Fear Makes Monsters of Us All

— Сейчас мы находимся в крепости, которую я укрепил во время предыдущей Магической Войны. Только я знаю где находится это место, хотя, должен тебе признаться, что во времена моего детства, в разгар войны, это строение было бомбоубежищем, — объяснил Волдеморт, лениво поглаживая голову Нагайны. Этого Гарри никак не ожидал. Маггловское бомбоубежище? Ещё и из такого травмирующего времени, из которого, Волдеморт, он же Том Риддл с радостью убрался бы, если бы у него была такая возможность. И он сделал из него надёжное убежище? — Да, получилось бы весьма иронично, если бы я использовал его таким образом, — согласился Волдеморт. — Но нет, Гарри, это не просто безопасный дом. Это тюрьма. Я буду приводить сюда тех, кто противостоит мне, чтобы медленно пытать их и добывать необходимую информацию. Мне приятно осознавать, что мои враги смогут испытать тот же гнетущий страх, который испытывали мы во время бомбёжки в Лондоне, никогда не зная, станет ли следующий миг последним. Когда-то я надеялся привести сюда этого глупца Дамблдора в наказание за то, что он каждое лето отправлял меня на верную смерть в приют. Гарри был вынужден согласно кивнуть. Даже если бы он не был так зол на своего бывшего директора, он всё равно сочувствовал бы своему собеседнику. Привычка старика посылать своих учеников обратно в ужасные условия была лишь первым шагом к планированию их смерти. Что в конечном итоге и сделал Дамблдор с ними обоими. — Я бы засунул его в чулан, — пробормотал Гарри. — Я заметил твою склонность к метафорам о чуланах, Гарри. — Волдеморт проницательно посмотрел на мальчика. — Почему бы тебе не объяснить это более подробно? Гарри покраснел. Почему Волдеморт спросил его об этом? Об этом всегда было тяжело говорить... Гарри знал, что это не его вина, что Дурсли были ужасны по отношению к нему, но на самом деле признать и рассказать, что он страдал от их рук, всегда было нелегко. В действительности, Гарри не мог припомнить, чтобы когда-нибудь рассказывал о том, что с ним жестоко обращались. — Это была не просьба, Крестраж! Я могу с легкостью проникнуть в твой разум, но это не означает, что я намерен терпеть неповиновение. Рассказывай сейчас же! — Это был тот же самый тон, который Гарри помнил по воспоминаниям об одиннадцатилетнем Томе Риддле из Омута памяти. Он был вынужден всё рассказать. Как и требовал его Повелитель. — Моя магловская семья, — начал Гарри, — обращалась со мной как с грязью. — Гарри не знал, было ли это принуждение Волдеморта или знание того, что бесчисленное количество волшебников подвергалось пыткам ради информации в этой же камере, но Гарри предпочел уйти отсюда без того груза боли, что был на его сердце все эти годы. Он наконец-то расскажет хоть кому-то о своей жизни, ведь если и есть маглы, заслуживающие зверств, которые совершают Волдеморт и его последователи, то пожалуй это были Дурсли. — Чулан был моей комнатой. На протяжении десяти лет, пока они не испугались, что придёт Дамблдор и накажет их за то, что они держали меня там. Конечно же, новая комната, которую мне выделили, была не намного лучше. С замками на дверях и решетками на окнах... В любом случае, я почти уверен, что они ненавидели меня даже больше, чем ты. — Маловероятно, Гарри. — Теперь улыбка Волдеморта была мерзкой. — Но я нахожу забавным то, что эти твои маглы так боялись Дамблдора. Спаситель всех паразитов, по крайней мере выдающий себя за оного... Они должны были лизать его сапоги. Правда, в свете новой истории Дамблдора я, возможно, не должен был так удивляться. Книга Скитер. — Верно, Гарри, но давай вернёмся к твоей семье, — сказал Волдеморт, и когда Гарри вздрогнул при этих словах, он зашипел забавляясь. — Как ты думаешь, почему они так обращались с тобой? — Моя магия, — сказал Гарри. — Думаю, они боялись этого. — Они завидовали, Гарри, и несомненно ты прав и в том, что они боялись. Всё вместе это опасная смесь. Непонимание чего-то, невозможность постигнуть магическую силу, порождает такую зависть и страх, что их обращение с тобой едва ли являлось исключением из правил. Маглы действительно мерзкие, как сами по себе, так и в том, как они относятся к тем, кто лучше их, — объяснил Волдеморт. Его рубиновые глаза были сфокусированы где-то далеко позади Гарри, сквозь тюремные стены, словно были обращены в прошлое. — Моя тётя однажды написала Дамблдору с просьбой приехать в Хогвартс, чтобы её приняли на обучение, — сказал Гарри вспомнив разговор матери с Петуньей, услышанный в Омуте Памяти. Так много ужасных вещей открылось ему в ту ночь; Гарри был не в состоянии осмыслить ничего, кроме своей неизбежной кончины, но теперь воспоминание внезапно всплыло в его сознании, хотя оно быстро сменилось гневными, обидными словами тётки в его одиннадцатый день рождения: «я была единственной, кто видел ее такой, какой она есть — уродка!» — Да Гарри, такова зависть, — сказал Волдеморт, выводя его из задумчивости. — Мои последователи, как тебе хорошо известно, охотятся на маглов. И это лишь одна из причин. Как бы сильно я не презирал грязнокровок, я всё ещё понимаю, что любой человек с магической кровью имеет значение и будет страдать от рук их презренных и отвратительных семей. Это совершенно не вязалось с тем, что знал Гарри о политике Волдеморта. — А как насчет обязательной регистрационной комиссии маглорожденных? — спросил он. — Вы говорили, что они украли магию. — Я ничего такого не говорил, — усмехнулся Волдеморт. — Сбор данных о нынешних грязнокровках в Британии крайне важен для некоторых моих следующих законопроектов. Как тебе известно, Гарри, я был занят, собирая информацию за пределами страны. Гарри на мгновение растерялся, но, когда Волдеморт вытащил палочку, смысл его слов стал очевиден. Олливандер. Грегорович. Гриндевальд. — Да, Гарри. Я искал способ обойти связь между нашими палочками. Если бы я знал, что твоя собственная палочка сломана, или что ты станешь настолько важным для моих последующих действий, я, возможно, избавился бы от лишних хлопот и более пристально наблюдал бы за своими министерскими пешками. Не то, чтобы мои поиски не дали желаемых результатов. «Возможно, Волдеморт любил Амбридж не больше, чем я сам», — подумал Гарри. Не то чтобы он был удивлен. Пожалуй, она была самой неприятной женщиной, с которой Гарри когда-либо сталкивался. Даже Беллатрикс обладала большим обаянием. — Да, Гарри, она действительно обладает, — многозначительно сказал Волдеморт. Гарри чуть не поперхнулся от такого намёка. — Что Вы имели в виду, говоря, что я буду иметь прямое отношение к тому, что Вы будете делать дальше? — Ах, Гарри, ты будешь самым полезным инструментом в моей будущей работе. Но сначала, Крестраж, тебя следует обучить. Начнём твой первый урок? Гарри сглотнул. За свою короткую жизнь он выстрадал много уроков. У Вернона это было болезненно, у Снейпа — унизительно, у Дамблдора в конечном счёте — убийственно. Волдеморт, с большей долей вероятности, объединит все три в адскую смесь. — Надо обучить тебя быть моим Пожирателем или Крестражем, — задумчиво произнёс Волдеморт. — Ты, конечно, и то и другое. Слияние меня и всего, что противостоит мне, теперь поставлено на колени и в моей власти. Ты согласен следовать моему слову как закону, Гарри? Я не потерплю, чтобы ты противостоял мне! — За несколько секунд тон Тёмного Лорда сменился, со спокойного и задумчивого на едва сдерживаемую ярость. Шрам Гарри начал ныть от перемены в настроении этого непостоянного человека. — Мой Лорд, я уже заключил с Вами сделку, — заверил его Гарри. Будь он проклят, если останется заперт в этой камере навсегда. Он уже предал Свет. Он уже помог Волдеморту одержать победу; теперь он не собирался струсить. — Я сделаю всё, что Вы пожелаете. — А что, если я захочу, чтобы ты участвовал в рейдах на маглов, Гарри? Сможешь ли ты насиловать и грабить наряду с моими людьми? Рядом с... Беллатрикс? О, это было тяжело, Волдеморт знал на что давить. Гарри молился, чтобы ему удалось как-то избежать встречи с Беллатрикс или, по крайней мере, суметь не обращать на нее внимания. Что касается других требований… Гарри почувствовал тошноту. — Следовать её командам, Гарри? Убить магловского ребёнка по её приказу? — Я... — Гарри запнулся. Как он мог сделать это? Он преклонил колени перед Волдемортом, чтобы спасти свою собственную жизнь, но убивать невинных? — Невинных, Гарри? Я отчетливо помню жестокость магловской молодёжи. Что ж, это было правдой. Дадли был настоящим ублюдком. И Пирс. И множество других безымянных жестоких лиц, дразнящих и насмехающихся. Но всё же... — На колени, Крестраж! Ты должен подчинится моей воле, если желаешь пройти свой урок. В противном случае эта тюрьма станет твоим личным Адом на веки веков! — Волдеморт сердито шагнул вперед, и когда Гарри опустился перед ним на колени, он снова почувствовал, как рука мужчины схватила его за волосы, дернула голову назад и заставила смотреть ему в глаза. Шрам Гарри, уже ноющий, начал ужасно пульсировать. — Так вот чего Вы хотите от меня? Чтобы я убивал для Вас? — Мысль об этом была отвратительна Гарри; стал бы он убивать других, ради того, чтобы освободиться из этой тюрьмы? — Ты уже убил их, Гарри, сдавшись мне. С тобой у моих ног моя власть неограниченна. Единственное, что ты можешь изменить сейчас, это то, где ты будешь в моем новом мире. Ты уже знаешь, что я без всяких угрызений совести прячу свои крестражи. Гарри снова вспомнился остров в пещере. Лачуга Мраксов. Хранилище Гринготтса. Выручай комната. — Нагайна свободна, не так ли, малышка? — сказал Волдеморт, снова переходя на змеиный язык. Нагайна, которая уже начала дремать, подняла голову с плеча своего хозяина. — Да, Хозяин. Нагайна вольна ползать где пожелает, охотиться, спать и есть. — Нагайна смешала свои слова с ворчливым шипением, которое, как выявил Гарри накануне, означало, что она хочет, чтобы её погладили. Волдеморт, наконец, выпустил Гарри из своей хватки и начал скользить своей паукообразной рукой вдоль верхней части её туловища. — Нагайна хорошо служит мне, Гарри. Будешь ли ты так же? Ну что ж, Гарри едва ли был змеей, и он искренне надеялся, что его собственная свобода ни в коем случае не будет похожа на ее. Быть свободным чтобы охотиться, спать и есть. Неужели? Он, безусловно, хотел свободы. Он боялся, что Волдеморт устанет от этих переговоров, принесёт флакон с зельем Живой Смерти, которым ранее угрожал и оставит Гарри в грёзах навсегда. — Я повинуюсь. — Это было одно из самых трудных решений, которые сделал Гарри в своей жизни. Это было почти так же трудно, как когда он отдался на милость Волдеморта в лесу. Как и говорил Волдеморт, он был в ужасе. Этот страх перед бесконечным пленом был так же реален, и прямо параллелен страху перед бездной, который и подтолкнул Гарри к чистосердечному признанию в ту ужасную ночь, но это было совсем не то же самое. Та ночь была полна сокрушительной паники. Эта ночь была полна навязчивого отчаяния. Во всяком случае, он уже падший. Чем могут навредить лишние несколько футов приблизившие его к Аду? Волдеморт был весьма доволен. Гарри чувствовал это по реакции своего шрама, по тому как боль перешла из состояния яростной пульсации в едва ощутимое тление. Он не мог найти других слов, чтобы описать это чувство. Это было жжение, успокаивающее боль после долгих лишений, как например бывает когда почешешь место, которое мучительно зудит или помассируешь перенапряженную мышцу. — Превосходно, Гарри. Теперь ещё раз. Повтори ещё раз, но помни... кто я? — Я повинуюсь Вам, мой Лорд. — Гарри надеялся, что со временем использовать почтительное обращение станет легче. Это ощущалось так неправильно! — Ты всегда будешь называть меня своим Лордом, Гарри. — напомнил Волдеморт. — Или «Хозяин», — заявила Нагайна, всё ещё нежась в руках Тёмного Лорда. — Или «Хозяин», — согласился Волдеморт. — Это наиболее приемлемо. Гарри только кивнул. Это было одно и то же, всего этого было слишком много для него одного. Всё сказанное было лишь описанием его дальнейшей жизни. — Да, мой Лорд. Хозяин, — исправился он. Еще один успокаивающий импульс той же приятной боли пробежал по его шраму, свидетельствуя об удовольствии Темного Лорда. — Как только я буду удовлетворён твоим поведением, Гарри, ты будешь представлен моим последователям. Они не знают, что именно я сделал с тобой. Я думаю, они опасаются самого худшего для тебя, мой дорогой, — сказал Волдеморт, и Гарри вздрогнул от ласкового обращения. Волдеморт тихо рассмеялся над смущением Гарри, в то время как Нагайна прошипела своё тихое согласие, говорящее, что она не против поделиться «любовью» своего хозяина со своим новым «змеиным братом». — Я, конечно же, уже пометил тебя, но ты не выполнил те ритуалы, через которые обязаны проходить все мои новые Пожиратели Смерти. Именно там ты должен будешь доказать свою преданность нашему делу, убив своего первого магла. Гарри мгновенно побледнел. Он сделает это. Он должен. — Я знаю, мой Крестраж, что это тяжело для тебя. Ты ведь такой хороший. Эта похвала была неожиданной. Гарри не был уверен, рад он ей или нет. — Благодарю, Хозяин, — сказал он, невзирая на своё неопределённое отношение к словам Волдеморта. — Маленький змееныш очень хороший, — согласилась Нагайна, легко скользнув вниз по телу Тёмного Лорда и направляясь к Гарри, который все еще стоял на коленях на полу. Она боднула головой в его руку и свернулась кольцом вокруг него. На этот раз Гарри не запаниковал от ее близости и рассеянно начал гладить вдоль её прохладной чешуи. — Что касается рейдов, Гарри, то у меня нет ни малейшего желания посылать тебя с кем-либо из моих слуг. Я бы никогда не доверил им тебя. Определенно не Беллатрикс. Гарри нахмурился. — Тогда почему... — растерянно начал он. — Это была проверка, Гарри и ты её прошёл. По минимуму, но этого было вполне достаточно. Ты будешь находиться рядом со мной или под надёжной защитой, когда я буду недоступен. Нагайна позаботится о твоей безопасности, правда, милая? — Да, Хозяин, — согласилась змея. Гарри не знал почему, но эти слова заставили его улыбнуться. Возможно, всё будет не так плохо, как он опасался.