Рон. — Это уже выходит далеко за рамки шутки. Все повернулись и посмотрели на Гарри. — Я и сам толком не знаю, — сказал он. — А вы не пробовали оставлять книги об этом возле неё? Она увидит их, прочтёт и, может быть, остановится. Как только она узнает немного больше, она поймёт, что ошибается, и пойдёт дальше. Гермиона терпеть не может ошибаться, она откажется. — Это хорошая идея, приятель, — сказал Симус. — Хитрость. И в библиотеку тоже стоит сходить. Рон бросил долгий взгляд на Кубок. — Как ты думаете, сегодня объявят победителей? — Дамблдор обещал, — ответил Дин. Гарри уткнулся носом в потрепанную древнюю книгу Салазара по заклинаниям, перелистывая страницы неразборчивого, размазанного текста, пока не нашел читаемый раздел. Вызывание воды. Наверное, пригодится. Он взял Кубок Рона и ткнул в него кончиком палочки. — Aguamenti. Капля воды стекала на дно Кубка. Все достаточно просто. Просто нужно попрактиковаться. Гарри переворачивал следующий комок заляпанных желчью страниц, пока не нашел еще один разборчивый абзац. Щит основанный на сильном намерении, адаптированный от основного шестигранного отклонения в более практичную защиту. Как таковой он может быть пробит только заклинаниями, наложенными с более сильным намерением. Лучший пример — смертельное проклятие, обладающее таким мощным уровнем намерения, что от него нельзя защититься. Жаль, что от этой книги почти ничего не осталось. Он покосился на потрепанную обложку, но не нашел ни названия, ни автора. Он внимательно изучил несколько разборчивых страниц, жуя тост и отрабатывая движения палочки для ошеломляющего заклинания. Странное покалывание поползло вниз по затылку и вдоль позвоночника. Гарри сосредоточился на книге, но это ощущение не проходило. Он поднял глаза. Каждая пара глаз в Большом зале смотрела на него. У него из живота вывалилось дно. Я пропустил что-то важное. У него упало сердце. Что обычно означает, что что-то пошло неожиданно, ужасно неправильно. — Интересная книга, Гарри? — спросил профессор Дамблдор стоящий возле Кубка Огня. Гарри кивнул. По комнате прокатился смешок. Внутренности Гарри скрутились в клубок. Что, черт возьми, происходит? Дамблдор указал на маленькую дверь в конце коридора. — Ты не мог бы присоединиться к остальным, Гарри? Наверное, ничего не может быть хуже, чем то ощущение, когда на тебя пялится весь зал. Гарри поднялся со своего места. Лица его друзей смотрели вверх по всему столу, искаженные гримасами и хмурыми взглядами. Сжатые губы, мрачные взгляды и бормотание оскорблений следовали за ним по коридору. Дамблдор скомкал в пальцах обгорелый кусок пергамента. Гарри замер на полушаге. Его кровь превратилась в лед. О, это ведь не всерьез происходит, не так ли? Он повернулся к Дамблдору, но строгое выражение лица директора остановило его. Я даже не хотел наблюдать за турниром, не говоря уже о том, чтобы принять участие в нём. Гарри холодно уставился на Кубок и прошествовал в прихожую. Там, прислонившись к стене, сидели Седрик Диггори и сереброволосая француженка. Виктор Крам расхаживал по комнате, как тигр в клетке. — В чем дело, Гарри? — спросил Диггори. — Они хотят, чтобы мы вернулись? Гарри моргнул. Какого черта я здесь делаю, если он чемпион? Он выдавил из себя намек на улыбку. Симус должен Дину десять сиклей. — Это беспрецедентно, — прогремел громкий голос. В комнату вошел Людо Бэгмен. — Четвертый чемпион. — Он будет участвовать в турнире? — седовласая девушка задрала нос кверху. — Vraiment [Это правда]? — Он должен, — раздался из угла комнаты сухой, усталый голос мистера Крауча. — Если он бросил свое имя в Кубок, то он подписал магический контракт. Конечно, так оно и есть. Гарри стиснул зубы и закипел. Каждый год. И так каждый год. Я бы даже не удивился. Он вздохнул. — А что, если я не вписывал своё имя и всё равно оказался здесь? — Вы хотите сказать, что не вписывали свое имя, мистер Поттер? — Дамблдор вышел на середину комнаты в сопровождении профессора Макгонагалл, Грюма и Снейпа. — Я этого не делал, сэр. Я могу с полной уверенностью сказать, что не делал этого сознательно и не заставлял другого студента делать это. — Он лжет, — сказала француженка. — Как ещё могло вылететь его имя? — она тряхнула волосами и вздернула подбородок. — Это действительно кажется маловероятным, Гарри, — сказал Дамблдор. Гарри пожал плечами: тогда все равно. В любом случае я оказался в дерьме. — Нам нужен дополнительный чемпион, — потребовала громадная директриса Шармбатона. — У Хогвартса не может быть два, когда у нас только по одиному. — У Хогвартса есть только один чемпион, — сказал Гарри. — Седрик бросил своё имя в кубок, и его выбрали. Он представитель школы. Диггори нахмурился. — Вы должны участвовать, — сказал мистер Крауч. — Иначе вы потеряете свою магию. — Я знаю, — нахмурился Гарри. — Но мне вовсе не обязательно быть представителем Хогвартса. Я приду и приму участие, но я не заработаю никаких дополнительных очков для Хогвартса, я даже не хотел участвовать в турнире. — Если ты этого хочешь, Гарри, — огонек исчез из глаз профессора Дамблдора. Это ты виноват, старик! Твоя возрастная линия должна была остановить подобные вещи. Но так же, как и в прошлом году, и оба года назад, именно я застрял в центре всей этой чёртовой неразберихи! — Это приемлемо? — спросил Мистер Крауч у других чемпионов. — Он все равно не заработает никаких очков, — сказала французская ведьма. Крам и Седрик кивнули. — Значит, решено, — воскликнул Бэгмен. — Мы прибудем перед церемонии проверки палочек. Остальные чемпионы гуськом прошли мимо Гарри. Чемпионка Шармбатона сердито посмотрела на него сквозь вуаль серебристых волос. Думаю, я ей не понравился. — Останься здесь, пожалуйста, Гарри, — сказал Дамблдор. Профессор Макгонагалл резко захлопнула дверь. Снейп усмехнулся. Волшебный глаз профессора Муди остановился на точке прямо между ушами Гарри. — Я не ожидал этого от тебя, мой мальчик, — покачал головой профессор Дамблдор. — Не стану притворяться, что понимаю, почему ты это сделал, но теперь ты должен принять участие, и ты в очень невыгодном положении. Задания предназначалась для студентов шестого и седьмого курсов, а не четвертого. — Я не вписывал свое имя. — Понятно, — пробормотал Дамблдор. Бред. Гарри подавился холодной яростью. Что я должен сделать, чтобы мне поверили? Тот, кто внёс моё имя в этот дурацкий турнир, пожалеет об этом. Он повернулся и рывком распахнул дверь, направляясь за угол в гостинную факультета. Шепот и язвительные комментарии преследовали его, слизеринцы и хаффлпаффцы активней всех показывали своё презрение. По крайней мере, мои друзья поверят мне, как только я скажу им. Когда он вошел в гостинную Гриффиндора, там воцарилась абсолютная тишина. — Я не могу поверить в это, Гарри, — Рон вскочил со своего места. — Ты же сказал, что не будешь вписывать свое имя! Ты же обещал, что будешь смотреть вместе с нами! Горячие, злые глаза смотрели со всех сторон комнаты. — Ты мог бы хотя бы рассказать нам, как тебе это удалось, чтобы у нас тоже был шанс, — выплюнул Симус. — Твое слово ничего не значит, не так ли? Они отвернулись, когда он открыл рот, чтобы заговорить. Гермиона отвернулась и сложила руки на груди. Маленький кусочек льда в груди Гарри сжался, в тиски. Они мне не верят? Он повернулся к троице охотников. — Девочки, вы ведь мне верите? — Ты же сказал, что не собираешься участвовать, — огрызнулась Анжелина. — Но ведь твоё имя вылетело из кубка, не так ли? Гарри вгляделся в море холодных лиц. — Так вот как это бывает, — он сжал руки в кулаки. Он развернулся и ринулся к Тайной комнате, прежде чем какое-либо слово из шара холодной ярости в его груди выскользнуло на язык. Салазар был прав. Мне следовало бы завести друзей получше. Он промаршировал сквозь туалет Миртл, спустился по лестнице, выхватил из рукава волшебную палочку и пустил в ход все известные ему заклинания массового поражения. Красные, пурпурные и белые лучи засвистели в воздухе. Змеиные статуи разлетелись вдребезги, рассыпав по комнате пыль и острые каменные осколки. Острый кусок камня прочертил кровавую линию на его щеке, и горячая капля крови потекла по подбородку и шее. — Почему? — он швырнул магию в непроницаемую шкуру василиска. — Но почему? Почему? Почему? — Гарри прислонился к стене и принялся колотить кулаком по каменным осколкам и пыли, пока боль не поглотила его ярость, — Долбанные, проклятые идиоты, — он выковырял из ладони осколки камня и отбросил их прочь, размазав кровь по своей одежде. Ледяной ком в его груди растаял, превратившись в онемевшую пустоту. — Им следовало бы знать меня лучше. Когда это мне хотелось участвовать в этом ёбаном турнире? Гарри одним взмахом волшебной палочки восстановил повреждения, нанесенные стенам, стер кровь с одежды и прошел в кабинет. — А что ты там делал? — спросил его Салазар. — Выпускал пар. Брови Салазара сошлись на переносице. — И что же случилось? — Я стал чемпионом Хогвартса в Турнире Трёх Волшебников. Я даже не бросал своё имя в кубок, но никто меня не слушает, не говоря уже о том, чтобы поверить мне. Гриффиндорцы и друзья, конечно, не верят. — Я верю, — ответил Салазар. — Что говорить о моих друзьях, если единственный, кто мне доверяет — это портрет тысячелетней давности? — спросил Гарри. — Годрик и Хельга будут очень разочарованы. Расскажите мне о турнире. — Там есть задания. Их вроде три. Есть чемпион от трёх школ Хогвартса, Дурмстранга и Шармбатона, ну и я.  — А это опасно? — Его отменили, потому что в прошлый раз все чемпионы умерли. — Значит, что-то стоящее победы, — сказал Салазар. — Я соревнуюсь с гораздо более старшими учениками, лучшими в своих школах. — Ты мой наследник. Ты вундеркинд в трансфигурации, искусен в дуэлях, и ты сам по себе силен. Ты можешь победить. Ты победишь. — А зачем мне вообще выигрывать? — спросил Гарри. — Это чертовски глупая идея. Давайте засунем детей в смертельную ловушку и посмотрим, что из этого выйдет. — Шляпа чуть не отправила тебя в Слизерин, да? — Ну да. — Тогда используй часть своих амбиций, которые, должно быть, таятся в тебе, и докажи, что ты лучше всех. Заставь замолчать своих завистников и бывших друзей, выиграв этот чёртов турнир, — губы Салазара скривились. — Потом они вернутся к тебе целой толпой, я тебе это гарантирую. — А что, если я не захочу их вернуть? — Тогда найди себе лучших союзников, — палочка Салазара выпустила струю зеленых и серебряных искр. — Ты хотел быть сильнее. Добейся этого. Победа в этом турнире докажет, что ты действительно стал лучше. Гарри сомневался, что ему удастся пережить много неприятных ссор. Я уже был на волосок от смерти. — Что мне делать? — спросил он. — Как я могу победить? — Хитрость. Они будут недооценивать тебя и сосредотачиваться на друг друге. Не обращай внимания на свою гордость и используй их против них самих. Змей нападает из укрытия, — Салазар погладил змею, обвившуюся вокруг его плеч. — Соверши ритуалы. Первый представляет собой больший риск, если ты выполняешь его до совершеннолетия, но польза от него будет намного больше из-за этого. Второй — практически без риска. Эти ритуалы были обычной практикой в мое время, все, кроме ритуала перехода. Это будет стимулировать твоё тело, чтобы улучшить тебя быстрее, хотя это очень упрощенное объяснение. Ни то, ни другое не принесет тебе невероятной силы, но они помогут сократить разрыв между тобой и другими. Том Риддл извлек из них большую пользу, впоследствии сам сделал ещё много шагов вперед. Гарри нахмурился, глядя на картину. — И посмотри, что случилось с Томом Риддлом. Скорее чудовище, чем человек. — Намерение — это самая важная часть магии, — сказал Салазар. — Нет такой вещи, как свет или тьма, есть только намерение. Тебе это может не нравиться, но Альбус Дамблдор знаменит и вызывает восхищение не потому что он действует из лучших побуждений. Он знаменит и вызывает восхищение, потому что намеревался совершить великие дела и был достаточно силен, чтобы их совершить. Да, черт возьми, мне это не нравится! Гарри стиснул зубы и попытался найти ответ. Но он прав. Дамблдор, вероятно, мог бы сделать все, что сделал Риддл, но он просто не хочет. Он глубоко вздохнул. — Хорошо. Я это сделаю. Салазар кивнул. — Человек, который не боится сделать то, что ему не нравится, всегда пойдет дальше того, кто затыкает уши и отказывается слушать. Слабые следы ног отмечали ступени, ведущую туда, где, по словам Салазара, хранились книги о ритуалах. Ступни были слишком большими для Джинни, примерно такого же размера, как и у Гарри. По стопам Риддла… в прямом смысле. Гарри стер следы ногой. — Первые две книги, — сказал Салазар. — Они не очень сложные, просто опасны, если ты делаешь что-то не так. Гарри бросил две потрепанные книги на покрытый пылью экземпляр «Тайн Наитемнейших Искусств» и спустился по лестнице. Снопы пергамента торчали из страниц большого черного тома. Домашнее задание Тома Риддла, без сомнения. Он взял книги и повернулся к картине. — Какие шансы, что я допущу ошибку? — Со мной — никаких. А теперь отнеси меня в комнату. Ты же не будешь рисовать руны по всему моему прекрасному кабинету. Гарри вздохнул. Ненавижу носить эту картину. Кто бы ни наложил на него антилевитационные чары, это был садист высшего порядка. Вероятно, это был сам Салазар. — Используй заклинание Flagrat, — Салазар набросал в воздухе кончиком палочки руны зеленым огнём. — Вот так. Лучше всего, чтобы в ритуале не было задействовано ничего, кроме твоей собственной магии. Гарри постучал кончиком палочки по ладони и уставился на зеленое пламя в потрескавшейся краске. Flagrat только что вызвал огонь. Интересно, смогу ли я изменить цвет? Он представил себе пурпурное пламя и взмахнул палочкой. Из палочки появилось пламя индигового цвета. Гарри ухмыльнулся. — Что не так с зелёным цветом? — Салазар скрестил руки на груди. — Зеленый — самый лучший цвет. — Я предпочитаю фиолетовый, — Гарри выписывал руны из книги на полу, пока не оказался внутри семиконечной звезды и треугольника фиолетовых рун. — Неправильно, — Салазар ткнул палочкой в последние руны. — Нарисуй эту ещё раз, — он склонил голову набок. — На самом деле, руны в первой части, у твоей левой ноги, тоже должны быть более похожи на книжную версию. Гарри перевел взгляд с одного на другого. Они не могли быть ещё более идентичными, но лучше их переделаю. Ну и ладно. На всякий случай. — Несколько капель крови в каждой точке звезды и треугольнике, — сказал Салазар. — Если бы ты был каким-нибудь посредственным волшебником, а не моим потомком, нам пришлось бы быть осторожными и делать это по отдельности или даже использовать треугольник вместо звезды. Гарри провел кончиком палочки по ладони, рассекая кожу. Тонкая красная полоска поднялась вверх и попала в его сложенную чашечкой ладонь. Он позволил нескольким каплям упасть на каждую из точек. — И что теперь будет? — После того, как встанешь точно в центре, — Салазар указал палочкой на середину звезды. Его змея повторила это движение своим хвостом. — Тогда направь немного магии. Ритуал поможет тебе легче достичь контроля своей магии, когда ты будешь колдовать, а также немного увеличит твою силу. Гарри сложил руки на груди. Салазар вздохнул. — Прекрасно. Я все упрощу. Думай о своей магии как о пузыре. Когда ты рождаешься, у тебя есть крошечный пузырь, но, как и у всех волшебных существ, у тебя есть способность поглощать магию, а затем использовать её каким-либо образом. По мере того как ты растешь, пузырь становится больше, принимая в себя магию. Ты можешь заставить пузырь увеличиться, напрягая его в годы полового созревания, но это рискованно, поскольку слишком большое напряжение и стресс могут исказить то, как ты используешь магию, и даже лишить тебя контроля над ней. Этот ритуал, используя ограниченную метафору, которая не требует большого изучения, чтобы понять, изменяет консистенцию пузыря. Ты будешь легче впускать и выпускать магию, что делает заклинания более эффективными, снижает риск перенапряжения и, в качестве бонуса, позволяет тебе стать немного сильнее. — А если что-то пойдет не так? — Твои руны совершенны, так что, если тебя не прервут, ничего не случится. — Что будет со мной, если меня прервут? — Твой пузырь слишком сильно изменится и сделает что-то очень плохое. Это практически невозможно. Я проверил твои руны. — А другой ритуал? Там есть какие-нибудь неприятные сюрпризы? — Если ты нарисуешь треугольник неправильно или неравномерно, эффект может быть ограничен только определенными частями твоего тела или определенными аспектами улучшения. Ты мог бы просто переделать его, чтобы исправить положение. Гарри поправил очки. — Это поможет мне восстановить зрение? — Нет, — Салазар покачал головой. — Это подталкивает твоё тело наилучшим образом использовать то, что ему дано, но это не повлияет ни на какие ранее существовавшие проблемы с твоей анатомией. Скорее всего, это даст тебе тело спортивного, четырнадцатилетнего подростка и, возможно, ускорит половое созревание. Гарри нахмурился. — Мне ведь не обязательно быть голым, правда? Здесь внизу очень холодно. По-моему, мы прямо под озером. Змея зарылась головой в одеяние Салазара. — Только очень точный и продвинутый ритуал может быть затронут такой одеждой, как на тебе. К счастью для нас обоих, эти двое не являются ни тем, ни другим. Но тебе, наверное, стоит оставить свою палочку снаружи, на всякий случай. Гарри положил свою палочку из остролиста и пера феникса за край рунической звезды. — Пожалуй, мне лучше начать. Я не поверну назад. Он увидел, как руны начали светиться, и выпрямился. Пути к отступлению больше нет.