Помоги мне принять себя

— Проснись и пой! — голос Беннета слышится Чунь Юню сквозь сон с другого уголка комнаты. Топот. Что-то большое бесцеремонно плюхается на его кровать, как до этого делала его собака дома, и парня подкидывает по инерции. Он в панике распахивает глаза и вскакивает, судорожно хватаясь за одеяло. Доброе утро, называется. Беннет сидит весь взъерошенный напротив, точно как попугай, смотрит на него, выпучив и без того большие глаза. На носу пластырь после того, как он вчера крепко приложился о коробки, а уже надетая форма перекошена точно так же, как в их первую встречу. — Ты что в моей постели делаешь? — быстро спрашивает Чунь Юнь, сдвигая брови к переносице в панике и мимолетном раздражении. Он не привык к такому, пускай его собака и делала так. Собака и человек, естественно, отличались друг от друга, воспринимал он это по-разному. Хотя, честно признать, Беннет тоже напоминал ему непослушного щенка, который лезет куда не надо и вечно нарушает личные границы. Да что там, Беннет, вероятно, даже не знал о каких-то там границах. — Бужу тебя, — спокойно ответил тот, как будто прыжки в чужую кровать с разбега были для него обычным делом. — Ты проигнорировал все семь своих будильников, поэтому я решил, что разбудить тебя — мой долг как хорошего соседа и твоего нового лучшего друга! Чунь Юнь огляделся по сторонам и с вопросом указал на себя пальцем, будто спрашивая: «моего?» — Ну ты балда, — отвесил мальчишка так, что его собеседник потерялся на секунду, — мне тут расхваливали твои успехи в учёбе, какой ты крутой и успеваешь всë-всë, а ты даже понять не можешь, кому я слова адресую! Тебе конечно! — Он неуклюже попытался слезть с кровати после этого, а потом запутался в большом одеяле и плюхнулся с кровати, смачно приложившись затылком об пол. Он точно был самым невезучим из всех, кого Юнь только знал. Никогда прежде он не видел того, кто умудрялся бы падать на ровном месте не один раз на дню, получая при этом кучу ссадин и синяков. Беннет по-прежнему был тем странным парнем, которого он увидел в их первую встречу. Это даже забавляло, что по мере их общения он никак не меняется. Наверное, это и заставляло его пытаться общаться с ним. Всё-таки он действительно чудак. — В следующий раз неповадно будет лезть в мою кровать, — как отрезал тот, свешивая ноги к ковру с неловкой полуулыбкой на лице. — Эй! **** Пока Чунь Юнь сонно старался натянуть на себя белоснежную рубашку, краем глаза всё смотрел на коробки с вещами, которые вчера так и не разобрал. Слишком уж не хотелось мешать собственной вознëй делать Беннету домашку к сегодняшнему дню. — О, тебе помочь разобрать коробки сегодня после уроков? — оживился вдруг ожидающий его сосед, видимо, проследив за его взглядом. — Не стоит, — парень продел руки через рукава тëмно-синего жилета и разгладил его, — там много всякого хлама, который мама запихала туда под предлогом «вдруг понадобится». И ведь действительно, большинство вещей в коробках ему были совсем не нужны, но мать слишком настаивала на том, чтобы вывезти с собой в общежитие чуть ли не всю комнату, а Чунь Юнь не в силах был ей отказать, как и всегда. Только молча кивал, когда она спрашивала, нужна ли ему та или иная вещь. Спрашивала, конечно, просто для галочки: Юнь был уверен, что она всё равно сделала бы по-своему и уже разбирая вещи в комнате он обнаружил бы какую-то вещь в коробке с остальным, на вопрос о которой ясно сказал ей «нет». — Моя вот вечно настаивала, чтобы я таскал с собой аптечку, — он будто виновато повёл плечами. Видимо, его неуклюжесть была всё-таки больной темой где-то в глубине души, — но я таскаю с собой только пластыри, аптечку неудобно! Чунь Юнь угукнул в ответ, натягивая шорты с короткими гольфами. Странная здесь была форма, однако. Его не совсем устраивало носить такую одежду, но кто его вообще стал бы спрашивать, что его устраивает, а что нет. Таков был дресс-код, и возмущаться не было даже смысла. — Идëм, — пробормотал Юнь себе под нос, надевая коричневые лакированные туфли на низком каблуке перед выходом. День обещал быть хорошим, судя по наглым лучам солнца, пробивающимся сквозь плотные шторы, но стоило только ступить за порог комнаты общежития, как он встретился взглядом с теми северно-ледовитыми¹ глазами из столовой. Да, лицо у него и вправду было такое же недовольное, как и у самого Чунь Юня, Беннет не шутил, хотя сам Чунь Юнь скорее описал бы его выражение лица как безучастное. «Вот это совпадение», — всплыло где-то на задворках сознания у Юня. Их комнаты, оказывается, находились прямо напротив друг друга. — Доброе утро, — галантно поприветствовал тот, явно проявляя свои манеры, но глубокий взгляд всё также оставался холодным. Не зря первой ассоциацией Чунь Юня были «северно-ледовитые глаза» — ледяные, как этот океан, хотя имели цвет тягучего мëда, или точно как у каких-нибудь камней янтаря или симбирцита. Неудивительно, почему о нём все так говорили за спиной, учитывая то, какие взгляды он кидал в сторону других. Но манер у него хватало на то, чтобы бросить хотя бы «доброе утро» и размеренно пошагать дальше по коридору, с той же книгой с синей обложкой в руках, что и вчера за ужином. Чунь Юнь хоть и видел его всего два раза, уже завидовал его спокойствию, тому, что этого парня нисколько не волновало, что о нём шептали ученики друг другу на ухо в перемены, как они смотрели на него исподлобья. По Син Цю ясно было видно — знал, что лучший, а на остальное и плевать ему хотелось. Юнь хотел бы стать таким же, оттого и подумал, что было бы неплохо познакомиться с ним. Возможно. Когда-нибудь. Только вот лишь крутил в голове, как заевшую с самого детства пластинку, что не должен с кем-либо больше сближаться. Даже Беннета он не хотел подпускать ближе, чем просто вынужденного соседа. Называл его другом, а сам думал, как бы он не привязался. Это всë только навредило бы, как и всегда. Если не ему, то другим уж точно. Характер его был не самый лучший, чтобы вообще с кем-то общаться, как он считал. Потому отчасти и не понимал, почему же Беннет вообще так старается с ним подружиться. — Ну и чего завис! — подгонял его вышеупомянутый всё сильнее, толкая сонного Юня руками в спину, в сторону к лестнице. В направлении, куда только что проследовал лучший ученик его нового класса. — Да иду я, иду, — недовольно пробурчал в ответ парень, взъерошив устало причёску, и поплëлся вперёд чуть быстрее своего обычного шага. Большой обеденный зал, который находился прямо под общежитием, сейчас казался не таким уж впечатляющим, как думалось в первое посещение. Тогда он был отвлечëн своим восхищением, сейчас же лишь мельком оглядел огромное количество парней вокруг и виновато опустил глаза себе под ноги. Он опять все делал неправильно и будто ощущал всем своим напряжëнным телом взгляды, обращëнные на него. Как будто они знают всё. Как будто Беннет всё знает. Тот Син Цю особенно выглядел так, будто знает. Осуждал взглядом своих медовых глаз сегодня утром. Всего на секунду, но осуждал ведь. — Ты чего такой испуганный? — Беннет за него берëт поднос и суëт прямиком в руки. — Сегодня, вообще-то, черничный пирог на завтрак и стакан вишнëвого сока, поэтому не смей расстраиваться, — командует он и проходит в очередь. Точно, сейчас Чунь Юнь должен был хотя бы позавтракать и выбить из собственной головы всю эту дрянь, заменив её вкусной едой в желудке и ощущением сытости. Первый день он почти не поддавался панике, поэтому и сейчас сможет. Наверняка. Наверное. Черничный пирог правда выглядит слишком вкусно, да и пахнет соответствующе, когда поднос наконец оказывается на столе, а бóльшее скопление парней позади. У Чунь Юня действительно настроение немного поднимается от одного взгляда на это произведение кулинарного искусства. — Я же говорил! — победно хлопает его по плечу Беннет, усаживаясь рядом за стол. Такое чувство, будто он может замечать каждую деталь в изменении настроения собеседника. Это пугало. Чунь Юнь ни в коем случае не хотел напрягать его своей вечной паникой. Своим вечным страхом. На самом деле его совсем не пугал тот факт, что кто-то узнаёт о его неправильности и о том, что на самом деле его не привлекают юбки и длинные локоны сверстниц, из-за которых так волновались его родители, переживая за качество учёбы. Его пугало, как к нему будут относиться после правды. После правды, которую нельзя будет перекрыть никакими оправданиями или вычеркнуть из жизни. Иными словами — он боялся себя настоящего. Не похоже, что Беннет отвернулся бы от него из-за этого, учитывая его простоту, но снова доверяться кому-то так быстро он не хотел, даже такому человеку, как его сосед. Такие ошибки остались в его прошлой школе, и больше он постарается их не повторять. — Расслабься ты, — вновь лёгкий толчок в плечо. Да, нужно было расслабиться. Знал бы ещё Чунь Юнь, как это делается. — Фообще, — заговорил Беннет, уже успев набить рот пирогом, — мой друф сефодня привёф свою старую приставку иф дома! — А… круто… — Юнь, в отличие от него, ковырял свой пирог вилкой и клал в рот совсем маленькие кусочки, глядя в тарелку. Прожевав и сглотнув, мальчишка продолжил: — Не хочешь сегодня пойти поиграть с нами в мортал комбат или там биошок² какой-нибудь? Вилка как-то случайно выпала из рук, громко звякнув о край тарелки, и отскочила на стол. — Я? Можно было бы, наверное, — никак такого не ожидая, Юнь даже столовый прибор между пальцев не удержал. Его раньше не звали на какие-то подобные посиделки, и он даже не знал, как там себя вести, но согласился как-то на автомате. Всё-таки отказывать он не привык. — Тогда напишу Рэйзору, что приду со своим новым другом! — солнечно улыбнулся тот и достал побитый жизнью и весь в трещинах мобильник из кармана шорт. Чунь Юнь в этот раз даже не удивился тому, как выглядел телефон: неудача постигла его соседа даже тут. Набрав сообщение, Беннет кое-как запихнул телефон обратно в карман, тут же продолжив нацеплять на вилку большие куски пирога и с диким аппетитом жевать их, попутно что-то рассказывая о сюжете игры биошок, довольно причмокивая. Парень лишь сидел и молча слушал его, изредка говоря что-то вроде «ого», подперев щëку рукой, решив тактично умолчать о том, что прошёл биошок три раза за то время, пока мама искала подходящее по всем её критериям учебное заведение, куда бы отдать сына. Чунь Юнь вообще не помнит, чем тогда ещё занимался, кроме круглосуточного сидения за приставкой. В принципе, не только тогда. Он не мог назвать себя геймером, но только игры его и спасали от скуки и тяжёлых времён. — Какое расписание сегодня? — несмело он всё же прервал монолог сияющего Беннета и виновато проглотил последний кусочек своего пирога, даже не пережëвывая. — А, о, точно, расписание! — он неловко засмеялся и потëр рукой затылок. Видно было, как он смутился, когда понял, что совсем заболтался, и из диалога вышел лишь его громкий монолог. Он вновь достал телефон из кармана и полез копаться в галерее. Среди кучи фоток своего рыжего кота в плохом качестве Беннет выцепил взглядом нужную, в таком же плохом качестве, которое, к тому же, становилось ещё более плохим от трещин на экране. Тем не менее, он открыл её и стал старательно щуриться и вчитываться в расписание сегодняшнего дня. Можно было даже не спрашивать у такого человека, помнит ли он его наизусть: ответ был очевиден. — Ну что там?.. — Чунь Юнь, сам того не осознавая, с любопытством вытянул вперёд шею, как будто смог бы там вообще что-либо разглядеть. — Вот блин, верховая езда, — недовольно пробурчал Беннет, а у Юня от немого шока глаза округлились. Какая ещё верховая езда? С каждым разом он всё больше убеждался, что нужно было посмотреть, куда мать его спихивает, а не слепо следовать её желаниям. — Верховая езда?.. — духу хватило лишь уточнить. Беннет также уставился на него с округлëнными глазами. — Ну да… Ты не знал, что у нас углублëнное изучение иностранных языков и для общего развития куча всяких обязательных физических занятий вроде верховой езды и фехтования? Чунь Юнь точно свихнется учиться здесь. Свои чувства неполноценности он давно научился задвигать в дальний ящик и откладывать на позднюю ночь, когда можно всë накопившееся выпустить в подушку, но эти «куча обязательных физических занятий» окончательно его добили. Он даже предположить не мог, что в 2013-то году где-то в учебных заведениях будет верховая, мать его, езда. Обязательная. Он ещё мог понять, если бы это был какой-то школьный клуб, но чтобы этим заставляли заниматься — никогда. — Ты не видел этого на сайте пансиона? — Нет, но лучше бы видел, — сокрушëнно ответил Юнь, — если бы не моя слепая готовность принять любое место, куда меня переведëт мать, я тут ни за что не оказался бы, зная о верховой езде и прочей физической дряни. Больше самого себя Чунь Юнь ненавидел только физические нагрузки. Какой бы не была отличной его успеваемость в прошлой школе, на физкультуре всегда приходилось туго, он кое-как закрывал свои прогулы и сдавал зачëты по ней. — Окей, если ты уже закончил царапать тарелку вилкой и смотреть вникуда пустым взглядом, то идëм уже в раздевалку! Беннет, как и обычно, был до одури позитивно настроен ко всему. Что ж, нахождение такого человека рядом поможет Чунь Юню не слететь с катушек на этой сказочно красивой каторге. **** Оказывается, форма с этими неудобными синими шортами и нелепыми белыми гольфами была не самым худшим, как посчитал Чунь Юнь. Сейчас, дождавшись пока все выйдут из раздевалки, он стоял совершенно один посреди помещения и чертыхался себе под нос, пытаясь натянуть на себя идиотские бриджи для верховой езды. Сапоги ещё ладно, тоже узкие, но пойдёт. Самое глупое было впереди — грëбаный фрак. Фрак³ для верховой езды. — Ты чего так долго? — дверь в раздевалку открылась и из-за неё высунулась любопытная белобрысая макушка. — Уже всë, — он не был уверен, насколько правильно нацепил всю эту ерунду на себя, но единственное, что точно мог сделать без каких-либо ошибок — прицепить на фрак герб пансиона. Беннет даже в шутку присвистнул, оглядывая Чунь Юня со всех сторон. Видимо, он всё-таки правильно всё надел. Хотя полагаться на реакцию неуклюжего соседа по комнате не звучало шибко надëжно, он даже значок с гербом на форму не мог прицепить ровно. — А теперь дуй за мной, а то опоздаем ещё! Беннет болтал что-то о том, что тот сейчас будет в ещё большем культурном шоке, нежели когда он впервые оказался в здешней столовой, пока вёл его к двери, что выходила на задний двор за главным учебным корпусом, а Чунь Юнь позволял держать себя за запястье, лишь бы не столкнуться в темени, которая их сейчас напряжëнно окружала со всех сторон. — Ты главное не бойся, я тут каждую неровность этой лестницы знаю! — храбрился друг, но Юнь как-то не особо доверял таким словам от того, кто спотыкается на ровном месте, бьëтся обо все подряд и ходит с кучей пластырей. — Почему бы здесь просто не вкрутить лампочки… — Хорошая идея, только вот этим выходом никто не пользуется уже тыщу лет, — уверенно выдал в ответ мальчишка. У Чунь Юня в голове тут же возникла куча вопросов. Например, зачем вообще Беннету, с его-то удачей, понадобился такой тëмный путь к заднему двору, да ещë и не с самой короткой лестницей, которым никто уже давно не пользуется? Но озвучивать он этот один из многих вопрос, конечно же, не стал, чтобы не показаться глупым. Наверняка у него была весомая причина, чтобы здесь ходить. — Тут просто интереснее, а ещё не надо огромный корпус обходить! Два в одном! Забудьте о весомой причине. Типичный Беннет. — Ну вот и пришли! Он раскрывает дверь, и Юню приходится щуриться и прикрывать глаза рукой от яркого дневного света, так внезапно ударяющего в глаза. Он чувствует, как осенний ветер освежающе дует в лицо и приносит под ноги шуршащие листья, а когда зрение приходит в норму после вспышки света, взору предстают огромная зелёная площадь и загоны с лошадьми: белоснежные, вороные, шоколадные, серебристые и даже в яблоко, какие только хочешь. Ближе к загонам стоял мужчина в такой же форме, что и у самих ребят, ну точно учитель. — А вот и инструктор, — шепчет над ухом Беннет, — стрëмный мужик, лучше не злить. Дилюк Рагнвиндр. Даже его имя с фамилией звучали угрожающе, поэтому Чунь Юнь неслышно сглотнул и вышел на улицу вслед за белокурым мальчишкой. Инструктор тут же обратил на них внимание и поправил перчатки лëгкими движениями, уверенной и статной походкой двигаясь в их сторону. — Больше не задерживайте занятия, — строго прогудел он, с высоты своего роста глядя на юных учеников, — лишь вас все и ждали, чтобы пойти к своим лошадям и приступить к занятию. Вам, Чунь Юнь, уж тем более не советую подобным образом отличаться, как переведëнному ученику. Чунь Юнь только сейчас виновато обратил внимание на парней из их класса, в ожидании сидящих на траве поодаль, иногда перекидываясь какими-то фразами и внимательно следя глазами за провинившимися. Наверняка это произошло из-за того, что Чунь Юнь ждал, пока раздевалка освободится полностью, даже когда Беннет оттуда выйдет, лишь бы не оказываться среди парней. Столовую он, конечно, мог почти с лëгкостью пережить, но находиться в тесной комнате с парнями, что переодеваются — совсем другой разговор. Становилось страшно от одной лишь мысли о том, что он мог задержать взгляд на чьëм-то торсе больше пяти секунд. Вот так просто себя выдать. Нет, даже и думать не хотелось сейчас об этом, особенно под таким строгим взором инструктора Рагнвиндра. Только когда тот отошёл, мальчишкам удалось выдохнуть. — Я же говорил, — тихо прошипел Беннет, когда они уже следовали к загонам за учительской фигурой в толпе своего класса, — злой мужик, негативный. — Наверняка и обучает хорошо, раз такой злой и негативный, — также шëпотом подметил Юнь, судя сугубо по личному опыту. Все злые на первый взгляд учителя на его памяти оказывались на деле лучшими преподавателями, которых он только знал. — Вот сейчас сам и посмотришь, — хихикнул тот в ответ. Лошади в загоне все как одна были спокойны и дружелюбны по отношению к ученикам. Как сказал инструктор Дилюк, сначала нужно угостить большое животное чем-то вкусным для лучшей работы с ними. «Немного поднять им настроение» — так он выразился. Как Чунь Юнь заметил, у каждого здесь была «своя» лошадь, которая тянулась больше всего именно к этому человеку, но у него лошади брать лакомство почему-то отказывались. Он понуро метнулся глазами в сторону Беннета, около которого бодро взбрыкивал молодой конь в яблоках. Даже такому неудачливому, как он, удача сейчас во всю светила: угощения с рук мальчишки разлетались со скоростью света. Неловко отойдя подальше в сторону от напрягающей его толпы, Юнь присел на траву рядом с оградой загона, облокотился на неё, скучающе повертев в руках кусочки сахара, и прикрыл глаза. — «Глупый какой-то урок всë-таки, кто вообще придумал подобное. Это всё равно никому и не пригодится в жизни», — подумал тот, устало положив голову на собственные колени. Благо, его не было видно этому инструктору Дилюку из-за толпы учеников, иначе огрëб бы сейчас по самое не балуй. Но и на секунду расслабиться не успел — кто-то сначала осторожно потрогал его за плечо, а потом смело начал жевать воротник глупого форменного фрака, который ему так не нравился. — Эй, ты чего делаешь! — спохватился Чунь Юнь и попытался отскочить от ограды, но этот «кто-то» недовольно фыркнул и подтащил парня за этот самый воротник обратно, прижимая к деревянным балкам. Стоило только ему попытаться освободиться руками из челюстей животного, как его сразу же отпустили без особых сопротивлений и принялись с любопытством принюхиваться. — Точно, хочешь сахара?.. — Юнь только вспомнил о сладости, зажатой в ладошке, и немного боязливо протянул её внутрь загона. Конь снова фыркнул, в этот раз более спокойно, а от угощения на ладони вмиг остался только мокрый след. — Вижу, вы поладили, — неожиданно появился из ниоткуда инструктор Дилюк, будто всё это время на самом деле наблюдал за новым учеником, а не возился в толпе с другими, — с ним заниматься и будешь, — утвердил он. Чунь Юнь, конечно, не имел права возразить, тем более такому строгому учителю, но даже не знал, как вообще нормально общаться даже с людьми, не то что с этими животными. Знал только, как сделать фаталити в мортал комбат и кучу разных приёмов, а живые существа были для него каким-то совершенно новым миром, поэтому особым энтузиазмом он не горел от слова совсем. Инструктор, по всей видимости, это явно проследил в его неуверенных движениях и молчаливости. — Тебе наверняка будет проще обучаться у своего сверстника… — вновь заговорил тот задумчиво, а затем поглядел на Беннета, с которым впервые сегодня и увидел Юня перед занятием. Они общались с ним лучше остальных, да и с лошадьми невезунчик ладил отлично, но вот только была одна проблема — ездил из рук вон плохо. Ещё разок учитель пробежался глазами по ученикам и… бинго, — Син Цю, не мог бы ты немного рассказать новичку о теории и показать на практике основы? О чëрт, нет. — Буду рад помочь, — пролепетал мистер «северно-ледовитые глаза» и по указке Рагнвиндра послушно вывел двух коней из-за ограждения. Уверенно кивнул инструктору в духе «я всë улажу, идите» и тем самым освободил их от пристального надзора, а затем и передал новичку поводья вороного коня. Когда же Син Цю случайно прошëлся своими тонкими пальцами по костяшкам Чунь Юня, у того чуть ли не сразу внутри всë свернулось. К Беннету он уже научился относиться более-менее спокойно благодаря его собственной открытости и искренности, но как контактировать с другими парнями из класса он не представлял. Учитывая ещё и то что все здесь выглядели так, будто их отбирали в учебное заведение на каком-то конкурсе красоты. Он совершенно точно паниковал. — Что-то не так, новичок? — Цю повëл своего коня чуть дальше от места где проходило основное занятие, а Юню ничего не оставалось, как следовать за лучшим учеником дальше, под размеренный топот копыт. — Всë в порядке, — удивительно спокойно для своего внутреннего состояния отозвался он. — Вы уверены? — обратился Син уважительно. Чунь Юнь не ошибся: он действительно выглядел в точности так, будто знал всё, видел его переживания вдоль и поперёк, но предпочитал вежливо и тонко подразнить, легко надавливая на струны страха подопечного. — Уверен. Руки Син Цю уверенно вели лошадь вперёд, ещё дальше, а парню оставалось только гадать, зачем им вообще понадобилось отходить настолько далеко. Хватило бы и пары-тройки метров, как он считал. — Катались когда-нибудь на лошадях раньше? — вновь уважительный тон. — Никогда, — Юнь даже замялся. Все они учились здесь с младших классов, поэтому он чувствовал себя абсолютно не в своей тарелке. Ничего такого не умел, как верховая езда или то же самое фехтование, и нервно поглядывал в сторону уверенно держащихся в седле учеников, — и можно на «ты», пожалуйста. — Как тебе удобно, так и буду обращаться. После этих слов он остановился и пробормотал что-то о том, что расстояние будет достаточным, чтобы в случае чего-то непредвиденного никому не навредить ненароком — вот в чём была причина такого большого расстояния между учениками, уже знающими своё дело, и совсем ещё зелëным Чунь Юнем, что вообще впервые видел лошадей так близко. Син Цю подошёл поближе и аккуратно провëл пальцами по шее коня Юня, мягко по ней похлопывая и протягивая прикорм на ладони. Наблюдая за этим, Чунь Юнь только думал, ошибся ли он насчёт этого идеального во всём ученика, или же тот был так добр и спокоен только в присутствии лошади, которые, как он знал (единственное, что он вообще о них знал) обычно чутко реагируют на настроение наездника. — Странно, что этот конь вообще к тебе потянулся, — размеренно начал Цю, даже не смотря в сторону подопечного, — обычно всех учеников он таскал за воротник и жевал их волосы. Юнь даже усмехнулся. Оказывается, не только он один пережил такое вот посвящение. — Знакомо. Теперь же его временный наставник объяснял теорию, как забраться в седло, как правильно двигаться так, чтобы конь делал то, что нужно, не нервничал и вëл себя послушно. Рассказывал он даже отчасти увлечëнно, не просто сухую информацию, изредка разбавляя какими-то своими примечаниями и советами, а Чунь Юнь не мог смотреть в его сторону — лишь на высокие сапоги на его тонких изящных ногах, предназначенные для верховой езды. — Я доступно объяснил? — без капли какой-либо агрессии произнëс он. Юнь только сейчас осмелился поднять взгляд и вновь встретился с медовыми глазами. Их настроение и цвет были такими противоречивыми — тягучий мëд и зимняя прохлада точно смешались в одно целое. — Да, я понял всë, — быстро соврал парень. На самом-то деле ничего он не понял, мысли были заняты совсем другим. — Отлично, тогда прошу, — Син Цю движением такой хрупкой на первый взгляд руки указал на вороное животное. Это был именно тот момент, когда следовало занервничать снова. Он даже не понял ничего, но так старательно сделал вид, будто его осенило, когда пытался залезть в седло беспокойного коня. — Погоди, ты пугаешь его, — одëрнул Цю. Чунь Юнь и сам не меньше боялся этого большого животного, да что там, он и с Син Цю старался лишний раз не разговаривать и сторонился его, как только мог, но тот сам шёл на вынужденный контакт, раз уж ему доверили попытаться обучить совсем неспособного новичка. Юнь кое-как спустился обратно на землю, чудом не упав в неё лицом, когда нога неожиданно для него самого застряла в стремени. Неловко. Урок обещал быть долгим. Даже слишком.