Anybody find me somebody to love
Однажды, после достаточно проблемной рабочей встречи, где я и Энгин пытались объяснить нашим клиентам, что сорванные сроки – это не самое страшное, что может произойти, если вовремя не заметить проблемы на стройке, мой друг спросил меня, обливаясь потом, сигнализирующем о крайне нервном напряжении: «Серкан, тебе что, никогда не бывает неловко?». Тогда я ответил ему, что неловкость предполагает дискомфорт, который я не могу испытывать, выполняя свою работу, пускай порой и довольно противоречивую – многочасовое решение задач за ноутбуком всегда сменяется долгими встречами, где иногда приходится не только наступать, но и обороняться. Но сейчас, стоя у входной двери в дом Эды Йылдыз, я почувствовал неловкость во всем ее проявлении: мне казалось, что меня рассматривают сотни глаз, пытающихся вычислить мои слабости, но вокруг раскинулся лишь вечерний сад, чьи приветливые огни словно шептали слова напутствия и поддержки. Неуверенно топчась на месте с букетом цветов, я постучал в дверь, попутно думая, как не упасть в грязь лицом и в порыве эмоций, что всегда удавалось сдерживать, не сболтнуть лишнего. Когда дверь открылась, я увидел Эду, чей домашний облик без намека на претенциозность ударил в самое сердце: белая льняная рубашка свободного кроя, выцветшие джинсы и распущенные волосы, чей запах мигом вернул меня в тесную душевую кабину в Париже, где водные процедуры плавно перетекли в… - Ты замечательно выглядишь, - как на духу выпалил я прежде, чем Эда успела меня поприветствовать, вызывая ее искренний смех. - И тебе привет, Серкан Болат, - прощебетала она, одаривая мою щеку необходимым поцелуем, что почти мгновенно позволил мне воспрянуть духом. Я хотел было сказать, что этот вечер наверняка будет особенным, и цветы, что я мучительно долго выбирал в лавке неподалеку, советуясь с Энгином по видеосвязи насчет каждого цветка, который имел свой скрытый посыл, будут отличным дополнением для не менее прекрасного дома, но госпожа Йылдыз не спешила впускать меня внутрь. Напротив, она прикрыла за собой дверь, увлекая меня в сад под мой крайне удивленный взгляд. Какое-то время она молчала, словно собираясь с духом, заставляя мой и без того воспаленный стрессом и непреодолимым желанием мозг работать в усиленном режиме, и только тогда, когда я сдавленно откашлялся, Эда словно пришла в себя, начиная издалека: - Помнишь, я говорила, что этим вечером мы посидим втроем с тетей? – напомнила Эда, получив мой утвердительный кивок, - И я еще сказала, что бояться тебе нечего, и достаточно быть собой? – я вновь кивнул, не понимая, к чему она ведет, - Но все сложилось немного иначе…- она поджала губы, выглядывая из-за дерева, за которым мы спрятались, в сторону дома, чьи окна лучились светом, - К нам присоединятся мои подруги. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать услышанное и вспомнить трех девушек, из которых по имени я знал лишь одну, что, как мне казалось, была настроена дружелюбнее остальных при нашей первой встрече несколько недель назад – Мело. - То есть, мне нужно бежать еще за несколькими букетами? – только и смог вымолвить я, судорожно соображая, как выжить этим вечером в обществе пяти женщин, одной из которых наверняка будет так же неловко, как и мне, вторая будет узнавать о моей благонадежности и чистоте намерений, а три оставшиеся не сведут с меня глаз, ловя малейшие изменения в моем голосе. Этот вечер определенно точно запомнится мне надолго как тот, когда я одержал грандиозную победу или же потерпел позорное поражение. - Тебе достаточно быть искренним, - с улыбкой сообщила Эда, - Но это выходит у тебя как нельзя лучше в последнее время, поэтому я не переживаю. Ты им определенно понравишься, - моя уверенность в себе возросла, когда мягкие пальцы Эды коснулись воротника моей темно-синей рубашки, чей цвет был обозначен Энгином как «самый благоприятный для знакомства с семьей возлюбленной», поправляя его. И с каких пор я начал прислушиваться к советам того, кто лишь спустя несколько лет решился на признание в своих чувствах, долгое время просто вздыхая в стороне от каждого долгого взгляда Пырыл в свою сторону? - Пойдем, - Эда схватила меня за руку, увлекая к дому с таким рвением, будто боялась, что я могу передумать, - Они наверняка нас потеряли! – она продолжала тащить меня к входной двери, пока я пытался сообразить, действительно ли цвет моей рубашки сможет расположить к себе, или же все это чушь, придуманная для таких восприимчивых натур, как Энгин Сезгин. Пара мгновений и мы оказываемся в миниатюрной прихожей, где я топчусь на месте в нерешительности, смешанной с так некстати подоспевшим волнением. Вдохнув поглубже, я пригладил волосы, смотря в зеркало, что было обвешано бижутерией и маленькими фотокарточками, и дал себе внутреннюю установку на прекрасный вечер. Разве он мог пройти иначе, когда рядом со мной лучезарная Эда Йылдыз, в моей руке великолепный букет цветов, а на теле идеальный цвет одежды? Сделав пару шагов в сторону гостиной, откуда доносился аппетитный запах, я был остановлен шиканьем своей возлюбленной, что жестами призывала меня вернуться обратно. - Что? – в недоумении поинтересовался я, пока Эда пыталась обратить мое внимание на что-то на полу. - При входе в дом обувь принято снимать, Серкан, - с долей обвинения произнесла она, уперев руки в бока, явно ожидая, когда я сниму ботинки. - Ты, безусловно, права, но не думаю, что в доме Йылдыз найдутся тапочки моего размера, - пожав плечами, я почувствовал, что почти одержал победу в маленьком противостоянии, - А без обуви на сквозняке я рискую заболеть. Ты ведь не хочешь, чтобы я слег с простудой? - к моему искреннему удивлению, Эда извлекла из шкафа габаритные тапочки, что вполне могли подойти, если бы не одно «но». Тапочки с кроличьими ушами - не то, что может подойти Серкану Болату, тем более тогда, когда он волнуется больше, чем может себе позволить. - Ты издеваешься? – я перешел на обвинительный шепот, пока Эда сдавленно хихикала, - Я ни за что это не надену! - Наденешь! – моя подача была отражена, а тапочки оказались около моих ног, - Фифи не будет против одолжить тебе их на этот вечер. - Эда! – зажмурившись, взмолился я, но безуспешно, потому что женские голоса, звавшие госпожу Йылдыз, были воодушевлены копошением в коридоре и им явно не терпелось наконец познакомиться с тем, кто позорно проиграл противостояние, в ходе которого поклялся себе, что никто за пределами этого дома никогда не узнает, что я позволил кареглазой брюнетке ломать мои принципы и устои. Пускай это всего лишь тапочки. Чертовы кроличьи тапочки! Натянув плюшевые недоразумения на ноги, я поджал губы, послав испепеляющий взгляд в спину Эды, которая успела прошмыгнуть мимо меня в ярко освещенную комнату, что взорвалась тишиной, стоило мне войти следом. За столом, что буквально ломился от многообразия блюд и сочетаний, которые могли привидеться мне лишь в страшном сне, расположились четыре женских фигуры. Три из них я уже знал, в очередной раз отметив их непохожесть друг на друга, а на четвертой задержался, внимательно рассматривая женщину, которая не сводила глаз с моего лица. - Познакомьтесь, это Серкан, - рука Эды прикоснулась к моему плечу, пока я продолжал сканировать обстановку на предмет враждебного настроя, которым веяло только со стороны брюнетки, что немигающим взглядом рассматривала меня, сложив руки на груди, - Он мой…- Эда замялась, сжимая мое плечо в своих нежных тисках, -…возлюбленный? – вопросительная интонация заставила меня взглянуть на госпожу Йылдыз, которую только сейчас захлестнула маленькая волна неуместной паники. - Возлюбленный, - уверенно отозвался я, ободряюще улыбнувшись той, что пустила меня дальше порога своей жизни, позволив расположиться в самом ее эпицентре. - Это Джерен, - продолжила Эда, благодарно мне улыбнувшись, после кивая в сторону блондинки, которая послала мне доброжелательную улыбку, - Мело, - знакомое имя отозвалось внутри меня приятным теплом, которое не исчезло, стоило мне взглянуть на его обладательницу, - Фифи, - брюнетка лишь кивнула, продолжая молчаливо угрожать мне взглядом, - И госпожа Айфер – моя тетя. Голубые глаза госпожи Айфер гармонировали с моей рубашкой, отчего я облегченно выдохнул, видя в этом благоприятный знак для грядущего вечера. Протянув букет хозяйке дома с искренними словами о приятном знакомстве, я получил не менее искреннюю благодарность с призывом скорее садиться за стол. Какое-то время я был увлечен суматохой, что воцарилась мгновенно, стоило нам с Эдой занять места рядом друг с другом: присутствующие передавали друг другу тарелки, блюда с закусками, просили принести недостающие ингредиенты с кухни, а так же разливали напитки, из которых я выбрал обычную воду. Как только в женском царстве настал покой и воцарилась тишина, нарушаемая лишь скрежетом приборов, я обнаружил в своей тарелке гору того, чего не ел уже долгие годы. - Серкан, твое лицо кажется мне очень знакомым, - сообщила госпожа Айфер, предварительно убедившись, что я не против ее перехода на «ты», - Я могла видеть тебя где-то раньше? - Сестра Айфер! – воскликнула Мело, не позволив мне ответить, - Это же Серкан Болат! – она хлопнула в ладоши, широко улыбаясь, - Ты видела его в журнале, что я принесла тебе вчера, - неведомым мне образом Мело извлекла глянцевые страницы журнала из-за своей спины, словно держа его все это время наготове, и я узнал свое лицо на одной из страниц, памятуя, что я так и не открыл присланный мне экземпляр на почту. Любопытно, журналисты вновь переврали мои слова, или искренность, которую я позволил себе в тот день, не пришлось править редакторам? - Аллах, и правда! – смущаясь, пробормотала госпожа Айфер, сравнивая фото в журнале с моим лицом, которое было залито краской, в отличие от печатного близнеца, от которого сквозило хваленой хладнокровностью, - Просто так и не продвинулась в его чтении, - тут же оправдалась она, - Мело любит покупать эти издания, чтобы лучше понять мужчин, - Айфер хохотнула, потрепав по щеке девушку, что усиленно игнорировала шутливую нападку в свою сторону. Взглянув на Мело, я заметил в ней схожие черты с тем, кем я был совсем недавно: потерянным в мире любви и привязанностей человеком, который никак не мог найти тот самый маяк, на который необходимо было плыть. Но теперь, когда жизнь подкинула мне выигрышную карту, я хотел убедить каждого, кто сомневается в предназначенном ему счастье, что все будет. Что все придет. Что все возможно, пускай ты и потерял всякую надежду. - На самом деле, - уверенно начал я, чем вызвал повышенное внимание к своей персоне, отчего столовые приборы перестали двигаться в привычных для ужина жестах, а пять пар глаз следили за каждым движением моих губ, - даже мужчины себя не до конца понимают, поэтому не расстраивайся. Просто будь искренней и настоящей, и тогда на тебя в буквальном смысле упадет нужный человек. Возможно, это произойдет уже завтра, хоть тебе и может казаться, что этого никогда не случится, - я послал мягкую улыбку в сторону Мело, которая мечтательно вздохнула, подперев щеку рукой. - Почему Вы в этом так уверены? – подала голос Фифи, испытующе глядя на меня. - Потому что я испытал нечто похожее совсем недавно, - пожав плечами, я сделал глоток воды, - Я ничего не знал о женщинах, кроме базовых вещей, которые были заложены в мою голову еще на анатомии в школе, - на мои слова Джерен неловко хохотнула, вызвав испепеляющий взгляд Фифи, что явно указывал на возможный провал ее тщательно спланированной провокационной операции, - Но, встретив Эду, все встало на свои места, - я взглянул на нее, прокручивая в голове события последних недель, - Она показала мне, что достаточно дать волю своим чувствам, и мир перестанет быть враждебным по отношению к тебе. Стоит хотя бы раз подумать о том, что чувствует другой, и ты лучше поймешь самого себя. - Стало быть, до встречи с ней Вы были другим человеком? – ахнула Мело, прижав обе ладони к груди в жесте, который я расценил как искреннее переживание за подругу и ее судьбу. - Думаю, об этом лучше спросить у нее, - расплывшись в улыбке, отозвался я, не сводя глаз с Эды, чьи щеки чуть порозовели от того, в какое русло плавно переходил разговор, не успев толком начаться. - Не то, чтобы другим человеком…-задумчиво начала она, накалывая на вилку бесчисленное количество калорий, после отправляя их в рот, - скорее, менее чувственным и очень раздражительным. - Раздражительным? – нахмурившись, переспросил я, получив в ответ утвердительный кивок, - Сложно было вести себя иначе, ведь ты буквально ни на секунду не замолкала! Забросала меня вопросами, личными и не очень, а потом перешла на «ты» так бесцеремонно, что я грешным делом подумал о твоем сумасшествии, - я рассмеялся, обводя взглядом присутствующих, которые улыбались и понимающе кивали, явно говоря мне, что Эда Йылдыз всегда была такой, и Серкан Болат, что по удачному стечению обстоятельств оказался в самолете «Нью-Йорк-Стамбул», не был особенным в плане ее поведения. Она была такой и не стеснялась своей непосредственности. - Зато я сразу разгадала тебя, - беззаботно парировала Эда, демонстративно отправляя в свой рот очередную бомбу нездорового питания, - Твое хмурое и недовольное лицо сказало мне о том, что кроме работы такой невротик вряд ли может быть чем-то увлечен. Но я рада, что оказалась не до конца правой, - она расплылась в улыбке, заставив мое сердце ёкнуть. - Серкан, а чем ты занимаешься в свободное время? – вдруг поинтересовалась Джерен, разбавив наше вечное противостояние с Эдой, которое могло длиться до окончания вечера, что предполагал под собой знакомство с окружением моей возлюбленной, а не раскрытие всех карт нашего знакомства, - Бег, вышивание, написание стихов? – присутствующие рассмеялись и атмосфера, что еще минуту назад была окутана очевидным напряжением первой встречи, разрядилась, взорвавшись несколькими победными залпами, подарив не только ощущение комфорта, но и мимолетную улыбку Фифи. - У меня не так много свободного времени, - признался я, бесцельно кромсая жареную картошку на своей тарелке ребром вилки, - Поэтому, если оно и образовывается, я стараюсь заниматься саморазвитием. - То есть, работаешь, но над собой? – точно подметила госпожа Айфер, получая мой утвердительный кивок, - И как долго ты живешь в таком режиме? – ее тон был настолько участливым, что на миг мне показалось, будто мы знаем друг друга достаточно, чтобы проявить заботу. - Сколько себя помню, - я пожал плечами, словно извиняясь за озвученную правду. - А как же хобби? – на сцену вышла Фифи, чье мировоззрение наверняка шло вразрез с моим, - Как ты расслабляешься? - Если я скажу, что работа расслабляет меня так же, как и порой напрягает, это будет звучать глупо? – с опаской поинтересовался я, получив хоровое «Да!» в ответ на свой вопрос. Гостиная заполнилась смехом и мне показалось, что даже свет стал ярче. - Фифи – это твое настоящее имя? – поинтересовался я у девушки, делая глоток воды, - Больше похоже на прозвище. - А твое имя больше похоже на имя главы мафии, но, между тем, Эда с тобой встречается, - брюнетка пожала плечами с самодовольной улыбкой, а присутствующие неловко расхохотались. В этот момент я понял, что Фифи наверняка была той, что стояла на страже благополучия своих подруг. - Ты совсем ничего не съел, Серкан, - вдруг заметила госпожа Айфер, когда за столом закончилось групповое обсуждение последнего выпуска шоу «Мастер-шеф», в котором я предпочел не участвовать, дабы не прослыть занудой, который терпеть не мог смотреть телевизор, - Если было не вкусно… - Нет, что Вы, госпожа Айфер! Здоровья Вашим рукам, все очень аппетитно! – с чувством отозвался я, пытаясь найти слова, чтобы объясниться и не показаться неблагодарным гостем, но подоспевшая мне на помощь Эда не позволила упасть в грязь лицом в первую же встречу с ее семьей: - Серкан такое не ест, тетя, - начала она, заставив голубые глаза стать больше, - Он питается только травой! – девушка расхохоталась, в порыве веселья схватившись за мое плечо, - Это то, что мне так и не удалось изменить в этом «храме здорового питания», - она показала воображаемые кавычки, вызвав мой протяжный вздох. - Я придерживаюсь специальной диеты, чтобы быть в форме, - скромно оправдался я, накалывая на вилку лист безобидного салата. - Еще бы, такое тело нужно держать в тонусе, - пробормотала Мело себе под нос явно громче, чем планировала, отчего сразу опешила, заметив на себе вопросительные взгляды и мою широкую улыбку, - Ну…то есть…- замялась она, нервно ерзая на стуле и молчаливо прося помощи у Эды, - Он спортивный и такой…- она замахала руками, пытаясь очертить мою фигуру в воздухе, но лишь больше смутилась, услышав смешок со стороны Джерен, - Аллах, просто нужно иметь закаленный характер, чтобы быть на диете! Ведь это тяжело! И у зятя это отлично получается! – в сердцах воскликнула она, заставив госпожу Айфер отложить приборы, Джерен ахнуть, Фифи нахмуриться, Эду подавиться, а меня похлопать по спине возлюбленной в жесте поддержки. - Зятя? – голубые глаза медленно перемещались с моего лица на лицо Эды и обратно, словно ища подвох или информацию, которая еще не была озвучена, - Я должна о чем-то знать? – тон госпожи Айфер сменился на нейтральный, отчего считать ее истинные эмоции стало довольно проблематично. Не то, чтобы в моей голове ни разу не проскальзывало мысли, где рядом с именем Эды я ставлю свою фамилию, но сейчас, впервые увидев тех, кого в этот вечер она неоднократно называла членами своей семьи, я не хотел торопить события, которые однажды желал воплотить в жизнь. И, судя по тому, как бессознательное Мело выскочило наружу, не один я хотел увидеть Эду Йылдыз в белом платье и с букетом самых красивых цветов. - Это я ляпнула не подумав, сестра Айфер, - призналась Мело, беря женщину за руку, - Просто такой он хороший, этот Болат, а? – словно уговаривая, продолжала девушка, вызвав на немолодом лице искреннюю улыбку, - Вылитый зять! – Мело расхохоталась, заражая окружающих своим настроением, которое, словно дуновение ветра, могло поменять направление, увлекая в разговор о новом сериале, а после ведя за руку сквозь размышления о существовании предназначенного Судьбой человека. Пока госпожа Айфер просила Мело не торопить события, я заметил, что Эда притихла, едва уловимо сморщившись, словно от внезапно одолевшей ее боли. - Ты в порядке? – шепнул я ей на ухо, прикасаясь к нему губами. - Я…я не уверена, - пробормотала она, после прикладывая ладонь к губам и стремительно покидая комнату под удивленные возгласы присутствующих. - Жизнь моя? – обеспокоенно позвала госпожа Айфер, намереваясь погнаться за племянницей, но я мягко накрыл ее напряженную руку своей ладонью, чуть сжав пальцы. - Я проверю ее. Где находится ванная комната? – получив в ответ сбивчивые объяснения от женщины, но достаточно четкие от хладнокровной Фифи, я направился на второй этаж, перед выходом из гостиной получив комплимент по поводу тапочек от их законной обладательницы. Идя по коридору, я не мог не заметить многочисленных фотографий, что украшали стены с выцветшими обоями: на каждом снимке я видел знакомые карие глаза, но рядом с их обладательницей всегда кто-то был. На одном фото я опознал госпожу Айфер, что была значительно моложе и обнимала маленькую Эду, счастливо улыбающуюся фотографу. На другой фотографии была запечатлена Эда и ее родители, на чьих футболках было написано, что они «Родители самой лучшей дочери на свете». На третьем снимке, который был похож на фото максимум годичной давности, Эда с подругами в аэропорту…возможно, она улетала в Нью-Йорк в тот день? Мое петляние по памятным событиям семьи Йылдыз прервала вышедшая из ванной Эда, усталым голосом поинтересовавшаяся, что я делаю в коридоре второго этажа и почему не продолжаю обсуждать свою зависимость от здоровой пищи с ее ярыми противниками. Отбросив в сторону свое желание вступить в полемику на эту тему, я вгляделся в лицо Эды, которое было слишком бледным для человека, который всегда находится в движении и не может быть спокойным и умиротворенным более пятнадцати минут подряд. - Не хочу показаться грубым, но ты плохо выглядишь, - честно признался я, прикладывая ладонь ко лбу девушки, что показался мне теплее, чем ему следовало бы быть. - Наверное, акклиматизация, - отмахнулась она, устало вздыхая. - После приезда из Нью-Йорка такое было? - Ммм…нет, - неуверенно протянула она, наверняка пытаясь вспомнить свое состояние, которое я смог наблюдать воочию ровно до того момента, пока чемодан и сумки Эды не оказались в углу уже знакомой мне прихожей, а я не был грубо выпровожен из дома с чувством, которое не покидало меня еще долгое время: чувство неполноценности, опустошенности и тоски, - Или съела что-нибудь не то. С непривычки не стоило так набрасываться на все, что приготовила тетя! – она схватилась за живот и тихо застонала, хватаясь за мою руку в качестве поддержки. Недолго думая, я бережно подхватил свою ношу на руки, безапелляционно попросив направить в сторону спальни, на кровать в которой, спустя минуту, и опустил Эду, все еще страдающую от боли в животе. - Поэтому я и выбрал здоровое питание и такой же образ жизни, - мой нравоучительный тон выбрался наружу, когда Эда пыталась устроиться удобнее на кровати, - Иначе не приведи Аллах попасть в больницу с пищевым отравлением! - Ты такой параноик, - пробормотала девушка, кутаясь в разноцветный плед. - А ты такая беспечная, любовь моя, - ласково поддразнил я, присаживаясь рядом с бледной копией жизнерадостной Эды Йылдыз, - Может быть, стоит показаться врачу? – предложил я, освобождая ее лицо из оков темных волос, разметавшихся в разные стороны. - Я буду в порядке, - ответила она, нисколько не убедив меня, - Возможно, это просто стресс и мне нужно немного отдохнуть. - Или это пищевое отравление. С этим не стоит шутить, - я пытался направить Эду на путь истинный, но она всеми силами сопротивлялась, словно маленькая девочка, которая боится врачей и их страшных иголок. - Или это беременность, и нам обоим будет не до смеха, - передразнив меня, предположила она, удобнее устраиваясь на подушке. Ее фраза повисла в воздухе, не спеша падать и разбиваться. В какой-то момент я истерически хохотнул, отрицательно мотая головой, но потом в нее сплошным потоком нахлынули недавние воспоминания и я глубоко погрузился в них, сопоставляя некоторые факты, что складывались в весьма любопытный паззл. Я вспомнил ночь в Париже, когда душевая кабина накалилась донельзя, а после высокий градус напряжения перетек в спальню, где наши тела переплетались друг с другом, а голоса с томного шепота переходили на пронзительный крик. Тогда я знал, что счастье можно измерить количеством ударов сердца, что работало на износ, но сейчас, трезво оценивая ситуацию, мне казалось, что я что-то упустил. Что-то, вышедшее из-под контроля человека, который просчитывал ходы наперед. Что-то, что никогда прежде не было за мной замечено. Что-то, чему я позволил случиться, совершенно позабыв о том, что любовь – это всегда двое. Но сейчас, понимая, что Эда вполне могла мучиться из-за меня, мне казалось, что я - самый невнимательный, бесчувственный и отъявленный негодяй во всей стране, если не в мире. - Земля вызывает Болата! – Эда щелкнула перед моим носом пальцами, выводя из временного забвения, - Хьюстон, у нас что, проблемы? – ее губы изогнулись в улыбке, в то время как мои сжались в тонкую полоску тягостных раздумий. - Это ведь возможно, да? – только и смог произнести я, все еще пытаясь разобраться, где правда, а где вымысел моего параноидального мозга. - Что возможно? – непонимающе вопросила Эда, заставив меня закатить глаза и тяжело вздохнуть. - Аллах, Эда, не заставляй меня произносить это вслух, пожалуйста, - взмолился я, поднимаясь на ноги и принимаясь мерить шагами и без того маленькую комнату, - Мы могли…могли…просчитаться? – с трудом выдавил я, боясь, что произнеся вслух свои опасения, они могут воплотиться в жизнь, словно по щелчку пальцев. - В ландшафте? Или планировке? – она была вполне искренна в своем недоумении, но я списал это на ее пограничное состояние, ведь гормоны – это бомба замедленного действия. - Ты издеваешься сейчас? Причем тут работа? – вопрос, который я бы никогда не задал, если бы не познакомился с Эдой Йылдыз, которая вполне могла являться матерью моего ребенка. Черт возьми, ребенка! Живого, кричащего, маленького и неугомонного! Нашего! - А мы разве не про нее говорили? – Эда поморщилась, наверняка вновь ощущая приступ боли. Боли из-за моей несдержанности. Браво, Болат! - Ты как? Принести воды? Таблетку? Нет, таблетки тебе наверняка нельзя, - судорожно бормотал я, вновь опустившись рядом и завороженно гладя девушку по плечу. - По-моему, это тебе следует что-нибудь принять, потому что ты ведешь себя очень странно, Серкан, - обеспокоенно сообщила Эда, - Это из-за того, что пришли мои подруги? Они не обязаны тебе нравиться, да и ты им тоже, просто мне казалось, что… - Нет, дело не в этом, - поспешил объясниться я, не желая, чтобы между нами вновь встала стена непонимания,- Твои подруги замечательные, а госпожа Айфер – очень умная женщина, которая наверняка чудесно готовит. - Ты многое теряешь со своим здоровым образом жизни, но, думаю, я успею привить тебе здоровый аппетит к подобного рода блюдам, - ее щеки обрели привычный цвет, напоминая мне, что Эда не умирает, а причина ее недомогания все еще не ясна. Вполне возможно, что это простое отравление, плохое самочувствие на фоне стресса, которого, в последнее время, было достаточно у нас обоих, но мысль, что никак не давала мне покоя, давила на уши, словно умоляя, чтобы ей дали жизнь и произнесли вслух. - Послушай, Эда, - тихо начал я, призывая ее ненадолго отвлечься от своих стремлений по разрушению моих оставшихся принципов, и прислушаться, - Той ночью, в Париже, мы с тобой могли…немного увлечься, - деликатно сообщил я, не сводя глаз с Эды, что нахмурилась, явно пытаясь понять, к чему я веду, - То есть, я хочу сказать, что мне следовало позаботиться о тебе и обо всем, что происходило в ту ночь, но в какой-то момент я потерял контроль и…мне кажется, что…как бы сказать? – задумался я, тщательно подбирая слова, - Я думаю, что, исходя из вышеизложенного, ты можешь быть…беременна? – на последнем слове я не сдержался и зажмурился, на миг представив себя в роли отца, который с ужасом смотрит на новорожденного человека и не понимает, как Аллах смог позволить ему стать опорой для беззащитного комка, издающего нечленораздельные звуки. Но в то же время мне показалось, что это вполне естественно и я мог бы многому научить того, кто еще какое-то время даже не сможет различить цвета, что уж говорить о стремлении стать лучшим архитектором после своего отца. - Я не могу быть беременна, Серкан, - шепотом сообщила Эда. - Это вполне возможно, Эда, - возразил я, послав в сторону возлюбленной серьезный взгляд. - Нет, это невозможно. - Послушай, я помню все, что происходило, но сложить два и два смог только сейчас, за что прошу у тебя прощения, - как на духу выпалил я, на секунду сомневаясь в сказанном, ведь если Эда так уверена в том, что ничего незапланированного не могло произойти, то почему я все помню немного иначе? Или все это было лишь сном? Или сон до сих пор продолжается? Вдруг я все еще сплю в самолете, а кареглазая незнакомка не пыталась лезть мне в душу, параллельно не сумев застегнуть ремень безопасности? - Ты в курсе, что со своей паранойей ты немного перегибаешь палку? – поинтересовалась она, ведя себя так, будто ничего не произошло, в то время как во мне все клокотало. - А ты в курсе, что после незащищенного секса бывают дети? – парировал я, чувствуя себя максимально неловко и недальновидно. А что еще мне оставалось делать, если это ходячее недоразумение, которое я любил всем сердцем и душой, не понимает размера нависшей проблемы? Или же это было проблемой только для меня? И было ли это проблемой? - А ты в курсе, что есть много способов защиты от нежелательной беременности? – огрызнулась Эда, наверняка устав пререкаться в том состоянии, в котором она пребывала. - Что ты имеешь в виду? – я покачал головой, надеясь, что мысли встанут на свои места. - Я обо всем позаботилась, - она пожала плечами в довольно будничном жесте, что стало для меня сродни удару под дых, - Порой одна таблетка может решить чью-то дальнейшую судьбу. Бам. Получай, недопапаша. Тебе явно стоит поучиться у этой девушки не только внимательности, но и хладнокровию, потому что сейчас она переиграла тебя на раз-два. - Ты…- только и смог произнести я, чувствуя, как ощущение причастности к чему-то бОльшему покидает мое тело. Ощущение тепла и привязанности, которых никогда не должно было быть. - Я приняла таблетку на следующий день, когда мы ходили с Моник по магазинам, - пояснила Эда, добавляя недостающие кусочки изощренной мозаики, чьи детали крутились в моей голове нескончаемой каруселью, - Поэтому пока не стоит записываться на курсы новоиспеченных отцов. Улыбка Эды не была вымученной, и на миг мне показалось, что она находит забавным мое подвешенное состояние, которое любезно подкинуло мне картинки будущего отцовства. Поразмышляв, я нехотя признался себе, что будущие перспективы уже не так сильно пугают меня, заставляя опасения исчезнуть. Была ли причиной тому та, от чьих прикосновений предательские мурашки разбегались по коже? Мог ли я бояться, когда она смело шла вперед, увлекая меня за собой? Мог ли я не хотеть быть с ней вечно? Мог ли не хотеть разделить с ней все радости и горести? - Хорошо, - хрипло подытожил я, наблюдая за тем, как пальцы Эды раз за разом пересчитывают костяшки моих. Между нами повисла тишина, которую разрушал лишь стрекот кузнечиков и приглушенный гул голосов на первом этаже. На миг мне показалось, что стоит вернуться, извинившись за то, что вечер пошел не по плану, но темноволосая голова, что пыталась сделать из моей груди свою временную подушку, увлекая на кровать, молчаливо напомнила мне, почему я здесь и почему мой нос вновь зарылся в этих волнах завораживающего аромата. Ее рука обвила мой торс и эти сладостные оковы были тем, чего так не хватало все те часы, что мы не виделись. Несколько часов, которые были обозначены для меня тотальной нехваткой кислорода и расставанием с прошлым. - Ты бы хотела завести детей…в будущем? – нарушая молчание, вопросил я, бездумно наматывая на указательный палец одну из непослушных прядок Эды. Я почувствовал, как мою грудь даже сквозь рубашку окатило ее горячее дыхание, прежде чем она хихикнула, все еще пряча свое лицо в складках моей одежды: - Теперь ты постоянно будешь думать об этом? – с улыбкой в голосе протянула она, наконец позволяя взглянуть на ее лицо, чья напряженность постепенно уходила вместе с неприятными позывами взбунтовавшегося желудка, - Конечно хотела бы, Серкан, ведь это продолжение любви двух людей, а что может быть прекраснее этого? - Пару недель назад я бы смог огласить тебе внушительный список того, что может быть лучше детей и их потребностей, мысль о которых приводит меня в ужас, но сейчас…- глубоко вздохнув, я закрыл глаза, - …сейчас я уже не уверен, что это мне чуждо. Вполне возможно, что твое недомогание и моя вечно сокрушающаяся по поводу внуков мать, сделали свое дело. Эда громко ахнула, садясь на постели и сосредоточенно вглядываясь в мое лицо. Неужели Серкан Болат больше не бездушная машина для подписания контрактов и победы в тендерах? Неужели он может поступиться принципами? Неужели нормальный человек внутри него обрел голос? - Ты смотришь на меня так, будто я сказал, что хочу научиться макраме, - усмехнувшись, поддразнил я, мысленно ликуя, что сквозь мою многолетнюю броню удалось прорваться лишь одной шальной мысли. - Знаешь, я бы не удивилась, если бы ты действительно решился и на вышивание, и на игру на кларнете, и на переезд в другую страну, - карие глаза смеялись, в то время как их обладательница все еще пыталась отыскать подвох в моих словах, но, не найдя и намека на шутку, она сдалась, настигая меня крепким объятием, - Ты удивляешь меня, Серкан Болат. И если бы я не держала тебя сейчас в своих руках, чувствуя тепло и умиротворение, то я бы подумала, что ты ненастоящий. - Наши чувства взаимны, Эда Йылдыз, - прошептал я, прикасаясь губами к шее, где все еще присутствовал отпечаток моей недавней несдержанности, - Потому что ты – та мечта, которая часто приходила ко мне во снах, утром ускользая и порой долго не возвращаясь, - отстранившись, я вновь погрузился в завораживающий омут карих глаз, задавая вопрос, ответ на который мог мигом расставить по местам все, что перемешалось в голове, - Ты придешь в мои сны? Станешь мечтой не только наяву? Я заметил, как она перестала дышать, чуть приоткрыв рот, словно приглашая мои губы к действию, но я ждал ее ответа, совсем позабыв о том, что и мне необходимо дышать. - Я не покину тебя даже во снах, Серкан Болат, потому что кошмарам должен прийти конец. Мы оба заслужили спокойный сон.[гречка – Люби меня люби]
Поцелуй, который жаждали не только мои губы, наконец получил право на жизнь, заставляя почувствовать, как во всем теле один за одним взрываются фейерверки. Я чувствовал ее нетерпеливый язык, пытавшийся совладать с моим, который не собирался сдавать завоеванные территории, стремясь к новым победам, что были обозначены нетерпеливым девичьим стоном. Моя ладонь, покоившаяся на ее затылке, раз за разом привлекала ее голову обратно, стоило Эде отстраниться, чтобы сделать глоток воздуха и перевести дух от стремительности, с которой мы летели в пропасть нашей обретенной любви. И кто сказал, что подруги и тетя на первом этаже могли стать препятствием для двух любящих сердец, что пока так и не научились сдерживаться, предпочитая жить в моменте, особенно в таком долгожданном? Мы горели, зажигаясь друг о друга, и мы хотели сгореть в этом страстном огне, чтобы вновь возродиться. Нам было мало жарких объятий, когда руки не могли остановиться, исследуя контуры выпуклостей и впадин, нам было мало искусанных губ, едва ли не сочившихся кровью от нетерпеливости поцелуев, и нам определенно было мало времени наедине, отведенного сегодня, отчего Эда, в порыве своих чувств оказавшаяся на мне сверху, на миг отстранилась, тяжело дыша и наверняка чувствуя всем своим нутром силу моего напряжения и захлестывающего возбуждения. - Я не смогу быть тихой, - с досадой протянула она, прикусывая губу в жесте, который чиркнул спичкой рядом с моим и без того пылающим разумом. - Тогда тебе лучше уснуть, потому что я не смогу остановиться, если ты продолжишь в том же духе, - предупредил я, мысленно умоляя, чтобы она передумала прекращать эту сладостную пытку. - Расскажи мне о чем-нибудь, - попросила она, с трудом отрывая от меня свои руки и удобнее устраиваясь на моих бедрах, будто это могло спасти ситуацию с поездом, идущим под откос, - Отвлеки. Пожалуйста, - она тяжело дышала, заставляя меня делать то же самое, потому что тепло ее тела подавало мне сигналы, которые стоило заглушить, если мы не хотели быть пойманными с поличным. - Знала ли ты, что стоечно-балочная система известна еще с 4000 года до нашей эры? – спросил я первое, что пришло мне на ум, наблюдая за тем, как Эда изменилась в лице, явно не ожидая столь резкой смены настроения. - Правда? – вопросила она с сомнением, все еще пытаясь нормализовать свое дыхание. - Это так, - сообщил я, пожав плечами, - А началом формирования колонн принято считать 2500 год до нашей эры, - я разглагольствовал, то и дело рассматривая свою возлюбленную, которая, казалось, уже настроилась на разговор об архитектуре, вот только мой внутренний зверь так и не уснул под сведения, которые были лишь верхушкой того, что я знал наизусть, - А знаешь, какие колонны были в Древнем Египте? – поинтересовался я, задержавшись взглядом на губах, что еще хранили мой поцелуй. - Хм, - задумалась Эда, поджав губы, - Наверняка красивые? - Они изображали пальму, - ответил я, пробежавшись пальцами по ее щеке, - лотос, - ладонь переместилась на ее плечо, - или связку папируса, - не слушая инстинкт самосохранения, который вопил о том, что «гости» могут нагрянуть в эту комнату в любой момент, я схватился пальцами за ремень джинс Эды под ее судорожный вдох. Она знала правила игры, поэтому почти мгновенно сориентировалась, интересуясь: - И что было дальше? – она не двигалась, позволяя мне касаться ее, но ее взгляд молчаливо кричал, что она с трудом сдерживается, чтобы не наброситься на меня со всей громкостью, на которую способна. - Колонны превратились в арки, - продолжил я, забираясь указательным пальцем под ее рубашку и рисуя на напряженном животе дугу, символизирующую арку, - которыми римляне украсили Колизей, а потом…- пальцы медленно освободили металлическую пуговицу из плена, хватаясь за язычок молнии, - …потом Западная Римская империя пала, - моя ладонь пробралась под плотную ткань ее брюк, почувствовав, что их обладательница так и не смогла отвлечься с помощью моего сугубо профессионального рассказа. - Пала? – буквально пропищала Эда, упершись рукой в изголовье кровати позади меня. - Еще как, - подтвердил я, - И зодчим пришлось вернуться к дереву, - наигранно разочарованно вздохнув, я хотел было вернуть свою руку себе, прекращая изощренную пытку своей возлюбленной, но она не позволила мне этого сделать, свободной рукой возвращая все на круги своя. - Продолжай, - пробормотала она, серьезно взглянув на меня, - Пожалуйста, - судорожный выдох и полуприкрытые глаза. Может ли архитектура так возбуждать? Или все это действие момента? - Потом произошел прорыв византийской архитектуры и купола стали держаться на четырех арках с четырьмя точками опоры, - задумчиво пробормотал я, не сводя глаз с лица госпожи Йылдыз, которая с трудом сдерживалась, чтобы не закричать от нетерпения, - Одна точка здесь, - большой палец очертил контуры ее пупка, - Вторая и третья здесь, - я наклонился, касаясь губами ее едва прикрытых бедер, на которых все еще была ткань невесомого белья, - И четвертая…здесь, - я чуть надавил на тепло между своих пальцев, после чего Эда тихо застонала, заставляя меня чувствовать себя кукловодом, что дергает за самые чувствительные ниточки, - Мне продолжать? Она замерла и я прислушался к голосам, чьи обладатели все еще были на первом этаже. Когда Эда издала несколько тихих нечленораздельных звуков, я принял это за благоприятный знак, продолжая свою лекцию с элементами практических занятий: - Но знаешь, какой недостаток у арок, Эда? – спросил я, зная, что вразумительного ответа получить не удастся, - Они стремятся «разъехаться», - в подтверждение своих слов мои пальцы обнажили эпицентр сломленности Эды Йылдыз, что все еще прятался под одеждой, - До готики архитекторы боролись с этим, делая стены толще, но потом они нашли более выигрышный вариант – они стали делать арки стрельчатыми, - мой указательный палец, словно стрела, проник внутрь, заставляя девушку громко охнуть и чуть привстать, упираясь коленями в кровать и позволяя проникнуть глубже, чувствуя высокий градус нарастающего противостояния бушующей плоти. - Серкан, - хныкнула она, опускаясь на место и заставляя меня рыкнуть от столь соблазнительной картины перед глазами, где я был лишь мостом для путешествия в край запретного для нас удовольствия, которое сегодня не могло быть осуществлено в полной мере. - Потом были ренессанс, маньеризм, барокко, рококо, классицизм и ампир, - я бегло перечислял стили, увеличивая движение своего пальца, к которому вскоре присоединился второй, даря Эде исчерпывающую палитру ощущений, из-за которых она нетерпеливо сжимала свою грудь свободной от удерживания равновесия рукой, словно боясь, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Когда слова превратились в бессмысленное месиво из случайных букв, я приник к девичьей шее с требовательным поцелуем, продолжая испытывать на прочность не только Эду, но и ее джинсы, что все это время терпели мой натиск и трение о брюки, которые давно хотели быть снятыми. Я не позволял мысли, которая крутилась в моей голове на протяжении последних десяти минут, воплотиться в жизнь, довольствуясь тем, как Эда раз за разом выдыхает мое имя, приближаясь к максимальной температуре своего тела. Той, которой, вполне возможно, я не ощущал даже в первую ночь в палатке. Мои пальцы ласкали ее, в то время как глаза пожирали каждый участок ее тела, стараясь запечатлеть в памяти мельчайшие детали, такие как несколько прядей, прилипших к вспотевшей от ритма шее, сережек, чей едва уловимый звон был музыкой для нашего единения, или запах, который источала ее сладкая на вкус кожа. Она вновь позвала меня и наши глаза встретились прежде, чем ее тело содрогнулось на моих пальцах, ощущая то тепло, которое я смог подарить ей в этих ограниченных, но таких соблазнительных обстоятельствах. Какое-то время мы лежали, нежась в объятиях друг друга, но неуверенный стук в дверь мигом прогнал мое мечтательное состояние, заставив машинально оглядеться по сторонам и взглянуть на свои брюки, на которых уже не было намека на непрекращающееся возбуждение, что захлестывало мое тело, стоило Эде Йылдыз оказаться неподалеку. - Она в порядке? – шепот госпожи Айфер, чья фигура появилась в дверном проеме, отрезвил мое сознание. - Да, это просто акклиматизация или вроде того, - пояснил я, смотря на Эду, что дремала, крепко держа в своих руках мою слегка помятую рубашку, - Ей нужно отдохнуть. - Хорошо, - отозвалась женщина, не сводя с меня изучающего взгляда, - Тебе тоже следовало бы отдохнуть, Серкан, - миролюбиво добавила она, не спеша уходить. Я счел это за намек, что мне пора отправляться домой и на ночь здесь я точно не могу рассчитывать, отчего я взглянул на наручные часы и обнаружил, что часы гостеприимности давно закончились, а девичьи голоса стихли, уступая место привычному умиротворению дома Йылдыз. - Вы правы, госпожа Айфер, - я попытался подняться, стараясь не потревожить сон Эды, которой был необходим ей не меньше, чем мне нахождение рядом, но попытка ухода закончилась провалом, потому что Спящая Красавица пробормотала мое имя и вновь увлекла за собой, в доказательство своей сонной решимости оставив поцелуй на моей щеке. Происходящее позабавило женщину, которая тихо рассмеялась и прежде, чем закрыть дверь, произнесла: - Я выключу свет и оставлю еду для тебя в холодильнике. Возможно, ты захочешь позавтракать перед уходом? Щелкнув выключателем и погрузив комнату во тьму, госпожа Айфер закрыла за собой дверь, оставляя шлейф простых, но таких значимых сейчас фраз. Мне хотелось разбудить Эду и сообщить ей, что ее тетя приняла наши отношения и позволила остаться на ночь, пускай и в качестве охранника сна ее дорогой племянницы, но вместо этого я лишь удобнее устроился на постели, притягивая девушку к себе и с жадностью вдыхая запах ее волос, ставший для меня своеобразным наркотиком в последнее время. Инстинкты редко меня подводили, отчего сейчас я мог с уверенностью сказать, что госпожа Айфер не видела во мне временную замену Денизу и явно не воспринимала наш союз как нечто, что закончится, стоит Эде придти в норму после болезненных переживаний. Мы оба были теми людьми, что отчаянно боролись за ее счастье, пускай и жертвуя многим на нелегком пути к вершине, где Эда Йылдыз улыбается и беззаботно смеется, одаривая окружающих своим светом. Мы были в одной команде, чьи усилия привели меня сегодня сюда и позволили задуматься о будущем в том самом ключе, которого я намеренно избегал долгое время, не видя себя никем, кроме бизнесмена, хохочущего над семейными ценностями новоиспеченных молодоженов и закоренелых семьянинов. Но теперь, обнимая ходячее сумасшествие с самыми красивыми глазами, я знал, что смех был лишь защитой от боли, которую нужно было испытать, чтобы приблизиться к своему пункту назначения. - Если бы ты позволила мне быть сильным за тебя, то мы бы давно перестали произносить его имя вслух, - я почувствовал ее дыхание на своей щеке и слегка улыбнулся, надеясь, что ей снятся сны, где все радужно и беспечно, - Позволь себе слабость. Дай мне защитить тебя. Шорох одеяла, мерное дыхание и чувство, что завтрашний день будет лучше предыдущего, хоть и с сюрпризами, к которым каждый из нас наверняка не был готов. Неужели это та любовь, о которой тебе читали книги перед сном, Серкан Болат? И готов ли ты принять все, что она тебе приготовила?