Viridian: The Green Guide

      Изуку вел себя тихо и Инко терпеть не могла то, что не знала, нормально ли это для него, или нет. Ее Изуку, которого она помнила с тех времен, когда он был еще совсем малышом, до того, как ему поставили диагноз и все пошло наперекосяк, всегда говорил. Он все время рассуждал о чем-то, чаще всего о героях, у него была та искорка в глазах, которую Инко просто обожала, но за последние несколько лет все изменилось. Все происходило настолько постепенно, что она даже и не заметила, но оглядываясь назад, стало очевидно, что он стал говорить не так много. Теперь вместо того, чтобы не замолкать на протяжении нескольких часов, еле успевая вздохнуть, он проговорит пару минут, а потом захлопнет рот руками, извиняясь, что раздражает ее. И вместо этой искорки…       Инко никогда больше не хотела видеть его настолько же опустошенным, как в тот день, когда она забирала его со школы со сломанной рукой.       Уход оттуда помог… немного. В онлайн школе он просто расцвел, сметая все задания, будто они ничто, и, иногда, даже говорил о них, не замолкая сразу же. Его новый друг тоже помог. Инко, на самом деле, еще не встречалась с Каминари, но надеялась, что Изуку станет достаточно уверенным и скоро приведет его к ним домой. Да и сейчас Инко знала о причуде этого мальчика, наверное, столько же, сколько и он сам!       Причуды, как она заметила, были чуть ли не единственной вещью, способной вытащить Изуку из своего панциря, из-за чего и было так больно видеть его сегодня таким тихим. Обычно, такая, связанная с причудами задача его бы просто заворожила, но сегодня он давал только короткие ответы, а когда она задала ему вопросы, он не начинал бормотать ни разу. Она ненавидела это.       Изуку снова потянул за рукава своей новой толстовки. Все то короткое время, после того как Инко вытащила его из комнаты, он все время игрался либо с рукавами, либо с шнурками, и в любой другой день она бы просто похихикала и сфотографировала бы то, как Изуку укутался в нее. Ладно, ей все еще хотелось так сделать, но для Изуку эта толстовка была успокаивающей, да и у нее будет еще много возможностей дополнить свою галерею. Однако, ей действительно было интересно, почему, если Изуку специально заказал эту толстовку, то не взял нужный размер. Он буквально тонул в ней, будто тот, кто ее делал, думал, что Изуку на пару лет старше. Но благодаря этому ему было легче спрятаться, что, кажется, было именно тем, что ему сейчас было необходимо, так что Инко решила не расспрашивать. Она радовалась, что Изуку нашел хоть что-то, что заставляло его чувствовать себя лучше, даже если это просто толстовка. Если бы он просто доверял ей достаточно, чтобы сказать, что не так…       Инко помотала головой и обернула коробку с печеньем ленточкой. Уйдет немало времени, чтобы вернуть Изуку доверие к взрослым после того, через что он прошел в школе, и силой заставлять его открыться ничего хорошего не принесет, особенно, учитывая то, что она так и не смогла убедить Изуку конкретно рассказать о том, как к нему относились учителя. Лучшее, что она могла сделать ― дать ему возможность самому прийти к ней. И почему быть родителем так сложно?       Инко выдавила небольшую улыбку и повернулась к Изуку:       ― Готов идти?       Изуку тихо кивнул и поднялся. Инко с удивлением поняла, что он собирался снять толстовку и поспешила его остановить:       ― Почему бы тебе ее не оставить? На улице довольно прохладно. Это же геройский мерч, верно? Нет ничего такого в том, чтобы его носить, даже если Сотриголова не такой популярный.       Изуку странно на нее посмотрел и пожал плечами, но толстовку все же оставил, что Инко посчитала победой. Она была без понятия, почему он захотел снять ее перед выходом, но она не собиралась позволять ему оставить дома единственное утешение, которое, кажется, помогало ему пройти… через что бы он ни проходил.       На поезде они ехали в тишине. Изуку смотрел в окно и не давал глазам слишком долго останавливаться на высоких зданиях. Он понимал, что Мама делала. Она пыталась вытащить его из дома, хотя это было последним, чего ему сейчас хотелось. В конце концов, может, если он больше не выйдет из дома, он не сможет еще кого-то случайно убить.       Интересно, а у Кохаку есть семья? Должна быть, верно? Каминари говорил, что она на пару лет старше него, если Изуку правильно помнил, но она все равно была все еще подростком. У нее так же были родители, друзья, одноклассники. Будут ли они по ней скучать? Или они сказали бы, что она ушла еще до того, как погибла, потому что Королева Пчел находилась в ее теле так долго? Есть ли вообще разница? Смогут ли они вообще простить…       Изуку быстро прервал эту мысль. Он не заслуживал чьего-либо прощения, особенно не от семьи человека, который погиб из-за него. Нет смысла мечтать о том, чего невозможно получить. Он усвоил этот урок тяжелым путем, после того как хотел стать героем больше десяти лет.       Мама проверила телефон перед тем, как вывести их с поезда и Изуку застыл на месте, как только они вышли со станции, и он рассмотрел полицейскую ленту и конусы у здания неподалеку. При свете дня закусочная выглядела по-другому.       ― Хмм, ― Мама остановилась и посмотрела на место преступления. ― Интересно, что там произошло.       Изуку сглотнул и заставил себя пожать плечами и идти дальше. Она, вероятно, хотела затянуть его в разговор, как и весь день до этого, но Изуку сегодня даже новости не открывал. Не то чтобы он не знал, что произошло, но… на самом деле он и сам не знал, почему настолько тихий сегодня. Обычно, он куда лучше притворялся, но сегодня во всем будто не было смысла. Конечно, он может притвориться счастливым, но он впервые за долгое время был счастлив по-настоящему, и это, по всей видимости, нарушило какой-то вселенский баланс, так что, зачем вообще пытаться?       Очень скоро они дошли до места назначения. Это не был большой дом, ни в коем случае, но он все равно просто затмевал их небольшую квартирку. Мама едва начала стучать, как дверь распахнулась и из нее показалась девочка возраста Изуку, с темно-зелеными волосами и широким ртом. Она осмотрела их сверху вниз, но Изуку не мог достаточно хорошо прочитать ее выражение лица, чтобы понять, понравилось ей то, что она увидела или нет, так что он немного сильнее сжался в своей толстовке. И как вообще Мама уговорила его на это?       ― Вы должно быть Мидории, ― прямо сказала она.       ― А, эм… ты должно быть старшая у Беру, да, Асуи-чан? ― Маме, кажется, было так же некомфортно из-за выражения лица девочки, как и Изуку, но она более спокойно отреагировала. ― Я Инко Мидория, работаю с твоей мамой. Она дома?       ― Зовите меня Тсую, ― Она, видимо, Тсую, развернулась и прошла в глубь дома, оставляя дверь открытой. Изуку с мамой переглянулись и она воодушевляюще улыбнулась, когда они вошли в дом и сняли обувь.       ― Маме уже куда лучше, керо, ― сказала Тсую, ведя их через коридор на кухню. ― Она планирует вернуться на работу так быстро, как сможет. Ей становится одиноко, керо.       ― Можно понять, ― ласково ответила мама. ― Дома есть только я и Изуку, но Беру всегда так добра на работе, без нее было уже не так.       Изуку вежливо кивал во время разговора, но в конце концов отвлекся на все эти окна. Снаружи это было незаметно, но в доме Асуи было куда больше окон, чем в обычном. Это было дизайнерское решение, или же…       ― Почему ты так пристально смотришь в окно? ― внезапно спросила Тсую. ― Ты хочешь уйти?       ― Чт… нет! ― Изуку подпрыгнул и запнулся, пытаясь быстро придумать более вежливое оправдание чем «Да, я хочу уйти, но смотрел в окно по несвязанным с этим причинам». ― Мне, эм, просто стало интересно насчет самих окон. Потому что, эм, мама говорила, что у вашей семьи причуды лягушачьего типа, так что я ожидал больше водных черт… не то чтобы вы обязаны их иметь! Но, наверное, эм, лягушки любят загорать?       Изуку неловко скривился, но Тсую, на удивление, никак, кроме вежливого кивка, не отреагировала на эту словесную отрыжку. Или, может, это и не было так уж удивительно. Наверное, лягушачьи черты не позволяют так же легко выражать эмоции. Сражайся он против такой причуды, смог бы использовать что-то такое как преимущество? Изуку ущипнул себя и заставил свой разум отвлечься от линчевательства. После вчерашней ночи, возможно, он и не заслуживал больше спасать людей.       ― Изуку всегда нравились причуды! ― вызвалась Мама. ― Он даже помог улучшить печенье, чтобы оно лучше подходило вашей семье!       ― Мам! ― шикнул Изуку, слишком уж много воспоминаний о людях… плохо реагирующих на его анализ, приходило в голову, когда Асуи моргнула.       ― Действительно? ― ее это, кажется, не оттолкнуло, но опять же, Изуку не знал ее достаточно хорошо, и еще не мог прочитать. Она повернулась к Изуку, который застыл как олень при свете фар из-за внезапно уделенного внимания. ― Какие улучшения ты сделал?       ― Ну, эм… ― Изуку опять потянул за рукава толстовки и взглянул на маму, она воодушевляюще улыбнулась. ― Не такие и серьезные. Ну в смысле, я знаю, что большинство лягушек плотоядные и что насекомые составляют большую часть их диеты, но у нас дома ничего похожего не было… по крайне мере, ничего что можно было использовать для готовки, и я знаю, что это может быть деликатной темой, и мы не хотели оскорбить вас если вы вдруг не питаетесь как лягушки, что абсолютно нормально! Но, эм…       Тсую наклонила голову вбок:       ― То есть это обычное печенье?       Изуку выдохнул:       ― В целом да? Ну то есть, мы добавили немного орехов и протеинового порошка, так как поняли, что для причуды лягушки может понадобиться больше белка, чем для обычного человека, так что…       — Это так предусмотрительно! ― раздался женский голос у них за спиной. ― Дома я в основном использую сверчковую муку. Немного плотнее пшеничной, но все равно прекрасно подходит для выпечки.       ― Беру! ― Мама засветилась, и с улыбкой подошла к женщине и обняла ее. ― Я так рада видеть, что ты в порядке! Как твой муж?       ― Ганма в порядке, ― ответила Беру, жестом призывая их всех сесть за стол. ― На меня эта атака в любом случае куда сильнее повлияла. Жабы все же немного более устойчивые чем лягушки!       Она издала квакающий смех. У Изуку перехватило дыхание. Он ее помнил. Во время Новогодней атаки мимо пробегало множество людей, но он отчетливо помнит, как подумал «у этой женщины водная причуда, я должен сосредоточится на том, чтобы увести ее от огня» перед тем, как вытащить ее из бара. Мужчина, который был с ней, должно быть ее муж.       Он их спас.       ― Так это твой сын, которым ты постоянно хвастаешься, ― Беру повернулась к Изуку и нахмурилась. ― Мы раньше не встречались?       У Изуку расширились глаза, и он панически сжал зубы, чтобы избежать целой волны бормотания, которая может с легкостью его выдать. Он даже и не подумал о возможности встретить кого-нибудь, кого он спас, в реальной жизни. И, конечно же, это просто должно было случиться именно в тот день, когда на нем была толстовка Сотриголовы. Он помнил, что Беру была не совсем в себе, когда он ее выводил, так что был неплохой шанс, что она не сможет вспомнить, но вот у ее мужа точно получится, если он, конечно, не был сосредоточен на всем остальном и не обратил внимания на случайного линчевателя. Что если они расскажут маме? Как она вообще отреагирует? Это же разобьет ей сердце!       ― Эм, у Мамы наверное есть мои фотографии в офисе, верно? ― Изуку издал неловкий смешок, судорожно пытаясь придумать, как свести урон от этой ситуации к минимуму. ― Как она и сказала, у нас в семье только мы двое, да и мне часто говорили, что я выгляжу прямо как ее копия, так что, может, все дело в этом?       Беру еще некоторое время смотрела на него, но решительно кивнула и взяла печенье:       ― Да, вы действительно очень похожи. Наверное, все так и есть.       ― Так… Тсую сказала, что тебе уже гораздо лучше? ― спросила она. ― Я не могу представить, какого это просто пойти на свидание и оказаться в самом эпицентре атаки злодея!       — Это действительно не то, как бы я хотела провести вечер, нет, ― прямо ответила Беру. ― То, что один-единственный злодей смог взять в заложники целый квартал действительно ужасает. А потом, когда пришел Старатель… ― она вздрогнула. ― Ну, мне почти хочется, чтобы он просто оставил все тому линчевателю. Он, по крайней мере, не был угрозой для окружающих.       Изуку немного сжался на своем стуле. Она может думать так сейчас, но она видела Виридиана только в одной битве. Если бы она знала, что линчеватель, который ее спас, это просто беспричудный ребенок, притворяющийся полезным…       ― Он мог справиться лучше, ― встряла Тсую.       ― Тсую! ― упрекнула Беру.       ― Что? Он действительно мог, ― она пожала плечами. ― Он использовал себя как мишень, из-за чего ему было сложнее спасти людей и вывести их наружу.       Изуку не… он не думал об этом раньше. Нет, он, конечно, знал, что если погибнет слишком быстро, то не сможет никого спасти, но… он не был уверен, что знает, как сражаться так, чтобы не делать себя мишенью. Разве он не был хорош только для этого?       ― Я уверен, что парень сейчас думает над этим и старается стать лучше, ― мужчина, скорее всего Ганма, так как он показался Изуку знакомым, зашел в комнату и сразу же взял печенье, кусая его. ― И разве ты не должна больше волноваться о вступительном экзамене в UA?       ― О, так ты хочешь поступить в UA? ― Изуку повернулся к Тсую. ― Мой друг тоже! Может, вы даже окажетесь в одном классе!       ― Для начала мне нужно пройти, ― ответила Тсую. ― Но я начала тренироваться еще сильнее, с тех пор как мама пострадала. Герои должны делать ситуацию лучше, не хуже.       Изуку быстро кивнул и окинул взглядом стол. Тогда он увидел, что Ганма смотрел на него, как на головоломку, которую он просто обязан разгадать. Изуку запихнул еще одно печенье в рот и изо всех сил постарался раствориться в своей толстовке.       ― А, Ганма, это сын Инко, Изуку, ― быстро сказала Беру. ― Он выглядит прямо как его мать, не так ли? Поэтому он мне показался знакомым сначала.       ― Но папа не встречал Мидорию-сан, ― указала Тсую. ― Так что не важно, что они похожи.       Глаза Ганмы прояснились, и он издал громкое кваканье, вероятно, что-то вроде смеха:       ― Нет, но это интересно!       Изуку хотел исчезнуть. Кажется, что весь мир сговорился, чтобы сделать этот день самым худшим. И чтобы сделать его еще лучше, не хватало только столкнуться с Каччаном по дороге домой, или чтобы Каминари написал ему и сказал, что больше не хочет быть с ним друзьями. Он позволил маме вести небольшой вежливый разговор еще пол часа. У Изуку был примерно миллион с половиной вопросов о причудах семьи Асуи, но, по какой-то причине, у него не было никакого желания их задавать. Наконец, они прервались, когда входная дверь с грохотом распахнулась и два младшеклассника вбежали в дом.       ― Печеньки?! ― широко улыбнулся мальчик и ухватил одно. ― Круто!       ― Самидарэ! Будь вежлив! ― отругала его Тсую. ― Хотя бы скажи Мидориям, что печенье вкусное.       ― А, да, ― Самидарэ говорил с набитым ртом, когда маленькая девочка схватила его. ― Они потрясающие!       Мама рассмеялась:       ― Ну, я думаю нам пора идти. Спасибо, что позволили нам заглянуть.       ― В любое время, ― Беру улыбнулась. ― Тебе и твоему сыну тут всегда рады.       ― Я вас провожу, ― предложил Ганма.       Он хлопнул руками по ногам, прежде чем встать и провести их обратно по коридору к входной двери. Он вежливо подождал, пока они наденут свою обувь, но как только они собрались уходить, он положил руку на плечо Изуку, чтобы его остановить. Изуку дернулся и обернулся, не зная, чего ожидать. Он сказал что-то грубое? Им не понравилось печенье? Может, у них аллергия на орехи? Нет, это нелогично, они бы тогда что-нибудь сказали насчет этого. И все же, должна же быть причина, по которой Ганма на него так смотрел.       Кажется, будто его широкие глаза смотрели Изуку прямо в душу, когда он тихо сказал:       ― Спасибо, сынок.       Изуку застыл:       ― …что?       Ганма широко улыбнулся и похлопал ему по плечу:       ― Ну знаешь, за печенье! Они получились просто потрясающими! Надо будет взять у тебя рецепт как-нибудь.       ― Конечно! ― Мама ответила ему такой же широкой улыбкой и Изуку растерянно шел за ней, когда она вышла за дверь.       По какой-то причине ему казалось, что Ганма имел ввиду не только печенье.