Мелодия Забвения

Я долго шел по коридорам, Кругом, как враг, таилась тишь. На пришлеца враждебным взором Смотрели статуи из ниш. В угрюмом сне застыли вещи, Был странен серый полумрак, И точно маятник зловещий, Звучал мой одинокий шаг. Николай Гумилёв «Ужас»

      Я достала из-под подушки оружие, обёрнутое в ткань, быстро размотала её и привязала к поясу — пригодится ещё потом — затем осторожно коснулась ножнами ближайшего сгустка бледно-зелёного пламени, медленно плывущего по воздуху на уровне моих глаз. Ножны легко прошли сквозь него, а огонёк, ни на миг не остановившись, продолжал двигаться в пространстве. Он не грел, только освещал, и лишь благодаря этим всполохам, кружащимся в каком-то подобии танца, я могла разглядеть почти чёрные каменные стены и невысокий, тоже тёмный потолок, оплетённый паутиной. Кровать одиноко стояла рядом с одной из стен, пахнущей плесенью, сыростью и пылью. Как знакомо. В склепах, усыпальницах, да и в любых могильниках воздух всегда отравлен затхлостью и тленом. Трудно спутать этот запах, сообщающий о торжестве смерти над жизнью, с каким-либо другим. Зелёные огоньки, словно бы в подтверждение моих мыслей, выхватили из сумрака три массивных закрытых крышками саркофага в центре комнаты. Я замерла и уставилась на них, готовая при малейшем подозрительном шуме вскочить и принять оборонительную стойку. Но воистину гробовую тишину нарушало лишь моё дыхание. Мертвецы или призраки, о которых предупреждал Гэндальф, не спешили выбираться из своих последних колыбелей и нападать на меня. Однако отсутствие умертвий не поколебало моей с каждым мгновением возрастающей уверенности в том, что нас перенесло именно под те самые дурно известные курганы рядом с Бри. «Нас?» — тут же промелькнуло в мозгу, и только тогда я вспомнила про гномов. Вот так запросто забыть про своих, пусть и малознакомых, спутников — конечно, уметь надо. Хотя чего ещё можно от себя ожидать, когда привыкла и жить, и путешествовать в одиночестве? Но в этом склепе я не ощущала чужого присутствия. Если гномов и закинуло в курганы, то в какое-то другое место. И мне тоже пора выбираться отсюда.       Пристегнув и ножны к поясу, я свесилась с постели. Каменный пол был покрыт толстым слоем пыли, словно минуло не одно столетие с тех пор, как в склеп кто-то спускался или поднимался из него. Мои сапоги, с ночи убранные под кровать, так под ней и лежали, что не могло не радовать. Бродить босиком по могильнику не хотелось. Я быстро обулась и аккуратно, стараясь не касаться зелёных огней, подошла к саркофагам. Все три крышки были немного сдвинуты, но заглянуть внутрь у меня не получилось, слишком узкие зазоры оставались между ними и стенками гробов. Размышляя, сами ли покойники встают и развлекаются прогулками по окрестностям или расхитители могил когда-то искали здесь драгоценности, я внимательно осмотрела вытесанные на крышках фигуры, облачённые в латные доспехи. Они казались такими настоящими, будто готовились очнуться после долгого сна и вновь схватиться за каменные мечи, лежащие здесь же, поверх скрещенных на груди рук. Неизвестный мастер с пугающей достоверностью сумел воспроизвести каждую мельчайшую деталь брони, каждое кольчужное звено, каждый изгиб тела. Даже строгие благородные лица воинов были изготовлены с не меньшей кропотливостью: одно, худое с выпирающими высокими скулами и длинным носом с горбинкой, покрывали шрамы, высокий лоб второго бороздили глубокие морщины, на пухлой щеке третьего, частично скрытого пышными усами и густой чёлкой, тоже чернился широкий порез. Губы, глаза, брови, волосы выглядели не менее реалистично. Все три головы венчали массивные зубчатые короны. В ногах у королей покоились круглые щиты с изображениями витиеватого стебля какого-то растения, цветущего крупными цветами с продолговатыми лепестками.       Я надеялась, работы искусного скульптора подстегнут мою память и заставят вспомнить хоть что-то полезное о курганах, но я даже не знала, кто здесь и как давно похоронен. Досужие сплетни меня не интересовали, книги про окрестности Бри мне не попадались, а если Гэндальф когда-то и рассказывал историю этого места, то сейчас в голове безжалостным приговором звучало лишь напутствие мага не приближаться к могильникам. Бросив последний взгляд на саркофаги, я двинулась к единственному проёму в стене. За ним ждал неприветливый, такой же мрачный, пахнущий мокрыми камнями и отсыревшими тряпками узкий тоннель. Зелёные огни продолжали подсвечивать тёмные стены и грязный пол. Коридор постоянно петлял и извивался, я шла быстро, не останавливаясь, но вскоре мне начало казаться, что я передвигаюсь по гигантскому бесконечному нутру застывшей змеи. В глазах уже рябило от всполохов. Стараясь отвлечься от неприятных мыслей, я несколько раз не очень громко поочерёдно выкрикнула имена всех гномов и даже имя Гэндальфа. Как бы ни было стыдно признавать, во мне теплилась надежда — вот маг, как позавчера в лесу, придёт на помощь, объятый белым светом, прочитает заклинание и выведет наружу. Вряд ли не имея карты и не зная даже примерного расположения подземных переходов, отсюда можно самостоятельно выбраться. На мои крики, разумеется, никто не отозвался. Перенесло ли в могильники гномов или меня одну удостоили такой чести — обрекли на медленную и мучительную смерть? Я склонялась к первому варианту. Зловещие курганы, целый подземный лабиринт — отличное место для умерщвления толпы недругов, даже если никакой нечисти тут на самом деле нет. И от Бри не так уж далеко. Произнёс заклинание — и делать больше ничего не нужно, ненавистный отряд подгорного короля и взломщица сами помрут без еды и воды.       Вскоре пришлось замедлиться и протереть уставшие глаза. Именно в этот момент колдовские огни высветили впереди стену с широким проёмом. Я крадучись подошла к ней, обрадованная, что коридор закончился, осторожно заглянула внутрь, увидела небольшую комнату, сильно похожую на ту, в которую меня перенесло, и переступила порог. Зелёное свечение под потолком позволило сразу разглядеть очертания саркофагов. Стоило только приблизиться к ним вплотную, как вдруг под сапогом что-то звякнуло. Я вздрогнула и резко отпрянула, готовая отбиваться от оживших мертвецов, но присмотревшись, заметила валяющийся на полу человеческий скелет в полностью истлевшей одежде. Его правая рука сжимала кинжал, на который я случайно наступила, а левая тянулась к саркофагам. Охочий до сокровищ искатель приключений или тоже жертва, попавшая сюда против воли? Я на всякий случай ещё раз обвела глазами склеп и присела рядом с покойником, желая рассмотреть оружие. Рукоять украшал тонкий извивающийся стебель из зелёных камней, рассыпаясь по клинку белыми лепестками. Мне сразу вспомнились каменные щиты из предыдущего склепа. На них были выбиты такие же цветы. Значит, вор украл из могильников кинжал, а потом жестоко поплатился за ограбление. Вздохнув, я поднялась и бросила беглый взгляд на крышки саркофагов с вытесанными изображениями очередных воинов в ратных доспехах. Любоваться ими уже не хотелось. Сделав шаг по направлению к новому узкому проёму на другом конце склепа, я почувствовала, как что-то схватило меня за лодыжку. Даже не нужно опускать глаза, и так несложно догадаться, какой именно твари надоело лежать без движения на пыльном холодном полу.       — Так нечестно, в отличие от тебя, меня сюда привела не жажда наживы, — гневно прошипела я, одновременно выдёргивая сапог из костяных пальцев.       Скелет, конечно, ничего не ответил, в это время он неуклюже пытался встать. Одна его рука по-прежнему держала кинжал, а вторая старалась вновь поймать мою ногу.       — Ну нет.       Я развернулась и со всей силы ударила ступнёй по вражескому черепу. Череп слетел с хрупкой шеи и покатился, словно мяч, а мертвец, жалобно звякнув, упал обратно. Нового нападения я дожидаться не стала; наступила на кинжал, наконец-то вынула из ножен веера и с наслаждением раскрыла их. Металлические пластины ободряюще блеснули серебром в зелёном мареве. Миг — замах, удар, и острые наконечники легко вонзились в правое запястье скелета. Скрежет, переходящий в тихий хруст, возвестил о том, что мне удалось отсечь бывшему вору кисть, которую я сразу же пинком отшвырнула куда-то в дальний конец склепа. Затем я опять подняла своё оружие и обрушила его на другую руку, на сей раз отрубив её по локоть.       Мертвец больше не дёргался, он неподвижно распластался у моих ног, словно пару минут назад и не пытался убить меня. Я не знала, годятся ли обычные боевые веера для сражений с умертвиями курганов, удалось ли навсегда развеять чары или вскоре магия этого места оживит скелет, вернёт ему потерянные конечности и череп, заставляя уже завтра хватать новых искателей приключений. Но прежде чем уйти отсюда, я в третий раз занесла над врагом оружие и резко опустила ему на ноги, отрубив их чуть ниже колена, а потом зачем-то произнесла вслух:       — Надеюсь, в таком состоянии ты за мной не последуешь.       Только и оставалось утешать себя подобными мыслями или уповать на то, что сращивание костей занимает не один день. Я сложила и убрала веера в ножны, затем беспрепятственно покинула негостеприимный склеп и вновь оказалась в петляющем коридоре. Где-то на пятом повороте я уже начала сожалеть о слишком короткой битве со скелетом, которую и язык не повернётся назвать битвой. Сражения лучше скитаний по опостылевшему тоннелю. От бледного зелёного света воротило не меньше. Ужасно хотелось закрыть глаза и не открывать их хотя бы ближайший час. С каждым вдохом затхлого воздуха, с каждым шагом во мне разгоралась злость на Гэндальфа, Дубощита, весь его отряд и загадочного врага. Почему я должна страдать из-за кучки гномов, вознамерившихся героически умереть, возвращая родной Эребор? Почему Гэндальф не позвал в этот самоубийственный поход кого-нибудь другого? И, вообще, почему он покинул нас так рано, знал ведь, поди, историю курганов в подробностях, знал, какая сила в них скрыта, понимал, на что способна магия этого места и таинственный новый враг, и наверняка мог предвидеть, чем нам грозит ночёвка в трактире. Неужели нельзя было приехать с нами в Бри, а отправиться к своим друзьям после того, как мы минуем город вместе с его проклятыми окрестностями? Может, и правда стоило воспользоваться щедрым королевским предложением и вернуться в Шир, послав в варифейские задницы видения и сны? Я даже не принадлежу этому миру, всё здесь чужое, в том числе и гномы с их трагичным прошлым. И мне никогда не стать своей среди них. Меня не держали ни долг, ни клятвы, но почему-то и сейчас не получалось просто забыть о своих спутниках. Я продолжала прислушиваться, оглядываться и время от времени произносить имена, надеясь вот-вот услышать в ответ ворчание Дубощита: «Мисс Альфер, вы и тут умудрились отделиться от отряда». Вместе с тем я не убирала рук с рукоятей вееров, было действительно приятно через три года вновь обнажить оружие не на тренировке, а в настоящей, хоть и короткой, схватке. Ладони ещё горели от возбуждения, пальцы наглаживали тёплый от прикосновений металл. Не меньше, чем найти гномов и выбраться из курганов, я желала опять выйти на бой, но с достойным противником, ощутить сладостную дрожь, когда смерть сидит так близко, на острие вражеского клинка, и раскрывает перед живыми мертвенно-холодные объятия, в которые всегда попадает проигравший.       Следующий склеп оказался таким же, как предыдущие два. Правда, никакие скелеты в нём не валялись. Но на всякий случай я внимательно смотрела под ноги, пока двигалась к выходу. То ли из-за гнетущего зелёного освещения, то ли из-за спёртого влажного воздуха, отравляющего сознание, мне вдруг показалось, что воины на крышках саркофагов зашевелились, а по подземелью эхом прошуршал неразборчивый шёпот. Я молниеносно выхватила веера, однако бормотание почти сразу смолкло, высеченные же фигуры продолжали мирно лежать на своих местах. Больше я оружие в ножны не убирала.       Через какое-то время новый коридор разделился на три тоннеля. Правый и левый были слишком низкими и узкими, только ползти по ним. Средний в размерах не менялся. Вот и первая развилка. Я в нерешительности остановилась. Пробираться дальше на четвереньках, не имея возможности нормально защититься, если вдруг ещё какому-нибудь ожившему мертвецу вздумается напасть сзади, точно не хотелось. Но меня беспокоило, что средний проход никак не освещался в отличие от двух боковых тоннелей, чьи стены по-прежнему мерцали зеленью. Та зелень, конечно, бросала бледные пятна света и на него, только она почти сразу тонула во мраке, успевая вырвать из темноты кусок каменной кладки сразу за порогом и белую вязь паутины, придавая и без того зловещему зрелищу оттенок какой-то щемящей безысходности. Хотя так ли плохо не видеть колдовские огни? Я ведь весь путь мечтала, чтобы они исчезли. Вдруг именно этот коридор ведёт наружу, потому над ним и не властна магия курганов? К тому же уши у меня пока не отвалились, на слух жаловаться не приходилось, значит, услышу чужие шаги и успею отразить атаку, не впервой ведь плутать по подземельям, кишащим смертельно опасными тварями. Двигаться на ощупь я никогда не любила, но предпочитала осторожно и медленно ступать, а не ползти.       Стоило немного пройти по выбранному тоннелю, как вдруг под потолком надо мной вспыхнули пресловутые огни. Светились они совсем тускло, словно и вправду какая-то невидимая сила мешала им сиять ярче, но мне хватало и такого освещения, потому даже не пришлось замедляться. Новый коридор почти не петлял, только пол в нём был неровный, весь в выбоинах, мелких трещинах, и если бы не бледное мерцание наверху, я бы уже не раз могла споткнуться и упасть. Конная армия, что ли, здесь проезжала? Оставалось надеяться — не мертвецов. С целым войском всадников-умертвий я сейчас вряд ли справлюсь. К счастью, тишину подземелья по-прежнему нарушали лишь мои шаги и дыхание.       Вскоре тоннель начал потихоньку подниматься, пол накренился, а мне теперь казалось, будто я иду по пологому склону холма. Под сапогами хрустела каменная крошка, выбоины и трещины превратились в ямы, которые приходилось либо аккуратно огибать, либо чуть ли не перепрыгивать. Помимо этого в некоторых местах я заметила странные отпечатки, действительно напоминающие следы лошадиных копыт. Один их вид вызвал озноб во всём теле, заставив впервые зябко передёрнуть плечами. Хотя ноги уже слегка побаливали от долгой ходьбы, я постаралась прибавить шагу. Пока есть силы, нужно двигаться. С каждым мгновением во мне рос страх услышать громкое победное ржание за спиной, а потом не успеть увернуться от копья или пики, метко брошенных стражами курганов. Пространства для манёвров здесь было мало, отскочить от лошади вообще не представлялось возможным. В горле пересохло, совсем некстати вспомнился сытный ужин в «Гарцующем пони» и обжигающе-горячий сладкий чай. Сколько времени я тут брожу без пищи и питья? Вряд ли дольше нескольких часов, иначе и голод, и усталость ощущались бы куда острее.       Коридор неожиданно вильнул, сузился и упёрся в стену. Огни позволили разглядеть низкий проём, проделанный в ней, и очертания комнаты за ним. Очередной склеп. На сей раз я даже обрадовалась, что тоннель закончился. В такой лаз лошадь или другая большая четвероногая тварь не протиснутся. Конечно, выход из могильников обрадовал бы меня намного больше, но о такой удаче я и не смела мечтать. Попасть в колдовское место и так просто покинуть его, не преодолев никаких препятствий и не успев толком умаяться? Нет, слишком уж сказочно звучит. Зачем тогда нужно было вообще переносить нас сюда?       Словно в ответ на мои мысли из-за другой стены, где зиял новый проём, опять ведущий в какой-то тоннель, послышались негромкие мерные постукивания. Скелеты могли бы с такими звуками передвигаться по каменному полу. В ноздри ударил тошнотворный запах разлагающейся плоти. Стараясь усмирить сбившееся дыхание, я тихо пересекла комнату, остановилась у порога и осторожно выглянула наружу, но ничего не увидела. Зелёные огни не спешили вспыхивать и освещать дальнейший путь. Шум меж тем нарастал и приближался. И как лучше поступить? Повернуть назад, а потом ползти по узкому коридору в надежде, что там мертвецы меня не найдут? Хоть я и не знала, сколько обитателей курганов восстало из могил ради встречи со мной, но предполагала — не больше трёх-четырёх. Иначе бы их шаги превратились в несмолкающую барабанную музыку. Трусливо убегать не хотелось. А под силу ли мне сейчас справиться даже с тремя противниками? Пока враги не вошли в склеп, я вжалась в стену рядом с проёмом, крепко зажмурилась и попыталась вновь нарисовать в воображении нити, как позавчера у реки. На привале не получилось, но вдруг здесь… Толк из этой затеи, ожидаемо, не вышел. Никакие линии не вспыхнули в кромешной тьме и не увили серебром своды подземелья. Какой наивной дурой я до сих пор бываю в самые неподходящие моменты!       Перестукивания раздавались уже совсем рядом, сливаясь с ударами моего сердца. Казалось, оно начало биться так громко, что даже умертвия в коридоре его услышали и ускорили шаг. Я раскрыла веера и приготовилась атаковать. Нельзя поддаваться волнению и сомневаться. Я выберусь, должна выбраться. Слишком позорно умереть в начале путешествия.       Вот в проёме появился первый скелет. Ошмётками на нём висели лоскуты ткани, череп венчала массивная корона, недобро поблёскивающая большим красным камнем, напоминающим око какого-нибудь чудовища. Мои глаза некстати заслезились от усилившегося трупного смрада, но времени отворачиваться и мастерить маску на нос уже не было. Я подождала, пока мертвец войдёт в склеп, резко ударила его сзади ногой под коленную чашечку и сразу закрылась веером, блокируя меч, которым меня уже хотел разрубить следующий скелет. Правую руку от запястья до локтя мгновенно пронзила волна боли. А сил у этих умертвий поболе, чем у обычного человека. Или я так ослабла? Первый враг, как я и рассчитывала, покачнулся и рухнул на колени. Я пнула его ещё раз, теперь в спину, и когда он растянулся на полу, отскочила назад, уворачиваясь от нового замаха клинка, а потом веером рубанула лежащего скелета по ноге. На моё счастье, ожившие мертвецы оказались неповоротливыми и медлительными противниками. Когда второй скелет сделал новый выпад, я не стала отходить, только выставила перед собой веера. Клинок, метивший мне в сердце, легко прошёл между металлических пластин, но прежде, чем он достиг своей цели, я резко повернула рукоять влево и вниз. Раздался хруст костей. Оружие так и осталось висеть в веере, однако хватки врага больше на нём не ощущалось. Ударив ступнёй мертвеца туда, где когда-то находился низ живота, я выиграла себе несколько мгновений и успела далеко отшвырнуть меч прежде, чем к сражению присоединилось третье умертвие.       Скелет будто и не заметил потери, он пошатнулся, задев мертвеца позади себя, а потом вновь начал приближаться ко мне. Его пальцы вцепились в край веера и потянули вперёд. Теперь уже я чуть не упала от этого рывка. Пришлось отпустить рукоять и быстро уйти в сторону. Оказавшись сбоку от врага, я саданула его другим веером по руке. Скелет не успел развернуться или укрыться отвоёванным оружием. Наконечники вонзились в локтевой сустав, и отрубленные кости вместе с веером полетели вниз.       Из-за спины почти побеждённого противника как раз вышло ещё одно умертвие, и его вид едва не заставил меня испачкать пол рвотой. Не скелет, скорее, полуразложившийся труп. Остатки волос были намотаны на почти упавшую корону, в пустых глазницах копошились зелёные черви, из обширной раны на животе, сочащейся тоже зелёной жидкостью, лентами свисали внутренности и слипшимся комом волочились по полу. На мгновение отвлёкшись, я почти позволила однорукому мертвецу вновь схватиться за моё оружие, однако успела вовремя очнуться, наклониться за упавшим ранее веером и отскочить в другую сторону. Я собиралась ударить его по второй конечности, но неожиданно то самое отвратительное умертвие подняло свой меч, облепленный ошмётками плоти, и наконечники со скрежетом прошлись по металлу, а не по руке врага. Я судорожно сглотнула, с большим усилием подавив рвотный позыв, и невольно отвернула голову. Позади меня раздались постукивания. Боковым зрением я увидела, что ко мне медленно подползает первый скелет. Задыхаясь от вони, я отступила, с трудом увернулась от новых атак двух умертвий и от пальцев третьего, пытающегося схватить мою ногу. Последний труп орудовал мечом резвее, чем его собрат, потому почти сразу пришлось опять блокировать удар. Смрад затруднял дыхание и мешал думать. Если сейчас не сосредоточусь и быстро не закончу битву, то либо пропущу следующий выпад, либо рухну без чувств через несколько минут.       Сразу вспомнилась Милиса, вот уж кто никогда не отвлекался на поле брани. Не может её ученица проиграть каким-то восставшим мертвецам. Сцепив зубы и мысленно дав себе затрещину, я закрылась веерами, как щитом, и закружилась вокруг противников, выискивая брешь в обороне. Было непривычно следить за чужими движениями и не видеть нитей и набухших узлов, один меткий удар по которым обычно убивал или серьёзно ранил. Нет, забыть, забыть про жизнь в Моромнире, забыть про старые умения, двигаться и сражаться, как когда-то в детстве на тренировках. Мне удалось подметить, что разлагающееся умертвие лучше отбивало атаки и нападало с правой стороны, а когда я перемещалась влево, оно замедлялось на мгновение и пока разворачивалось и замахивалось, оставляло незащищёнными бок и руку. Скелет с культяпкой тем временем хаотично передвигался вслед за мной и скорее мешал товарищу, чем помогал. Безногий мертвец пытался дотянуться до моего сапога. Изловчившись, я поднырнула под высоко поднятым вражеским клинком, сделала кувырок, приземлилась рядом с лежащим скелетом и отсекла ему одну руку, ещё раз перекатилась и лишила противника второй конечности, затем резко поднялась и пнула другого прямо в объятия трупа с мечом. Пока тот откидывал от себя нерадивого вояку, в чьих костях запутались внутренности и остатки его одежды, я в один прыжок зашла к ним за спину, припала на одно колено и со всей силы ударила умертвие по ногам. Металлические пластины с чавкающим звуком разрезали плоть. На пол хлынула зелёная жижа, а я едва успела кувыркнуться назад и не запачкаться в этой мерзости. Умертвие рухнуло, утянув вниз так и не отцепившегося скелета. Теперь они оба барахтались в мутной луже. Из отрубленной ноги в неё шлёпались ещё и толстые извивающиеся черви.       Я кое-как поднялась, не обращая внимания на внезапно завертевшуюся перед глазами комнату, вновь приблизилась к мертвецам и опустила веера на кисть, сжимающую клинок. Обезоружив врага, отшвырнула в угол меч, и, напоследок разлучив скелет со ступнями, пошатываясь, покинула вонючий склеп. Чтобы не упасть по дороге, пришлось опереться плечом о стену. Оружие вдруг сделалось таким тяжёлым, я еле удержала рукояти, крепче сцепив плохо слушающиеся пальцы. Каждый шаг давался с трудом, колени норовили подогнуться, а вдохи отзывались болью в груди, но я продолжала двигаться вперёд по тоннелю. Неважно, сумеют ли поверженные мертвецы срастить кости и пуститься в погоню, неважно, поджидают ли за поворотом новые противники, главное убраться как можно дальше от вызывающего головокружение и тошноту смрада, не потерять сознание от нахлынувшей слабости.       Вскоре и вправду дышать стало легче, стены и пол замедлили свой безумный бег, внутренности больше не пыталась покинуть утробу через горло. Каменная кладка, к которой я успела прижаться виском, приятно холодила кожу и помогала привести мысли в порядок. Сейчас уже можно было остановиться и спокойно оглядеться. Конечно, попала я в очередной коридор, такой же унылый, как и прочие, освещаемый лишь тусклым зелёным мерцанием. К счастью, никаких постукиваний здесь слышно не было, только моё громкое рваное дыхание. Откинув со лба прилипшую чёлку, я запоздало вознесла хвалу неизвестным создателям этих катакомб за узкие проёмы в склепах. Только благодаря им мне не пришлось с первых же мгновений битвы любоваться «красавцем», нашпигованным червями, и погибать от удушливого зловония. В противном случае исход сражения мог бы оказаться иным.       Я опустилась на корточки и какое-то время просто неподвижно сидела, прикрыв глаза и наслаждаясь минутой покоя, потом оторвала лоскут от ткани, в которую заматывала веера, и хорошенько их протёрла. К счастью, лезвия почти не выпачкались в отвратной зелёной жиже и не успели пропитаться её зловонием. Или это просто мой нос привык и сделался нечувствительным к слабым неприятным запахам. Отбросив ненужную тряпицу, я поднялась, собираясь продолжить скитание по тоннелю, но вдруг впереди раздался цокот. Сердце пропустило удар, а внутренности болезненно сжались. Колени опять начали подгибаться, и я чуть не сползла по стене на пол. Неужели предыдущая победа ничего не значила, и всё действительно так просто закончится здесь, под копытами давно умершего животного? Спасаться, бежать назад? Ну нет, я не вынесу возвращения в это смердящее место, к пахучей луже и подрагивающим культяпками покойникам.       Цокот стремительно приближался, но лошадь, даже если от неё остался один скелет, с такими звуками передвигаться не могла, слишком лёгкая и частая поступь для большого зверя. Неизвестное существо, несомненно, было маленьким и коротконогим. Во мне вновь загорелась надежда. Вдруг у кого-то с фермы сбежал поросёнок или козлёнок и случайно проник сюда? Я не знала, насколько далеко от Бри расположен подземный лабиринт, и куда ведут его бесконечные коридоры. Нельзя исключать вероятность того, что прямо сейчас я брожу возле городских стен, и где-то поблизости есть лаз наружу. Значит, остаётся только ждать встречи с этим копытным. Веера я по-прежнему держала наготове, ведь из-за угла могла выскочить не безобидная хозяйская скотинка, а очередная тварь, веками питающаяся неудачливыми искателями приключений.       Создание, появившееся передо мной, пожалуй, обладало одной из самых необычных внешностей, какую мне только доводилось видеть в жизни. Роста оно действительно было небольшого — слегка вытянутая гладкая мордочка с маленьким розовым носиком не доставала даже до моего колена. Голову диковинного животного венчали два изящных изогнутых чёрных рога с золотыми узорами. Рога утопали в висячих ушах, покрытых густой кудрявой шерстью. Длиной и формой эти уши очень напоминали собачьи. Пушистую белую шею украшал широкий чёрный ошейник с золотой тесьмой по краям. Тельце существа походило на туловище откормленной кошки, только короткие толстые ножки заканчивались копытами, а не когтями. Роскошный хвост был задран кверху и беспечно вилял из стороны в сторону. Само существо имело очень нежный кремовый окрас. Наверняка кто-то каждый день за ним любовно ухаживал и вычёсывал колтуны: гладкая шёрстка на боках лоснилась, уши и хвост не висели грязными комками спутанного пуха. Необычный зверь уставился на меня большими янтарными глазами, в которых плескалось искреннее любопытство. Он не спешил нападать, просто стоял и смотрел, забавно морща нос.       Я тоже неподвижно стояла и смотрела на него в ответ, от удивления едва не позабыв делать вдохи и выдохи. В реальность происходящего верилось с трудом, пришлось даже чуть ли не до крови прикусить нижнюю губу, но резкая вспышка боли не заставила существо исчезнуть. Оно так нелепо выглядело в этом мрачном, полном умертвий, подземельи, так не сочеталось с зелёными всполохами и паутиной, что мне захотелось громко истерически расхохотаться. Видимо, трупный запах или колдовские огни всё же оказались ядовитыми, и сейчас я либо грежу наяву, либо валяюсь без сознания в предыдущем склепе.       — Из какой сказки ты попал сюда, малыш? — я медленно опустилась на пол рядом с существом.       Оно издало тихое «муу» и ткнулось рогами в веер, словно просило приласкать его.       — Разговаривать на всеобщем языке ты не умеешь, — подытожила я, не спеша убирать оружие.       — Мууу, — с готовностью откликнулось необычное создание и боднуло железные пластины ещё раз.       — Но, может, ты знаешь, где находится выход наружу и отведёшь меня туда? — В существе по-прежнему не чувствовалось никакой агрессии, и я решилась отложить в сторону один из вееров.       В ответ оно лишь энергичнее завиляло хвостом и приподняло уши.       — Я не обижу тебя, если ты не обидишь меня.       Пообещав это, я осторожно протянула руку и коснулась кудряшек между рогами. Загадочный зверь сразу подался мне навстречу и едва не опрокинул на спину.       — Тише, малыш, так ты только…       Закончить фразу я не успела, в коридоре внезапно раздался громкий женский голос.       — Йеннэ, вот ты где, непослушная девчонка!       Я сразу отдёрнула пальцы, не обращая внимания на разочарованное «му», схватила оружие и поднялась.       В ноздри ударил сильный аромат корицы и яблок. В тот же миг прямо из стены к нам вышла девушка с длинными волосами, отливающими зеленью. Создание, названное Йеннэ, мигом отлепилось от меня, издало звук, напоминающий уже овечье блеяние, кинулось к незнакомке и начало с воодушевлением тереться о её ноги. Девушка, опустив ладонь на голову питомицы, медленно повернулась ко мне, будто только сейчас заметила. Жёсткий взгляд мерцающих глаз, в которых я вдруг утонула, как в высокой траве бескрайних Ширских лугов, не предрекал ничего хорошего, и прежде, чем я успела что-то сказать или сделать, волна жара окутала мои руки. Веера выпали из разжавшихся пальцев и с громким звоном приземлились на пол. Жжение сразу прекратилось.       — Наклонишься за ними — умрёшь на месте, — холодно пообещала незнакомка, поглаживая свою довольно мычащую зверушку.       — Я не знаю, как очутилась здесь, но зла никому из вас не желаю, просто хочу выбраться наружу.       Необходимо выиграть время, отвлечь противника болтовнёй и придумать, как выпутаться из новой беды, пока девица и вправду не спалила меня. Силами мне с ней не тягаться, магией я не владею, тут без вариантов. Остаётся действовать хитростью.       — Конечно! — громко хохотнула она, уперев вторую руку в бок. — Случайно ты, тварь, проникла сюда, случайно рыскаешь тут с этими омерзительными железяками, тревожишь сон тех, кто давно покинул мир людей, обижаешь Йеннэ и вовсе не пытаешься завладеть тем, что тебе не принадлежит. Все вы так говорите!       — Но это правда, — быстро возразила я. — Можешь обыскать меня. Я вечером приехала в Бри, заснула в «Гарцующем пони», а проснулась уже тут в одном из склепов. Я не хотела тревожить ни мертвецов, ни тебя, и уж тем более я не обижала твою Йеннэ.       Словно в подтверждении моих слов, вышеупомянутое создание вновь подошло ко мне и потёрлось мордой уже о мои сапоги.       — Йеннэ! — возмущённо вскрикнула девица.       — Спасибо, девочка, — облегчённо пробормотала я, глядя на диковинное животное. Кем бы Йеннэ ни была, именно она сейчас если не спасла меня, то отсрочила смерть.       — Я прекрасно знаю, какие люди и с какими намерениями приезжают в тот жалкий шумный городишко, похожий на навозную кучу с мухами, знаю, зачем они приходят в мои владения. Все они всегда одержимы жаждой золота, всех их влечёт желание отнять сокровища у живших когда-то тут таких же никчёмных людишек. Но ты думаешь, хоть кто-то из них сразу сознался в истинной причине своего появления? И до тебя мне рассказывали сказочки о несчастных путниках, ночью сбившихся с пути, о больных матерях, нуждающихся в дорогом лечении, о невинном любопытстве и желании своими глазами увидеть древние захоранения. Ты серьёзно пытаешься убедить меня в том, что ты другая? Я не столь глупа.       Пока она говорила, я рассматривала её и одеяние на ней, пытаясь понять, кто же стоит передо мной. Белое платье формой напоминало три гигантских листа яблони, в которые незнакомка завернулась, словно в полотенце, на нём даже были выделаны прожилки, как на настоящих листьях, а подол оканчивался мелкими зубцами. Будто стебли растений, кружевные рукава опутывали тонкие руки, свисая до земли увядшими лепестками. Оголённые плечи украшали крупные серебряные месяцы. Две заколки в виде трилистника прихватывали вьющиеся волосы чуть выше висков. Перекошенное злобой лицо и неприятный водянисто-зелёный цвет светящихся глаз мешали назвать незнакомку красивой, однако и уродиной она не выглядела. Аккуратный маленький нос, округлый подбородок, по-детски припухлые щёки и губы. Правда, мне начало казаться — не только её глаза имели бледный зелёный оттенок, но и кожа, и наряд, и дело тут вовсе не в освещении.       — Йеннэ сама ко мне подошла. Стала бы она ласкаться о ноги человека, причинившего ей вред? — я нарочито-медленно наклонилась, протянула руку и, не отрывая взора от прищурившейся девицы, погладила зверя. Шерсть Йеннэ на ощупь была очень мягкая, как пух. — И у меня действительно нет ничего, не принадлежащего мне. Это ведь легко проверить.       Девушка вдруг зевнула, манерно прикрыв рот рукой, наморщила нос, совсем как её любимица, на мгновение замерла, потом шумно втянула воздух и посмотрела уже с удивлением:       — От тебя пахнет магией… сильными чарами, но ты не маг.       Я едва не рассмеялась от радости, выход из положения нашёлся сам, ещё и такой простой. Но радость быстро сменилась досадой. Опять буду обязана спасением строптивому истари, вечно вмешивающемуся в чужие дела.       — Мой друг, очень искусный и грозный колдун, возможно, ты о нём слышала, Гэн…       Незнакомка внезапно отшатнулась и зажала руками уши.       — Хватит! — почти умоляюще воскликнула она. — Не произноси при мне его имени!       Йеннэ вздрогнула и уставилась на хозяйку, тревожно замычав. Такая реакция на одно лишь упоминание Гэндальфа вновь заставила меня убедиться — он отнюдь не добр и не безобиден. Я только смутно догадывалась, какие силы ему подвластны, и сейчас мне стало страшно интересно, что он успел наворотить во время своих скитаний.       — Хорошо, — примирительно кивнула я, успокаивающе почёсывая Йеннэ за ушами. — Наш общий знакомый наложил на меня специальное заклинание, оберегающее от злых чар, потому даже не знаю, какова будет отдача, если ты решишься причинить мне серьёзный вред.       — А ты не врёшь? — недоверчиво переспросила девушка, убирая руки от лица. Она сумела быстро совладать со своим страхом. — Никакого заклинания я не вижу, лишь запах чувствую, и тот очень слабый. И ведь удалось мне отнять твоё оружие без всяких последствий.       — Ты не пыталась ранить или убить, после твоей атаки я ощутила только лёгкое жжение в руках. Ты, конечно, можешь сейчас ринуться в бой и убедиться в правдивости моих слов, но тогда тебе точно не позавидуешь, — я ухмыльнулась. — Но даже если победишь и выживешь, он лично сюда явится, разнесёт всё твоё подземелье и прикончит тебя. И Йеннэ за компанию.       Я понятия не имела, сработает ли защитная магия Гэндальфа против этой девицы, и сработает ли она вообще, перенесло же меня сюда, невзирая на его чары, и в борьбе с умертвиями никакое колдовство мне не помогало, и уж тем более неизвестно, когда до курганов доберётся сам виновник моих последних приключений, но я давно научилась вдохновенно врать и верить в искренность придуманных историй.       Незнакомка явно колебалась. Её выразительное лицо отображало самые разные чувства: страх, неверие, смятение, досаду и злость.       — Ладно, — тяжко вздохнув, наконец вымолвила она, — ты действительно каким-то образом сумела понравиться Йеннэ, до сих пор она ни к кому не подходила и не ластилась. Поэтому побуду сегодня доброй и позволю тебе уйти отсюда живой. Но убирайся быстрее, пока я не передумала.       — С превеликой радостью. Только я тебе не врала, когда говорила, что не знаю, где выход. Я легла спать в «Гарцующем пони», а проснулась в твоём подземелье и уже, наверное, несколько часов скитаюсь по тоннелям в поисках хоть какой-то лазейки наружу. Меня не интересуют сокровища, правда, и забредать сюда я не собиралась.       — И твой могущественный друг не отправлял тебя к курганам? Зачем же он наложил заклинание?       В голосе девицы звучала откровенная враждебность, а во взгляде читалось неверие. Сладкий аромат яблок и корицы усилился. Я непроизвольно сделала глубокий вдох. После борьбы со смердящими умертвиями и надоевшего запаха плесени хотелось подойти к хозяйке этого места вплотную и долго наслаждаться фруктовым благоуханьем, не напоминающим о смерти. Однако выражение глаз напротив мне совсем не понравилось. Видимо, после моего объяснения из расхитительницы гробниц незнакомка записала меня в шпионы Гэндальфа и думает, я тут околачиваюсь по его приказу. Кто знает, что между ними произошло. Вдруг ещё решит, будто я намереваюсь её убить или навредить её владениям, и рискнёт напасть первой.       — Он попросил об одной услуге, никак не связанной с тобой. В Бри я лишь проездом, нужно было где-то переночевать и пополнить запасы. Мой путь лежит много дальше курганов. До тебя мне дела нет, я даже не подозревала о твоём существовании, пока мы не встретились. Помоги мне выбраться отсюда, и ты меня больше никогда не увидишь.       Я тщательно подбирала слова, стараясь не раскрывать истинной цели моего путешествия. Если признаться, мол, нас с гномами преследует какой-то могущественный враг, девица может захотеть подсобить ему, дабы насолить Гэндальфу. Конечно, она явно очень боится серого мага и вряд ли просто так набросится на его друзей, но вдруг…       — Кому и зачем понадобилось переносить тебя в подземелье? — угрюмо спросила незнакомка, однако враждебность в её тоне поубавилась. Йеннэ по-прежнему жалась ко мне, видимо, понимала — скоро мы с ней расстанемся навсегда.       — Понятия не имею, я мало бывала в Бри, не люблю этот город. А ты не знаешь, какая сила тут у вас способна на такое?       Девица брезгливо поморщилась и надменно вздёрнула нос:       — Думаешь, я интересуюсь бытием каких-то людишек? Двуногие сами постоянно приходят сюда и уже навсегда остаются в моих чертогах. Ни мне, ни кому-либо другому нет нужды заманивать их, чужие богатства влекут вас похлеще любой магии.       Я пристально всматривалась в лицо незнакомки. Возмущение не похоже на поддельное. Вроде не врёт и действительно ничего не знает о нашем недоброжелателе.       — Хватит пялиться! — мигом огрызнулась она, сжимая руки в кулаки. — Так уж и быть, отведу я тебя к выходу, но на этом всё. Если ещё хоть раз увижу где-то поблизости твою физиономию, без колебаний растерзаю на мелкие кусочки, заступничество Йеннэ и твоего… приятеля тебе больше не помогут. Поняла?       — Подожди! — крикнула я девушке, уже повернувшейся ко мне спиной.       — Издеваешься? — зло прошипела она, вновь оборачиваясь.       — Я приехала в Бри не одна, со мной были спутники. Вероятно, их тоже перенесло в курганы.       Глаза незнакомки яростно полыхнули огнём:       — Мало того, что ты бесцеремонно вваливаешься в мои владения, шныряешь тут, будишь меня, просишь проводить наружу, угрожаешь его расправой, так теперь ещё я должна искать каких-то других двуногих ради тебя?! Нет, больше никаких разговоров с людишками. Вам уже сохранённой жизни мало, всё требуете и требуете! Я была права, проще вас убить, чем попытаться договориться. А ты не смей вставать на её сторону! Она сама виновата в своих бедах! — две последние фразы девица адресовала осуждающе мычавшей Йэннэ.       Я благодарно погладила животное по спине:       — Не кричи. Я тоже не испытываю восторга от сложившихся обстоятельств. Сожалею, что потревожила твой сон, но я не могу просто взять и бросить своих знакомых, если они попали сюда.       — Почему это?! — сразу яростно перебила собеседница. — Я достаточно на вас насмотрелась. Вы постоянно предаёте, подставляете и умерщвляете себе подобных ради собственного спасения, а иногда и просто для забавы. Положи золотую монетку между двумя людишками, и они тут же вцепятся друг другу в глотки. Найдёшь других спутников, вы плодитесь как тараканы.       — Вряд ли ты поверишь, но не все люди такие. Я, конечно, не идеал доброты и благородства, однако давно поняла — жизнь, продолжающаяся только за счёт чужих жизней, не жизнь вовсе. За всё когда-нибудь приходится платить, накидывая сверху лишние проценты. А я не согласна выплачивать столь огромный долг, слишком эгоистична, знаешь ли, ненавижу быть обязанной другим, не люблю испытывать благодарность и признательность, потому не позволю себе задолжать кому-то по-крупному. Ещё у меня есть некоторые обязательства перед моими спутниками, мы заключили договор. Видишь, по многим причинам я не пожертвую их существованием ради своей свободы. К тому же они тоже дружат с нашим знакомым магом, и их пропажа точно приведёт его в ярость. Да и зачем тебе в подземелье тринадцать гномов? Они невоспитанные, шумные, вечно громко орут, с ними ты точно никогда не выспишься.       Пока я это говорила, перед глазами вдруг промелькнул образ виноватого Торина, подошедшего ко мне ночью после нападения птицы и отъезда Гэндальфа, потом вспомнились тепло улыбающиеся Фили с Кили, рассказывающие о матери, Балин, сопровождающий меня к речке, и грустная песня про потерянный дом, прозвучавшая в Бэг Энде. Нет, наверное, даже если бы я считала иначе, не смогла бы уйти одна.       — Шуметь они больше не будут, не переживай, — кровожадно ухмыльнулась девица.       Видения сразу исчезли, а сердце кольнуло холодом.       — Ты… убила их? — голос предательски дрогнул.       Пусть я почти не знала своих спутников, пусть знакомство с ними повлекло за собой лишь вереницу бед и странных событий, пусть мы никогда по-настоящему не сблизимся, но сейчас известие о гибели гномов казалось неправильным и совершенно недопустимым. Не должны так быстро сложить головы те, кто только три дня назад уплетали запасы из моей кладовой, пили эль, смеялись и кидались едой.       — Пфф, нет. Мне обычно вообще ничего не приходится делать. Людишки, которые спускаются в самые нижние подземелья, засыпают там глубоким сном и больше уже не просыпаются, — девица передёрнула плечами. — Не мной этот порядок заведён и не мной придуман, просто так на вас действует сама эта земля. Но я рада. Меньше возни.       — Понятно. — После её слов стало спокойно и легко, будто со спины свалился огромный мешок, отягощающий мой путь всё то время, что я плутала по тоннелям. Теперь я точно была уверена — выберусь отсюда. И все они непременно выберутся. Однако показывать свою радость девице не хотелось. — Значит мне посчастливилось оказаться ближе к выходу, чем им?       — Да, можешь гордиться своей удачей. — Она опять зевнула, а потом истово принялась тереть кулаками глаза.       — Отведи меня к ним.       — Зачем ещё? Попрощаться?       — Уверена, ты знаешь способ их разбудить.       — И уверена, что вот так запросто открою его тебе?       — Да хорошо, не открывай, оставь всех нас гнить здесь или попытайся сразу убить. Только Гэндальф уже уговаривать не будет. — Я сделала шаг ей навстречу, заглянула в глаза и нарочито медленно произнесла имя мага. Девица поморщилась, словно от головной боли, но не отступила. — Мне надоело скитаться по твоему лабиринту, надоело стоять здесь и вести бессмысленные споры. Не веришь? Ну и не верь. Вспомнишь мои слова, когда он найдёт наши останки и по-настоящему рассердится на тебя. Упокоишься рядом с нами навечно. И Йеннэ тоже.       Как раз в этот момент Йеннэ, издав счастливое «му», втиснулась между мной и этой упрямицей. Теперь ей не нужно было решать, с кого из нас требовать внимания и поглаживаний. Она довольно виляла хвостом, тихонько бодая то мою ногу, то хозяйскую. Девица молчала, видимо, думала, прикончить ли меня на месте и пойти досматривать сны или уважить мою просьбу, проводить к гномам, а потом всех нас выкинуть отсюда. Я надеялась, что выбрала верный тон в разговоре с ней.       Когда мне начало казаться, будто незнакомка вовсе превратилась в каменное изваяние и больше никогда не заговорит, она вдруг гаденько улыбнулась и ответила:       — Хорошо, воля твоя, идём, — а затем протянула руку.       — Нам обязательно держаться за руки? — я смотрела на бледную зеленоватую ладонь и прикидывала, какую пакость хочет подстроить эта ведьма.       — Обязательно, — отрезала она, — иначе ты отстанешь и потеряешься. Я не собираюсь искать тебя по всем курганам или спасать от здешних обитателей.       — Погоди, оружие подберу.       — Заверни свои железяки в тряпки и держи подальше от меня, — девица бросила неприязненный взгляд на распластавшиеся на полу веера.       Я послушно сделала, как она велит, уже понимая, откуда взялась такая нелюбовь к острым предметам.       — Ну? Долго мне ещё ждать? Ты там вроде тоже торопилась, — нетерпеливо воскликнула новая знакомая, заметив, что я очень неспешно заворачиваю в ткань ножны.       И возразить ей нечего. Не оставаться же тут в надежде, что кто-то менее подозрительный явится на выручку. И в одиночку дальше бродить по курганам в поисках гномов — не лучшая идея. Выбора нет, придётся довериться девице. Если бы она решила меня убить, то уже бы попыталась. Я наконец не без опаски схватила протянутую руку. Чужая ладонь оказалась на удивление тёплой, совсем как человеческая. Никаких неприятных ощущений за этим прикосновением не последовало.       Месяцы на плечах вспыхнули белым огнём, и мы двинулись под звонкий цокот копыт Йеннэ. Моя провожатая словно не ступала, а плыла по воздуху, столь неслышны были её шаги. Стены уже не просто светились зеленью, а испускали зелёный пар, и мы шли через это марево, на нашем пути то и дело возникали развилки, но девица всегда без колебаний сворачивала в один из новых тоннелей, увлекая меня за собой. Несколько раз мы оказывались в склепах, точно таких, в какие попадала я, в них находились мертвецы — где-то полусгнившие трупы лежали на приоткрытых крышках саркофагов, где-то в дальних углах сидели скелеты, где-то мерили шагами комнаты совсем свежие покойники без видимых ран и свисающих до пола внутренностей. Скорее всего, последние и были ворами, недавно пробравшимися в курганы. Нас никто из них не замечал. Всех местных обитателей объединяло одно — отсутствие глаз. Лица умертвий, обращённые ко мне, одинаково зияли двумя чёрными провалами. Я хотела поинтересоваться у девицы, кто и зачем их выковыривает, но передумала. Меня со страшной силой начало клонить в сон. Стены и потолки вдруг сделались полупрозрачными, и за ними я увидела холм, угрюмой громадиной возвышающийся над вереницей коридоров и склепов. То ли мы приближались к холму, то ли он к нам, но вскоре я смогла рассмотреть и странное растение, напоминающее вьюн, которое окутывало его тёмно-зелёным покрывалом от подножия до вершины. Растение цвело множеством белых цветов, чьи лепестки имели форму месяца. Над холмом клубился туман, тоже зелёного оттенка.       Потом я наконец-то поняла, что всё это время освещало лабиринт. Корни неизвестного растения уходили глубоко под землю и тянулись на мили вширь, они давно вросли в стены, покрыв каменную кладку мелкой сеткой прожилок. Однако до сих пор я замечала только огни, стекающие с них подобно каплям воды и свободно парящие в пространстве. Но сейчас сделанное открытие даже не удивило. Волной накатило безразличие, меня больше не тревожили судьбы гномов, собственная участь и истинная природа курганов. Я существовала только теми движениями, которые совершала, я сама стала движением, одним мигом или вечностью, беспрерывно плывущей в мире, ограниченном сводами подземелья. А потом безразличие уступило место отчаянию. Нет, мне уже не выбраться отсюда, вопил внутренний голос, века я буду обречена скитаться по коридорам, не имея ни имени, ни цели, не помня, как и зачем здесь очутилась, ведомая только одним желанием — уничтожать, рвать на куски всех, кто смел ходить здесь, дразня настоящей жизнью, всех, принёсших с поверхности запахи свежести, всех, отважившихся напомнить мертвецам, сколь велика разница между ними и теми, кто может беспечно смеяться, жаждать сокровищ, пировать в тавернах, любить и путешествовать, теми, чей дом простирается много дальше курганов. А после охоты на пришельцев извне мне придётся неподвижно лежать в саркофаге и питать остатками собственного тела жадные щупальца-побеги, давно разучившиеся довольствоваться одной влажной землёй.       Я ощущала, как с каждым новым шагом моя плоть гниёт и отмирает, одежда на руках давно истлела, обнажив сияющие белизной кости, только левую ладонь оплетал тот самый вьюн. Рядом со мной двигалась низкая рогатая тень, тоже вдруг ставшая полупрозрачной. Она неспешно жевала нечто маленькое и круглое, с её вытянутой морды стекали тёмно-красные капли. Наклонившись и присмотревшись, я поняла, что пасть тени набита глазными яблоками.       — Мы пришли.       Знакомый голос обрушился на меня сметающим всё ураганом и выдернул из этого кошмара. Вмиг исчезли и холм, и корни со стен, остались только плавающие всполохи. Чья-то рука бесцеремонно затрясла мою, а потом с силой сжала плечо. Я пошевелила пальцами, желая убедиться в реальности своего присутствия здесь и с радостью поняла — на костях опять есть и мясо и кожа. Моё превращение в скелет оказалось только мороком, и мне не нужно неприкаянно бродить среди прочих мертвецов и кормить всяких хищных растений. Теперь бы в полной мере осознать это и обрадоваться, а заодно вспомнить, чьё расплывчатое лицо маячит перед глазами.       — Слушай, у меня нет времени возиться с тобой. Либо давай, сама очухивайся, либо позволь уже этим проклятым душам окончательно перетянуть тебя к себе, и стой здесь безмозглым умертвием сколько вздумается.       Недовольный тон и запах яблок действительно помогли быстро вспомнить их обладательницу. Я потёрла лоб и виски ладонью, девица сразу перестала расплываться, и огляделась по сторонам. Она привела меня в какую-то круглую залу, которая в несколько раз превосходила размерами любой из предыдущих склепов. Её ярко освещали сотни зелёных огней, почти все они сгрудились высоко под потолком и напоминали собранный виноград. Центр пола украшало нарисованное солнце. Краска в нём местами уже поистёрлась и поблёкла от времени. На концах его длинных оранжевых лучей стояли саркофаги с закрытыми крышками. И на каждой крышке неподвижно лежало по гному, со сложенными на груди, как у покойников, руками. Сперва мне почудилось, что мои новые знакомые мертвы — бледные, безмолвные, с опущенными веками, казалось, они и не дышали, но, подойдя поближе и присмотревшись, я заметила, нет, слабо, но мерно вздымаются могучие гномьи грудные клетки под одеждой. И тут я с удивлением обнаружила на одной из крышек дочку трактирщика, спящую точно в такой же позе. А она-то как здесь очутилась?! Однако этот вопрос пока было некому задать. Задвинув мысли об Эйрин подальше, я обернулась к девице, всё ещё стоящей вместе с Йеннэ у входа в залу.       — Я говорила, те, кто попадают сюда, засыпают навеки, — злорадно напомнила она. Ей явно доставляло удовольствие наблюдать за чужими переживаниями.       — Говорила, — сдержанно кивнула я. — А теперь заодно расскажи, как привести их в чувства.       Больше радовать девицу я не собиралась.       — У вашей расы есть история про принца, разбудившего поцелуем заколдованную принцессу. Вы ведь любите верить в сказки? Так почему бы и тебе не попробовать перецеловать своих гномов, раз так дорожишь ими? Авось и выйдет толк, — откровенно веселилась несносная хозяйка курганов.       — В любой момент в твои владения может заявиться Гэндальф. Я и они, — я указала на отряд, — условились встретиться с ним неподалёку от Бри, если мы не объявимся в назначенный срок, он быстро сообразит, где нас искать. Вот и предложишь ему воспользоваться столь замечательным способом. Надеюсь, твой бодрый настрой поможет вам с Йеннэ пережить его ответ.       Радость с лица девицы мигом испарилась.       — Скучная ты, — она недовольно поджала губы.       — Какая есть. Ну, мне нужно повторять свой вопрос?       — Уж и пошутить нельзя. Думаешь, у меня тут много развлечений?       — Сейчас расплачусь от жалости, — я картинно приложила ладонь к сердцу. — Бедный цветочек останется без ужина.       — Догадалась-таки? Поздравляю. Обычно люди умом не блещут. Интересно, сообразительные вкуснее тупоголовых или нет? — собеседница хищно облизнулась.       — Не советую проверять. Зачем ты, - я выделила последнее слово, - теперь тянешь время? Давай закончим наши дела и разойдёмся с миром. Еды у тебя тут хватает, не такой, конечно, свежей, но не беда, судя по твоим же словам, к тебе постоянно наведываются разные бандиты.       — Гномятины я ещё не пробовала, подгорный народец до сих пор не удостаивал меня своими визитами, одни людишки попадались.       — Эля в них много, отравишься. Не переводи тему.       — «Скажи, да скажи», заладила одно и то же, — передразнила девица. — Только когда скажу, сама не рада будешь. Способ разбудить твою братию действительно есть, но сложный и опасный. У тебя может и не получиться.       Я подавила тяжёлый вздох. С самого начала подозревала, что она именно так ответит. И когда мне вообще предлагали лёгкие пути решения проблем?       — А подробнее?       Она наморщила лоб:       — Это место… оно действительно ненавидит посторонних. Я ощущаю гнев самой земли и просыпаюсь каждый раз, как только незваные гости оказываются в наших чертогах. И одного моего желания недостаточно для спасения твоих спутников. Курганы так просто не захотят выпускать их живыми. Все, попавшие сюда, должны стать подобны мертвецам, захороненным тут века назад. Обычному человеку не под силу тягаться с волей курганов. И хоть чары наложены не мной, я тоже помогаю усыплять очередного глупого двуногого, дабы он больше не мешал ни мне, ни Йеннэ. Однако, если ты выпьешь настойки из моих лепестков, у тебя появится шанс добудиться до гномов. Ты сама на время станешь чем-то вроде духа. Находящийся между жизнью и смертью, не узник могильников, но уже и не совсем чужак, может попытаться перехитрить магию, правящую здесь. И сразу, пожалуй, предупрежу, удержаться на пороге двух миров и никуда не свернуть — непростая задача. Я даже не знаю, вспомнишь ли ты собственное имя и цель своего путешествия, когда настойка подействует. Вероятно, у тебя и пошевелиться-то не получится, молчу уж о том, чтобы помочь кому-то. А ещё здешние неупокоенные души скорее всего почуют твоё присутствие и попытаются завладеть твоим сознанием, утащить за собой и превратить в такую же неприкаянную тень... Ну как, после сказанного, рискнёшь всем ради кучки каких-то гномов или согласишься на моё первоначальное предложение и сбежишь? Хорошо подумай, справишься ли ты, а то закончишь жизнь, как они, заснёшь в этой зале и вместе с ними послужишь пищей для меня, — девица нагло заглянула мне в глаза.       Я выдержала её взгляд, но вскоре, утомившись любоваться зелёным мерцанием, перевела свой на гномов. Первым, на кого упал мой взор, был Дубощит. Сейчас, без той длинной шубы, с разметавшимися по крышке саркофага волосами, крепко спящий колдовским сном, он казался непривычно уязвимым и беспомощным. Наблюдать за ним таким, испытывать одновременно беспокойство и злость — угораздило же их всех перенестись именно в эту несчастную залу, а не в какой-нибудь склеп поближе к выходу - мне совершенно не нравилось. Уйти одной, говоришь? Подождать Гэндальфа в окрестностях Бри, конечно, тоже вариант. Возможно, он знает иной способ растолкать своих невезучих приятелей. Но вдруг он не приедет как обещал или приедет слишком поздно? Где искать серого мага, я понятия не имела.       Задумавшись, я опустила голову и вновь взглянула на круглое оранжево-золотое солнце, чьи лучи напоминали языки пламени. С виду обычный рисунок. Но ведь не просто так именно на нём и тоже по кругу размещены саркофаги. Не высмотрев ничего подозрительного в размашистых мазках и чётких контурах, я обратилась к хозяйке могильников:       — Сколько времени у них осталось?       — Хм… — Девица приложила указательный палец к подбородку, изобразив задумчивость на лице. — Гномы куда выносливее вас, людей, даже старики, предполагаю, лун пять они ещё протянут. Однако чем дольше тут находится живое существо, тем яростнее курганы пытаются убить его. В конце концов чары этой земли проникнут под кожу твоих спутников, пропитают их тела с ног до головы, заменят кровь на зелёную жижу, и тогда уже никакое зелье не поможет вернуть и те бледные тени, которые от них останутся. Они превратятся в безвольных служителей здешней магии, сделаются её слепым оружием без собственных желаний, без целей, без имён, без титулов… Решила-таки сбежать? — сладким голосом поинтересовалась она напоследок. Прежняя весёлость вернулась к ней. Видимо, удовольствие от созерцания моих метаний заглушало страх перед Гэндальфом.       Но перепады чужого настроения волновали меня сейчас меньше всего. Если девица не врёт, то я вряд ли успею встретиться с нашим общим приятелем, рассказать ему про узников могильников и вернуться с ним в залу. Каждый час на счету. Значит, необходимо действовать быстро и не отвлекаться на пустую болтовню, иначе гномам грозит скорое и мучительное превращение в умертвий.       — Солнце на полу имеет какое-то отношение к заклятию?       — Оно помогает быстрее и вернее усыпить непрошеных гостей. Больше ничего о нём тебе знать не надобно. Стереть его у тебя не получится, как ни старайся, а если бы и получилось, это бы не разбудило твоих гномов.       Я осторожно коснулась носком сапога оранжевого круга, но ничего не ощутила. Осмелев, ступила на него всей ногой, шаркнула. Опять ничего. Девица явно не всё рассказала про этот рисунок, но вот из-за пленников или по каким-то своим причинам?       — Давай найдём тебе тряпку и ведро с водой, пол тут помоешь, приберёшься, пока пытаешься свести его. По чистому-то, несомненно, гниющим телам ступать приятнее, — хохотнула девица, запрокинув голову.       — Другого средства пробудить спящих ты не знаешь? — без особой надежды на всякий случай спросила я, пропустив мимо ушей последнее предложение.       — Почему же? Знаю. Недавно ведь предлагала. Ты вон глаз не сводишь с того чернявого и безбородого. Пестиков и лепестков у него, конечно, нету, но по людским меркам он вроде вполне хорош собой. Да, не каждый день такая добыча сама попадается в мои корни. Ты не стесняйся, я сохраню твою тайну. Смело целуй, пока в себя не пришёл. Ещё врала про какой-то там долг и жизнь, взятую взаймы. Чего молчишь? Али не он один тебе люб? Выбрать сложно. Второй чернявый, который моложе, тоже выглядит аппетитно. Понимаю. Экое раздолье — тринадцать беспомощных гномов. Развлекайся — не хочу.       Йеннэ, наблюдавшая за не в меру раззадорившейся хозяйкой, вдруг издала громкое «муу» и начала увлечённо скакать вокруг нас. При иных обстоятельствах я бы позабавилась, смотря на задорно подпрыгивающие уши и хвост. Но сложившаяся ситуация к веселью не располагала.       — Сколько действует твоя настойка и что нужно делать после того, как её выпьешь?       Девица перестала заливисто гоготать и смерила меня странным нечитаемым взглядом.       — О, как… Действительно влюбилась в кого-то из них и не боишься? Вдруг обману…       — Если обманешь, я найду способ вернуться из мира мёртвых и поквитаться с тобой.       Страха действительно не было. Были усталость и раздражение. И запугать хозяйку подземелья я не пыталась, просто верила — захочу, найду, вернусь. Происшествия последних трёх дней смахивали на дикий сон. «Отведаю настойки и сразу проснусь в постели в Бэг Энде», — пронеслось в голове. Не могла я взаправду отправиться в путешествие с отрядом подгорного народа, не могла оказаться сейчас единственной, способной им помочь.       — Ух, грозная какая, — хмыкнула девица, естественно, ни капли не впечатлившаяся моими словами. — Даже интересно стало на это поглядеть. А делать ничего и не надо, только подойти к каждому гному и разбудить его в точности так, как ты бы будила их не заколдованных. Просто, да? Только сомневаюсь, что ты сможешь даже ногу от пола оторвать. Скорее всего, души похороненных здесь людишек утащат тебя к себе раньше.       — Мешать ты им не намерена, — я подошла к ней.       — Я не властна над призраками.       — Зато сгнившей плотью ты управлять можешь, и натравливать мёртвые тела на неожиданных визитёров. — Мне вспомнилась недавняя битва с покойниками.       — Именно. — Лицо девицы лучилось самодовольством. Она, видимо, тоже вспомнила, как послала их за мной. — Настойка действует столько, сколько понадобится. Ты либо очнёшься здесь же живая, когда снимешь чары, либо сгинешь.       Последнюю фразу она произнесла зловещим полушёпотом, склонившись к моему уху и обдав горячим дыханием с примесью корицы. Надеялась, что я ещё потешу её на прощанье и в ужасе кинусь прочь? Но ей так и не удалось напугать меня.       — Есть доля и хуже.       — Неужели?       Я оставила вопрос без ответа. Не объяснять же девице разницу между героической смертью в попытке кого-то спасти и бесполезным протиранием штанов в Шире. Даже если мы превратимся в мертвецов. В любом случае выбор иллюзорен и сбежать нельзя. Можно только храбро идти вперёд, устраняя преграды на пути, или умереть. И я сейчас сделаю всё возможное, а потом невозможное, а после и немыслимое, чтобы выбраться из могильников.       — Ты умудрилась почти растерять воспоминания, даже пока мы шли сюда. Сохранить их отведавшему моей настойки в разы тяжелее. Однако вижу, переубеждать бесполезно. Ты глупее, чем я думала, раз так уверена в себе. Заклинание твоего мага тебе не поможет, не надейся. Твои громкие заявления и тупой героизм скучны. Надеюсь, призраки быстро доберутся до тебя, хоть поем нормально перед сном.       В её руке вдруг появился чёрно-золотой кубок. Девица медленно попятилась и вжалась спиной в стену, закрыла глаза и очень тихо что-то прошептала. Я видела только, как приоткрываются губы. Те самые корни, которые мне недавно привиделись, вновь стали зримыми. Она с нежностью провела по ним пальцами и тут же на её ладонь откуда-то сверху упало несколько белых цветов. Девица растёрла их и кинула в кубок, продолжая беззвучно шевелить ртом. Вскоре он до краёв наполнился жидкостью, по цвету и запаху напоминающую яблочную настойку, приправленную корицей.       — Надейся сколько влезет, только дай уже своё зелье.       Издевательски склонившись, она протянула требуемое:       — Вот, ваша милость, пейте до дна. Тост за здоровье собравшихся произнести не желаете?       Глубоко вздохнув и стараясь ни о чём не думать, я поднесла кубок к лицу и сделала первый глоток.