Fear Makes Monsters of Us All

Солнце уже зашло. Горел только центральный костёр. Волшебники и ведьмы, которые остались, чтобы насладиться тёмными элементами Солнцестояния, по очереди подкармливали пламя, бросая веточки в потрескивающий жар. — Моё подношение лежит под моим троном, Гарри. Брось его в огонь и немедленно возвращайся. Гарри опустился на колени и порылся под троном Волдеморта. Его пальцы наткнулись на что-то непонятное. Он схватил это и вытащил, надеясь, что нашёл подношение, а не какое-нибудь испуганное существо, готовое укусить его за неосторожность. Это оказалась ветка шириной с его запястье. Дуб, судя по немногочисленным оставшимся красновато-коричневым листьям. Гарри чуть не спросил, есть ли у него своё подношение, чтобы бросить его в огонь. Возможно, там было одно, спрятанное. Возможно, Хозяин просто убрал его, и это был всего-лишь способ напомнить Гарри, что он всего-навсего является продолжением его самого. Или, возможно, он слишком много думал обо всём этом, и он стал бы намного счастливее, если бы просто попытался насладиться остатком ночи. Музыка сменилась, когда он возвращался с поручения. Исчезла мелодичная песня арфы и скрипки; тамбурины умолкли. Весёлые инструменты были отложены в сторону, и началось нечто более живое, более древнее. Пульсировал племенной ритм. Он начался так слабо, что Гарри даже не заметил, что музыка продолжалась. Теперь, однако, барабанный бой стал настойчивым, став биением сердца самой Земли. К тому времени, как Гарри вернулся на своё место, Волдеморт снова поднялся со своего трона. Он применил беспалочковый Сонорус и приказал: — Вынесите Плетённого Человека. Люциус кивнул Снейпу, и они покинули поляну, исчезнув в темноте. Когда они вернулись, они левитировали огромную фигуру. Гарри уже видел нечто подобное в одном из туристических буклетов, которые Дурсли привезли домой после отпуска. Это была клетка, сплетённая из ивовых веток. Внутри были люди, так много людей, все втиснутые друг в друга. Они кричали, но сквозь настойчивый барабанный бой были слышны только самые резкие вопли. Вернон находился в голове гиганта, его лицо приобрело знакомый багровый оттенок. Волдеморт не потрудился заглушить музыку, когда обратился к толпе своим усиленным голосом. — Друзья, позвольте вам представить жителей маггловской деревни Эйвбери. Они — первые жертвы наших мелиоративных проектов. Я знаю, что в последние несколько недель ходят слухи, и я рад сообщить, что те из них, которые касаются восстановления Магических объектов по всей стране, верны. Маггловские поселения, окружающие ключевые силовые линии и магические памятники, будут уничтожены. В качестве акта милосердия, магглам даётся предупреждение, чтобы они могли уйти с наименьшими потерями, которые мы можем позволить. — Эйвбери, однако, послужит нам примером. Как многие из вас знают, деревня была построена в самом центре крупнейшего Хенджа* нашей страны. В былые времена, руководствуясь своей суеверной верой, они даже осмеливались хоронить наши священные камни. Их потомки дорого заплатят за это высокомерие. — Плетёный Человек не использовался для человеческих жертвоприношений уже много-много веков. Сегодня вечером, вы станете свидетелями возрождения этой традиции. Каждую Литу, с этого момента и до конца времён, мы будем набивать брюхо великана маггловским мясом и жарить его во имя Леди Магии. — Но прежде чем мы их подожжем, я подумал, что мы могли бы позволить им последнее удовольствие. Мои верные сторонники, вы должны понимать, что даже магглы не настолько глупы, чтобы упускать значение Летнего Солнцестояния. Конечно — как и всегда — они присвоили его, лишили его истинного значения и наделили его христианским смыслом. — Вместо Литы, у них сегодня день Святого Иоанна Крестителя. Мне не нужно углубляться в полный миф, окружающий эту фигуру, поскольку единственное, что вам нужно знать, это то, как он умер. Как гласит легенда, прекраснейшая из прекрасных — Саломея — танцевала перед правителем региона, Иродом. Он был так очарован ею, что пообещал ей всё, чего бы не пожелало её сердце. Она лихо попросила голову Иоанна Крестителя, отрубленную и принесённую ей на блюде. В честь этой захватывающей истории я предложил конкурс, открытый для любой свободной ведьмы или волшебника. Потанцуйте для нас. Самому талантливому из вас будет даровано желание. За этим заявлением последовали радостные возгласы и топот ног. Невольная аудитория магглов казалась менее восторженной, хотя после обещания смерти великодушие Тёмного Лорда, возможно, и пошло прахом. Нагайна не находила себе места; она беспрестанно прижималась к шее Хозяина, возбуждённо шипя. Волдеморт мирился с этим минуту или около того, но в конце концов заставил её опуститься на землю рядом со своим троном. — Что с тобой? — спросил он. — Нагайна не любит бурю. — Нет никакой бури. То, что ты чувствуешь, это удары барабанов, — сказал ей Волдеморт, но не смог её успокоить этим. Её язык нервно метался туда-сюда, прежде чем она спряталась под троном, из-под которого выглядывал только хвост. — Глупое создание, — пробормотал он. Гарри обнял бы её, если бы она попросила. Чёрт, если бы он мог поместиться, он бы с удовольствием свернулся калачиком под троном своего Хозяина вместе с ней, вместо того чтобы смотреть на танцы. Он решил, что не хочет пропустить момент, как Вернона поджарят заживо, поэтому просто вздохнул и стал ждать, когда начнётся предполагаемое развлечение. Долго ждать ему не пришлось. Перед костром вырисовывались силуэты, танцующие и покачивающиеся в такт ударам. Исполнителей было всего несколько, но они завораживали. Однако была одна ведьма, которая превосходила остальных: Беллатрикс была в центре участников, и Гарри даже не подозревал, что бёдра могут так двигаться. Её руки всегда были подвижны, она двигала ими и верхней частью туловища очаровательно, эротично. Гарри соскользнул со стула и направил пальцы Хозяина к своим волосам. Ему нужен был человеческий контакт. Волдеморт на мгновение замер, возможно, обдумывая свою реакцию на этот непрошенный и самонадеянный шаг. Затем, послушно, он начал гладить мягкие, непокорные локоны Гарри, время от времени перемежая ласковые касания с жестокими рывками. Барабаны зазвучали быстрее. Затем ещё быстрее. Беллатрикс никогда не запиналась. Она была великолепна. Остальные танцоры замедлили шаг, затем отступили. Теперь все смотрели, как она покачивает грудью, а музыка отражает каждое её движение. Это было хаотично и прекрасно. Это была просто Беллатрикс. Цимбалы и колокола присоединились к музыке, становясь всё громче и громче, вскоре затмив гул барабанов своим яростным звоном. Беллатрикс танцевала с той же яростью, что и пламя позади неё. Гарри понял, что в данный момент его собственное невежество ничего не значит. Потому что это? Это было колдовство. В этот момент Беллатрикс, была воплощением самой магии, и как бы сильно он её ни ненавидел, Гарри был благодарен, что видит её сейчас, в этом совершенстве. Рука в волосах Гарри неуклонно ужесточалась. Гарри заскулил бы от боли, если бы не наслаждался жжением и тем, как его оттягивали назад, пока его голова не оказалась плотно прижатой к колену Хозяина. Беллатрикс упала на колени, когда музыка зазвенела в последнем медном ударе, её голова откинулась назад, горло обнажилось. Она замерла так, будто изящная упавшая статуя, пока последний колокол не закончил звучать. Затем она вскочила и присела в реверансе с последним, страстным взмахом. Неудивительно, что её встретили бурными аплодисментами и громким свистом. Волдеморт отпустил волосы Гарри и захлопал. Хотя она и заслужила все похвалы, Гарри не присоединился к овациям. Тёмный Лорд ногой оттолкнул Гарри. Всё ещё усиленным голосом он сказал: — Я полагаю, что у нас есть явный победитель. В этом году титул Саломеи достанется нашей талантливой Беллатрикс. Выйди вперёд, моя дорогая, и получи свою награду. Беллатрикс, блестя от пота, направилась к трону, её бёдра всё ещё покачивались в такт мелодии, которую теперь могла слышать только она. Она смотрела на Лорда Волдеморта с нескрываемым голодом. Гарри бросился назад к своему креслу, не желая, чтобы она стояла так близко, возвышаясь над ним. Тем не менее, он не был готов, к тому, что она обойдёт всё ожидаемое почтение и, вскинув ногу, оседлает колени Тёмного Лорда. Быстрый вдох Волдеморта показал, что он тоже этого не ожидал. Однако он не оттолкнул её. Гарри надеялся, что Волдеморт не застонет, пока она безрассудно прижималась к нему; в конце концов, Сонорус всё ещё действовал. Тёмный Лорд нежно поцеловал её в лоб и помог подняться со своих колен. — Моя дорогая, ты так же бесстыдна, как и твой танец, — сказал он. К увеселению смеющейся толпы, Беллатрикс подмигнула, а затем закружилась, как сделала это перед Гарри и Драко всего несколько часов назад. Её юбки поднялись, открывая всё то же неловкое пространство обнажённой кожи. — Моя награда, Повелитель? — спросила она. Глаза её светились предвкушением. Волдеморт наклонил голову, затем сказал: — Как и в классическом повестовании, ты можешь выбрать свой приз. Ибо как я могу лишить тебя твоих желаний, моя милая Саломея? — В таком случае, мой Лорд, — сказала она, — мне следует просить именно ту награду, которую требовала и она. — Конечно, моя дорогая. Кто угодно — с некоторым исключением. — Искоса взглянув на Гарри, она поняла, что он вне досягаемости. Она кивнула, отчего выбившиеся в танце волоски разлетелись в разные стороны. Она заявила: — Я прошу о смерти моего мужа. Голову Рудольфуса Лестрейнджа.

***

Хаос — так Гарри назвал бы то, что последовало за требованием Беллатрикс, если бы не пережил недавно Битву за Хогвартс. Братья Лестрейндж немедленно попытались бежать, бросая красные и зелёные заклинания во всех без разбора. Так началось несколько небольших, но смертельных стычек вокруг круга Солнцестояния. Было время, когда Гарри был бы в восторге, наблюдая, как эти тёмные волшебники и ведьмы уничтожают друг друга. Но сейчас? Этот удар в спину шёл в разрез с желаниями его Хозяина, как доказала внезапная, раскалывающая голову мигрень Гарри. Волдеморт не часто выставлял напоказ всю свою магическую мощь. Гарри видел её лишь однажды, в Министерстве магии, когда его Лорд сражался с Дамблдором. Обычно одной только угрозы его дремлющей силы было достаточно, чтобы заставить его последователей повиноваться. Теперь, когда его последователи были в таком взвинченном состоянии, Тёмный Лорд вскочил, чёрный шёлк его одежды развевался позади него. Гортанные слова сопровождались дикими, спиральными движениями его палочки. — Gofvathda. Mergoushlavai. Herkospd Thrumas. Это было совсем не похоже на латынь, которую использовали для общеевропейских заклинаний. Страшная, шипящая энергия сотрясала воздух. Все крики, проклятия, вопли разом прекратились. Все остановились, удерживаемые на месте магией Тёмного Лорда. Даже проклятия летящие в сторону несчастных жертв, застыли в ярких зигзагах и вспышках. Знал ли кто-нибудь, что Убивающее проклятие имеет золотые звёздные вкрапления, рассеянные среди его смертельной зелени? Это было красиво. Гарри сжал и разжал кулаки, просто чтобы посмотреть, сможет ли он. В наступившей тишине Нагайна вылезла из-под трона и ползала по кругу, скользя вверх и вниз по волшебникам и ведьмам таким образом, что в обычной ситуации вызвала бы сердечные приступы или, по крайней мере, испачканные штаны. Она держалась подальше от застывшего магического света. Она пробыла с Лордом Волдемортом достаточно долго, чтобы знать, какая опасность таится в нём. Теперь, когда его Пожирателям Смерти ничего не угрожало, Тёмный Лорд обратил внимание на Гарри. — Как интересно. Я подозревал, что на тебя это заклинание не подействует. Я рад, что моё предположение оказалось верным. — Что это было? — выдохнул Гарри. — Заклинание, останавливающее время, — сказал он, как будто нарушение Магических законов физики было пустяком. Что он не совершил ничего совершенно беспрецедентного. — Теперь Гарри, — сказал Волдеморт. — Я знаю, что ты слышал об этом заклинании. Я подозреваю, что ты здесь единственный, кто знает о нём, кроме меня. Пока я не пробудил этих негодяев и не воскресил тех, кто не был достаточно умён, чтобы уклониться от простой Авады... ... потому что это было так легко сделать... — Я прошу тебя вспомнить, где ты мог встретить такую магию. Может быть, в сказке? Гарри нахмурился, пытаясь вспомнить различные заклинания, которые упоминались в Сказках Барда Бидля. Гермиона прочитала их одной особенно холодной зимней ночью в прошлом году, когда они жались друг к другу в палатке. Это на несколько часов отвлекло их от мыслей о тщетности их миссии. Но таких заклинаний не было... — Думай дальше, в прошлое. Возможно, во времена начальной школы. Даже магглы рассказывают сказки. — Изгиб его безволосой брови показал, что это был намёк. — Прядильные сказки. — Там была история о девушке, которая умела превращать солому в золото. «Румпельштильцхен?» — предположил он. Но нет, там речь шла о хвастовстве, о жадности и о невозможной оплате. Ничего о том, чтобы остановить время. — Право, Гарри, я удивлён. Я, конечно же, думал о Спящей Красавице. Я признаю, что современные европейские пересказы сосредоточились на неправильном элементе: любви, — усмехнулся он, — и ослабили саму магию до состояния сна. Я полагаю, что их инфантильные маггловские умы с самого начала испытывали трудности с пониманием времени, не говоря уже о том, чтобы представить, что можно остановить его течение. — Но семя этой истории проросло откуда-то. Когда я был моложе, я жаждал разгадать происхождение последних остатков магии, все еще найденных в мире, в остальном лишенном ее. Моя любовь к убивающему проклятью, например, началась как увлечение ублюдочным использованием заклинания в маггловской сценической магии. Абракадабра, — сказал он, улыбаясь какому-то воспоминанию (возможно, о маленьком Томе Риддле, которого забавлял неуклюжий уличный фокусник). — Что же касается волшебников, играющих со временем? Разве ты не помнишь Комнату Времени в Отделе тайн? Беллатрикс рассказала мне о том хаосе, который ты и твои друзья устроили там. И ты уже пользовался маховиком времени. По общему признанию, вся известная Временная магия опирается на артефакты, наполненные Песком Времени. Заклинания, подобные тому, что я только что продемонстрировал, определённо более эзотеричны. И всё же мне приятно, что ты восхищаешься моим колдовством. — Почему Вы не заморозили и меня? — спросил Гарри. — На самом деле я не собирался исключать тебя из зоны действия. У заклинания есть только одно назначение: заморозить всех, кто не является заклинателем. Я предполагаю, что магия распознала и тебя, и Нагайну как продолжение меня, тем самым избавив вас от последствий. Это интересное явление и, безусловно, заслуживает дальнейшего изучения. Но не сейчас. — Он вздохнул, затем повернулся, чтобы осмотреть анархию, рассеянную по всей поляне. — Потому что сейчас мне придется разбираться с этим беспорядком. У Гарри всё ещё было много вопросов: Почему Волдеморт раньше не использовал такое мощное заклятие? Было ли всё остановлено во времени или только здесь? Где его Хозяин научился такой чудесной магии? Сможет ли он научится этому? — Успокой свои непрерывные мысли! — резко сказал Волдеморт. — Я должен сосредоточиться. — Он отошёл, чтобы осмотреть ущёрб, который его Пожиратели Смерти нанесли друг другу. Гарри глубоко вздохнул. Он попытался очистить свой разум, хотя знал по своему ужасному опыту с Окклюменцией, чем это закончится. Он чуть было не позвал домового эльфа, чтобы тот принёс ему успокаивающего чая, прежде чем понял, что бедняга застрянет в заклинании остановки времени. Если они уже не были заморожены... Гарри покачал головой, как будто это могло прогнать его скачущие мысли. Ему нужно было отвлечься, не беспокоя при этом Тёмного Лорда. Внезапно, он улыбнулся, зная, что делать. Плетёный великан был размещён на краю поляны. По правде говоря, его было трудно игнорировать. Однако танец Беллатрикс, за которым последовало недолгое восстание, а затем красота магии его Хозяина, отодвинули набитую магглами клетку далеко от сознания Гарри. Теперь, когда все было неестественно тихо, он мог бы взглянуть поближе. Он был огромен. Внутри была целая деревня: мужчины, женщины и дети. Сейчас это было невозможно сказать, так как все они были подвешены во времени, но Гарри задавался вопросом, не были ли некоторые из них уже мертвы. Те, что были посередине должны были быть. Каково это, когда гора мертвой и умирающей плоти прижимает тебя к этим ивовым прутьям? И они воняли, намёк на разложение, скрывающийся за более сильным запахом мочи. Как долго они пробыли в этой клетке? Вернон был ещё жив. Его глаза если и не светились умом, то пылали гневом, порождённым ужасом. Его щёки были надуты, губы плотно сжаты, как будто он пытался произнести слова, которые только ухудшат его положение. Потому что было кое-что похуже этого, Гарри знал. И если Вернон был пленником Волдеморта в течение последних шести недель, он тоже это знал. Достаточно ли этого? Для Вернона этого было достаточно. Гореть заживо в этом аду было бы достаточно для Гриндевальда. Но достаточно ли этого для Гарри? Было ли это достойное окончание? Ветви были сплетены таким образом, что по ним можно было карабкаться, как по лестнице. Гарри никогда не лазал по деревьям, но он был звёздным спортсменом. Он знал, что сможет добраться до вершины. Но магглы заполнили все полости, выпячивая конечности сквозь прутья. Ему придется прикоснуться к ним. Гарри не нужно было говорить, чтобы он этого не делал. Если он хотя бы коснется их грязной кожи, то никогда больше не почувствует себя чистым. Гарри пожалел, что у него нет метлы. Или, может быть, того лётного зелья, о котором говорил Снейп. Тогда он мог бы взлететь прямо к Вернону. Возможно, он даже украл бы нож Беллатрикс. Он раскроил бы лицо своего дяди, да, раскроил бы. Вырезал бы у него на лбу «урод». Вырезал бы «мальчишка» на его щеке. Этого было бы недостаточно. Может быть, он выколол бы его глаза, отрезал бы член и засунул его ему в рот, который больше никогда не скажет ему подобных слов. Он почти желал, чтобы его друзья были здесь, чтобы увидели это, увидели, кто он теперь. Эта мысль удивила его. Неделями он боролся со своим стыдом за то, что выбрал этот путь, за то, что спас себя от них. Он практически убил Рона, Джорджа, Луну. А те, что были живы, вероятно, хотели бы чтобы не были. Что они теперь о нём подумали бы? Были бы они шокированы его мстительностью? В ужасе? К чёрту их. Нет, сжечь Вернона было недостаточно, и ему нужны были перепуганные свидетели. Волдеморт был занят тем, что связывал всех волшебников, участвовавших в стычке. Почти дюжина конфискованных палочек торчала из его заднего кармана. Три тела лежали на траве, но Гарри не мог сказать, были ли они мертвы или просто оглушены. Свет заклинаний выглядел странно, одиноко паря в воздухе и отрезанный от палочки, почти как фейерверк. Что произойдёт, если он пройдёт сквозь эту зелёную вспышку? Будет ли больно, если он дотронется до неё кончиком пальца? Придет ли смерть сразу или распространится, как гниль, медленно поднимаясь по руке, как проклятие, убившее Альбуса Дамблдора? — Хочешь посмотреть, как я верну их к жизни, Гарри? Тёмный Лорд держал в руке Воскрешающий камень. На вид он был не таким уж и могущественным. Гарри подумал, что это напоминает жеребий из той игры «Подземелья и Драконы». Дадли выпрашивал набор, когда ему было около девяти — вероятно, чтобы прятать острые игральные кости в кроссовках Гарри — но это было слишком странно для Вернона и Петуньи. Группа детей постарше играла в неё в библиотеке в начальной школе, и Гарри смутно помнил, как они шептали что-то вроде «броски атаки» и «спасительные броски». Гарри подумал, что Камень — это последний спасительный бросок. — Вы вернули бы меня, если бы я умер? — спросил Гарри. — Почему нет? Ты ведь знаешь, что ценен для меня. — Может быть, как крестраж я и ценен, Хозяин, — Гарри вздохнул. — Но что, если смерть разлучит наши души? Что, если вернётся только моя? Дамблдор говорил... — Дамблдор много чего говорил, — сказал Волдеморт. — Считается, что часть души теряется, когда крестраж уничтожается. Но, информация о живом крестраже не была задокументирована, как и возвращение волшебника к жизни. Тем не менее, вспомни, что я не хотел рисковать тобой с василиском. Не ищи своей смерти, ибо я понимаю, о чём ты на самом деле спрашиваешь, и у меня нет готового ответа. Призывать души Пожирателей Смерти обратно в их тела было просто. Волдеморт трижды повернул Камень в руке, и из него повалил туман. Один-единственный вздох подтолкнул духов к их хозяевам, и они, содрогнувшись, вернулись к жизни. Вот и всё. — Это блестяще, — сказал Гарри после того, как Хозяин запихнул душу Роули обратно в его тело. — Вы как бог. — Не хочешь перефразировать, дорогой? — вкрадчиво поинтересовался Волдеморт, но всё же он улыбался. — Вы и есть бог. — «Мой Бог, — подумал Гарри, — это слово кажется правильным, и его даже не волнует, насколько оно маггловское». — Что Вы будете с ними делать? — Я обещал Беллатрикс обезглавливание, не так ли? Что касается этого сброда, они могут наблюдать за магглами с более близкого расстояния, чем это было бы удобно. Возможно, несколько ожогов помогут им вести себя прилично. Все, кроме одного волшебника (и одной ведьмы), которые ввязались в драку, были привязаны к майским деревьям, которые Волдеморт переместил ближе к Плётёному Человеку. Затем он вытащил палочку и сотворил деревянное устройство, которое Гарри знал по учебникам истории: гильотину. Он переместил Рудольфуса и поместил его лицом вниз к корзине. — Я рассматриваю вариант, не повернуть ли его лицом вверх, чтобы он увидел, как падет лезвие. Меня не волнует гуманность. Он должен был подчиниться сразу, но вместо этого мне пришлось убирать беспорядок, который он устроил при попытке к бегству. — Волдеморт свирепо посмотрел на приговорённого. — Но я полагаю, что лицом вниз, это традиция. — Почему бы Вам не приказать Макнейру обезглавить его топором? — Потому что я люблю гильотины и у меня раньше никогда не выдавалось шанса использовать их. Кроме того, Уолден сейчас немного занят, — сказал Волдеморт, бросив взгляд в сторону майских деревьев. — Он дружит с братьями Лестрейндж. Просить его казнить Рудольфуса было бы опасным испытанием его верности. Я не буду слишком давить на своих последователей из-за чего-то столь тривиального, как это. И, как я уже сказал, я люблю гильотины. Будет забавно отрубить одну из этих аристократических голов. Волдеморт был так же привередлив, как режиссёр, выстраивающий своих актёров. Когда всё было на месте, он снова вытащил палочку и произнёс заклинание оживления. Шум, когда всё перемещалось назад во времени был поразительным. Шипение заклинаний, вопли Пожирателей Смерти. Даже костёр был шокирующие громким. Самыми интересными звуками были испуганные крики Рудольфуса и восторженное пение Беллатрикс. Раздался грохот и стон боли. — Итак, Рудольфус, круг был запечатан антиапарациионным барьером ещё до начала празднеств, как это и принято у чистокровных, — сказал Волдеморт, наполовину насмешливо, наполовину серьёзно. — Мой Лорд? — воскликнул Рудольфус. Видеть такого устрашающего человека на грани слёз было волнующе. — Пожалуйста, смилуйтесь — я всё ещё могу быть полезен Вам! — Беллатрикс, окажешь ли ты мне честь? К боку гильотины привязана верёвка. Как только отвяжешь, отпусти её. Она пошатнулась от головокружения, но вскоре уже держала веревку в руках. — Пока-пока, дорогой муженёк, — сказала она. Она отпустила верёвку, и лезвие упало. Голова Рудольфуса упала в корзину. Кровь хлынула из шеи, забрызгивая всё в радиусе нескольких футов, прежде чем поток уменьшился и начал медленнее капать на деревянные перекладины. Беллатрикс хихикнула, затем протянула руку и вытащила голову. Гарри был достаточно близко, чтобы увидеть, как мужчина моргнул. — Он всё ещё жив. — Не на долго, — пропела Беллатрикс. — Его магия может продержать его живым ещё минуту или около того, — она ткнула почти мёртвого мужа в глаз. — Насади, наконец, его голову на кол, Белла, и давай продолжим вечер, — приказал Волдеморт. Пока Беллатрикс затачивала конец одного из майских деревьев, к которому был привязан её теперь уже бывший шурин, Тёмный Лорд объяснял Гарри, что произойдёт дальше: — Плетёного Человека скоро перенесут в центр круга возле костра, и пламя Летнего Солнцестояния будет перемещено на него с помощью факела. Я хочу, чтобы это сделал ты, Гарри. Я знаю, что ты надеялся на что-то более личное в отношении своего дяди. Я понимаю, что ты хочешь большего, чтобы отплатить ему за его оскорбления. Но, мой дорогой, я не верю, что ты мог бы осуществить эти свои желания. Я хочу помочь тебе добиться успеха. Ставить тебя в положение, где ты можешь потерпеть неудачу, да ещё и с такой аудиторией, недопустимо. — Но, Хозяин, я... Тёмный Лорд покачал головой. — Они подумают, что ты слабак. Мои люди охотятся и за меньшие недостатки. Нет, я обещал тебе жертву; я дал тебе жертву. Будь доволен, что я сдержал своё слово, или, возможно, я предоставлю Драко Малфою честь поджечь клетку. — Пожалуйста, Хозяин, позвольте мне сделать это, — Гарри не мог потерять это последнее удовлетворение. — Но могу я сначала поговорить с ним? С Верноном? Чтобы он знал, что это я. — Конечно, дорогой. Я не мог бы поступить иначе.