Изуку взобрался на крышу, игнорируя возросшее количество царапин на руках, после того, как он обезвредил и привязал к мусорному контейнеру очередного преступника, чтобы полиция могла найти его. Он потерял счет пойманных сегодняшней ночью преступников. Скорее всего, их уже больше пяти, но, честно говоря, он и не пытался считать их. Лучше сражаться с другими снаружи, чем с самим собой внутри. Воображаемый Сотриголова на его плече говорил ему, что он действует вполне логично. Да, он ошибся, но он спасет больше людей, чем погубит. Без него дети семьи Асуи могли стать сиротами, он делает
хоть что-то хорошее, правда? Однако, воображаемый Каччан, сидевший на другом плече, кричал ему, что линчевательство — еще одна вещь, которую он не может сделать правильно.
Их обоих лучше было игнорировать.
К счастью, его новая толстовка с капюшоном пришла раньше, чем он ожидал, так что, если ему и придется использовать шарики неканоничного цвета, то он все равно сможет притворяться, что все вернулось к норме. Вроде как.
— Напряженная ночка?
Изуку подпрыгнул, услышав голос позади себя, но почти сразу расслабился, поняв, что это Сотриголова, но затем снова напрягся, вспомнив, что произошло в прошлый раз, когда они встретились.
— Сотриголова… — Изуку выдавил неловкий смешок. — Не ожидал вас здесь увидеть?..
Стерка закатил глаза:
— Конечно, потому что я же обычно сплю в это время, проблемный ребенок.
Он сел на край крыши и посмотрел на Изуку, безмолвно приглашая сесть рядом, Изуку колебался. Он не знал, что именно хочет сказать ему Сотриголова, но после всего, что произошло, это не могло быть чем-то хорошим. Он говорил Изуку не вмешиваться в расследование. Изуку его не послушал. Погиб человек.
В конце концов Изуку решил, что он заслуживает предстоящую нотационную лекцию, и чтобы она прошла менее болезненно нужно просто просидеть ее, да? Они еще долго сидели в полу-неловком молчании, прежде чем Сотриголова заговорил:
— Все не может так продолжаться, ребенок.
— …Я знаю, — Изуку обнял себя. — Мне нужно оставить расследование вам. Я не могу просто идти и делать что захочу, не сказав героям.
— Это тоже, но я не об этом, — тяжелая рука Сотриголовы упала на плечо Изуку и он посмотрел ему в глаза. — Ты не можешь быть линчевателем вечно, Виридиан. Ты это понимаешь, да? У этого не очень долгосрочные перспективы.
Изуку замер:
— Я никогда и не думал, что это будет…
— Долгосрочным. Я знаю, — Сотриголова кивнул. — Ты не планировал, что проживешь так долго, не так ли?
Изуку покачал головой и еще больше сжался. Еще одна вещь, которую можно добавить к длинному списку неудач.
Сотриголова вздохнул и провел рукой по волосам:
— Малыш… ты же знаешь, что это неплохо, да?
Изуку пожал плечами, но не ответил. Конечно, он спасал людей, но также и вредил им. Сейчас он не знал, стал бы мир лучше за последние несколько месяцев, если бы он просто спрыгнул с крыши, как сказал Каччан.
— Ты используешь линчевательство, как костыль, проблемный ребенок, — наконец сказал Стерка. — Это помогло, когда тебе было плохо, но что сейчас? Тебе нужна терапия, малыш.
Настоящая терапия. Не просто избивать злодеев, пока твой мозг не перестанет кричать тебе, что ты ужасный человек и должен был поступить по другому.
Это… был выстрел наповал:
— Как?..
— Как я узнал? — Стерка усмехнулся. — Ты забываешь, что не ты один терял людей. Помнишь моего друга, о котором я тебе рассказывал? Того, которого убили во время учебной практики?
Я был там.
Изуку не знал, что ответить:
— Я… я не знал…
Сотриголова пожал плечами:
— Я тебе и не рассказывал. Я редко говорю об этом по понятным причинам. Я и Ширакумо сражались со злодеем, с которым были не готовы сражаться, и он поплатился за нас обоих. Я даже не подозревал, что его больше нет, пока бой не закончился. Не могу сказать, сколько раз я спрашивал себя: «А выжил бы он, если бы я был немного лучше, как герой?».
— Как вы избавились от этих мыслей? — прошептал Изуку.
Стерка приподнял бровь:
— А ты как думаешь? Я окунулся в тренировки. Я продолжал бороться, пока просто не мог больше думать. Поэтому я знаю, что тебе это не поможет.
— Но!.. — Изуку попытался возразить, но остановился под строгим взглядом Сотриголовы.
— Готов поспорить, что ты перестал общаться со своим другом, не так ли? — спросил он.
Изуку уставился на царапины на руках. Денки целый день писал ему, спрашивая, видел ли он новости. Как он сможет смотреть ему в глаза, после того, как фактически убил его любовь? Даже просто подумав об этом, Изуку почувствовал фантомную вибрацию в кармане, он замер:
— Это… это другое…
— Да неужели? Потому что я сделал именно это, — сказал Стерка. — Друзья нужны не просто так, проблемный ребенок. Вы должны помогать друг другу в подобных ситуациях. То, что ты делаешь, вредно не только для физического, но и ментального здоровья, малыш.
— Но что мне делать?! — у Изуку сломался голос, он яростно вытер глаза, пытаясь остановить слезы. — Линчевательство — единственное, в чем я
хоть немного преуспел! Если я не могу быть линчевателем, то кем я вообще могу быть?!
— Ты можешь стать героем.
Изуку дважды повторил эти слова у себя в голове. Он был так потрясен, что перестал плакать. Сотриголова сказал это так, будто это самая простая вещь в мире. Это просто логический вывод, а не то, что могло бы перевернуть все мировоззрение Изуку с ног на голову.
— Не… — Изуку отвернулся. — Не говорите мне этого.
Никто и никогда ему это не говорил. Ни Каччан. Ни Мама. Ни даже Всемогущий. Он не справится, услышав это от Сотриголовы.
— Почему нет, проблемный ребенок? — спросил Стерка. — У тебя есть потенциал и опыт.
— Разве у Комиссии не будут из-за этого проблемы? — отговаривался Изуку. — Я уверен, они не хотят, чтобы такие, как я, получали геройскую лицензию.
— Ты удивишься, — начал Сотриголова, — но у Комиссии существует целая программа предназначенная для помощи таким людям, как ты.
— Подросткам-самоубийцам? — саркастично сказал Изуку. Сотриголова даже не поднимал бы эту тему, если бы знал, что Изуку беспричудный. — Думаю, я где-то это слышал…
— Не пытайся сменить тему, — Сотриголова впился в него взглядом. — Линчеватели. Комиссия, не хочет, чтобы они бегали без лицензий, так что они создали программу реабилитации, которая действует как условно-досрочное освобождение после заключения под стражу. Если ты соответствуешь требованиям…
— Я им не соответствую, — перебил его Изуку. — Я даже не настоящий линчеватель.
Не имеет значение, какими были требования. Из-за того, что он
технически не линчеватель, он даже не пройдет квалификацию. Он уверен, что Геройская Комиссия никогда не допустит участие в этой программе беспричудного.
— И почему нет? — давил Сотриголова. — Просто потому, что ты совершил несколько ошибок? Просто потому, что тебе не удалось спасти некоторых людей? Это не делает тебя
ненастоящим линчевателем, проблемный ребенок, и не сделает тебя ненастоящим героем.
— Это… — Изуку попытался потушить крошечную искру надежды, которые слова Стерки пытались зажечь в его сердце. — Такие люди, как я, не могут быть героями, Сотриголова. Мне потребовалось много времени, чтобы смириться с этим, и этот разговор мне не поможет!
— То же сделали и другие линчеватели, — возразил Сотриголова. — Ты же знаешь Ползущего? Сейчас он помощник Ингениума, но так было не всегда. Раньше он был линчевателем, как и ты, если он смог сделать это, то и ты смо…
— Нет, — прервал его Изуку. Во время встречи с Ползущим, он и не понял, что тот раньше был линчевателем, но это не имеет значения. Если Сотриголова и думает, что он как Ползущий, то он ошибается. У Ползущего есть причуда. Полезная причуда, которая идеально подходит для геройской работы, а что Изуку? Он просто беспричудный, отчаянно притворяющийся, что для него есть место в этом мире. — Я не собираюсь становиться героем, Сотриголова.
— Мне очень жаль, но твой выбор не в этом.
Изуку вскинул голову и посмотрел на Сотриголову, который активировал свою причуду:
— Я хочу, чтобы ты выбрал место в программе, Виридиан. Тебе нужна помощь. Линчевательство не поможет тебе, мне очень жаль, малыш, но как герой, и как человек, который волнуется о тебе, я не могу позволить тебе продолжать уничтожать себя. Я должен сделать для тебя лучшее, даже если это причинит боль нам обоим. И так, проблемный ребенок, либо ты соглашаешься на участие в программе по собственному желанию, либо я силой отношу тебя в суд и прошу судью санкционировать твое участие. Что выбираешь?
— Я… — Изуку замер и посмотрел на Сотриголову, он был совершенно серьезен. Наверное, поэтому он активировал причуду, чтобы Изуку не сопротивлялся, что и сработало бы, если бы у Изуку была причуда. Он же арестует его! — Вы… вы не можете этого сделать!
— К сожалению, могу, — сказал Стерка. — Ну, на самом деле я не могу заставить тебя стать героем, но если ты будешь арестован, то у тебя будет выбор между становлением героем и колонией для несовершеннолетних, прохождение программы будет логичным выбором. Прошу, малыш. Я не хочу тебя арестовывать. Просто… позволь мне помочь тебе.
Изуку в шоке уставился на него. В течение полсекунды он на самом деле думал просто сдаться и пойти с Стеркой, но… невозможно, чтобы беспричудный стал героем, выражение лица Изуку ожесточилось и он слегка отодвинулся. Если он позволит Сотриголове арестовать себя, предложение о программе реабилитации будет отклонено, как только они посмотрят его удостоверение личности. Обвинение в линчевательстве будут сняты, но Маме расскажут об этом, и ему придется остановиться, он не может допустить этого.
— Прости, Сотриголова, — Изуку грустно улыбнулся. —
Но я не могу стать героем.
Изуку спрыгнул.
***
Шота увидел решение ребенка в его глазах за долю секунды до того, как он прыгнул, и закрутил ленты, чтобы схватить его. Ленты обхватили Виридиана, он упал на ближайшую пожарную лестницу, выбрался из лент и побежал от Шоты. Он выругался себе под нос и бросился за парнем.
Он знал, что есть вероятность того, что Виридиан попытается сбежать, когда он решил поставить ему ультиматум. Он обсуждал это с Тсукаучи и некоторыми другими героями, с которыми больше всего сотрудничал Виридиан, и все они согласились с его решением. Мальчик снова и снова доказывал, что он способен быть героем, и Тсукаучи заверил их, что Геройская Комиссия ни в коем случае не отклонит заявку на участие в программе, особенно с учетом положительного отклика средств массовой информации на действия Виридиана. В интересах Комиссии было убрать его с улиц и легализовать как можно быстрее.
Если ничего не изменится, Виридиану никогда не станет лучше.
Вот почему он был готов погнаться за ребенком и попытаться поймать его. По-видимому, «попытаться» было ключевым словом. Он недооценил, насколько Виридиан стал сильнее за последние несколько месяцев. Когда ребенок только начинал, он с легкостью мог остановить его лентами, но теперь легко поймать его не выйдет. Конечно, он всегда был быстр, в конце концов, в начале своей линчевательской карьеры он полагался только на скорость. Сейчас у Виридиана за плечами несколько месяцев опыта в паркуре и скрытном передвижении, Шота был бы даже горд тем, как трудно за ним поспевать, если бы не был так раздражен. Почему он просто не позволит им помочь ему?!
Парень спрыгнул на другую крышу, и Шота резко остановился, пытаясь понять, в какую сторону он убежал. Он услышал звон падения фирменных шариков Виридиана и не смог сдержать улыбки. Он был еще ребенком, не так ли? Вероятно, он попытался использовать старый трюк, создавая шум в противоположном направлении от которого он планировал идти. Шота покачал головой и направился в направление противоположное шуму.
Это был лишь вопрос времени, когда он выследит ребенка.
***
Изуку затаил дыхание, когда Сотриголова проглотил наживку, медленно вышел из своего укрытия за мусорным баком и побежал в направлении, в котором создал шум с помощью шариков, стараясь держаться в тени, пока шел домой. Сотриголове не потребуется много времени, чтобы понять, что его обманули. Изуку не стал терять времени, снял толстовку, обвязал ее вокруг пояса, чтобы спрятать оружие, и сменил улицу, направляясь к ближайшей станции метро, вытирая проступившие слезы, которые снова начали течь, несмотря на все его усилия.
Это немного усложнит задачу.
