И Дитя появилось верхом на коне и подняло свою палочку, сила самих звёзд вырвалась вперёд и залила лес своей мощью. Лишенные магии пали на колени и в последний раз взмолились о пощаде, они лежали, не видя, как Дитя низвергает свою волю на Земле. «Никому, — воскликнуло оно в отчаянии, — не будет позволено противиться воле Магии. Не будучи благословенны её любовью, вы будете прокляты и умрёте».
Литературный слог был более заумным, чем Гарри привык, а архаичная формулировка слов вынуждала его читать несколько медленнее обычного. На боковом столике появилась кружка горячего шоколада, и между тихим, довольным дыханием Нагайны, лирической прозой и теплом, которое теперь разлилось по всему его телу, Гарри обнаружил, что погружается в сладкую дремоту.***
Когда он проснулся, было ещё темно. Комната была погружена в полумрак, огонь в камине погас, и Нагайна спустилась на ковёр поближе к тлеющим углям. Она всё ещё выглядела слишком большой со своим частично переваренным ужином, и Гарри удивился, как ей удалось перебраться туда без посторонней помощи. Он заподозрил, что она была более проворной, чем он, даже будучи отягощенной большим количеством еды. Окно перед столом не было занавешено, и луна светила сквозь него, освещая пергаменты, всё ещё разбросанные по его поверхности. Гарри подошел, ступая босыми ногами по мягким коврам, и посмотрел на обширную территорию Малфой-мэнора. Чёрт, снаружи было личное поле для квиддича. Неудивительно, что Драко Малфой вел себя как настоящий придурок. Должно быть, он вырос в роскоши, ни в чём не нуждаясь, в то время как Гарри изо всех сил старался просто выжить. Но Драко, несмотря на все своё богатство, не пользовался большим уважением у их Лорда. И он, и его отец, который ранее поднялся почти на самую вершину в рядах Тёмного Лорда и сохранил влиятельное положение в Волшебной Британии, не справились с поставленными перед ними задачами. Пройдёт совсем немного времени, и лорд Волдеморт найдет себе новых, более преданных сторонников, и тогда Малфои и им подобные окажутся в опале. И Гарри помог бы своему Хозяину найти этих новых последователей, если бы мог, хотя он обнаружил, что общественная поддержка была непостоянной и мимолётной. Возможно, при финансовой поддержке нынешних сторонников его Хозяина они смогут купить несколько положительных статей в центральных газетах. Эксклюзивное интервью с Ритой Скитер — разумеется, должным образом отредактированное и подвергнутое цензуре — с Гарри, поощряющим народную поддержку Тёмного Лорда, вероятно, побудит граждан отказаться от своих ошибочных представлений, увековеченных ограничительными законами бывшего Министерства и Светлыми помыслами Дамблдора. Магия должна быть свободной. Свобода практики без ограничений, единственный закон — это закон самой Магии. Гарри, возможно, и не мог творить магию, ограничение, которое причиняло боль, но он знал, что был прав. Он хотел бы заслужить право пользоваться ею, своей преданностью Господину. И он был предан. С того самого ритуала, когда он формализовал свои клятвы в ритуальном круге, всё его восприятие изменилось. Он всё ещё чувствовал себя как Гарри. Он всё ещё был Гарри. Но, возможно, он был и чем-то большим. Что-то изменилось, пробудилось. Клятвы на Парселтанге откопали что-то дремлющее внутри него. Оно совершенно не казалось чем-то чужим или новым. Просто что-то живое, скользящее под поверхностью его сознания и направляющее его мысли к новым путям и возможностям. Навстречу к нуждам его Хозяина, его желаниям. Теперь это были и желания Гарри. Он будет упорно трудиться, чтобы доказать свою ценность своему Господину. Не просто как крестраж, а как преданный последователь и сторонник. Гарри посмотрел на разбросанные по столу пергаменты. Это была его комната, и всё же его Хозяин пользовался этим столом всего день назад. Гарри не решался совать нос в дела Тёмного Лорда, и всё же, если бы его Хозяин хотел уединения, он не оставил бы бумаги в месте, где их легко мог бы найти его человеческий крестраж. Через минуту любопытство взяло верх, и он прочитал первые слова на самом верхнем пергаменте. Это была записка для него: «Гарри, ознакомься со следующими бумагами и подтверди своей подписью». Списки. Списки имён, друзей и одноклассников Гарри, преподавателей. Они были цветными, каждое имя было красным, жёлтым, синим или зелёным. Некоторые были зачёркнуты. Рядом с другими стояли галочки или вопросительные знаки. Имя Невилла было вычеркнуто. У Гарри подкосились ноги. Нервный и неуклюжий мальчик, который временами казался таким неуместным в Гриффиндоре, не был ошибочно распределён. С конца первого курса, когда он пытался помешать Гарри, Гермионе и Рону уйти ночью, он всегда стоял на пути того, что считал преступлением. Он был другим ребёнком пророчества. Он никогда не стал бы тёмным. Не то что Гарри. А теперь он был мертв. Гарри с трудом сдерживал слезы, вспоминая о храбром мальчике, которого он знал семь лет и с которым делил комнату в общежитии, еду, занятия и судьбу. Гарри не был настоящим гриффиндорцем. Распределяющая Шляпа знала это, и он тоже. Гарри был приспособленцем, его хитрость скрывалась прямо под поверхностью из благородства и отваги, которые он показывал внешне. В конце концов, он пережил нечто худшее, чем смертельное проклятие. В конце концов он перехитрил ту самую судьбу, которая погубила его друга. Списки всё продолжались, пергамент за пергаментом. Весь Хогвартс, все студенты, которые были зачислены в этом году, или были бы зачислены, если бы они не были маглорожденными, преподаватели и персонал, были написаны аккуратным почерком Тёмного Лорда. Зачеркнутые — мертвые. Знаки вопроса — верность живых. Его Хозяин хотел, чтобы Гарри помог решить их судьбы. Мёртвых оказалось не так много, как опасался Гарри. Интересно, что именно сделал Невилл, чтобы его казнили? Возможно, Беллатрикс жаждала собрать полный комплект… Но нет, его Хозяин не стал бы умышленно проливать магическую кровь, не без веской причины. Невилл, должно быть, бросил вызов Тёмному Лорду, посеяв семена раздора. В конце концов, в прошлом году он возглавил небольшое студенческое восстание в Хогвартсе. Он бы никогда не подчинился. В обществе, построенном Тёмным Лордом, не было места для мятежников. Он был всепрощающим Господом, но только для тех, кто просил о милости. В противном случае, Лорд Волдеморт направит на противников свою неистовую ярость, свой гнев и своё разрушение, пока от них ничего не останется. «Какие ещё имена были вычеркнуты?» — Гарри быстро пролистал пергаменты. Там было вычеркнуто меньше имён, чем он предполагал. Никаких слизеринцев, насколько он мог видеть, но это имело смысл. Даже те, кто не поддерживал Тёмного Лорда, всю свою жизнь учились выживанию. Слизеринцы умели плыть по течению, следовать политическим взглядами и, прежде всего, оставаться в живых. Даже самый легкомысленный слизеринец склонится перед Темным Лордом в такие времена, как эти. Наконец Гарри нашёл и злобно смотрел на вычеркнутое имя, написанное зелёными чернилами.Минерва МакГонагалл
Помона Спраут
Рубеус Хагрид
Гермиона Грейнджер (?)
Рональд Уизли (?)
Они сбежали.***
— Я вижу, ты сделал не так уж много пометок к моим записям, Гарри. В тот вечер Гарри работал над списком несколько часов, но не добился почти никакого прогресса. Он почти вычеркнул несколько имен, фактически обрекая их носителей на получение смертельного проклятия. Но он не смог. Вместо этого он написал пометки рядом с их именами: «член моего отряда защиты, но только под моим руководством». Он избегал называть ОД его настоящим именем — Отряд Дамблдора — в попытке смягчить гнев своего Хозяина по отношению к его бывшим друзьям. — Я не считал себя вправе судить их, мой Лорд, — Гарри сидел за столиком, только что закончив завтрак, в то время как Лорд Волдеморт снова занял своё место за письменным столом и внимательно изучал пергаменты, которые он оставил накануне вечером. — Я ожидал большего. Например, пропавшие студенты. Наверняка у тебя есть какие-то идеи относительно того, где они прячутся? — Выручай-комната — Комната скрытых вещей, — поправился Гарри, используя название, которое было более знакомо его Хозяину, — видимо, была их убежищем в Хогвартсе. Но она сгорела в Адском пламени, Милорд. Я не знаю, где они могут быть сейчас. Волдеморт проницательно посмотрел на него. — Ты случаем не защищаешь своих друзей, Крестраж? Твоя преданность теперь принадлежит мне, или я ошибаюсь? Эти мятежники могут представлять серьезную угрозу моей новой власти. — Я предан только Вам, Хозяин! Я просто не могу ничего придумать… «Карта Мародёров». Глаза Тёмного Лорда сузились, и руки Гарри взлетели к шее, где висел мешочек, который дал ему Хагрид. Но его там не было, и Гарри удивился, как он мог потерять его. Он вытащил из него снитч прямо перед тем, как предстать перед Волдемортом в лесу. — Он в тумбочке у кровати, Гарри. Принеси его мне. Гарри подошёл к ящикам рядом со своей новой кроватью и вытащил мешочек. Странно было снова держать в руках то, что осталось от его прежней жизни — последнее его имущество, защищенное в небольшой сумке. Он подавил желание засунуть руку внутрь, чтобы почувствовать успокаивающие очертания своей сломанной палочки; он принес запечатанный мешочек Лорду Волдеморту, который взял его у Гарри и осмотрел. — Интересно. И это было подарком от того полувеликана? — Тёмный Лорд насмешливо улыбнулся. — Мне любопытно проверить его свойства, нашу связь и твои клятвы, — с этими словами он осторожно потянул за веревочки, удерживающие мешочек закрытым, и просунул свои тонкие пальцы внутрь. Гарри не знал, хочет ли он, чтобы его Лорд преуспел в извлечении его вещей из мешка или нет. Они были его, и да, он принадлежал Лорду Волдеморту, но его палочка, его карта. У него было так мало его собственных вещей… Его Хозяин осторожно вынул палочку и сунул её в карман, даже не взглянув в сторону Гарри. Он, должно быть, видел, как Гарри вздрогнул; это была его палочка. Она выбрала его. Или, учитывая частичку души внутри него и сверхъестественное совпадение ядер из перьев Феникса, она выбрала и его, и ту его часть, которая была Волдемортом. Как же он жаждал её получить. — Она сломана, Гарри. Я сохраню её на память о бесполезной вражде между нами. Теперь объясни мне об этой карте. — Она принадлежала моему отцу, — сказал Гарри. — И Сириусу Блэку, Ремусу Люпину. «И Хвосту тоже. Петтигрю» — однако Гарри не хотел приписывать ему, этой предательской крысе, ни малейшего участия в изготовлении карты. — Итак, их было четверо, — его Лорд не пропустил ни единого слова или мысли. — И они называли себя Мародёрами? Как она работает? Гарри объяснил, как раскрыть секрет карты, и вскоре пергамент был покрыт чернилами. — Вы можете видеть весь Хогвартс, Хозяин, каждый, кто находится в замке, отображён на карте, даже если они маскируются. Конечно, мой отец и его друзья не знали ни о Выручай-комнате, ни о Тайной комнате, поэтому их здесь нет. Волдеморт понимающе пробормотал себе под нос. — Ну, — сказал он. — Не похоже, чтобы эти помещения были доступны мятежникам. Одно уничтожено, а для доступа в другое необходимо знание Парселтанга. За исключением того, что это было не совсем так. Рон открывал Тайную комнату, чтобы достать клык василиска. Может быть, там прячутся пропавшие студенты? Рискнут ли они использовать наследие Тёмного Лорда как убежище? «Это было бы не более иронично, чем использовать магловское бомбоубежище в качестве крепости» — решил Гарри. — Да, очень забавно, — сказал Волдеморт в ответ на мысли Гарри. Но в его голосе не было веселья, скорее обида. Тёмный Лорд быстро встал со стула и начал расхаживать по маленькой комнате. Нагайна подняла голову и, неразборчиво шипя, скользнула под кровать, чтобы укрыться от суеты, вызванной всё более взволнованными шагами её Хозяина. Внезапно Лорд Волдеморт резко повернулся к Гарри, его глаза горели красным огнём и безжалостно смотрели на его человеческий крестраж. — Ты научил его этому! — прошипел он в гневе, переходя на змеиный язык; шрам Гарри загорелся огнём от ярости Волдеморта. — Это была не твоя тайна, чтобы выдавать её! — Он украл её у меня! — закричал Гарри, стиснув зубы от боли. — Он вспомнил, как я открывал Ваш медальон. Клянусь, я никогда бы не подумал, что он сможет это повторить! Во всяком случае, я бы подумал, что это была Гермиона… — Грязнокровка! — прорычал Волдеморт. — Это едва ли лучше! Когда я найду её, Гарри… когда я найду их, они заплатят за твою неудачу. И если они осквернили комнату Слизерина своим присутствием, я буду считать тебя лично ответственным за это! Гарри чуть не стошнило от ужаса. Как он мог это исправить? Ему очень хотелось заползти вслед за Нагайной и спрятаться под кроватью. — Возможно, их там вообще нет. Зачем им прятаться там, где вы так легко их найдете, Милорд? — Мне бы и в голову не пришло туда заглянуть! — Волдеморт снова принялся расхаживать по комнате, все еще кипя от мыслей о том, что комната его предка используется недостойными в качестве убежища. Гарри подошёл к столу, на котором всё ещё лежала карта, и начал искать на ней знакомые имена. Он должен был успокоить своего Хозяина. Ему просто нужно найти одного из пропавших студентов, и он будет прощён. Одно имя, один мятежник, один враг его Господина. Джинни Уизли. Вот она, возле кухни. Но он не мог… это же была Джинни. Его Джинни. Его. Его Хозяин смотрел на него в упор. Он уже знал. Он всегда знал. И Гарри даже сам себе не принадлежал… Как он мог иметь что-то собственное… как он мог… Это было несправедливо. — Пожалуйста, — попытался сказать он. Но не смог вымолвить ни слова. Его голос был слишком хриплым, он был слишком напуган, слишком расстроен. — Я ещё даже не начал решать судьбу юной Джиневры, Гарри. Не решай за меня. Гарри кивнул. Он сам убьет Джинни своим непослушанием, если не прислушается к предостережению своего Господина. Лучший способ сохранить ей жизнь, как и любому из них, состоял в том, чтобы быстро и без конфликтов привести их к своему Хозяину. — Возле кухни. Она там, одна. Волдеморт подошел к нему. Гарри указал туда, где имя Джинни медленно «шагало» по коридору подземелья к лестнице. Они молча смотрели, как она поднимается на второй этаж. А потом в заброшенный женский туалет. Её имя исчезло.