Спасая Мир Теней

- Где мы, Доктор, ты знаешь? - Сенсоры ТАРДИС не работают. Это что-то новенькое, и я решил, что мне не поздоровится, если я отправлюсь посмотреть, пока ты спишь. Клара гордо улыбнулась: очнувшись, Доктор первым делом побежал к ней, позабыв о приключениях, ждущих за порогом. Что ж, ради этого стоило потерпеть пару сотен лет. Вдруг Доктор подскочил, резко, словно чёртик из табакерки, и насупил суровые брови, превратившись буквально в воплощение подозрительности. - Клара, ты слышишь это? Она прислушалась, скорее с интересом, чем с тревогой, уже предчувствуя их новую совместную заварушку. Но, казалось, ничто не нарушало тишину в ТАРДИС. - Кто-то плачет, - продолжил Доктор, не дождавшись ответа. “Вот значит, какой глухой я была до Ворона - досадно” - подумала Клара, тут же, впрочем, посмеявшись над собственным умозаключением. Они прошли по меньшей мере четверть мили, петляя по однообразным коридорам машины времени, прежде, чем, почти у самого входа в комнату управления, нашли то, что искали: - А вот и источник шума, - Повелитель Времени выступил вперёд, воинственно сжимая в руке отвёртку. - Не будь идиотом! Это всего лишь девочка, - в самом деле, перед ними, вжавшись в стену, сидела в облаке пышных юбок девчонка лет шестнадцати с глазами, полными слёз. Дрожащим голосом она взмолилась: - Мсье, прошу, не убивайте меня! Право, я... я не хотела нарушить покой вашего жилища - мне лишь нужна была помощь. - Боже мой, он совсем не собирается тебя убивать! Как тебя зовут? - Клара опустилась на корточки и мягко положила незнакомке руку на плечо. И добавила уже далеко не так радушно, обращаясь к Доктору, - Видишь, до чего ты доводишь людей, без конца размахивая отвёрткой! - Моё имя Белль Барбо, - овладевая собой, проговорила Белль. - Я Клара, это - Доктор. Теперь мы знакомы, и тебе нас совсем не нужно бояться. - Да, тебе нас бояться незачем - это правда. Но вот можем ли мы то же самое сказать про тебя? Расскажи-ка нам, как ты сюда попала? - наконец, подал голос Доктор, внимательно разглядывая потенциальную угрозу сквозь стёкла звуковых очков. - Двери открылись, и я вошла, мсье. Я не желаю вам зла. Я просто ищу помощи, и мне отчего-то показалось, что здесь мне могут помочь. Но блуждая по этим заколдованным коридорам целые часы, я тысячу раз прокляла свою опрометчивость. - ТАРДИС сама тебя впустила? - Доктор явно заинтересовался, - Тогда она, очевидно, не считает тебя угрозой. Но раз так, зачем ей водить тебя кругами? - Мне кажется, - вставила Клара, - она просто хотела дать нам немного времени, чтобы побыть наедине. - Прости Белль, это из-за нас ты тут заплутала. - Не из-за нас, - возмутился гостеприимный хозяин, с лёгкой, показной досадой - а из-за того, что вошла без приглашения! *** Они пили чай в комнате управления, и Клара, впервые за бесконечно долгое время по-настоящему наслаждаясь его вкусом, слушала историю Белль. И что-то в этой истории доставляло ей смутное беспокойство. Она не могла точно сказать, слушает ли Доктор: он ходил из угла в угол, как механический солдатик, измеряя ТАРДИС шагами негнущихся длинных ног, постоянно посматривал на мониторы и определённо думал о чём-то своём. А история, между тем, была захватывающая, даже мелодраматичная. Белль - дочь обедневшего купца добровольно стала пленницей какого-то загадочного существа, живущего в неприступном замке посреди тёмного леса, чтобы её отцу не пришлось делать этого. - А что сделал твой отец этому существу? Почему оно захотело пленить его? - спросила Клара, чувствуя, что и без того знает ответ. - Папенька сорвал розу в его саду, - девушка горестно склонила голову, - Я его попросила. И оно рассвирепело. Ведь папенька нашёл в его замке надёжный приют, вдоволь еды и мягкую постель. И тут Клару, наконец, осенило: - Чудовище решило, что твой отец украл розу, отплатив ему чёрной неблагодарностью за спасение... - Именно, - Белль удивлённо посмотрела на свою слушательницу, - но как вы поняли? - Я... У меня такое чувство, что я хорошо знаю твоё чудовище, - “Тоже мне, учительница литературы - не могла догадаться раньше!”. - Почему вы сказали “моё” Чудовище? - Ну, вы, полагаю, скоро стали друзьями? - Клара доверительно улыбнулась, пытаясь понять, сочиняет Белль на ходу или верит в то, что говорит. - О, вы правы, - Белль засмеялась и самым непринуждённым, самым естественным движением заправила за ухо выбившийся из высокой причёски русый локон. На щёки её лёг прелестный румянец. “Ну нет, - решила мисс Освальд, - шестнадцатилетняя девчонка не может так искусно притворяться, что ей кто-то нравится. Особенно такая, как она: из глуши и, судя по платью и речи, из восемнадцатого века”. - Вы правы, - продолжила та, - мы с ним хорошие друзья. В первый же вечер он объявил, что я могу считать себя хозяйкой в его замке. И попросил - только представьте! - попросил разрешения делить со мной вечернюю трапезу. Он всегда был со мной ужасно добр, показывал самые прекрасные уголки своих владений и прекрасную библиотеку и сказал, что всё это моё. Мне, разумеется, ничего от него было не нужно. Но он был таким забавным... я хочу сказать, он был так горд, показывая мне всё это, что я не могла ему перечить. - Он умеет рассмешить тебя? - прошептала Клара, поглядывая через плечо, туда где раздражённо тыкал по случайным кнопкам её седовласый чудак. - Всегда. Когда мы встретились, он едва ли мог вести светскую беседу дольше пяти минут. Но это было вовсе не от глупости, он боялся, что я его засмею. И, кроме того, наверное, считал, что я не смогу понять его. Ведь он провёл целую вечность в замке, полном чудес человеческого разума и сердца, и столько знает. - Звучит очень знакомо, дорогая. Так что же случилось дальше? - Он подарил мне зеркало, которое показывает всё, что я ни пожелаю. И я часто смотрела, как живут мои домашние: видела, как мои сёстры выходили замуж, как братья отправлялись на войну. И могла веселиться и печалиться, будто вместе с ними. Но однажды я увидела, что мой отец сильно захворал, и некому было ему помочь. - И Чудовище позволило тебе уйти? - Да. Но он умолял вернуться через неделю, сказал, что умрёт без меня, и подарил мне кольцо, с помощью которого я могла бы вернуться. А я... я... о, нет! Я больше не могу! - и Белль разрыдалась горько и безутешно. - А ты задержалась? - спросила Клара, обнимая её, - Тише: в этом нет твоей вины... наверняка нет. - А кто же в этом повинен?! Я дала обещание и нарушила его. А теперь он умирает - я видела во сне. И я никак не могу воротиться. Моё кольцо исчезло, как сквозь землю провалилось. “Этого не было в сказке!” - с тревогой подумала Клара и спросила: - Ты только не сочти за грубость, но не могли ли твои сёстры спрятать кольцо? - Я дивлюсь вашей проницательности, мадмуазель Освальд! Я и сама так сначала подумала, но они божатся, что не брали моего кольца и даже не видели его - и уж этому я охотно верю. Я никому его не показывала. Мадмуазель, мне очень нужно скорее добраться до замка. Ваш друг ведь волшебник - может он мне помочь? *** - Клара, мы не станем ей помогать! Не станем вмешиваться! - яростно шептал Доктор, и его шёпот почти сливался с шипением хроногенераторов в машинном отделении, где они сидели. - С каких пор ты сменил девиз? - Клара метнула на него иронический взгляд. - С тех пор, как на борту ТАРДИС появилось существо, которое я не могу просканировать, как бы ни пытался. - Так вот почему ты нацепил эти свои очки. - Ну, ты сама мне велела не размахивать отвёрткой, - пожал плечами непокорный Повелитель Времени. - Ты очень милый, тебе никогда не говорили? - Чего только не говорили, и хоть я обычно не слушаю, но абсолютно точно уверен: такого никогда. - Так что же получается: Белль как бы не существует? И места, где мы очутились, раз ТАРДИС не может его распознать? - Похоже на то. И это странно, потому что ТАРДИС - одна из самых сложных подпрограмм, созданных монахами. В любую другую симуляцию она должна была бы отлично встроиться. Она должна быть как рыба в воде - большая синяя рыба, собирающая данные о той системе, в которую нас загрузили. - А знаешь, что ещё странно? - “Кроме того, что мы теперь не удивляемся тому, что всё вокруг - симуляция”, - добавила она про себя, - Ты не слушал, конечно, но её история - это один-в-один... - “Красавица и Чудовище”, - закончил за неё Доктор, - Клара Освальд, мой слух в десятки раз тоньше человеческого! Неужели, ты думала, я оставлю тебя поболтать на едине с неизвестной потенциально опасной формой жизни... или программой? - Мне очень приятно, что ты заботишься обо мне, Доктор. Но, если ты не забыл, у меня было достаточно приключений без бравых защитников, - она улыбнулась, но улыбка тут же потухла, когда она увидела выражение боли и сожаления в старых глазах друга. - Прости меня, прости, Доктор. Я не хотела. - О, Клара, моя Клара, это я должен... “Если он сейчас скажет “просить прощения”, я ему врежу. Или себе” - решила Клара и поспешила перебить его. - Что мы будем делать? Мы не можем её оставить без помощи: она уверена, что живая и уверена, что у неё беда. Она ничем не отличается от нас несколько часов назад. Если уж мы никак не могли помочь ненастоящей Земле, давай поможем ненастоящей Красавице из ненастоящей сказки. Пожалуйста, Доктор. Чего нам бояться? *** В ясный предзакатный час, когда розы в саду Чудовища смыкали свои лепестки, и вечерняя роса ложилась на зелёные кусты и поросшие мхом садовые скульптуры, в одной из комнат самой высокой башни старого замка зажёгся яркий свет, подобный свету первой вечерней звезды. Это Белль и Клара засветили все лампы, что только смогли достать, чтобы подступающие сумерки не помешали их счастливым хлопотам. Прежде, чем солнце опустится за темнеющий на западе лес, Белль должна стать женой Чудовища, иначе всё вокруг навсегда канет в небытие. Белль сидела перед зеркалом и собственное лицо казалось ей незнакомым. Она видела пунцовый румянец щёк, лихорадочный блеск влажных странно больших глаз, часто вздымающуюся над корсажем грудь. Видела, как ловкие маленькие пальцы Клары вплетают в волосы прелестные алые цветы. - Это, должно быть, сон, - прошептала она. - Что ты говоришь? - переспросила Клара, всматриваясь в глубины зеркала своими чёрными проницательными глазами. - Мне страшно, мадемуазель... - вдруг неожиданно для самой себя призналась прекрасная невеста и тут же осознала, что ей нужно поделиться с кем-то своими страхами и в последние часы девичества. Круглое живое лицо мадемуазель Клары разом стало всё - озабоченность и сострадание. - Бояться перед собственной свадьбой - нормально. - Вы были замужем? - Раз или два... - Клара коротко усмехнулась. - Не уверенна, что это считается... Мой тебе совет: окажешься в космическом казино Винвоччи - не играй с ними даже в “Орла и решку”. Если бы я вовремя не улизнула, до сих пор разбиралась бы с брачными юристами Пятой Империи. Белль недоумённо воззрилась на наперсницу. - Прости, я отвлеклась, - продолжила та. - По-настоящему, я никогда не была замужем и не была ничьей невестой. Но я знаю, как трудно бывает пуститься в первое настоящее приключение. Особенно не одной. Особенно с тем, кто тебе на самом деле дорог. - Мьсе Доктор - тот с кем вы делите приключения? - О, он и есть приключение! Мы много лет путешествовали вдвоём. И поверь мне: во всей большой старой Вселенной не было тех, кто боялся друг за друга больше, чем мы. И тех, кто веселился больше, чем мы. - А вы никогда не думали, что совершаете ошибку? Что ваше предназначение в чём-то другом? - Бывало и такое: я уходила, потому что он был невозможным, просто невыносимым; а потом возвращалась, потому что и сама не лучше. Мы расставались, потому что думали, что должны, что мы подвели друг друга, и расставались не однажды... Но в этом была наша главная ошибка. - Я не совсем вас понимаю, мадемуазель... - Скажи, - глаза Клары сверкали отблесками десятков свечей и каким-то загадочным, идущим, казалось, из самой её бессмертной души внутренним светом, - вы, ты и твоё Чудовище, похожи: вы смотрите на мир одинаково; одинаково понимаете счастье и горе, смех и печаль; хотите одного и того же? Белль крепко зажмурилась, наморщив нос - она всегда так делала, когда ей нужно было подумать о чём-то серьёзном, и тут же ответила, словно обрубив все сомнения на корню: - Порой мне трудно бывает понять, где заканчиваются желания моего сердца и начинаются его желания. Порой мне бывает страшно от того, как хорошо он знает меня, как ясно я вижу, кто он такой, - по щекам Белль одна за другой покатились маленькие хрустальные слезинки. - Мне страшно, потому что никто не говорил мне, что можно любить так, как любим мы. Иногда мне представляется, что всё было бы проще, если бы я вышла замуж за человека простого, больше, чем я привязанного к нашей бренной земле. Я уверенна, что любила бы и его... Но эта любовь слишком велика для меня. Что, если я не справлюсь с ней? Что, если предам его доверие? - Всякое может случиться, но знаешь, - мадемуазель Клара, необычайно бледная в своём прекрасном, расшитом красными розами платье стояла напротив высокого стрельчатого окна, освещённая первыми закатными лучами, напоминала призрачное, исчезающее видение. И Белль показалось, что слова, которые она сейчас услышит, непременно решат всю её судьбу. - Знаешь, переживёт предательство, простит всё. Знаешь, как велика Вселенная? Знаешь, как редко в ней можно встретить человека, который будет с тобой одним целым, которому ты всегда можешь довериться, которому никогда не солжёшь, потому что он - это ты? - Полагаю, почти никогда, - в горле у Белль стоял тяжёлый ком. Силясь вздохнуть полной грудью, она подошла к Кларе, встала с ней рядом, плечом к плечу и посмотрела вниз на свой собственный (теперь она это знала)древний, запущенный, дикий,но чудесный сад. Там внизу, у наскоро сооружённой венчальной арки, старик-волшебник, опустившись на корточки, ощупывал траву, взвешивал на ладони камушки и даже, кажется, пробовал их на зуб. Жених Белль, устрашая своим видом уток, бродил вокруг маленького пруда, и она знала всё, о чём он думал. И больше всего на свете желала развеять его тревоги. - Держись за это, - сказала Клара, словно прочитав её мысли, и улыбнулась. - Это больше, чем любовь, больше дружбы. - Мы с ним никогда не расстанемся? - Даже не надейся!