Кровь на танцполе

Пули обманули Яды подвели Застрелили так некстати Извини Извини, Извини Извини Извини Извини, Извини Извини Mujuice – Кровь на танцполе

За мармелад Особа согласилась постирать Инженеру его "важный" костюм, но только после того, как он на радостях пообещал ей раздобыть ещё и зефир. Особа только снисходительно качала головой, видя его взволнованность и то, как он крутиться у трельяжа, пытаясь заметить какие-нибудь непроглаженные места на брюках. — А потом!.. А потом, знаешь!.. Тако-о-ое случилось! И-и-и!.. Ну ты просто не поверишь! — рассказывал он, захлёбываясь словами. — Его жена оказывается вообще это того его!.. — Он провёл большим пальцем по горлу, как бы показывая, что именно Нателла Наумовна хотела сделать. — Устранить его хотела, представляешь? Ну, это вообще, я считаю. Плохо. Нельзя так делать. Поймав её осуждающий взгляд, Инженер опустил голову. Он всегда забывал о том, что сам натворил на эмоциях. — Ну, жёнам, мужьям там уж точно так нельзя! А как же?.. Ну?.. Любо-овь? Неужели она правда может умереть так сильно, Особа? Она встала с кресла, кутаясь в пуховую шаль, и подошла к нему. Некоторое время они молча наблюдали друг за другом через зеркало. — Может, он ей сделал что-то очень плохое. Похуже, чем тебе. Он же бандит, Кеш. Будь осторожен, — сказала она необычайно тихо и проникновенно — так, как умела говорить только она. Инженер лучезарно улыбнулся, поправив очки, и взял её мягкую руку в свою. — Ну, конечно я буду! И вообще, мы же теперь с ним друзья. — Я слышала, что бандиты и своих друзей... — Страшное слово будто застряло у неё в горле. — Убивают... — Особа, ну что ты! Со мной всё будет хорошо. Наверное. И вообще он хороший очень, правда! А то, что он бандитник, ничего ещё не значит. Может, ему это и-и-и не нравится. Она тихо хихикнула, прикрывая рот ладошкой, и Инженер нашёл её совершенно очаровательной. — Чего ты смеёшься? — Просто дурачок ты, Кеша. — Ч-что? Почему это? — Втрескался ты опять. — Я-то? Я?! Да ни в жизни! Ну ты чего! Он бросил её руку, густо краснея до самых ушей, под её прорывающихся смех. — Да нет! Нет! Не нравится он мне, честное слово! — Пионерское ещё скажи! — заливалась Особа. — Н-ну! Ну, хватит! Не смешно! Она кое-как заставила себя угомониться, испытывая на себе обиженный взор Инженера. — Хорошо, извини... — мягко произнесла она и поправила ему воротник. — Ты готов. — Спасибо, — проворчал он, насупившись. Инженер стал тихо караулить у окна. Он был настолько взволнован, что выскочил из квартиры, перепутав буквально всё: время, машины; забыл гостинец, который хотел взять с собой. Ему пришлось вернуться и прождать ещё, медленно попивая чай и поглядывая на улицу. Прямо перед ним на столе поставили белую коробку с тортом, чтобы в этот раз он точно её не забыл. Инженеру бы даже в голову не пришло что-то брать с собой, но Особа сказала, что невежливо приходить в гости без гостинца. Вспомнив её нравоучительный тон, он вздохнул. Их неудавшийся роман перерос в нечто более тёплое и родное, как если бы Особа стала умной старшей сестрой, а Инженер — неопытным младшим братом. Он каждый раз говорил себе, что это даже к лучшему, что всё так обернулось, но уязвлённая гордость и желание быть таким, как все, вводили его в отчаяние. Ему правда хотелось быть нормальным, быть таким как все: иметь любящую девушку, жить с ней, однажды сделать ей предложение и начать строить семью, нарожать замечательных детишек, но... Но Судьба (или генетика) решила, что ему, четвёртому сыну в семье, не пристало быть как все. Это Инженер понял ещё в школе, когда у всех ровесников на уме были девочки и то, как их можно пооригинальнее дёргать за косички, а он зачитывался учебниками и краснел под взглядом мальчиков постарше. Скоро они его подловили, и он начал делать им домашнее задание, с трепетом ожидая похвалы или благодарности от красавчика школы, на которого вешались все девочки. Однако дальше ослепительной улыбки, от которой у Инженера уходила земля из-под ног, и кратких "спасибо", которые Инженер ловил, словно воздух, ничего не зашло. Пока все мальчики на последнем звонке танцевали с девочками, которые им нравятся, Инженеру досталась ворчливая зубрила. То на ногу ей наступил, то вести нормально не смог, то ещё что-то. А Инженер всё это время мечтал потанцевать с кем-нибудь высоким, может быть, даже с мужественным... Инженер правда пытался полюбить девочек, увидеть в них что-то кроме красивых и интересных собеседниц, хороших подруг, как это делали большинство мальчиков; пересилить эту платоническую тягу. Но всегда упирался в одно и то же. Что-то в его уравнениях да не складывалось. Мимо обязательно проходил какой-нибудь прекрасный незнакомец и забирал сердце Инженера на неделю в страну рыданий в подушки и "эх, если бы мы с ним встречались!.." Инженера все рекомендовали как "правильного мальчика". Все учителя считали так, весь класс, вся параллель, школа, город, весь мир считал так. Но было ли это правдой? Он вспомнил, как отдал подружке объекта его подросткового обожания неправильно сделанное домашнее задание, и как она в слезах выбежала из класса, получив два. Или как он в седьмом классе подложил хулигану неправильные реактивы, потому что имел доступ к лабораторной химички, и как потом парню пришлось пол года растить волосы и брови. Или как он пустил слух в университете о том, что у какой-то красивой девочки сифилис. Или...То, как он взял у Катамаранова ружьё и перестрелял всех в ресторане "Канарейка"; то, как Главарь упал со стула и как его чёрная водолазка стала ещё черней из-за расползающихся пятен крови. Инженер сглотнул и трясущимися руками поднёс чашку к губам. Где-то он читал, что питьё стимулирует работу мозга и помогает успокоится... Поступали ли так "правильные мальчики"? Он едва ли был в этом уверен. Инженер не понимал, что с ним происходит, когда его одолевает злость. Это секундный импульс, мимолётная судорога, мгновенный порыв, заставляющий его сатанеть, превращаясь в худший кошмар своего обидчика. И с каждым разом злость становилась всё сильнее. Что, если эта ужасная злость, станет сильнее, чем всё хорошее в Инженере? Что тогда будет? Инженер не знал. Тёплая рука Особы легла ему на плечо и вывела из жутких воспоминаний. Инженер вздрогнул и рассеянно посмотрел на неё. — Кеш, уже пять часов, а во двор какая-то чёрная машина заехала. Наверное, за тобой, — мягко сказала Особа. Они так долго жили вместе, что она научилась "будить" Инженера в такие моменты. — Ой! Спасибо! Он подскочил с места и засуетился. Вся отрешённость быстро сошла с его лица. Инженер подхватил коробку за бант, чмокнул Особу в щёку и стремительно выбежал из квартиры. Выскочив из подъезда, он увидел чёрный тонированный мерин, и ему тут же открыли дверь изнутри. Он, не колеблясь, забрался в салон, где его ждал Пианист на заднем сидении и кто-то незнакомый на месте водителя. "Наверное, кто-то из новеньких, — подумал Инженер, пристёгиваясь, и отметил, что он был единственный в машине, кто использует ремень безопасности. Его рот невольно изогнулся в горькой усмешке. — Ну, да, бандиты же ничего не боятся. Они как бравые ребята из сказок про рыцарей или как драконы, которые держат в страхе принцесс. Совсем не как маленькая испуганная лабораторная крыска, которая путается у всех под ногами". Вместо приветствия Пианист сыграл какую-то весёлую заставку и заговорчески кивнул водителю. Машина тронулась, и они покатились по ухабистой дороге в сторону окраины. Инженер искренне не понимал причину их конспирации, какого-то особого жаргона и даже стиля в одежде. Эта необычная полу-криминальная атмосфера Железных Рукавов его смешила, но он заставил себя сделать серьёзное, под стать их каменным минам, лицо. — А т-ты... Ты прикольно играешь! Правда, клёво! — неловко похвалил Инженер. Пианист глупо смотрел на него несколько секунд и тихо отозвался, уставившись в пол: — Спасибо... Я консерваторию окончил. — Ого! Я слышал, там это... Ну, долго учатся и с-сложно! — Да... Инженер понятия не имел, что добавить. Он, в целом, не очень любил говорить с людьми, а уж с теми, кого едва знает, тем более. И, кажется, у Пианиста была схожая проблема. Немного проехав в беспомощной тишине, собеседник подал голос: — Меня ещё никто не хвалил... — Почему? Странно это! Будь я в вашей... ну, в банде, каждый день бы хвалил! — выпалил Инженер и, только разглядев короткую улыбку Пианиста, понял, что сказал. — А хочешь?.. Я тебе что-нибудь сыграю? — Давай-давай, заводи шарманку! Скучно без музыки-то ехать, — подхватил водитель и пояснил для Инженера: — Радио всё равно не работает, его Лампасы прострелили года два назад. Пианист заметно оживился, переключаясь на то, в чём он действительно хорош, и начал играть какой-то незамысловатый мотив, насколько вообще было возможно играть, когда едешь по колдобинам. Инженер улыбнулся, припоминая эту песню, и стал настукивать ритм, качая головой, чтобы как-то поддержать Пианиста, пока они не доехали до "Канарейки". Напоследок Инженер показал Пианисту большой палец, снова уловив его улыбку, и проследовал за одним из бандитов в здание. В последний раз когда он был здесь, он всех перестрелял, а теперь заходит как друг с тортиком в руках. Это было странно, и Инженеру не очень хотелось здесь находится. Эти стены и эти люди помнили то, что Инженер так старательно пытался закопать внутрь себя. Но это же Главарь его пригласил. Разве Инженер мог ему отказать? "Втрескался, точно втрескался, о боже! Особа полностью права!" — кипели мысли у Инженера в котелке. Кусая губы, он зашёл в просторный зал, где застал Главаря, спорящим о чем-то с самым младшим из своей банды. Для себя Инженер обозначил его как "Телефонист". — Но, отец!.. — уловил последние слова Инженер. Значение этой фразы обрушилось на неподготовленного Инженера. Телефонист — сын Главаря?.. У Главаря есть дети? От Нателлы, надо полагать... — Я сказал: нет, — отрезал Главарь, поворачиваясь в кресле, и тут же заметил гостя. Инженер почувствовал, как горячая волна прошлась по его позвоночнику от жесткого тона Главаря. Он инстинктивно втянул голову в плечи, и щёки заалели из-за того, что он случайно подслушал чужой разговор. Или, может, не только из-за этого... Инженер старался не допускать эти крысиные мыслишки. — Потом поговорим, — процедил Главарь и кивнул сыну на дверь. Тот бы наверняка продолжил, если бы не увидел притаившегося у стенки Инженера. Телефонист молча подчинился, выходя и хлопая дверью. Инженер вздрогнул от этого шума и чуть не выронил коробку. Главарь же ослепительно улыбнулся, будто ничего не случилось, и указал Инженеру на стул рядом с собой. — Ну, ты чего застыл там, отец? Тебя в морозилке везли что ли? Располагайся, будь как дома. — Нет-нет, на улице очень хорошо, тепло так, и-и-и солнышко греет. Весна! — затараторил какой-то бред Инженер, очень волнуясь, и робко сел напротив Главаря, поставив коробку на стол. — Да, хорошее время года, люблю весну... Как говорят американцы, весна красна цветами, а осень пирогами, — деловито заявил Главарь, откидываясь на спинку своего кресла. — А это что за коробочка? Случаем не бомба? — медленно рассмеялся он. Инженер посчитал нужным поддержать его весёлое настроение. — Не-ет! Я.. Я в прошлый раз только с бомбой приходил, — пошутил Инженер, а Главарь разразился таким подкупающим хохотом, что Инженер почувствовал порхание бабочек в животе. Неужели Главарь считает его неумелые подколы смешными? — Ну, ладно, отец. Шутки шутками. Колись, что там. — Да тортик обычный! Ничего такого, — пожал Инженер плечами и снял крышку, представляя гостинец, хотя стол и так, кажется, ломился от угощений. — Ну ладно, торт — это хорошо, — важно покачал Главарь головой. — Ты уж извини за эту сцену, там малой иногда может, ну... Воду мутить не к месту. — Да всё нормально! Что ты! Быва-ает! Они... Молодые они такие, да. Я вообще, знаешь, подумал... — Инженер невольно закусил щёку изнутри, размышляя. — Он тебя отцом назвал... — А, да, он сын Нателлы, — кинул Главарь, как будто это было обычное дело. Но для Инженера не было. Он почувствовал, как глухая тоска стиснула сердце. Это значило, что Главаря со своей женой связывает гораздо больше, чем просто штамп в паспорте и взаимная ненависть. Общий ребёнок — это всегда сложности и всегда большая любовь, раз они решились оставить ребёнка. Когда-то они были счастливы... — Ну, ты это... Что будешь? Шампанское есть там, вино, пиво, водка. Что предпочитаешь? — тем временем продолжал Главарь. — Да нет, спасибо. Я бы чая попил, наверное, если можно. — Можно, конечно! — вновь улыбнулся он и свистнул официанта. — Нам чай обоим. Официант быстро понял и отправился на кухню, оставляя их наедине. — Как дела там? В НИИ? В науке там? Химия или... что у тебя там вообще? Инженер скомкано улыбнулся, пожимая плечами. — Ну... Мы сыворотку новую разрабатываем для... — Он почесал голову, пытаясь вспомнить для чего. — Ну, в последний раз, кажется, это было для того, чтобы мыши становились кудрявыми... — Мыши? Кудрявыми? Зачем? — Ну, как зачем? Инженер нахмурился, слегка разводя руками. Главарь заинтересованно подался вперёд, опершись локтями о стол. Его внимание чрезмерно льстило, и Инженер, вздохнув, позволил себе хоть на один вечер забыть о том, что мужчина, сидящий перед ним — не холост. — В НИИ в недавних наших исследованиях м-мы ну... выработали гипотезу, если н-не вдаваться в подробности, что... животные, обладающие доминантными признаками, являются немножко более... приспособленными к выживанию. Наверное. — Заметив лёгкое непонимание, Инженер поспешил объяснить: — Ну, то есть... Доминантные признаки — это, например, карие глаза и тёмные кудрявые волосы. Они чаще проявляются у людей и животных, нежели светлые п-прямые волосы и ну... г-голубые там или зелёные глаза. И-и-и вот, если мы сделаем мышек и крысок кудрявыми, то сможем проверить эту гипотезу. Посмотреть, будут ли они... Ну... Успешнее в ряде тестов, чем те, с которыми вообще... ну, не делали ничего. Главарь пару секунд помолчал, постукивая пальцами по столу. В это время вернулся официант и поставил перед ними чай. — Знаешь... По ходу, я сейчас от тебя больше узнал про биологию, чем за 10 лет школы, — усмехнулся он, подводя итог. Инженер слабо улыбнулся в ответ. — Что называется, век живи, век учись. — А вообще, я сейчас... Ну, гм... вспомнил, что это Вовка просто один раз, когда мы гуляли, подумал, что кудрявые крыски милые будут, а мы его все поддержали. Он у нас, знаешь, такой выдумщик! Особенно, когда сладкого наестся, его вообще, о-ой!.. Лучше не трогать! И Инженера внезапно понесло так, как всегда несло, когда речь заходила о его коллегах, и он начал монолог о том, какие многочисленные приключения происходили у него на работе. Поймав себя на этом, он осёкся и виновато опустил глаза. Главарь всё это время улыбался, вдумчиво слушая его, и попивал чай. — И-извини, я что-то заговорился... В общем, вот чего у нас только не бывает! Главарь скривился от этих слов, словно выпил какую-то бурду, и даже недовольно поставил стакан на стол. — Ты что, отец? Думаешь, ты мне по ушам ездишь? Ошибаешься. Я тебя по какому поводу пригласил? Чтобы мы разговаривали. Так говори. Инженер, кажется, и правда был на грани того, чтобы начать рассказывать всё о своей жизни до мельчайшей детали, раз так сказал Главарь таким властным тоном. Ох, не зря же он лидер банды... — Ух, просто... Ты ничего не говоришь? — Ну... мне... — Главарь за секунду потерял весь запал, и Инженер невольно порадовался его растерянности. — Ну, будь я там какие-нибудь президентом там, я бы вкладывался в... ваши такие исследования. В конце концов, я тоже считаю, что кудрявые волосы — это... мило. Инженер сглотнул, и волна краски поползла по его шее. Он нервно поправил очки и отвёл взгляд, заметив, как Главарь в свой черед просиял от его смущения. "Какой!.. Наглец! И ведь не стесняется, что женат! Хотя... Может, он это делает просто из вежливости..." Инженеру в тот же момент хотелось завыть от отчаяния и неопределённости, но всё, что он сделал, это угрюмо попытался спрятать свои горящие щёки за кружкой чая. Выходило плохо. — А... Как у тебя здоровье? — сообразил Инженер. — Здоровье? — недоумевающе переспросил Главарь, допивая свой чай и отправляя в рот какую-то конфету. Официант тут же наполнил их гранённые стаканы. — Ну, да. Ты же, ну... И в озере тонул, и-и-и... ну... из-за меня ты... — замялся Инженер, будто боясь, что если он произнесёт вслух, что из-за него Главарь оказался в инвалидном кресле, то это вдруг станет реальнее. К счастью Инженера, Главарь его понял. — Я... Кажись, я неплохо, — неторопливо произнёс он. — Врачи, докторишки все эти говорят, что иду на поправку. Если и дальше так, то буду снова, так сказать... в строю. Смогу сам ножками ходить, как раньше. А это важно. Мои братки совсем расслабились, но дело поправимо. Как говорят американцы, волка ноги кормят. — Ой, правда! Как здорово! — не сдержался Инженер, облегчённо выдыхая. — А то я... Ну... Боялся, что ты никогда не сможешь больше это всё... ходить и... — Ну, отец, не бойся. Мы, Стрельниковы, народ живучий. Нас пули не берут, так мне ещё мой дед говорил. Умер он, кстати, из-за того, что дымил как паровоз. Ой, как бабка его лупила за это! — рассмеялся Главарь, а Инженер наслаждался этими чистыми искренними эмоциями, даже не замечая, как сам широко улыбается. — Эх, хорошо с тобой, отец, легко. Душевный ты человек, — немного устало произнёс Главарь. — Ах, н-ну... С-спасибо! — стеснённо выдавил Инженер, поправляя очки в попытке решиться на следующие слова. Он опустил голову и быстро затараторил: — Я в-вообще... Извиниться я хотел за это вот всё и-и-и... За то, что тогда ворвался и людей перестрелял и-и-и... Т-тебя... Я тогда думал, что ты плохой, но ты же оказался хороший, вот п-поэтому я и... Ну, подумал, что извиниться надо. Вот. На секунду зал погрузился в тишину, и Инженер в нетерпении поднял глаза на задумчивого Главаря. Тот сидел, прикрыв рот рукой. Из-за тёмных очков Инженер не видел, куда смотрит Главарь, но в тот момент понял, что Главарь напряжённо разглядывает именно его. Главарь наклонил голову в бок, и холод побежал по спине Инженера. На секунду он подумал, что Главарь его не простит, и от этой мысли сердце болезненно сжалось, пропуская удар. — Эй, мальчик, водочки нам всё-таки принеси, — хриплым голосом, словно от слёз, обратился Главарь к официанту, который сразу подорвался выполнять заказ. Главарь снова посмотрел на Инженера: — Ничего, отец... Всё прошло, всё улажено. — Ох... Ну ты-ты чего? — забеспокоился Инженер. Не зная, куда себя деть, он накрыл его обтянутую перчаткой ладонь своей. Когда Особа так делала, Инженеру всегда становилось легче. — Ну ты чего расстраиваешься? Сам же сказал, всё х-хорошо! — Да, отец. Хорошо, — с грустной улыбкой ответил Главарь, сжимая руку Инженера и шмыгая носом. Официант поставил поднос с водкой и двумя рюмками на стол и налил им обоим, хотя себе Инженер не просил. — Оставь нас, — сказал ему Главарь, и официант быстро покинул зал. Как только дверь закрылась, Главарь неспешно стянул с себя тёмные очки, и Инженер подавил вздох восхищения. После всех тех моментов, когда глаза Главаря были скрыты, видеть его без очков, было почти интимно, так что Инженер взволнованно впитывал каждый взгляд, каждый отблеск. И тёмные, немного покрасневшие глаза Главаря были прекрасны и смотрели точь-в-точь, как себе представлял Инженер: холодно и решительно. Главарь молча опрокинул в себя стопку водки и закусил, прежде чем наконец пояснить: — На эмоции меня вывел. Не знаю, как тебе удаётся, но ты в этом прямо мастак. — Ох, ну, прости, н-не хотел. Оно, знаешь... Оно само как-то, — виновато улыбнулся Инженер. — Проблемка знаешь в чём, отец? В том, что я не хороший человек. Совсем не хороший, — мрачно произнёс Главарь, смотря Инженеру прямо в глаза, и тот уже тонул в них. — Никогда не был и вряд ли когда-нибудь буду. — Ну, чего ты т-такое ну... говоришь? Ты хороший! Ты просто думаешь, что ты плохой. Но ты хороший, я знаю! Главарь тихо засмеялся, опуская взгляд на их соединённые руки, и большим пальцем погладил ладонь Инженера. И столько нежности было в этом простом жесте, что Инженер почувствовал, как сердце в груди забилось быстрее. — Я бандит, отец. Я убивал. Я хотел убить тебя, — произнёс Главарь и осторожно расцепил их руки, как бы разрывая связь между ними и закрываясь в себе. Инженер прикусил губу, судорожно размышляя, что такого можно ответить. Он огорчённо чувствовал ускользающее тепло Главаря. — Но ты же... не убил. Хотел, но не убил. Лицо Главаря дрогнуло, но не в улыбке, а так, будто ему дали пощёчину. Он молча налил себе ещё водки и повторно осушил рюмку. Инженер обратил внимание на свою нетронутую порцию. Насколько можно было понять из разговоров, алкоголь прибавляет храбрости, но, на самом деле, из полезного водка лишь улучшала аппетит, нормализовала сон и тонизировала иммунную систему человека. Ничего уникального, чего нельзя было достичь безопасными средствами, Инженер не находил в выпивке. К тому же, существовала определённая норма приёма в день, которую он не знал. Он почесал затылок и в попытке хоть как-то поддержать Главаря последовал его примеру, махом выпивая свою рюмку. Водка неприятно обожгла горло и ударила в нос, и Инженер от неожиданности закашлялся. — Ой... К-какая же дрянь! Как вы это пьёте? — сморщился он, на что Главарь наконец фыркнул, поднося ему тарелку с солёными огурцами. Инженер послушно закусил, всё ещё ощущая спиртовой вкус на языке. — Слушай, отец... Я вот всё говорю тебе: "отец, отец". А как тебя по-настоящему звать-то? — Иннокентий, — признался Инженер, стараясь прийти в себя, — но можно просто Кеша. — Кеша, — повторил Главарь, важно качая головой, и заново разлил эту ужасную пахучую жижу. Даже сыворотки были приятнее, чем это. — Тебе идёт. — А т-тебя как? Ты же, наверное, ха-ха, не просто Главарь, да? — Верно. Я Григорий. — Он обаятельно улыбнулся, оскаливая зубы. — Но можно просто Гриша. *** — А потом!.. А потом!.. — пытался продолжить Инженер сквозь прорывающийся хохот. Главарь ударял кулаком по столу, тоже стараясь успокоится. Смеялся он, скорее всего, больше не с истории, а с того, как Инженер отчаянно пытался её рассказать до конца и всё никак не мог. — К-крыса, она!.. Ха-ха! Она, представляешь, она!.. — Ну, что? Что она? — Она п-превратилась в... В Юру! А-ха-ха! В Юру! Журналиста! — выпалил Инженер и наконец смог позволить себе загоготать в голос, запрокидывая голову. Главарь ухмыльнулся, качая головой. — Вот даёт, историю на пять минут растянул на полчаса. Эх, ты, Кеша. Слышать своё имя из уст Главаря было как-то по-своему волнительно, и Инженер каждый раз чувствовал, как горят щёки. Он пытался списать это на действие алкоголя, но разве себя обманешь? Они доедали по втором куску торта, почти не прикоснувшись к остальной еде, и "перетирали за жизнь", когда в комнату залетел бандит, таща за шкирку Телефониста, как котёнка. Это был высокий лысый мужчина в подтяжках и оружием в кобуре, явно чем-то озабоченный. Хотя Инженер часто видел его в качестве водителя, он всё равно пока не придумал, как его называть. — Что такое? Почему вы нас прервали? — раздражённо спросил Главарь, который непонятно когда успел надеть обратно тёмные очки. Казалось, он мгновенно протрезвел. — Тут это... — запыхаясь, начал мужчина. Через распахнутую дверь хлынули ещё несколько бандитов, многих из которых Инженер тоже помнил (а кого-то даже прошил пулями). Они разошлись по залу, присаживаясь то там, то тут. Главарь молча стерпел вторжение, ожидая объяснений. — Тут малому позвонили... — Кто позвонил? — Это мама. Просит тебя, — откликнулся Телефонист, буйно пытаясь вырваться из лап мужчины. Главарь сделал жест рукой, и Телефониста отпустили, усадив на стул рядом с Инженером. — Чего надо этой старой карге? Дай-ка сюда. Главарю немедленно передали телефон. — Алло. После этого тишину можно было резать на куски. Про Инженера все забыли, он продолжал беззвучно сидеть на своём месте, хотя внутри отчётливо слышал, как громко бьется его сердце, норовя вырваться наружу. Из трубки же доносился непрерывный поток слов, которые Инженер не мог разобрать, но эти характерные ласково-шантажирующие нотки в голосе Нателлы Наумовны смог бы услышать даже глухой. Наконец, терпение Главаря кончилось. — Не смей звонить сюда больше, иначе я тебе утюгом лицо разукрашу, вся штукатурка твоя посыпется. Это мой дом, мой район и мой город, и ты здесь никаких прав не имеешь, слышишь, ты?... — Главарь нахмурился, придумывая, как бы её назвать, но не успел, и ему в ответ из трубки посыпались аналогичные угрозы и оскорбления, да так громко, что Главарь скривился и отодвинул динамик от уха. — Да-да, давай, не забудь прокрутить его у меня в заднице, буду ждать, ворона! Ничего ты не этим не добьёшься, умные люди тебя сместят быстро. Думаешь, я ничего не понимаю? Зря. Всё, адьё! Матери передай привет. И с этими словами он кинул телефон через стол Пианисту, и тот неловко его поймал. — Выключи его там, не знаю. И вообще SIM-ку надо уничтожить. Всё, к чёрту! Переходим на одноразовые, — скомандовал Главарь и повернулся к сыну — виновнику происходящего. — Ты чего удумал, молокосос? Совсем берега попутал? — Но она моя мама! — запротестовал Телефонист. — Нателла тебе больше не мать. Она против понятий пошла, чуть нас всех не угробила. Думаешь, она тебя бы в живых оставила? Ишь, какой умный! Не отвечай больше на её звонки и не смей сам звонить, а то я твои пальцы... — Главарь осёкся, вспомнив, что говорит с сыном. — От нас всех мокрого места бы не осталась, если бы не Жилин. — Так мы теперь ещё и с мусорами водимся? Это по-твоему по понятиям, да?! Телефонист хотел резко вскочить со своего стула, однако Инженер, кротко сидевший рядом, вдруг положил руку ему на плечо и удержал на месте. Телефонист собирался скинуть ладонь, пока не понял, что это не его отец или кто-то из банды. Он оглядел Инженера с недоумением, но не с гневом, и это уже был успех. В конце концов, мальчишка мог сорваться и снова убежать, хлопнув дверью. Присутствующие немало удивились, в том числе и сам Инженер. Он не ожидал, что у него что-то получится; не ожидал даже, что вообще что-то сделает. Собственная уверенность его приятно изумила, и он попытался понимающе улыбнуться Телефонисту. — Эй, Жилин нам не враг, — вставил своё бандит с подтяжками, пользуясь образовавшейся паузой. — Да, по понятиям, — отозвался тем временем Главарь. — Нам в этом городе больше никто не указ. Мы всех завалили. Как только мы расправимся с Железными Каблуками, никто и угрожать не станет. А Миша прав. Ментовская крыша не протечёт, тем более Жилинская, тем более бесплатная. Как говорится, доверие народа дороже золота. А ты, шкет, держись подальше от Нателлы. Ты думаешь, я просто так тебя от неё забрал? Твоей матери больше нет, что бы ты о ней не помнил — забудь. Она сбрендила окончательно, разве ты не видишь? Она не чуралась и твоей кровью руки замарать. Чего зенки вылупил? Обижайся сколько хочешь, но ты ещё совсем зелёный. Сиди пока и слушай, как папка дела делает. Это понятно? Видно было, что Телефонист просто кипел от сотни невысказанных аргументов, но не признать, что Нателла и правда могла его убить, он не мог. Так что он молча кивнул, уставившись в пол. — Всё, отлично. Базар закрыли, — произнёс Главарь, хлопнув по столу, и наконец посмотрел на Инженера. — Кеш, ты уж извини за этот балаган. — Да ничего-ничего! Это даже как-то... Ну, интересно... С научной точки з-зрения! Главарь небрежно усмехнулся и немного отпил водки, а вот Инженер решил использовать сегодня всю свою удачу и глазами указал Главарю на его сына. Тот сидел, скрестив руки, варящийся в своей подавленной ярости совсем один, и крупицы сочувствия отца ему бы было сейчас как раз. Главарь ответил непонимающим взглядом на потуги Инженера. Намёк прошёл мимо него, и Инженер со вздохом решился ударить не в бровь, а в глаз: — Может быть, вам двоим нормально помириться? Все глаза, скрытые за тёмными очками, обратились к Инженеру, а затем метнулись к Главарю, ожидая его слов. Главарь же колебался, но под неожиданно упрямым взором Инженера он почему-то прогнулся и первый протянул сыну руку через стол. — Мир? — спросил Главарь. Телефонист тоже мешкал. Он посмотрел на Инженера, будто ища?.. Поддержки? Это правда? Сердце Инженера затрепетало, и он быстро-быстро закивал, во всю улыбаясь. Тогда Телефонист действительно пожал руку Главарю, и по бандитам прошлась волна шёпота. — Мир, — согласился Телефонист. — За это можно и выпить! — выкрикнул тот, кого Главарь называл Мишей и кому Инженер никак не мог подобрать прозвище, и поднял свою рюмку. Все безоговорочно приняли это предложение и, раздобыв алкоголь у снующих туда-сюда официантов, вразнобой осушили свои чарки. И как-то так получилось, что никто не стал уходить из зала, чтобы оставить их с Главарём наедине. По крайней мере, Инженер предполагал, что они снова будут вдвоём, когда вопрос о Нателле закроется. Тем не менее, экстренное собрание переросло в общую гулянку с алкоголем, выпивкой и потрясающей музыкой Пианиста. Все говорили о чём-то своём, веселились, пили, кто-то даже решился танцевать. Инженер с улыбкой наблюдал за ними, но когда он повернул лицо на Главаря, дыхание перехватило. Главарь сидел напротив Инженера и как-то необычно улыбался. Вроде по-доброму, а вроде... Инженер ощущал, что за этими тёмными линзами взгляд Главаря мечет отнюдь не добрые искры. "Он что-то задумал," — промелькнуло в голове Инженера, лёгкой от алкоголя. Главарь вдруг оглушительно свистнул, перекрывая общий гомон, и бандиты мигом затихли, внимая своему лидеру и его неторопливой интонации. Он поднял рюмку, и всё подняли за ним, ожидая тост. Инженер тоже не смог воспротивиться стадному чувству. — Знаете, я сегодня больше всего хочу выпить за одного человечка, — сказал Главарь, смотря прямо на Инженера. — За своего особенного друга. — Самого обычного! — поспешил поправить Инженер, на что Главарь усмехнулся. — Да, самого обычного, — подтвердил он и выпил до дна. За ним последовали все остальные. Инженер отпил немного, чувствуя, что ему на сегодня хватит. И не успел он даже поставить рюмку на стол, как его вдруг крепко схватили за рубашку и дёрнули на себя, а затем впечатались в губы чужими губами. Инженер совершенно растерялся, затаив дыхание, но мгновение спустя его отпустили, и он плюхнулся обратно на свой стул. В зале на миг повисла тишина, а затем пустота вновь наполнилась разговорами, словно ничего не произошло. Инженера же будто выбросило за пределы реальности, а затем швырнуло обратно. Он осоловело уставился на улыбающегося ему Главаря. — Ну, как тебе водка, Кеша? Всё ещё дрянь? — почти игриво полюбопытствовал он. Инженер заторможено поднёс пальцы к губам, и только тогда до него дошло, что его поцеловал Главарь.